Если бы Егор узнал, что я балуюсь травкой вместе с незнакомой девчонкой, он бы меня убил. Парень весьма категорично относится к подобным вещам. Мне как-то всё равно. Моя жизнь и так идёт под откос, я сижу на транквилизаторах, куда уж хуже? Тем более из-за травки голова настолько затуманивается, что я даже не чувствую боли. Зато потом…
Мы молчим, но мне настолько уютно рядом с Надей, что вряд ли нам вообще хоть какие-то слова нужны. Дым расползается по комнате — я откидываюсь на спинку дивана и расслабляюсь. Так хорошо, что не хочется даже думать.
Девушка уверенно открывает банку с пивом, и протяжное «пссс» ещё несколько секунд эхом отдаётся у меня в сознании, а потом протягивает мне. Я лениво забираю «угощение» и делаю глоток, пока сбрасываю пепел.
— Хорошая травка, — медленно тянет Надя, откидываясь назад.
— Ага, — безразлично бросаю я.
Слабость в теле увеличивается, и безразличие накрывает меня плотной пеленой. Ничего не хочу, на всё плевать. Кажется, меня ждёт Лёша в баре? Да пофиг. Подождёт ещё. Перед глазами всё начинает плыть, и я сильнее сжимаю банку в руке, скорее для того, чтобы удержаться хоть за что-нибудь, нежели опасаясь, что я пролью содержимое на себя и на диван.
Цвета начинают меняться, комната расплывается, моё тело такое податливое и расслабленное, что уже плевать, что со мной будет. Да, действительно хорошая травка.
— Матвей…
Моё имя эхом вибрирует у меня в голове. Я затягиваюсь в последний раз и нелепо тушу окурок, шумно выдыхая. Пытаюсь сделать глоток пива, но промахиваюсь, и холодный напиток обливает мою грудь.
— Матвей…
Надя словно упрекает меня в моей неряшливости, но мне трудно сосредоточиться на её голосе и на ней самой. Я смотрю на девушку, но всё плывёт. У меня забирают банку с пивом, затем стаскивают с меня футболку — я не сопротивляюсь.
Я закрываю глаза и откидываюсь на спинку дивана — чьи-то руки скользят по моей груди, упираются в ноги. Я пытаюсь собраться с силами и заставить комнату прекратить расплываться, но, когда у меня это с трудом получается, мои джинсы уже оказываются расстёгнутыми, а проворный язык и цепкие пальцы скользят по моему члену.
Я с запозданием понимаю, что мне делают минет, но тело такое расслабленное и тяжёлое, что мне вообще не хочется ничего делать и ни о чём думать. Егор точно меня прибьёт, когда узнает. Так и вижу, как он отчитывает меня за подобное поведение, пытаясь вразумить. Снова начнёт про работу втирать и про врача, у которого я так и не был.
«Ты умираешь».
Вспоминаю последнюю карточку, которую прислал мне аноним. Я умираю? Да ладно. А я то не знал… Я умер в тот момент, когда меня вырубили монтировкой на выпуском, а дальше всё просто сплошная галлюцинация, которая никак не хочет заканчиваться.
Я слышал, что перед смертью в самый последний момент у человека могут быть дикие глюки длиною в целую жизнь. Может быть, всё, что происходит со мной сейчас, — это просто моё воображение?
Я открываю глаза как раз в тот момент, когда проворный язык в последний раз скользит по моему члену, заставляя меня судорожно выдохнуть. Надя отстраняется и забирается ко мне на колени, седлая меня и начиная двигаться. Её пальцы зарываются в мои волосы, а губы скользят по шее, оставляя смачный засос.
Скажу честно, трахаться под действием травки — это настоящий отстой. Ощущения притупляются, мысли путаются, а лень и слабость настолько сильно одолевают тебя, что хочется скулить.
Травка травкой, секс сексом. Смешивать их, это всё равно что сделать коктейль из водки, текилы, коньяка, виски, пива и ещё какой-нибудь хрени. Будешь умолять, чтобы тебя пристрелили.
Надя стонет — я скольжу рукой по её талии, поднимая вверх майку, и сжимаю тело пальцами. Мне вообще ничего не приходится делать, всё уходит в руки хозяйки, которая, кстати, заплатила мне за вечер. Эта сучка купила меня… Хотя, мне ли жаловаться. Я вообще ничего не чувствую и сомневаюсь, что моё тело работает нормально, но травка всё ещё действует, а на остальное мне плевать. Пусть Надя делает всё, что пожелает, если ей так хочется…
6
Sunday Girl — Where Is My Mind?
