— Я за сестрой, — решительный голос и уверенные шаги разрывают меня на части.
Я не оборачиваюсь, но вижу краем глаза фигуру девушки. Кошусь на её ноги, замечая военные штаны и берцы. Это точно Маша? Она никогда так не одевалась. Да и голос у неё более властный и уверенный, нежели раньше.
— Мария?
— Ага. Уже забрала квитанцию, оплачу позже.
Пагрин смотрит на неё исподлобья, затем возвращается к бумагам.
— Ваша сестра, — снова тянет парень своим тошным голосом, — Софья Розина, пару часов назад зацепила на своём мотоцикле машину и скрылась с места аварии. Водитель позвонил в полицию и сообщил об этом. Нашли мы её совершенно случайно, но при попытке задержать, девушка оказала сопротивление и пыталась скрыться.
Я шикаю, и брезгливо морщусь.
— К счастью, повреждения на машине несерьёзные, просто царапины, и потерпевший забрал заявление по личным причинам, — Пагрин, наконец, прекращает записывать, откладывает бумаги и смотрит на сестру, сцепив перед собой пальцы рук. Он совершенно не обращает на меня никакого внимания. — Но факт того, что она скрылась с места аварии и плюс оказала сопротивление при задержании всё усугубляет. Я уже составил протокол, отправлю его позже на рассмотрение в суд. Временное разрешение на управление мотоциклом я уже выдал. Если бы Соня не уехала с места аварии, скорее всего, отделалась бы просто штрафом, а в этом случае, её могут лишить прав на 1,5 года. В любом случае, нужно дождаться результатов.
— Ясно. Какое было сопротивление? Что-то серьёзное?
Пагрин качает головой.
— Убегала. Ничего серьёзного. Оплатите штраф и всё, — заверяет он. — Как только будут результаты, я свяжусь либо с Соней или с Вами, как с доверенным лицом. На рассмотрение протокола уйдёт около двух месяцев.
— Ладно. Это всё?
— Да, можете идти.
— Спасибо.
Девушка первая разворачивается и направляется к выходу — я поспешно вскакиваю на ноги и следую за ней, практически бегом выскакивая в коридор, но замираю, когда взгляд падает на спину сестры. Она ниже меня, её волосы всё такие же тёмные и густые. Её походка изменилась. Раньше она была плавной и женственной, а теперь грубая и агрессивная. Девушка больше смахивает на парня. Или же на уверенную женщину, которая держит всё под своим контролем, хотя сама суть моей сестры отрицает подобное поведение. Маша была спокойной и милой, сдержанной, ранимой и неуверенной, и я всегда старалась равняться на неё. А сейчас я вижу совершенно другого человека. Решительного, властного и холодного. По крайней мере, мне так кажется.
Сестра достаёт телефон и звонит кому-то.
— Я всё, Стас. Заберёшь меня?
Стас? Кто такой Стас.
— Отлично.
Она прячет телефон в карман. Я иду позади неё и не решаюсь окрикнуть, чтобы хотя бы поздороваться. Маша не оборачивается, и мне почему-то становится грустно и стыдно одновременно. С одной стороны томное желание снова вернуть всё, как было раньше, гложет меня изнутри, но с другой я всё ещё не могу простить девушку за то, что она сделала.
Маша вырывается на улицу и сбегает с крыльца, только после этого останавливается и оборачивается, впиваясь в меня взглядом. Она совсем не изменилась. Только уверенность заполнила её разум и тело до краёв, не оставив место никакому смущению и застенчивости. Я вижу это по её взгляду.
— Могла бы и не приезжать, — пренебрежительно бросаю я, медленно спускаясь со ступеней. — Я не просила.
— Могла бы и спасибо сказать. Штраф-то мне оплачивать, — хмурюсь я.
Я поджимаю губы, останавливаясь рядом со Машей. Несколько секунд молчу. Я хочу сказать совсем другое, но слова сами вырываются из моего рта, и эмоции берут надо мной верх. Наверное, если бы не встреча с Егором, выбесившая меня больше всего, я бы отреагировала совсем по-другому.
— Спасибо. В ноги кланяюсь, как я тебе благодарна.
Мгновение я испытываю отвращение, затем злость, а следом и стыд, но уже поздно. Слова покинули мой рот, вернуть их уже нельзя.
