– Я примерно так и думал, но сформулировать не мог. Хотя, по-моему, ты слишком категоричен, – предположил я.
– Так есть на самом деле. Они в принципе продажные, – высказал своё мнение Семён. – У них профессия такая – продавать себя… своё тело… для фото или подиума. Может, в голове ничего, но её покупать будут. В агентство портной приходит, ему показывают тёлочек, он кастингует их по своему вкусу, чтоб талия была, чтоб грудь стояла… Он не спрашивает: «А что ты думаешь вообще про этот весь модельный бизнес?» – он не спрашивает про Канта. Ему это нафиг? Он спрашивает: «Сможешь пройти так, чтоб грудь при ходьбе колыхалась?» Она говорит:
«А я по-другому не умею». А потом на дефиле она пройдёт длинными ногами, вешалкой поработает, грудь колышется, – и всё нормально… Деньги возьмёт и пойдёт покупать себе йогурт и мюсли, чтоб талия была…
– Правильно, зачем ей про Канта знать? Она же не мозг продаёт, а тело.
– Так я об этом и говорю – незачем ей… Такая стремится личную жизнь устроить за счёт своего тела, она сильно отличается от той, которая своё будущее устраивает за счёт личной головы… Вот щас много тёлок за рулём… процентов девяносто из них ездят на подаренных машинах. Всем понятно, каким местом они их заработали… но ведь она едет с таким видом, что можно подумать, будто у неё отсутствуют все те места… Судя по её лицу, всех этих мест просто нет, она их только головой осознаёт… теоретически. Такой вид у неё, что можно подумать, будто она учёный такой – теоретик тончайшей высшей математики, где все неизвестные иксы и игреки в уравнениях известны только ей. В связи с этим всем лично я совершенно чётко вижу на её лице, что для неё держать член во рту, это то же самое и так же естественно, как для коровы щипать травку на альпийских лугах…
Впереди виднелись телевизионщики, делающие стрит-токи. Заметив нас, особа женского вида и поведения, с микрофоном, направилась к Семёну наперерез.
– А вот а… ещё пара стильных ребят на мопедах таких… скутерах, и мы э-э… сейчас узнаем, что носят с собой… в своих карманах, модная молодёжь. – Она говорила в камеру, оператор качался и подёргивался, пытаясь создать видеоэффекты. Преградив дорогу и вынудив нас остановиться, ведущая, нарушая все доступные границы личного пространства, ткнула в лицо Семёна микрофоном с логотипом MTV. – Привет, ребята, это программа
«Стилиссимо» с канала эм-ти-ви, мы хотим знать, что э… в ваших карманах и в этой стильной сумочке на поясе у вас.
– С какого эм-ти-ви? Какое твоё дело, что у меня в карманах? – изобразил удивление неудавшийся интервьюируемый Семён, разглядывая микрофон.
– Ну ладно, перестань, шутник, ха-ха… – сказала ведущая, преданно глядя на Семёна. Оператор продолжал покачиваться.
– Всё серьёзно, почему ты меня останавливаешь, ни извините, ни разрешите вас побеспокоить, тычешь микрофон? – спросил, разводя руками, стильный, модный, конфликтный Семён.
– Ну ладно, все сниматься хотят, мы же с эм-ти-ви, – парилась ведущая.
– А я тут при чём? Нечего меня снимать, я что, тёлка? И вообще, с какого такого эм-ти-ви, я спрашиваю? – Не желал понимать Семён.
– Ты чё, не знаешь? – удивилась она.
– Не знаю, а ты лесника Кузьмича, из леса подмосковного знаешь? Не знаешь! Так вы не жили, ребята, с вами разговаривать не о чем. Так и умрёте дураками, – сообщил новость Семён и начал движение дальше. Ведущая отскочила в сторону. Мне увиденное показалось чересчур забавным, так на место поставить… Надо же. Но зачем? – Терпеть не могу, когда думают, что знать что-либо очевидно, хотя сами не понимают, что для кого-то может быть очевидным диаметрально противоположное, – опередил мой вопрос Семён.
– Ты что, телевизор не смотришь? – спросил я, уточняя непонятое.
– Смотрю, конечно, и программа мне эта нравится, но когда без извинения останавливают… Что они про себя думают? Человек едет по своим делам, может, настроение у него плохое, и может, говорить с посторонними он не хочет. Вот и попалась под руку. Иногда можно просто так, бесплатно, поставить человека на место, глядишь дойдёт чего-нибудь. Это вроде как благотворительность, то что я сейчас сделал.
