Дружище воспрял:
— Теперь моя очередь, можно?
Он поднялся на сцену, где стоял диджейский пульт с ноутбуком.
С первых же аккордов мы почти одновременно назвали:
— DJ Krush, — выкрикнул Миша.
— Трек Skin Against Skin, — добавил Ден.
— На вокале Deborah Anderson — заключил я.
— Вы поразительные люди. Сдаюсь.
Дружище поднял вверх руки.
Входная дверь хлопнула и в зал ввалился один из охранников клуба. Его белая рубашка стала красной от крови. Запутавшись в бархатных занавесках, прикрывающих коридор, упал на пол, протягивая к нам руки:
— Бегите… — И ткнулся лицом в пол.
В спине торчала рукоятка ножа.
Вслед за ним в зал проникли несколько человек. Одетые в одинаковые тренировочные костюмы. У некоторых короткие чёрные автоматы. У шедшего впереди — серебристый револьвер с длинным дулом.
Дружище метнулся к столу, где лежал его телефон.
Револьвер бабахнул и Дружище отлетел назад, разметав руки.
Ден поднялся со стула:
— Мужики, нам не нужны проблемы. Мы вообще не отсюда.
— Мы знаем, — коротко сказал главарь.
Миша схватился за сердце и стал сползать на пол.
Двое бойцов выступили вперёд и направили на нас автоматы. Стволы задёргались, выплёвывая дым. Миша всхлипнул, на его майке возникли рваные дырочки. Из одной я заметил выплеснувшуюся кровь.
Ден лежал под столом. Его подвёрнутое под тело рука нервно дёргалась в предсмертной судороге.
Я давно стоял на ногах и умолял не убивать меня. Оглядывался по сторонам, планируя безумную попытку побега из незнакомого помещения. Один автоматчик обрушил мне на плечи руки, усаживая обратно на стул.
Тот что с револьвером сел напротив меня и пристально посмотрел.
Всех убили, кроме меня. Неужели эти люди пришли за мной?
Глава 10. Так сделаны и эти, с двух сторон
Он положил револьвер перед собой дулом в мою сторону. Я не отрываясь смотрел в круглую чёрную точку дула, её глубина затягивала.
— Меня зовут Парменид. Мы знаем кто ты и зачем приехал в Казахстан.
Плеер переключился на ZZ Top, Tejas. Мой испуганный мозг будто не хотел замечать происходящего, исправно отгадывая мелодию за мелодией.
— Не затягивай момент, — сказал Парменид.
— Я музыкальный продюсер. Живу в Москве… И вы и я… мы в Москве сейчас, в ночном клубе… вы хозяина убили.
— Хватит врать. — Парменид грохнул револьвером по столу. — От нас не спрячешься.
— Что вы хотите от меня?
— Правду.
— О чём?
— Сколько вас и каков план покушения.
Как в искренней молитве, я протянул руки к Пармениду:
— Абсолютно не понимаю, что вы говорите…
Один из людей в трико произнёс:
— Возможно, это не Матвей, а один из альт-муляжей.
— Возможно, — согласился Парменид. — А возможно это именно Матвей Сорокин прячется в ответвлении стрелы, чтоб мы подумали, что это не он. Пока его соратники подбираются к Президенту.
— Я не прячусь. Да, я Матвей Сорокин. У меня паспорт есть. Там имя и фамилия. Живу в Москве, занимаюсь продюсированием поп-исполнителей. Тут ошибка…
Парменид поднялся из-за стола:
— Сейчас проверим, кто из нас ошибка.
Расстегнул спортивную куртку. На боку висела плоская сумочка. Из неё достал тонкую книжку и положил передо мной.
Прочитал название: «Бестрепетное сердце истины».
Парменид перелистнул несколько страниц. Остановился на той, где был нарисован круг:
— Читай, что написано.
Я привычно сунул руку в боковой карман. Парменид резко приставил револьвер к моему лбу.
— Хотел очки достать…
Дрожащими руками нацепил очки, рискуя выколоть дужками глаза. Прочитал слова внутри круга:
Различный исход одного и того же события невозможен. Потому что тогда само событие, должно являться результатом какого-либо варианта развития, что невозможно. Развитие события не может отрицать само себя.
Всё, что мы наблюдаем при перемещении в альт, — единственный вариант развития того, что было с вами и миром секунду назад.