— В следующий раз можешь на меня не рассчитывать, — серьёзно говорит Маша, хмурясь. Я вижу, что задела её своей фразой. — Не знаю, зачем ты вернулась, но лучше бы оставалась в Питере. Там хотя бы от тебя проблем не было.
Она разворачивается и направляется к какой-то машине, забираясь на заднее сидение. Я прячу руки в карманах и смотрю ей вслед, а внутри меня зарождается обида и чувство вины. Я хочу вернуть всё назад. В тот момент, когда я не была знакома с Егором, когда я нормально общалась с сестрой и когда ещё не согласилась на тот дурацкий спор. Тогда бы я не связалась с Малийским, не переехала бы в этот город, не встретила бы Штормова и не втянула бы его в неприятности. Может быть, так было бы лучше для нас всех?
9
Linkin Park — Good Goodbye
Егор.
Однажды в школе я случайно сломал раковину в туалете: неудачно показал одноклассникам свой новый приём, которому меня научил отец. Решил похвастаться, а в итоге не рассчитал силу и расстояние до предметов и снёс половину умывальника. Керамика разлетелась по полу с неприятным звуком, а я стоял рядом и в ужасе смотрел на своё «творение». Тогда я подумал о том, что сейчас мои одноклассники сдадут меня директору, после чего последует долгий разговор на тему, какой я хулиган и бандит, дальше позвонят моим родителям и вызовут в школу, что приведёт к очередной нудной воспитательной беседе, где я должен буду виновато выслушивать, какой я плохой и безответственный, и в конце меня накажут.
Я был в ужасе, потому что меня никогда не наказывали родители. Я был прилежным и послушным сыном, который неплохо учился в школе и всё своё время посвящал тренировкам. Я не общался с дворовыми ребятами, не влезал в плохие компании, неприятности обходил стороной. Я был идеален!
А тут такое пятно на репутации.
Это был седьмой класс, мне было примерно тринадцать. Смотря на куски раковины под ногами, я думал, что жизнь кончена и что я испортил всё своё будущее.
Но потом кто-то из одноклассников протянул:
— Круто…
И все начали кивать и поддакивать, что да, это было круто! А потом кто-то предложил, что нужно сваливать, иначе нас засечёт директор, и мы все дружно скрылись с места преступления, пока на шум не сбежали учителя. И тогда я понял, что это всё мелочи, не конец света. Подумаешь, раковину сломал, с кем не бывает. Не ставить же из-за этого крест на своей судьбе.
И теперь, спускаясь с ринга, где я только что нокаутировал парнишку, которому, по сценарию, должен был проиграть, я чувствую себя точно так же, как в тот момент, когда разбил в школьном туалете раковину. Я в ужасе. И дикое желание сбежать от неприятностей так и разрывает меня на кусочки. Зрители шумят, сканируя моё прозвище, но я не обращаю на них внимания. Я смотрю в сторону выхода и мысленно уже скрываюсь в толпе, чтобы выбраться из здания и уехать в другую страну.
Но, если быть серьёзным, бежать бесполезно. Арчи не из тех людей, которые так просто оставляют кого-то в покое. Он найдёт меня прежде, чем я успею добраться до квартиры. Он достанет меня даже из ада, и я сам виноват в этом. Точнее… Нет, не я.
Розина, чёрт её дери. Если бы не она, я бы сосредоточился на спарринге и держал бы себя в руках. А тут снова, мать её, силу не рассчитал. Прям как с раковиной.
Чувствую себя провинившемся ребёнком. Кажется, мне конец…
Спускаюсь с ринга и замираю, притворяясь, что снимаю перчатки, чтобы оттянуть момент нашего разговора с Арчи. Чёрт… Как вообще так получилось? Смотрю на противника, которого приводят в чувство на ринге, и мысленно скулю. Молодец, Егор. Ничего не скажешь.
Смотрю в сторону Шершня и Арчи, буквально всеми клетками тела ощущая на себе их пристальные взгляды, глубоко вздыхаю, прикрываю глаза, собирая всю свою решительность, а потом разворачиваюсь и начинаю пробираться сквозь толпу к барной стойке. Чувствую себя нашкодившим ребёнком, который сейчас будет получать нагоняй от родителей, но моя ситуация куда сложнее и безумнее, чем просто школьные проделки. Даже не представляю, что меня будет ждать через минуту.
Уже вижу обеспокоенный взгляд Ани, которая топчется за стойкой, пытаясь одновременно обслужить посетителя и в то же время быть ближе к Арчи, чтобы не упустить ничего важного.
— Я всё верну, — решительно заявляю я, бросая перчатки на столешницу. — Всю ставку на бой. Но надо было лучше тренировать своего племянника, раз он от одного удара отрубается.
Пытаюсь сделать непринуждённый вид и скрыть своё раздражение, смешанное со страхом.
Арчи не смотрит на меня, но я прекрасно вижу, что он не совсем доволен таким раскладом. Его пальцы теребят наполовину пустой стакан с алкоголем, шляпа опасливо покачивается на макушке, так и норовя соскользнуть с головы и упасть под ноги, лицо вообще выражает непонятно что. Такое чувство, что я смотрю на нестабильного больного с психическим расстройством, который в любой момент может либо наброситься на тебя и разорвать горло, либо улыбнуться и заверить, что всё в порядке. Сложно вообще угадать, какая реакция последует на твои слова или действия, адекватностью тут и не пахнет. Поэтому я стараюсь не связываться с такими людьми. Они пугают.
— Ты за всю свою жизнь не расплатишься, — медленно тянет Арчи, скучающе наблюдая за напитком, который от движений мужчины движется по кругу. — Ну, и что мне с тобой делать?
Арчи, наконец, поднимает голову и смотрит на меня так, словно собирается решить мою судьбу. Хотя, по сути, так оно и есть.
Я напряжённо прищуриваюсь, вспоминая пистолет, который был у Арчибальда во время первой нашей встречи, и мне кажется, что мужчина вот-вот достанет его и выстрелит в меня. Я уже готовлюсь спрятаться за барной стойкой и рвануть к выходу, пока паника охватывает посетителей, а дальше по ситуации. Свалю из города, в принципе, деньги у меня есть. Буду в бегах, постоянно оборачиваться на шорохи, ожидая, что Арчи меня найдёт и отправит на тот свет. К этому шла моя судьба?
— Отработаешь все деньги, которые я проиграл по твоей вине, — он подпирает голову рукой. — Я на твой проигрыш поставил пятьсот штук. Плюс двадцать процентов за то, что не действовал по уговору. За моральный ущерб.
Пятьсот штук? Ну, в принципе, деньги не такие уж и большие. Если я возьму кредит… Хотя, кто мне его даст?
— Ладно, — соглашаюсь я. — Как именно?
Я смотрю на Шершня, которая обеспокоенно косится в нашу сторону. Не нравится мне эта затея, но я сам виноват. Нет, всё Розина. Точно, буду валить вину на неё, как в детстве.
— Для начала потренируешь моего племянника, — решает Арчи. — Потом придумаю ещё что-нибудь.
Я поджимаю губы и недовольно смотрю в сторону ринга, где уже привели в чувство Антона. Заниматься с ним? Интереснее занятия и не придумаешь!
— А если я верну деньги? Параллельно тому, что буду отрабатывать? — облокачиваюсь локтём на барную стойку. — Смогу побыстрее расплатиться и быть свободным от поручений?
Арчи смотрит на меня так пристально, словно норовя испепелить. Я чуть отстраняюсь. Мало ли…
— Конечно, — улыбается мужчина, но я почему-то уверен в том, что за его «конечно» скрывает отчётливое «нет».
Вот связался же я на свою голову с этим отмороженным. Он же мне житья не даст, а если я сольюсь, так ещё и прихлопнет в подворотне. Не люблю я всё это. Одно дело драться на ринге и получать от этого удовольствие, а другое ввязываться в дела наркоторговца. Если сдам его, он меня достанет даже из тюрьмы, а если меня схватят на этой почве вместе с Арчи, сам отправляюсь за решётку. Что же делать?
Надо быстрее расплатиться с долгом и избавиться от этого парня, пока его цепкие пальцы не сжали моё горло ещё плотнее. Чувствую, ещё нахватаюсь от него проблем. Пятьсот штук и двадцать процентов от них… Где же мне по-быстрому достать столько денег? Чёрт…
— Ладно, — соглашаюсь я. — Пусть Антон свяжется со мной, мы договоримся на счёт тренировок. Деньги я верну, двадцать процентов тоже. Так что сильно не привыкайте ко мне.
Сразу предупреждаю я, пристально смотря на Арчи и показывая всем своим видом, что не боюсь его и что не собираюсь становиться одной из его шестёрок. Мужчина не отвечает.
Я разрываю наш зрительный контакт и отхожу от стойки, направляясь к выходу. Нужно проветриться и подумать на счёт того, что мне делать дальше. Кажется, моей спокойной жизни пришёл конец. Чёрт подери эту Розину. Нашла время возвращаться…
10
kavabanga & Depo & kolibri — Рисуя [Sasha MiLE prod.]
Маша.
— Чё случилось? — спрашивает Миша, когда мы высаживаем Тарана возле общаги и остаёмся наедине в машине, которая медленно рассекает ночной город.
Окно открыто. Я задумчиво смотрю на полупустые дороги и немного ёжусь из-за прохладного ветра, врывающегося в салон. Мысли в кучу. Тренировка явно не задалась, и я, чёрт подери, больше никогда не соглашусь бегать по полигону после заката. Только силы и время тратятся в пустую.
Последние несколько часов я только и делала, что прокручивала в голове разговор с сестрой перед отделением полиции, думала, что было бы, если бы я где-то что-то сказала по-другому, как-то иначе отреагировала. Всё-таки зря я сказала ей те слова… Я ведь так совсем не думаю. Вырвалось на эмоциях, а теперь только и остаётся, что жалеть.
Я знаю, что виновата в том, что случилось с Егором. Думала, поступаю правильно, но… В итоге всё повернулось против меня, а тоскливая обида за то, что Соня оттолкнула меня, даже не попробовав понять, и все три года даже не пыталась связаться со мной, гложет меня изнутри, словно противные паразиты. Я же взрослая, должна принять всё и смириться, ведь не я одна пострадала от той ситуации, но почему тогда у меня ничего не получается?
Я должна была просто попросить прощения и попытаться помириться с ней. Даже если бы у меня ничего не получилось, совесть грызла бы меня не так сильно, как сейчас.
Вернуть бы всё назад… Вернуться бы в тот момент, когда Егор написал мне и попросил помочь с Малийским. Я бы просто отказала ему. Вечное «если бы…то». Но Штормов мог пострадать ещё сильнее, если бы я не помогла, или, возможно, наоборот. Я бы в любом случае испытывала чувство вины.
Но выбор сделан, и изменить уже ничего нельзя.
— В смысле? — бормочу я после недолгого молчания.
— На тренировке сама не своя была, — говорит парень. — Обычно ты более внимательна.
Я ничего не отвечаю. Да, сегодня не лучший мой день. Если бы было светло, меня бы каждые пять минут убивали. Так хоть удавалось во мраке притаиться. За весь период я даже никого не смогла зацепить.
Я реагирую медленно, в отличие от Кузнецова. И это касается только страйкбола, но и повседневной жизни. Я долго отвечаю, долго думаю и иногда чертовски медленно разговариваю. Парень же наоборот не может усидеть на месте, но он всегда терпелив и постоянно ждёт, когда я придумаю ответ и соизволю выдать какую-нибудь информацию. Редко когда торопит меня.
— Сестра вернулась в город, — коротко отвечаю я.
— Та, что в Питере была?
— Ага, — я вздыхаю и откидываюсь на спинку сидения, на пару секунд прикрывая глаза. — Мне позвонили из отделения, сказали, что её задержали. Пришлось поехать сначала к копам. Так что поэтому и опоздали ещё больше. Стас в магазе проторчал дофига, потом я в полиции. В следующий раз я еду с тобой, Дятел вечно возится по сто пятьсот часов.
Я замолкаю, потому что понимаю, что начинаю говорить много лишнего и не по теме.
— Так и? — Миша ждёт продолжения рассказа.
Я пожимаю плечом — рассказывать совершенно нет никакого желания.
— Поцарапала чью-то машину своим байком, сбежала с места аварии, — я прокашливаюсь. — А когда её нашли, пыталась сбежать. В итоге мне пришлось согласиться оплатить за неё штраф, иначе закрыли бы на пятнадцать суток. Скорее всего, лишат прав.
Парень сворачивает в сторону нашего дома и останавливает машину, выключая двигатель. Я медлю, лениво закрывая окно. Мы выбираемся из машины и начинаем забирать вещи из багажника и с заднего сидения.