Эмма опустилась на пол, и у нее перед глазами снова встало обиженное лицо Мадлен. Что Тайеру определенно удалось украсть, так это хрупкий мир, которого она наконец-то добилась в отношениях с подругами Саттон и Лорел. При жизни Саттон наломала немало дров, и Эмме пришлось очень постараться, чтобы восстановить разрушенное доверие.
Услышав эти мысли Эммы, я ощетинилась. Ведь она рассуждала о <i>моих</i> друзьях. О тех, кого <i>я</i> знала и любила с самого детства и кто любил <i>меня</i>. Но даже я не могла отрицать, что поступки, которые я совершала, были порой… сомнительными. Я украла у Шарлотты бойфренда, Гаррета. У меня сложились довольно противоречивые отношения с братом Мадлен. Во время розыгрыша я довела Габби до припадка, а потом пригрозила ее сестре, что если она кому-нибудь проболтается, я превращу ее жизнь в школе в сущий ад. Не сосчитать, как часто я пренебрегала чувствами Лорел. Если я что и поняла после смерти, так это то, что за свою жизнь совершила немало ошибок. Ошибок, которые мне уже не суждено исправить. Но, возможно, у Эммы получится.Восстановив дыхание, Эмма выскользнула из комнаты Саттон и медленно спустилась по лестнице. Запах жареного фундука встретил ее на кухне. Отец Саттон уставился в чашку черного кофе, его лицо все еще напоминало искаженную гневом маску. Миссис Мерсер кончиками пальцев выписывала на его спине круги и что-то нашептывала на ухо. Лорел безучастно смотрела в окно, вычерчивая на витражном стекле узор в виде ананаса.
Когда миссис Мерсер заметила Эмму, она подняла голову и слегка улыбнулась.
– Полиция будет здесь с минуты на минуту, Саттон, – тихо сказала она.
Эмма захлопала ресницами, не зная, как себя вести. Интересно, родители Саттон ожидали, что это известие вызовет у нее облегчение… или что она кинется защищать Тайера? Она предпочла спрятать свою растерянность под непроницаемым выражением лица и, сложив руки на груди, устремила взгляд на отца Саттон.
– Ты понимаешь, насколько опасен этот мальчишка? – спросил мистер Мерсер, качая головой.
Эмма хотела было ответить, но Лорел ее опередила. Она оттолкнула Эмму и вцепилась в спинку одного из деревянных стульев, стоявших вокруг дубового стола.
– Этот мальчишка – один из моих лучших друзей, папа! – воскликнула она. – И тебе никогда не приходило в голову, что это Саттон, а вовсе не Тайер, источник всех бед?
– Что-что? – возмутилась Эмма. – С чего ты взяла, что я виновата?
Их прервал отдаленный вой сирен. Мистер Мерсер направился в холл, за ним потянулась и миссис Мерсер. Сирены приближались, потом зазвучали прямо под окнами. Эмма услышала звук подъезжающей машины и увидела вспышки красно-синих огней у крыльца. Она собиралась последовать за родителями Мерсер в прихожую, когда Лорел схватила ее за руку.
– Ты готова подставить Тайера, не так ли? – зашипела Лорел, гневно сверкая глазами.
Эмма выдержала ее взгляд.
– О чем ты говоришь?
– Не знаю, почему он всегда приходит к тебе… что бы ни случилось! – продолжала Лорел, будто не слышала вопрос Эммы. – А ты вечно создаешь ему проблемы, вместо того чтобы помочь. Оставляешь это мне, да?
Эмма повертела медальон Саттон на цепочке, который висел у нее на шее, молча умоляя Лорел объяснить, что к чему, но Лорел лишь осуждающе смотрела на нее. Очевидно, Саттон должна была сама знать, о чем идет речь.
Только вот… я не знала.– Мы как раз садимся пить кофе. – Голос миссис Мерсер эхом донесся из прихожей. Эмма повернула голову и увидела, что родители Саттон провожают на кухню двух офицеров. Один из них, рыжий и веснушчатый, выглядел ненамного старше Эммы. Другой, более опытный и взрослый, с нелепыми ушами, источал древесный запах одеколона. Эмма сразу узнала его.