Пока мы размышляем, мы бежим по одному единственному коридору в тупик.
Это трудно признать, но ещё труднее опровергнуть.
С непониманием взглянул на Парменида. Он же наоборот улыбался, будто вот-вот разоблачит меня.
Господи, что происходит? Религиозные фанатики хотят от меня чтения религиозных текстов вслух?
— Ну? — Парменид наклонился ко мне. — Что скажешь?
— Интересно написано. Я не совсем уловил смысл, возможно из-за контекста…
— Какого текста? — Взревел Парменид и ударил меня рукояткой револьвера по плечу. — Ты что, не понимаешь, что мы тебя поймали? Взяли с поличным? Хватит отпираться.
Парменид вырвал эту страничку из книги и намерился приложить её к моему лицу. Один из бойцов удержал его руку:
— Командир, осторожнее с реагентом. Мы не знаем Матвей Сорокин этот типок или нет.
— Вот и узнаем.
— А если нет? Нас же разнесёт по всем направлениям, год возвращаться будем.
— Солдат, ты присягу давал? Исполняй долг молча.
Парменид неторопливо стал подносить листок ко мне.
Страница книги осветилась изнутри странным фиолетовым огнём. Начала шипеть, будто сало на сковороде.
Парменид так и не смог донести лист.
Боец-советчик, который оказался Ринатом, ударил по руке прикладом автомата. Вторым ударом вырубил Парменида:
— Матвей, не тяни момент.
Я и Ринат побежали к выходу.
Остальные солдаты погнались за нами. Ринат, не глядя, сделал несколько выстрелов назад.
Оказавшись за дверью, где валялись тела охранников клуба, мы захлопнули её и повернули ключ. Преследователи несколько раз тяжело стукнули в неё. Видимо, пытались проломить с разбега.
Ринат выбросил автомат и крикнул:
— Не отставай. — И юркнул в одно из подсобных помещений.
Мы пробежали через пустую тёмную кухню. Потом через склад с алкогольными напитками. Спустились в подвал и долго бежали по бесконечному коридору. На потолке мелькали одинаковые тусклые ламы. Слева — сплошная стена с редкими узкими окнами, забитыми досками. В правой стене — двери. На всех номер 8.
Попробовал открыть дверь. Ринат нетерпеливо одёрнул меня:
— Нет смысла соваться.
Не стал спорить. Позади слышались шаги и возгласы преследователей. Коридор несколько раз свернул направо, возгласы то стихали за поворотом, то снова нагоняли нас.
Я устал и вспотел.
Ринат дышал тяжело, но упрямо бежал вперёд. Его чёрный тубус висел на спине, как гранатомёт. Полы плаща путались в ногах.
Ещё несколько поворотов коридора вправо. Лампы, двери, восьмёрки и окна забитые досками. Периодически гаснущий топот преследователей.
Будто одинаковые куски, размноженные на компьютере.
— Эй, а мы не бегаем кругами? — Поинтересовался я.
— После каждого поворота отрезок коридора до следующего поворота меньше и меньше. Идём по квадратной спирали.
Чтоб не думать об усталости, попробовал сконцентрироваться на подсчёте расстояний между поворотами. Действительно — уменьшалось.
Поворот, ещё один, ещё. Заметил, как лампы становились всё ближе и ближе друг к другу. Двери с восьмёрками зачастили через одну.
Квадратная спираль стремительно сужалась. Через пару поворотов мы очутились в тупике. Лампы на потолке шли друг за дружкой. Слева сплошная полоса окошек заколоченных досками. Справа беспрерывный ряд дверей. Впереди — двери лифта.
Ринат с разбегу обрушился на кнопку вызова. Упёрся руками в стену и прерывисто дышал. С его растрепавшихся волос капал пот. Он утирался рукавом плаща и громко втягивал носом сопли. Я упал на корточки, уперевшись спиной в стену.
Сильно хотелось пить.
Двери раскрылись и мы почти вползли внутрь. В уменьшающийся просвет между створок, успел увидеть, как из-за поворота выбежали люди с автоматами. Парменид наставил на нас револьвер и выстрелил.
Глава 11. И я, влекомый им, взошёл устало
Несколько минут тесное пространство лифта было заполнено нашим дыханием, кашлем и хрипами. Я продолжал вжиматься в стену, будто пуля из револьвера всё ещё могла настигнуть меня.