Соня.
Я сижу на металлическом заборчике, высотой в половину человеческого роста, который огораживает стоянку перед общагой и само здание, чтобы некоторые умные личности не соизволили пройтись прямо по цветам и срезать путь. Байк припаркован прямо передо мной — я вглядываюсь в смачную царапину, которая осталась после того, как я задела одну из машин в паре кварталов отсюда, и думаю, что сегодня определённо не мой день.
Нервно сжимая в руке сигарету, я думаю о разговоре со Штормовым, которого случайно (или же нет) встретила в баре. Его лицо, глаза, нахальная улыбка, издевающаяся лишь над одним моим существованием, сраный ринг и показушное выступление — всё это раздражает до такой степени, что я готова взвыть от бессилия.
И ещё этот аноним. Я была так сильно уверена в том, что это именно Егор присылает мне письма, но… В его нынешнем состоянии это просто бессмысленно. К тому же он признался, что ему тоже кто-то шлёт таинственные послания, но парень их даже не открывает. Да кто же тогда этот придурок?
— Чёрт, — вырывается у меня.
Я раздражённо выбрасываю недокуренную сигарету и закрываю лицо ладонями. Егор теперь может ходить, и он снова на ринге. У него всё прекрасно, и я рада за него. Честно. Но долька неприятной обиды покрывает меня изнутри плотной плёнкой, и дикое раздражение зарождается в глубине моего сердца.
Даже если у него всё хорошо, он не имеет права со мной так обращаться. Он сам оттолкнул меня, а теперь винит, что я сбежала. Да любая девушка бросила бы его после таких слов. Егор ранил мои чувства, а теперь хочет, чтобы меня совесть замучила. Чёрта с два!
Я шикаю и достаю из кармана пачку с сигаретами, чтобы выкурить ещё одну палочку и продолжить надеяться, что никотин сможет успокоить меня. Последняя. Цокаю языком, зажимаю между губами фильтр, сминаю пустую пачку пальцами и бросаю в сторону урны, но мой «мяч» не долетает до неё, ударяется в бок и падает рядом. Я так зла, что даже не обращаю на это никакого внимания.
Щёлкаю зажигалкой, но предательский огонь не собирается помогать мне. Снова щёлкаю. Третий раз. Четвёртый.
— Да что ж такое! — злюсь я, прикрывая глаза и глубоко вздыхая, чтобы успокоиться.
— Проблемы? — голос вырывает меня из мыслей и заставляет обернуться.
Незнакомый парень останавливается рядом со мной, достаёт из кармана зажигалку и бросает мне. Я в последнюю секунду успеваю поймать её правой рукой. Недолго вглядываюсь в нарушителя моего спокойствия, затем прикуриваю и затягиваюсь.
— Спасибо, — возвращаю зажигалку обратно.
— Оставь себе, — бросает он, пряча руки в карманах армейских штанов.
Я пожимаю плечом, мол, как хочешь. Осматриваю моего спасителя, останавливая взгляд на оливковых туго зашнурованных берцах, затем возвращаю к медным слегка отросшим волосам. Они не рыжие и не коричневые, что-то среднее. Цвет глаз тоже непонятный. Карий в зелёную крапинку. Или наоборот. В ушах круглые гвоздики, на шее армейские жетоны. Футболка белая, обтягивающая, без рисунков.
— Военный что ли? — скептично фыркаю я.
Парень усмехается, облокачиваясь о заборчик.
— Ну, типа того. В страйкбол играю. Как раз жду друзей, должны заехать за мной на тренировку.
Я ещё раз осматриваю его с ног до головы, только сейчас замечая рюкзак у его ног и гитару в чехле. Парень замечает мой взгляд и говорит:
— Там привод. Просто не очень как-то по городу таскаться с калашом, людей пугать, — поясняет он. — А чехла для оружия у меня нет. Меня, кстати, Андрей зовут.
— Соня, — затягиваюсь, продолжая прожигать взглядом его вещи. — Это типа пейнтбола? Или что? Я не особо разбираюсь.
Андрей фыркает и чешет подбородок, откидывая голову назад и смотря на облака. Несколько секунд он молчит, наверное, обдумывая, как бы попроще объяснить мне суть его увлечения, а я терпеливо жду.
— Ну, почти. Там тоже странные дяденьки и тётеньки бегают по лесу и убивают друг друга, только в страйкболе не краска, а специальные оружия. Стреляют пульками, плюс заряжать аккумуляторы надо, чтобы всё работало. Ну, это так. Если попроще объяснять.
— М, — делаю вид, что всё поняла. Снова затягиваюсь. — Прикольно.
Мы ненадолго замолкаем. Где-то сигналит чья-то машина, и громкие мужские голоса нарушают наше спокойствие. Слов не слышно, но сразу понятно, что кто-то ругается. Чуть левее от нас кто-то выливают воду, судя по звуку, из окна второго или третьего этажа из кружки, может, из графина, и я мысленно радуюсь, что сижу на достаточном расстоянии, чтобы на меня не попали брызги.
— Твой? — Андрей кивает на байк.
Я печально скольжу взглядом по царапине.
— Ага. Неудачный день сегодня, — сквозь зубы тяну я, снова вспоминая Егора и его выкрутасы в баре. Чёрт бы его побрал, злобный придурок.
— Ты же с общаги, да? — парень смотрит в сторону на машину, которая едет в нашу сторону. Отстраняется от заборчика и немного улыбается, когда я киваю. — Я с четвёртого этажа, всё лето здесь проторчу. Если будет нужна помощь, заглядывай.
Я не понимаю, о чём говорит Андрей. О моём мотоцикле или о чём-то другом?
— Ага.
Смотрю в сторону остановившейся рядом с нами машины, на передних сидениях которой сидят двое парней в военной форме. Водитель — брюнет с карими глазами. Пассажира плохо видно, но, кажется, у него тоже тёмные волосы.
— Йоу, Таран! — водитель безмятежно расплывается в улыбке — локоть левой руки высовывается из открытого окна. — Давай быстрее, сучка. Сегодня ты сзади. Остальные уже выехали, нужно догнать их.
Я вглядываюсь в парня, который почему-то кажется мне дико знакомым. Где-то я его уже видела…
— А кто виноват в этом? — Андрей хватает свой рюкзак, затем привод в чехле от гитары. — Раньше надо было приезжать. Открой багажник.
Рыжий подходит к машине, открывает багажник и утрамбовывает туда все свои вещи. Я замечаю пулемёт на верхней части заднего сидения.
— Ну, бля, сорян! — водитель смотрит на меня, и я встречаюсь с ним взглядом. Чёрт возьми, я точно его где-то видела!
Третий парень коротко смеётся и что-то говорит, но я пропускаю это мимо ушей.
— Слышь, пидор, — Андрей улыбается, захлопывая багажник. — Ты со словами полегче!
Перед тем, как забраться на заднее сидение, рыжий оборачивается ко мне и поднимает руку, прощаясь.
— Увидимся!
Я киваю, снова затягиваясь. Провожаю взглядом быстро уезжающую машину, которая со свистом шин разворачивается и выезжает со стоянки. Нет, ну я точно где-то видела этого водителя… Никак не могу вспомнить, где именно…
Я вздыхаю и спрыгиваю с забора, лениво направляясь в сторону кампуса. По дороге выбрасываю окурок в урну, затем поднимаю свою пачку, которая так и не долетала до цели, и тоже отправляю её в мусорку.
Ладно, хватит сидеть здесь и причитать о несправедливости своей жизни. Вон, люди воевать уехали, а я загниваю здесь, словно стухший кусок пиццы. Точняк, пицца. Закажу себе в общагу и вдоволь наемся. У меня где-то остались деньги… Как раз хватит полакомиться…
Обернувшись, чтобы ещё раз посмотреть на свой байк, я вздыхаю и качаю головой. Чёрт, надеюсь, что меня не будут искать за эту небольшую аварию, я ведь слилась с места преступления и даже не стала договариваться ни о чём с владельцем авто. Хотя, о чём я могу с ним договориться? У меня нет денег, чтобы оплачивать починку. Нужно найти подработку, иначе мои запасы закончатся, и мне будет очень-очень грустно.
Подумаю об этом потом, сейчас меня ждёт пицца!
____________________
Если нравится, не забываем осталять пару строк в комменты)) Буду рада новым идеям и предположениям, а так же комментрированию ситуаций у ребят (где-то что-то доделать или дописать), буду только рада)))
7
Papa Roach — Not That Beautiful
Маша.
— Миша поехал за Даником с Тараном, — бросаю я, запихивая своё снаряжение в багажник машины Стаса. — Так что заберём Панду и сразу на полигон. Чёрт, вот и надо было же тебе час торчать в магазине! Кузнец по любому уже на месте.
— Ну, извини! — смеётся друг. — Мы всё равно отрабатываем стратегию ночью, чтобы на Сталкер ехать. Тем более, что темнеет сейчас поздно.
Я захлопываю багажник и поспешно огибаю авто, забираясь на переднее сидение. Не пристёгиваюсь, вытягиваю ноги и открываю окно, потому что в салоне дико жарко. Особенно в берцах и в военных штанах, иногда я думаю, что проще будет перейти на кроссовки, но бегать в них по лесу чертовски неудобно.
— Да это бред, на самом деле. Кто вообще был инициатором? Мы пока приедем, пока снарягу разберём, уже темно будет. Там хрен увидишь что, — бурчу я. — Лучше бы с утра, как все нормальные люди.
— Было решено общим голосованием, — Стас рывком газует, выезжая на дорогу. — Кстати, а что с остальными?
— Ну, — я вздыхаю. — Сэм и Мираж на маршрутках, остальные не поедут. Нас восемь должно быть. Клевер работает, другие не отписывались. Не знаю.
Стас открывает окно, и ветер ещё сильнее врывается в салон, начиная теребить мои волосы. Я немного прищуриваюсь, краем глаза замечая, как мой товарищ по команде надевает солнцезащитные очки.
— Да они запарили, — бормочет Дятел. — У нас игра скоро во Ржеве. Будут сливаться с тренировок, поедем без них.
Я ничего не отвечаю. Ну, по сути, он прав. Хотя у всех свои заботы и проблемы, страйкбол — это ведь просто увлечение. Никаких доходов не приносит, одни растраты. Одно снаряжение только сколько стоит!
Я облокачиваюсь локтём на открытое окно и подпираю рукой голову, наслаждаясь порывом ветра и вспоминая, как когда-то давно Миша впервые взял меня на свои тренировки. Тогда он хотел свести меня с приятелем, который перешёл к ним из другой команды. Позвонил и спросил «не хочешь познакомиться с одним мальчиком?». Это было примерно через полгода после того, как произошёл случай с Егором и с Соней.
Я согласилась. Сошлась с Артёмом, мы начали встречаться. Где-то два года всё шло прекрасно, любовь-морковь и все дела. Он затащил меня в страйкбол, научил всему, что знал сам. Я вступила к ним в команду и всё было просто супер, пока Тёма не начал ревновать меня к Мише. Он знал, что мы с ним раньше были не просто друзьями, и начал думать, что я ему изменяю. Хотя я не давала никаких поводов, а с Кузнецом мы общались чисто по-дружески, как товарищи по команде и старые приятели. В итоге вечные скандалы и упрёки, что я снова сплю с Мишей, меня доканали, я психанула и порвала с Артёмом. И как-то так получилось, что я снова сошлась с Кузнецом, который потом предложил мне встречаться. И вот мы уже больше года живём вместе.
А Тёма обиделся на нас и ушёл из команды. Вот так мы с Кузнецовым и сошлись второй раз.
Телефон в кармане вибрирует, и я неохотно достаю его. Номер незнакомый. Интересно, кто это?
— Алло.
— Мария Розина? — раздаётся из трубки мужской голос.
— Эм-м… Да, — осторожно бормочу я.
Стас косится в мою сторону, но не сбавляет скорости.
— Это Лейтенант Пагрин, отделение полиции…
Я ужасаюсь, начиная вспоминать все свои грехи, которые преследовали меня в прошлом, и искать подходящий из них, который объяснял бы ситуацию, почему мне звонят из прокураторы. Надеюсь, это не из-за Миши, мало ли во что он ввязался, пока ехал на полигон. Может, кто-то увидел у него пулемёт и позвонил, мол, террористы? Господи, пусть это не из-за него, не хочу краснеть перед копами. Меня и так в военкомате стебут, что я бегаю с игрушечным оружием и строю из себя военную.