– И снова здравствуйте, мисс Мерсер, – произнес второй коп, устало посмотрев на Эмму. Это был детектив Квинлан – офицер, который не поверил Эмме, когда в свой первый день в Тусоне она призналась ему, кто она такая на самом деле. Он решил, что история о давно потерянной сестре – просто очередная выдумка Саттон. В полиции Тусона накопилось целое досье, в котором были описаны правонарушения Саттон, предводительницы «Игры в ложь» – жестокого клуба, созданного ею вместе с подругами более пяти лет назад, чтобы разыгрывать ничего не подозревающих жертв. Одной из самых трагических шалостей стал эпизод на железной дороге, когда Саттон притворилась, будто ее автомобиль заглох на путях, а на них неумолимо надвигалась электричка. В результате Габби попала в больницу с эпилептическим припадком. Эмма узнала об этом только на прошлой неделе, после того как нарочно попалась на краже в магазине и угодила в полицейский участок, а уже там тайком порылась в досье на Саттон. Да, она шпионила, и довольно успешно, но ей совсем не хотелось и дальше осложнять отношения с полицией Тусона.
Квинлан сел на стул.
– Почему всякий раз, когда поступает вызов в мою смену, в этом так или иначе замешаны вы, мисс Мерсер? – произнес он усталым голосом. – Вы организовали встречу с мистером Вегой? Вам известно, где он находился все это время?
Опираясь на стол, Эмма мрачно посмотрела на Квинлана. Коп явно имел на нее зуб – вернее, на Саттон – с первого же дня их знакомства.
– Я не сделала ничего плохого, – сказала она, откидывая с плеча прядь каштановых волос.
Мистер Мерсер вскинул руки.
– Саттон, пожалуйста! – взмолился он. – Сотрудничай с полицией. Я хочу, чтобы этот мальчишка навсегда убрался из нашей жизни.
– Я же сказала тебе, что ничего не знаю, – возразила Эмма.
Квинлан повернулся к отцу Саттон.
– Три полицейские машины патрулируют окрестности в поисках мистера Веги. Рано или поздно мы найдем его. В этом можете не сомневаться.
От угрозы, прозвучавшей в его голосе, Эмму бросило в дрожь. Я задрожала вместе с ней, и у нас обеих мелькнул в голове один и тот же вопрос: А что, если Тайер опять найдет Эмму первым?
2
Неприятности – его второе имя
– Саттон! – донесся снизу голос миссис Мерсер. – Завтрак готов!
Эмма медленно открыла глаза. Было воскресное утро, и она лежала в постели Саттон. Ни в одной приемной семье ей не доводилось спать на таких роскошных кроватях. Поначалу ей казалось, что мягкий матрас, шелковое постельное белье, пуховые подушки и атласное одеяло – это все, что нужно для здорового восьмичасового сна, но с тех пор, как она поселилась у Мерсеров, спать ей приходилось урывками. Прошлой ночью она просыпалась каждые полчаса, проверяя, заперто ли окно. Забравшись на подоконник, она оглядывала идеально ухоженную лужайку, по которой недавно бежал Тайер, и в голове у нее вертелись одни и те же мысли. Что, если бы она не закричала? Что, если бы не разбилась ваза? Что, если бы Мерсеры не ворвались в комнату Саттон? Решился бы Тайер впрямую угрожать Эмме? Стал бы требовать, чтобы она прекратила вынюхивать, или…?
«Давно Потерянная Сестра-Близнец Сталкивается с Обезумевшим Беглецом и, Возможно, Убийцей» – возник у нее в голове заголовок. Эмма давно уже придумывала броские заголовки, описывавшие повседневные события ее жизни, мечтая когда-нибудь в будущем стать журналисткой и вести расследования. Она записывала мысли в тетрадь, а свою газету назвала «Ежедневная Эмма». Все что с ней происходило после переезда в Тусон и перевоплощения в Саттон, могло бы дать потрясающий материал для статьи – вот только она никому не могла об этом рассказать.
Она перевернулась на другой бок, и в голову опять полезли воспоминания о прошлой ночи. Мог ли Тайер быть убийцей Саттон? Его поведение не развеяло ее подозрений.