Свернув в тенистый переулок, мы оказались во дворе уютного ресторанчика. Семёна тут знали, это было заметно. Он сказал:
«Как всегда, на двоих». Ожидая заказ, я продолжал вникать.
– Семён Франкович куда делся?
– Ушёл на покой. Живёт сейчас где-то в Париже. Он в полном порядке. За кого-за кого, а за него я спокоен, – поделился Семён.
– Устал, что ли, или надоело ему – такую фишку придумал, знаки разработал.
– В том-то и дело, что разработал, он же не будет теперь сидеть и вставлять их. Он расслабляется теперь, по полной. Говорил, что всегда мечтал о Париже.
– Успокоился, получается. А усовершенствовать, дальше пойти, не хочет? – спросил я.
– Он так сказал: «Знаки есть, они работают. Ничего больше с ними уже сделать нельзя. Они могут быть или такими, или никакими. Я поехал в Париж». И подарил мне это кольцо, – Семён сунул руку в сумку на поясе, достал тонкое невзрачное кольцо, – Франкович сказал, что это кольцо тоже знак, или символ того, что между нами существует энергетическая связь.
Когда мы возвращались в офис, по пути ещё несколько раз попался бигборд «Я тебя люблю…». Я дал Семёну знак остановиться в ближайшем парке на бульваре.
– Эта девушка в голубоватых оттенках напечатана. В этом какой смысл? – поинтересовался я.
– Смешная история, есть такой парень, он полиграфическими вопросами занимается – Вася Копейко. Он дальтоник, на самом деле, но сам в это не верит и окружающих убедил в том, что он цвета различает. Мы знаем про это и всё равно решили этот проект ему отдать.
– Какой смысл дальтонику печатью заниматься? Можно же лучших найти.
– Есть лучшие, конечно, но тут смысл весь не в цвете, а в другом. Нам было интересно, как Копейко это всё увидит и сделает. Он так сделал, значит, так правильно. Конечно, дальтоник не может цветной печатью заниматься, но Вася занимается, и занимается именно потому, что не делать этого он не может. Вася интересен нам именно потому, что он занимается тем, чем он в принципе заниматься не может. Но он уверен в том, что он делает, – это очень важно для нас.
– Так Игорь Игоревич по этому принципу людей набирает?
– Да. Не важно, чем ты занимаешься, если ты уверен в том, что ты делаешь, и не можешь этого не делать, не важно, как ты это делаешь. Важно то, что ты это делаешь и жить без этого не можешь, – значит, ты крут в этом. Вот яркий пример – Дима наш, который был у меня, когда ты только появился, помнишь?
– Конечно, его очки с разными стёклами разве можно забыть? И что он?
– Он человек, который лучший в своём деле – логотипами занимается. Ты думаешь, почему Дима самый крутой логотипщик? Потому что он логотипы ещё в школе начал рисовать в тетрадках. Его заметили, взяли в контору одну. Он там сидит, логотипы рисует, не для того, чтобы заработать, – он жить без этого не может. Дали заказ. Приходит заказчик. Дима ему логотип талантливый показывает, говорит: «Вот». Заказчик посмотрел: «Мне этот логотип не подходит, мой логотип должен быть таким-то и таким-то», чтобы так сказать, надо не знать Диму. Дима ему: «А кто знает, каким он должен быть? Я нарисовал, значит он такой», заказчик: «Я здесь плачу, я знаю!» Дима свою фишку: «Что значит, я знаю? Ты курями мёртвыми торгуешь, деньги считаешь – это ты знаешь. Я для тебя логотип нарисовал правильный – помогаю тебе курей продавать. А ты мне – я знаю. Знаешь, ты – не знаешь. А кто вообще может про логотипы знать? Если есть у тебя линейка, в которой написано: „Логотип должен быть такой и такой. Такой плохой, такой хороший. Вот точка отсчета, вот ноль“, – покажи линейку. Давай измеряем. Что? Нет такой линейки? В связи с этим обстоятельством: отсутствием линеечки такой, я хочу вам сказать… я, конечно, понимаю, с кем я разговариваю, и поэтому я вынужден тщательно подбирать слова и выражения… И вот что я вам скажу… А не пойти ли тебе нафиг, заказчик ты мой дорогостоящий! Я другой логотип для тебя рисовать не буду!» Заказчик разорался: «Да я!.. Да он!..» Перед ним извинились, Диму уволили. И так увольняли несколько раз, пока он к нам не попал. Его Игорь заметил.
