— Белокурого господина с навощенными усиками? Конечно, знаю. Он приходит туда почти каждый день. Я и сегодня его поднял.
— Когда это было?
— В два или в три часа. А разве его тут нет?
Вэнс ответил вопросом:
— А вы были все время на лифте?
— Конечно, с полудня. Я сменяюсь только в семь часов.
— И вы не видели мистера Круна с тех пор, как вы его подняли около двух часов?
— Нет, сэр, не видел.
— У меня было впечатление, — сказал Вэнс, что мистер Крун выходил около часу назад и только что вернулся.
Юноша покачал головой и удивленно поглядел на Вэнса.
— Нет, я поднял его только один раз сегодня, и это было часа два тому назад. Я с тех пор его не видел. Он не подымался и не спускался.
Звонок в лифте зажужжал, и Вэнс быстро сунул юноше сложенную бумажку.
— Очень вам благодарен, — сказал он. — Это все, что я хотел знать.
Мальчик сунул деньги в карман и скрылся с лифтом.
Когда мы снова вошли в переднюю, сиделка стояла в дверях спальни справа от входа. В ее глазах было встревоженное, вопросительное выражение. Вэнс осторожно закрыл дверь и хотел пойти дальше по коридору, но остановился и повернулся к девушке.
— У вас встревоженный вид, мисс Битон, — сказал он. — Но ведь вы, наверное, привыкли к смерти?
— Я привыкла, — ответила она тихим голосом, — но это совсем другое. Это пришло так неожиданно, без всякого предупреждения, хотя мне всегда казалось, что у мистера Свифта есть склонность к самоубийству.
— Ваше впечатление может быть, верно, — сказал Вэнс. — Но дело в том, что Свифт не кончил самоубийством.
Глаза девушки широко раскрылись. Она глубоко вздохнула и прислонилась к косяку двери. Лицо ее заметно побледнело.
— Вы хотите сказать, что кто-нибудь его застрелил? — проговорила она чуть слышно. — Но кто? Кто?
— Мы не знаем. Мы должны это выяснить. Хотите вы мне помочь, мисс Битон?
Она выпрямилась. Лицо ее приняло обычное выражение. Она была снова невозмутимой сиделкой.
— Буду рада это сделать, — сказала она.
— Тогда я попросил бы вас стоять на страже, — сказал он с приветливой улыбкой. — Я хочу переговорить с мистером Гарденом и не хотел бы, чтобы кто-нибудь подымался наверх. Не будете ли добры занять место в этом кресле и известить меня немедленно, если кто-нибудь захочет подняться наверх?
— Это нетрудно, — ответила девушка и уселась в кресло против лестницы.
Вэнс поблагодарил ее и пошел в кабинет. Там, на диване сидели рядом Гарден и Зелия Грэм и переговаривались шепотом. Неясный гул голосов из глубины комнаты показывал, что остальные были в гостиной.
Гарден и мисс Грэм быстро отодвинулись друг от друга, когда мы вошли в кабинет. Вэнс, игнорируя их явное смущение, обратился к Гардену как ни в чем не бывало:
— Я вызвал окружного следователя, и он известил полицию. Они будут здесь через несколько минут. А сейчас я хотел бы видеть вас наедине, — он повернулся к мисс Грэм. — Надеюсь, что вы не будете на меня в претензии.
Девушка встала, подняв брови.
— Пожалуйста, не обращайте на меня внимания, — сказала она. — Можете секретничать, сколько вам угодно.
Гарден укоризненно посмотрел на нее… Потом обратился к Вэнсу:
— Почему же вы не позвонили мне? Я поднялся бы. Я нарочно оставался в кабинете, так как думал, что могу вам понадобиться.
— Я, знаете ли, звонил, — сказал Вэнс, — и дважды при этом, но так как вы не поднялись, то я спустился.
— Здесь ничего слышно не было, — заверил его Гарден, — а я был тут все время после того, как спустился.
— Я могу за это поручиться, — вставила мисс Грэм.
Вэнс поглядел на нее с иронической улыбкой:
— Очень благодарен за подтверждение, — прошептал он.
— Вы уверены, что нажимали на кнопку? — спросил Гарден. — Это довольно-таки курьезно. Шесть лет эти звонки действуют безошибочно. Погодите минутку.
Подойдя к двери, он громко окликнул Снида, и лакей почти тотчас же появился в комнате.
— Пройдите в верхний кабинет, Снид, — приказал Гарден, — и нажмите кнопку от звонка.
— Звонок не действует, сэр, — сообщил лакей. — Я уже известил телефонную компанию и просил прислать нам человека.
— Когда же вы это узнали? — сердито спросил Гарден.
Сиделка, услышав этот разговор, встала с кресла и подошла к двери.
— Я сегодня днем обнаружила, что звонок не действует, — объяснила она, и я сказала Сниду, чтобы он известил телефонную компанию.
— А, вот что! Благодарю вас, мисс Бигон. — Гарден повернулся к Вэнсу. — Что же, мы пройдем наверх?
— Почему же наверх? — сказала мисс Грант. — Я испарюсь в гостиную. Вы можете говорить здесь сколько вашей душе угодно!
Вэнс несколько секунд глядел на девушку и потом кивнул:
— Благодарю вас, — сказал он. — Это будет проще, — он посторонился и она медленно вышла в коридор, закрыв за собой дверь.
Вэнс бросил папиросу в пепельницу и, быстро подойдя к двери, отворил ее. С того места, где я стоял, я увидел, что мисс Грэм вместо того, чтобы идти в гостиную, быстрыми шагами шла в другом направлении.
— Минутку, мисс Грэм, — крикнул Вэнс, — пожалуйста, идите в гостиную. Никто сейчас не должен идти наверх.
Она обернулась.
— Почему же нет? — ее лицо покраснело от гнева и приняло вызывающее выражение. — Я имею право идти наверх! — воскликнула она.
Вэнс ничего не сказал, но отрицательно покачал головой, глядя ей прямо в глаза. Она встретила его взгляд. Медленно она вернулась к нему. В ней произошла внезапная перемена. Глаза ее затуманились, и в них появились слезы.
— Но вы не понимаете, — протестовала она прерывающимся голосом. — Я виновата в этой трагедии. Это было не из-за скачек. Если бы не я, Вуди был бы еще жив. Мне… мне это так страшно, и я хотела пройти наверх — взглянуть на него.
Вэнс положил ей руку на плечо.
— Право же, — сказал он мягко, — ничто не указывает на то, что вы в этом виноваты.
Зелия Грэм испытующе поглядела на Вэнса.
— Значит то, что Флойд старался мне передать, правда? Вуди не сам застрелился?
— Совершенная правда, — сказал Вэнс.
Девушка глубоко вздохнула, губы ее задрожали. Она сделала быстрый шаг по направлению к Вэнсу и, опустив голову на его руку, разразилась слезами.
Вэнс взял ее за обе руки и отодвинул ее.
— Бросьте этот вздор, — сказал он ей сурово. — Не старайтесь казаться слишком умной. Идите обратно в гостиную и выпейте коктейль. Это вас подкрепит.
На лице девушки появилось циничное выражение, и она преувеличенно пожала плечами.
— Отлично, мосье Лекок! — ответила она, кивнув головой, и быстрыми шагами прошла в гостиную.
ГЛАВА 6
Прерванная беседа
(14 апреля, 4 ч. 50 м. дня)
Вэнс поглядел ей вслед, потом обернулся и встретил полуиронический взгляд мисс Битон. Мрачно Вэнс улыбнулся ей и направился обратно в кабинет. В эту минуту на пороге появилась миссис Гарден с решительным выражением на лице.
— Зелия мне только что сказала, — заявила она гневно, — что вы запретили ей подняться наверх. Это оскорбление. Я-то конечно могу пойти. Это мой дом, не забывайте. Вы не имеете права мешать мне провести эти последние минуты с моим племянником.
Вэнс повернулся к ней. На лице его было огорченное выражение, но глаза его были холодными и суровыми.
— Я имею полное право, сударыня, — сказал он. — Положение весьма серьезное. И если вы не захотите принять этот факт, мне придется, на свою ответственность заставить вас это сделать.
— Это невероятно! — воскликнула она.
Гарден подошел к двери кабинета.
— Ради Бога, матушка, — сказал он. — Будьте разумны. Мистер Вэнс совершенно прав. Да и зачем вам теперь видеть Вуди? И так уже достаточный скандал! Зачем еще его усиливать?
Миссис Гарден посмотрела на сына, и мне показалось, что между ними происходил какой-то обмен мыслей без слов.
— Конечно, это не составляет особенной разницы, — сказала она, и, повернувшись к Вэнсу, вызывающее спросила: — Где же, сэр, вы прикажете мне оставаться до прихода полиции?
— Я не хочу казаться слишком требовательным, сударыня, — спокойно ответил Вэнс, — но я весьма бы это оценил, если бы вы остались в гостиной.
Миссис Гарден подняла брови, пожала плечами и повернула обратно.
— Все это весьма прискорбно, Вэнс — сказал Гарден. — Матушка привыкла считать себя хозяйкой. Она не любит получать приказания. Я сомневаюсь, чтобы у нее было особенное желание сидеть у остывающего тела Вуди. Но она терпеть не может, чтобы ей говорили, что ей делать и чего ей не делать. Она, вероятно, проводила бы весь день в постели, если доктор Зиферт не запретил ей вставать.
— О, пожалуйста, — сказал Вэнс равнодушно. Он прошел к двери в кабинет. — Теперь поболтаем, не правда ли, — он пропустил Гардена в комнату, а затем прошел за ним и закрыл дверь.
Гарден устало опустился на один конец дивана и достал трубку из маленького ящика в табуретке. Он достал табак и медленно набивал трубку, в то время как Вэнс отошел к окну и вглядывался в панораму города.
— Гарден, — начал он, — есть несколько вещей, которые я хотел бы прояснить прежде, чем прибудут окружной следователь и полиция. — Он лениво повернулся и сел за стол лицом к Гардену. Последний испытывал некоторые затруднения, пытаясь зажечь трубку. Когда ему, наконец, это удалось, он нерешительно поднял глаза и встретил пристальный взгляд Вэнса.
— Все, что угодно, чтобы помочь, — пробормотал он, посасывая трубку.
— Несколько необходимых вопросов, знаете ли, — продолжал Вэнс. — Надеюсь, они вас не рассердят и все такое. Но факт в том, что мистер Маркхэм, вероятно, захочет, чтобы я принял участие в расследовании, так как я был свидетелем преамбулы к этой печальной трагедии.
— Надеюсь, что он так сделает, — ответил Гарден. — Это — омерзительное дело, и я хотел бы увидеть, как падет топор, независимо от того на кого. — Трубка все еще создавала проблемы. — Между прочим, Вэнс, — спокойно продолжал он, — как оказалось, что вы приехали сюда сегодня? Я часто приглашал вас присоединиться к нашим сеансам скачек, но вы выбираете именно тот день, когда здесь просто крыша едет.
Вэнс ни на секунду не спускал глаз с Гардена.
— Факт в том, — сказал он, наконец, — что вчера вечером я получил анонимное телефонное сообщение, неопределенно обрисовывающее в общих чертах ситуацию здесь и упоминавшее про Хладнокровие.
Гарден дернулся и стал весь внимание. Его глаза широко открылись, и он вынул трубку изо рта.
— Вот дьявольщина! — воскликнул он. — Это странно. Мужчина или женщина?
— О, это был мужчина, — небрежно ответил Вэнс. Гарден скривил его губы и после минутного размышления спокойно сказал:
— Ну, так или иначе, я чертовски рад, что вы действительно приехали… Что я могу рассказать вам, чтобы помочь? Что вы хотите знать, старина.
— Тогда прежде всего, — спросил Вэнс, — вы узнали револьвер? Я видел, что вы смотрели на него со страхом, когда мы вышли на крышу.
Гарден нахмурился, занялся на мгновение трубкой и, наконец, ответил, как будто внезапно решившись:
— Да! Я действительно узнал его, Вэнс. Он принадлежит старому джентльмену…
— Вашему отцу?
Гарден мрачно кивнул.
— Он у него в течение многих лет. Как он у него оказался, я не знаю, а он, вероятно, не имеет представления, как им пользоваться…
— Кстати, — вставил Вэнс, — во сколько ваш отец обычно возвращается домой из университета?
— Почему… почему… — начал было Гарден, но затем продолжал: — По субботам днем он всегда здесь — редко позже трех. Устраивает себе и сотрудникам сокращенный рабочий день… Но, — добавил он, — отец очень эксцентричен… — Его голос нервно затих.
Вэнс дважды глубоко затянулся сигаретой: он продолжал внимательно наблюдать за Гарденом. Затем он спросил мягким тоном:
— Что у вас на уме?.. Если, конечно, у вас нет серьезных оснований не рассказывать мне об этом.
Гарден глубоко вздохнул и встал. Он казался глубоко обеспокоенным и принялся ходить взад и вперед по комнате.
— Правда в том, Вэнс, — сказал он, когда вновь уселся на диван, — что я даже не знаю, где патер сегодня днем. Как только я сошел вниз после смерти Вуди, я позвонил ему, чтобы рассказать новости. Я думал, что в сложившейся ситуации он захочет приехать сюда как можно скорее. Но мне сказали, что он запер лабораторию и покинул университет около двух часов. — Гарден бросил быстрый взгляд на Вэнса. — Он, вероятно, пошел в библиотеку для каких-то исследований. Или он мог отправиться в Колумбийский университет. Он тратит там приличную часть своего времени.
Я не мог понять волнения этого человека, и видел, что Вэнс также этим озадачен. Он попытался вести себя как можно непринужденнее.
— Это действительно не имеет значения, — сказал он, как будто отметая эту тему. — С тем же успехом ваш отец может узнать о трагедии позднее. — Некоторое время он курил. — Но вернемся к револьверу: где он обычно хранился?
— В центральном ящике стола наверху, — быстро ответил Гарден.
— Действительно ли этот факт был известен другим домочадцам или самому Свифту?
Гарден кивнул.
— О, да. Это не было секретом. Мы часто шутили со старым джентльменом о его «арсенале». Только на прошлой неделе за обедом ему показалось, что он услышал кого-то в саду, и он бросился наверх, чтобы посмотреть, кто это. Мать ехидно заметила: «Наконец у тебя появился шанс использовать свой драгоценный револьвер». Старый джентльмен вернулся через несколько минут очень застенчивым. Ветром опрокинуло один из цветочных горшков, и он покатился по плиткам. Весь оставшийся обед мы подшучивали над отцом.
— И револьвер всегда был заряжен?
— Насколько я знаю, да.
— А были ли дополнительные патроны?
— Что до этого, не могу сказать, — ответил Гарден, — но не думаю.
— И вот еще очень важный вопрос, Гарден, — продолжал Вэнс. — Сколько из людей, которые находятся здесь сегодня, могло знать, что Ваш отец держит этот заряженный револьвер в своем столе? Подумайте хорошенько прежде, чем отвечать.
Гарден немного задумался. Он смотрел куда-то в пространство и постоянно попыхивал трубкой.
— Пытаюсь вспомнить, — сказал он задумчиво, — кто был здесь в тот день, когда Зелия наткнулась на оружие…
— Когда это было? — резко вмешался Вэнс.
— Это было приблизительно три месяца назад, — объяснил Гарден. — Видите ли, у нас был телефонный аппарат, подключенный наверху — в кабинете. Но некоторые из западных гонок шли настолько поздно, что это стало мешать распорядку старого джентльмена, когда он возвращался домой из университета. Таким образом, мы спустили все оборудование в гостиную. Фактически, так было даже удобнее, и мать не возражала — ей это все даже нравилось…
— Но что же произошло в этот особый день? — настаивал Вэнс.
— Ну, мы были все наверху в кабинете, неся всякий вздор, как вы сами могли в этом убедиться сегодня днем, когда Зелия Грэм, которая всегда сидела за столом старого джентльмена, начала открывать ящики в поисках бумаги для заметок, на которой можно рассчитать общие ставки. Она, наконец, открыла центральный ящик и увидела револьвер. Это привело ее в восторг, и, смеясь как глупая школьница, она достала его с стала направлять во все стороны. Затем она сделала некоторые комментарии о том, что здесь прекрасное игорное помещение, проводя параллель между присутствием оружия и комнатой самоубийств в Монте Карло. «Все удобства Ривьеры», — лепетала она. Или что-то в этом роде. «Когда вы лишитесь последней рубашки, можете выбить себе мозги». Я выговорил ей довольно, боюсь, грубо, и велел положить револьвер на место, поскольку он заряжен, — и именно в этот момент через громкоговоритель пошла гонка, и эпизод завершился.
— Весьма интересно, — пробормотал Вэнс. — А можете вспомнить, сколько из присутствующих сегодня, были и на небольшом выступлении мисс Грэм?
— Думаю, что все они там были, если память мне ни изменяет.
Вэнс вздохнул.
— Немного бесполезно, а? Эта линия не позволяет устранить никого.