– Саттон! – снова позвала миссис Мерсер.
Сладкий аромат кленового сиропа и вафель потянулся в спальню, и у Эммы в животе заурчало от голода.
– Иду! – крикнула она.
Зевнув, Эмма вылезла из постели и стянула с белого деревянного комода толстовку с логотипом Arizona Cardinals. Она сорвала с воротника этикетку с ценой $34.99 и надела толстовку через голову. Наверное, рубашку подарил Саттон ее бойфренд Гаррет, большой поклонник «Кардиналов». Бывшим бойфрендом он стал после того, как Эмма отвергла его, обнаженного и полного желания, на вечеринке в честь восемнадцатилетия Саттон. Все-таки некоторыми вещами сестрам делиться не следует.
Например, жизнью. Но, думаю, с этим мы уже опоздали.Зажужжал iPhone Саттон, и Эмма посмотрела на экран. В правом верхнем углу появилась маленькая фотография Итана Лэндри, и у Эммы екнуло сердце. Ты в порядке? – спрашивал он. – Я слышал, прошлой ночью у вас были копы. Что случилось?
Эмма на мгновение закрыла глаза. Потом написала в ответ: Долгая история. Ворвался Тайер. Очень страшно. Подозреваю его. Встретимся позже на нашем месте?
Разве ты не под домашним арестом? – спросил Итан.
Эмма провела языком по зубам. Она и забыла, что ее посадили под домашний арест за кражу сумочки из бутика Clique на прошлой неделе. Ей разрешили сходить на бал выпускников только потому, что у нее были отличные успехи в учебе – похоже, впервые в жизни Саттон. Я найду способ выбраться, – ответила она. – Увидимся после ужина.
<i>Черт возьми, она должна найти способ</i>, подумала я. Помимо моего убийцы, только Итан знал, кто Эмма на самом деле. И моя сестра с Итаном вместе пытались вычислить злодея. Итану наверняка интересны подробности визита Тайера.Но это не единственная причина, почему Эмма хотела встретиться с Итаном. Из-за ночного переполоха она почти забыла, что они помирились… и поцеловались. Ей не терпелось увидеть его и перевести их отношения на следующий уровень. Итан был у нее первым настоящим «почти что бойфрендом» – она всегда отличалась чрезмерной застенчивостью и часто переезжала с места на место, не успевая произвести впечатление на парней, – и ей очень хотелось, чтобы на этот раз все получилось.
Я тоже надеялась, что у них все сложится. И хотя бы одна из нас найдет свою любовь.Эмма спустилась вниз, в кухню, ненадолго задержавшись в холле, чтобы рассмотреть семейные фотографии Мерсеров. На снимках в черных рамках Лорел и Саттон стояли в обнимку в Диснейленде, позировали в одинаковых ярко-розовых лыжных очках где-то в горах, строили замок из песка на красивом белоснежном пляже. На самой последней фотографии Саттон стояла рядом с отцом возле зеленого спортивного «вольво», с ликованием потрясая в воздухе ключами от машины.
Она выглядела такой счастливой. Беззаботной. Ей выпала жизнь, о которой Эмма могла только мечтать. Один и тот же вопрос не давал ей покоя: почему Саттон достались такие замечательные родители и друзья, а Эмма тринадцать лет скиталась по приемным семьям? Мерсеры удочерили Саттон совсем крошкой, а Эмма до пяти лет жила с Бекки, их биологической матерью. Что, если бы они поменялись местами, и Эмма оказалась бы у Мерсеров? Неужели она бы тоже погибла? Или прожила бы жизнь Саттон по-другому, дорожа своим преимуществом?
Вместе с ней я рассматривала фотографии, и мое внимание привлек недавний снимок, на котором мы вчетвером позировали на крыльце дома. Мама, отец, Лорел и я выглядели идеальной семьей – все в белых футболках и голубых джинсах, под ярким тусонским солнцем. Я так хорошо вписывалась в эту семью – голубоглазая, как и моя приемная мать. Меня бесило, когда Эмма считала меня неблагодарной дрянью. Да, возможно, я не ценила своих родителей так, как должна была. И, наверное, обидела кого-то своими розыгрышами. Но неужели я заслуживала смерти?На кухне миссис Мерсер заливала в вафельницу золотистое тесто. Дрейк терпеливо сидел у ее ног, ожидая, что тесто перельется через край и капнет на пол. Когда Эмма появилась в дверях, миссис Мерсер подняла на нее встревоженный взгляд. Морщинки в уголках глаз стали резче, на висках проступала легкая седина. Мерсеры были немного старше остальных приемных родителей Эммы – она предполагала, что им лет пятьдесят или чуть больше.
– Ты в порядке? – спросила миссис Мерсер, опустив крышку вафельницы и положив венчик в миску с тестом.
– А, да, – пробормотала Эмма, хотя и чувствовала бы себя намного лучше, если бы знала, где сейчас Тайер.
Громкий чмокающий звук разнесся по кухне, и Эмма, обернувшись, увидела за кухонным столом Лорел, которая взрезала спелый сочный ананас длинным серебряным ножом. Сестра Саттон поймала ее взгляд и насмешливо улыбнулась, отделяя истекающий соком ломтик.
– Немного витамина С? – предложила она ледяным тоном. Нож угрожающе блеснул в ее руке.
Случись это неделю назад, Эмма испугалась бы, ведь Лорел входила в топ-10 подозреваемых. Но теперь Лорел была вне подозрений; как выяснилось, ночь гибели Саттон она провела на пижамной вечеринке в доме Ниши Банерджи. И никак не могла убить свою сестру.
Эмма посмотрела на ананас и поморщилась.
– Нет, спасибо. Меня тошнит от ананасов.
Мистер Мерсер отвлекся от кофемашины и удивленно взглянул на нее.
– Саттон, я думал, ты любишь ананасы.
У Эммы внутри все сжалось. Она возненавидела ананасы лет в десять, когда ее приемная мать Шейна выиграла пожизненный запас консервированных ананасов, после того как поделилась с кулинарным журналом рецептом «перевернутого» ананасного пирога. Полгода Эмме приходилось давиться этими скользкими желтыми ломтиками на завтрак, обед и ужин. Но, похоже, это был любимый фрукт Саттон.
Такие мелочи из жизни сестры, о которых Эмма просто не могла знать, всякий раз предательски выдавали ее. Отец Саттон, как никто, замечал эти оплошности – только он один заинтересовался крошечным шрамом Эммы. Очевидно, что у Саттон никаких шрамов не было. И, казалось, он тщательно взвешивал все, что собирался ей сказать, как будто сдерживался, скрывал что-то. Чувствовал, что с его дочерью что-то не так, но не мог понять, в чем дело.
– Это было до того, как я узнала, сколько в них вредных углеводов, – поспешно брякнула Эмма, сочиняя на ходу. Прозвучало вполне в духе Саттон.
Прежде чем кто-то успел ответить, кофеварка «эспрессо» на каменной столешнице пыхнула паром, Мистер Мерсер налил молоко в четыре фарфоровых кружки с изображениями датских догов, очень похожих на Дрейка, и обратился к Эмме:
– Полиция нашла Тайера прошлой ночью. Его схватили при въезде на автостраду номер десять, где он пытался поймать попутку.
– Его арестовали за незаконное проникновение в жилище, – добавила миссис Мерсер, выкладывая на тарелку готовые вафли. – Но это еще не все. У него изъяли нож! Холодное оружие!
Эмма вздрогнула. Одно неверное движение вчера ночью – и Тайер мог ее зарезать.
– Квинлан говорит, что он оказал сопротивление при аресте, – продолжал мистер Мерсер. – Похоже, парень действительно в беде. Они держат его в участке, собираются допросить. Узнать, например, где он был все это время и почему так долго не давал о себе знать, почему заставил родных волноваться.
Эмма старалась сохранять невозмутимое выражение лица, но волна облегчения пробежала по ее телу. Значит, Тайер за решеткой, а не шастает по Тусону. Значит, она в безопасности… на некоторое время. Пока Тайер сидит под арестом, она может попытаться проникнуть в тайну его отношений с Саттон… и выяснить, стоит ли его опасаться.
– А можно навестить его в тюрьме? – спросила Лорел, выбрасывая кочерыжку ананаса в мусорное ведро.