Отдышавшись, осмотрелся. Конечно, весь ряд кнопок на панели был с цифрой восемь. Одна из них нажата. Ринат сидел на корточках и широко раскрывал рот. Он утомился сильнее меня.
— Ну, и кто были эти люди? Глюки наши? — Спросил я.
— Никто… уф… не глюки… уф… они… уф… охрана Президента…
— Короче, Ринат, оставь альт для психонавтов. Ни я ни мои друзья такую жуткую вещь принимать не будем.
Ринат устало закрыл глаза:
— Ты всё ещё думаешь, что принял наркотики?
— Мы ведь ели страницы книги? Они же пропитаны…
— Ничем они не пропитаны. Ты просто бумагу жевал.
—Не верю.
— Ты не хочешь признать очевидное… — Ринат поднялся с корточек. — Впрочем, ты предупреждал меня, что будешь отрицать альт-реальность.
— Я предупреждал? Когда?
— До начала операции. Не беспокойся, будем у цели — ты придёшь в себя.
— Теперь и ты говоришь про какую-то операцию. Как и Парменид этот.
Ринат поправил тубус на плече:
— Да, операция идёт по плану. Тревожный знак, что охрана Президента знает о покушении так рано… Как же они нас вычислили?
— Какое покушение?
— Сейчас это неважно. Ты не поймёшь. И вообще, ты же считаешь, что всё происходящее глюки.
— Чем быстрее в них разберусь, тем быстрее отпустит.
— Ты немного прав. Сам того не осознавая.
Ринат раскрутил тубус и вытащил бутылку с водой. По очереди выпили её полностью.
— А почему в глюках я всё время оказываюсь как будто бы внутри чьей-то жизни? Причём меня всегда зовут Матвей Сорокин…
— Тебе какое толкование нужно? Связанное с целью нашего путешествия или просто техническое?
— Давай оба.
— Цель операции добраться до Президента и грохнуть его. Чтоб обмануть Охрану, нам нужно пробираться к Резиденции окольными путями через альт. Мне, кстати, тоже пришлось тридцать лет жить охранником, прежде, чем смог тебя спасти от Парменида.
— Через параллельную реальность, что ли?
— Причём тут реальность? Мы в альте.
— Мы в моих глюках.
— Ты усложняешь. Представь, что всё не глюк. Мы два киллера, исполняющие заказ. Точнее я — киллер, а ты помощник, проводник, который должен провести нас к Резиденции.
— Нет, Ринат, тут не состыковочка. Это ты меня ведёшь.
Ринат ухмыльнулся:
— Вот видишь, как ты рационально мыслишь. В глюках разве так бывает?
— В глюках по-всякому бывает. Не уходи от ответа.
— Я веду нас по плану, который ты разработал.
— Почему я этого не помню?
— А почему ты ранее не помнил, что был всю жизнь фотографом из Брянска? При этом ещё и московским продюсером с феноменальной памятью на поп-музыку?
— Потому что я ещё не был ими?
— Ты всегда ими был. Альт собирает любую линию событий в единственную. Ну, не знаю, как ещё сказать… Представь систему тоннелей, которые переплетаются меж собой, пересекаются, но все вместе тянуться в одну точку. По этим тоннелям и пробираемся к нашей цели. Чтоб сбить преследователей и незаметно подкрасться, мы постоянно меняем один тоннель на другой. Схемы переходов придумал ты.
Я засмеялся:
— Эта дурь не для моих клиентов. Ни один сын депутата не захочет через тоннель реальности вляпаться в жизнь фотографа-неудачника.
Кабина лифта дёрнулась и двери раскрылись. Ринат шагнул в темноту.
Свет падал на ступени деревянной лестницы уходящей вниз, во мрак. Я осторожно ступал по ненадёжным ступенькам, не отставая от спутника.
На моём телефоне пиликнуло сообщение. В личном сообщении Парменид написал:
— «Вы смогли уйти только потому, что мы действовали в рамках закона. Когда мы поймаем вас второй раз — разговоров не будет. У меня приказ стрелять без предупреждения».
Я оттарабанил ответ:
— «Виртуальный собеседник внутри моей галлюцинации угрожает? Вот же ржака».
— «Добровольная сдача в плен облегчит ваше наказание. Ты сейчас не поверишь, но мы на одной стороне баррикад».
Показал сообщения Ринату.
— Прекрати с ним разговаривать. Так нас отследили. Зря мы его послушали и пошли в перспективу…
Ринат замер. Мы стояли в пустоте на деревянной лестнице. Далеко вверху светилась кабина лифта. Нас слепил свет экрана телефона.
— Вот и выход. Нужно вернуться в начало ложной перспективы.
— Давно пора. Мне эти галюны надоели.
Ринат достал «Бестрепетное сердце истины». Пролистал до нужной страницы и вырвал её. Я подсвечивал процесс экраном телефона.
Сделав из странички самолётик, Ринат прицелился и запустил его в темноту. Прислушался к результату. Кивнул:
— Можно идти. Забирайся на перила.
— Прыгать? Ну уж нет.
Хоть я и старался всё время напоминать себе о нереальности происходящего, но самосохранение взяло верх. Бог знает, а вдруг я стою на крыше многоэтажки, а мой спутник, пусть он не воображаемый, а тоже под альтом, приглашает шагнуть вниз?
Сел на ступеньку:
— Подожду, когда отпустит. Не будет же меня вечно колбасить?
— Пойми, друг, тебя никто никуда не отпустит. Сидя на лестнице, ты дождёшься лишь того, что тебя арестует Охрана.
— Не арестует. У них приказ стрелять без предупреждения. Может после этого глюк и закончится?
— А наша миссия?
— Мне твоя миссия поровну. Я в ней не участвую.
— Ты её спланировал.
— Тем более. Мой план — сидеть и ждать.
Я достал наушники и включил на телефоне музыку, показывая Ринату, что разговор окончен. К сожалению все треки в плейлисте были одним и тем же Eight Miles High.
Откуда эта скучная песня вообще мне знакома? Наверное, по радио случайно подцепил, а теперь отравленное альтом подсознание повторяет и повторяет её.
Ринат перехватил меня за поясницу. Так как мои руки были заняты телефоном, не успел вывернуться.
Он перекинул меня через перила и сам прыгнул вослед.
Глава 12. Тогда страдал я и страдаю снова
Я легко приземлился на пол, будто с высоты табуретки спрыгнул.
Задел покосившийся стол. Пыльные журналы и бумаги сползли с поверхности и посыпались вниз, мелькая старыми новостями.
Ещё в первое посещение заброшенного офиса туристической фирмы, показалось, что журналы ждали нашего прибытия. Вот оно и произошло.
Ринат приземлился поодаль от меня, ударившись о диспенсер. Зелёные трубочки высохшей гнилой воды суетно загремели в пластиковом баке.
Моим первым порывом было схватить Рината за воротник и кинуть об стену, мол, только попробуй ещё ко мне притронуться. Но одумался. Какой смысл что-то требовать от персонажа галлюцинации.
Я вышел на улицу.
Спокойный алма-атинский день. Продавец овощей так же спал за прилавком, сложив на него ноги. У салона красоты «Стокер» курила худая девушка в фартуке. Парикмахерша.
Ринат нагнал меня:
— Нам не туда.
— Да отстань ты.
Так сильно толкнул его, что Ринат отлетел вглубь офиса и упал на стопку журналов. Тубус раскрылся, повылетали карандаши, бутылка с водой, что-то ещё.
— Ну и вали! — Прокричал Ринат. — Я почти дошёл до цели. Ты ещё пожалеешь, что нарушил уговор.
Я закрыл за собой дверь.
Ясно — весь трип проходил внутри этого заброшенного помещения. А теперь меня наконец-то отпустило. Проверил телефон. Музыкальные файлы перестали называться одним и тем же Eight Miles High.
Подмигнул девушке-парикмахерше и побрёл по улице. Хотелось домой. Галлюцинаторные переживания от принятия альта слишком яркие и последовательные, будто прожил отдельную жизнь. Меня-то иногда и настоящая жизнь утомляет, не говоря уже о вымышленной.
Есть в этом наркотике определённый интерес, но он для редких интеллектуалов. Типа настоящего ЛСД. В моей работе нужен расколбас попроще, чтоб бил по мозгам друзей, но оставлял приятное послевкусие. Мне не нужно менять их мироощущение. Нужно завоевать их расположение. Подкопить знаний об их привычках и пристрастиях. Компромат какой-либо подсобрать. Всё то, что могу продать своим клиентам.