– Так Дима крутой, потому что может заказчика послать элегантно? Так каждый лох книжек начитается и будет строить из себя… заказчика посылать.
– Каждый лох не будет. А крутой – не потому, что может послать или книжек начитался, а потому, что знает и может, и логотипы рисует такие, какие они должны быть. Все, кто его логотипы принял, сейчас в шоколаде. Может, они мусор продают и считают хуже, чем другие, но у них Димины логотипы. Логотип для фирмы, может, как подпись у человека, она есть, она такая.
– А что за линейка, про которую он говорил?
– Дима говорит, что реально нет на самом деле никакой линейки, она в каждом из нас. Если ты что-то знаешь, ты и есть линейка для себя самого и для других, но это если ты знаешь.
– Игорь так тоже утверждает.
– Так есть на самом деле, – с видом пророка изрёк Семён.
Насамомделе и Какбы были старыми друзьями. Они неожиданно стали скучать у себя и решили попутешествовать к людям. Ещё им импонировало, что люди всё чаще стали их упоминать, как бы между прочим. Так что, попасть к людям сейчас было бы как раз вовремя. Специально для того, чтобы осознать неведомое про себя самих. Но проблема в способе проникновения. Так просто туда не попадёшь. Но надежда оставалась.
Компания мажоров разного пола собралась вызывать дух Джона Леннона. Они специально собрались у того из них, кто жил на последнем этаже. Все имели большой опыт и понимали, что духу мешают приходить квартиры, которые могут быть над той, в которой происходит таинство контакта. Сейчас всё было правильно. В этот раз решили послушать битломанку Лену, которая всегда имела чистый кокаин, и воспользоваться её способом контакта. Странно то, что, по идее, чистый кокаин должен быть у Юры, потому что он Лену продюсирует… но прикол именно в том, что у Юры только конфеты в кармане были, и Самбука на дне, в двухлитровой пластиковой банке от Кока-Колы. А кокаин именно у Лены… может, она грибные места знает? Она принесла с собой круглое зеркало, положила на такой же стол, который приобрели заранее, специально для этого случая. Радиус зеркала и стола совпадали. Высыпав в центр зеркала полкилограмма кокаина, она начала всех строить, как ей подсказывала интуиция.
– Так… Юра, Ева, вы садитесь по часовой стрелке после меня, я сяду спиной к окну. Через раз, мальчики, девочки, мальчики, девочки. У нас сегодня всё будет по-взрослому, правильно. Так… Теперь Саша, и ты… как тебя? вообще-то не важно, вы – после Евы. Да, так… Ты, Греков, после неё. Так… Теперь кокаином пишите имя Джона Леннона на зеркале напротив себя.
– А зачем нужен именно круглый стол? – уточнил Греков.
– А затем, что Рыцари, когда Грааль искали, образовали общество Круглого стола. Понял?
– Нет.
– Значит, тебе и не надо.
– А тогда зачем столько кокаина? Буквы, что? большими писать надо?
– Его хватить должно, а лишний надо с балкона рассеять… Сегодня ветер западный, дует, как надо, – изложила план Лена. – Пишите давайте!
– По-английски? – спросил Саша.
– Не важно. Важно понимать, кого вызываем. Ты пиши и думай о нём. Буквы сами как бы смыслом наполнятся, – разъяснила Лена.
– Понял.
– А если я буквы толстыми напишу, передоза не будет? Их все надо потом вынюхать? – спросил Греков.
– Да, вынюхать надо всё, что напишешь. Так что силы надо рассчитать правильно, у нас вся ночь впереди, – сообщила Лена. Все принялись кокаинить зеркало, забирая щепотками трёх пальцев маленькие дозы белых изысканных чернил, выписывая нужное.
Пунктуальный, правильный и аккуратный во всём, Юра написал печатными газетными буквами, соблюдая стиль и смысловую знаковость:
То, что Греков умеет клубиться на чужие деньги, говорит о нём всё… или если не на чужие, то за всю ночь он умеет не потратить ни доллара. И это не мешает ему иметь последний Крайслер и квартиру в два этажа во весь дом, купленную на мамины деньги. Вот такой крутой чувак этот Греков!.. Да, он ещё трахает исключительно дочек крупных бизнесменов…
Лена, склонная к изысканности, вывела прописными англосаксонскими буквами, демонстрируя образованность и способности к каллиграфии: