Локо увернулся от удара и провел глубокий выпад – один из излюбленных приемов мэтра Одре. Стены рассветной опочивальни обагрила горячая кровь одного из солдат. Помнит ли Лонцо эту игру? Конечно, он должен помнить. Он ведь и сейчас совсем мальчишка.
Следующий удар рассёк чей-то мундир вместе с плотью. И тут же самого герцога полоснули клинком по рёбрам. Разорванные камзол и рубашка быстро намокли и потемнели. Горский отшатнулся к стене, ударившись спиной о резную поддержку полога. Рванул рубашку. Мокрая ткань поддалась неохотно и громко. В руке Локо остался красный лоскут. Ударив наотмашь по трём свистнувшим в воздухе клинкам, герцог метнулся к окну. Обрывок ткани, пропитанный благородной кровью, вылетел во двор. И сразу тяжёлая рукоять ударила Горского в затылок.
– Только выгляни… – прошептал он, проваливаясь в темноту.
Странные красноватые отблески на стенах напоминали зарево пожара.
– Какая глупость вставлять в витражи алую слюду, – проворчал Лонцо, потягиваясь.
Одевальщики за дверью так и не дождались приглашения. Стараясь во всем походить на брата, герцог Дорский с детства одевался сам, вызывая бурное возмущение своей матери, урождённой принцессы Хор. Пристегнув тёмный плащ с красным подбоем, юный герцог шагнул к окну. Нехорошее предчувствие кольнуло сердце.
– Это все дурацкие красные окна, – сказал себе Лонцо и распахнул створки.
В лицо дохнул по-утреннему холодный ветерок. Только взошедшее солнце освещало чистый зелёный дворик… не такой уж и чистый. Что-то не вписывалось в мирную солнечную картину. Лонцо пригляделся. Среди зелёной травы, среди поблескивающих цветных осколков лежал багрово-красный лоскут. На миг Лонцо почувствовал себя совсем маленьким ребёнком. Только тогда сердце билось не так тяжело.
– Локо? Что-то случилось? – спросил он у воздуха. Воздух молчал.
– Чушь. Совпадение. Это была просто игра, – отмахнулся герцог, но от окна отойти не смог.
Лоскут лежал под окнами покоев герцога Горского. Самих окон Лонцо видеть не мог из-за страсти витского архитектора к лепнине. Беспокойство нарастало лавиной. Решительно развернувшись, юноша направился к двери. Его комната, как и комната брата, находилась на третьем этаже, но как раз между ними смыкались два крыла замка. Чтобы попасть в покои Локо, герцогу Дорскому надо было спуститься на первый этаж и лишь оттуда вновь подняться на третий. Уже взявшись за ручку двери, он замер и прислушался. Если это всё же было предупреждением…
На нижних ступенях отчётливо послышался грохот подкованных сапог. И сапог этих было немало. Уйти вверх по лестнице? Но за дверью ждут слуги. Лонцо метнулся к окну.
– Высоковато, – поморщился он, глянув вниз. Потом посмотрел на стену.
«Если солдаты не за мной, я буду долго чувствовать себя дураком», – подумал герцог, перешагивая через подоконник.
В следующий миг сомнения разрешились. Судя по грохоту, дверь выбили пинком.
– Она ведь не заперта, идиоты, – тихо проговорил юноша, прислушиваясь.
Он стоял на причудливом выступе на расстоянии вытянутой руки от окна и крепко обнимал статую неизвестной ему девы. Стена, к счастью, была обращена в сад, а не на площадь, всегда полную горожан.
Солдаты с шумом и топотом обошли комнату, видимо, не слишком церемонясь с мебелью. Один из них вдруг высунул голову в окно. Лонцо вжался в стену так, словно хотел сквозь неё провалиться. Каменная дева при жизни едва ли была удостоена столь пылких объятий. Солдат же внимательно изучил двор и исчез в комнате. Лонцо с облегчением выдохнул. При всём желании, он так и не смог стать невидимым, и солдату было достаточно просто повернуть голову, чтобы увидеть фигуру в чёрном.
– …значит, успел уйти раньше! Найти! Приказ был достать из-под земли! – загремел в комнате знакомый голос. – К полудню младший тоже должен быть в подземелье! Пятый на караул, остальные за мной!
– Тарэ… Ведь вы с Локо под одними стрелами стояли, – сквозь зубы прошипел юноша. – Похоже брат был прав. Тагор нас испугался.
Несколько минут спустя, когда стихли шаги ушедших солдат, Лонцо осторожно заглянул в комнату. Караульный сидел в кресле и со скучающим видом изучал гарду своего меча. Лонцо бесшумно ступил на пол. Заметив боковым зрением движение, солдат вздрогнул, резко поднялся и обнажил меч.
«Надо не дать ему закричать», – подумал юноша и сразу пошёл в атаку.
Первый его удар был отбит уверенно и умело. Второй герцог нанес сбоку, немного неловко, как учил мэтр Одре. Мастер считал, что двух ударов достаточно, чтобы, не раскрывая себя, понять возможности противника. Третьим нужно было бить наверняка.
Солдат же, уверившись в том, что слухи о мастерстве Дорского сильно преувеличены, с довольной улыбкой перешёл в наступление. И даже не успел понять, в какой момент Лонцо поднырнул под его меч, приняв клинок на клинок. Когда его собственный кинжал, вырванный из ножен, по рукоять ушёл в его грудь, на лице его проступила не боль, а удивление. Выронив меч, солдат повалился на пол.
Лонцо выпрямился, тяжело дыша. Его сердце пыталось проломить рёбра и куда-то сбежать. Впервые в жизни ему пришлось убить.
В глазах потемнело, и юноша опустился на пол рядом с телом. Все учебные бои казались теперь дурацкой забавой. Однако уроки эти пошли на пользу, и Лонцо, когда немного пришёл в себя, мысленно поблагодарил мэтра Одре за эту первую победу.
Оставаться дольше здесь было нельзя, и юноша, стараясь не смотреть на убитого, прокрался к двери. Вытащив из ящика бюро тяжёлый кошель, он привязал его к поясу и посмотрел в замочную скважину. На лестнице не было ни души.
Подхватив со стола чёрную шляпу с алым пером, Лонцо выскользнул в коридор. Ступая мягко, словно кот, юноша спустился на два этажа и остановился. Внизу слышались чьи-то голоса.
– Откуда его может принести? – ворчливо спросил один. – Все комнаты проверили! И чердак! В окно, что ли, прилетит?
– Может, и прилетит, – хохотнул второй.
– И потом, сами же видели, шляпа осталась, кошелёк остался. Он где-то рядом был. Чего-то мы недосмотрели, – уверенно заявил третий.
– Да чего мы могли недосмотреть? Я даже в окно выглядывал! – взорвался первый.
– Ты не кипятись, – добродушно проворчал четвёртый, – не поймаем, и не поймаем. Голову не с нас снимать будут, а с генерала.
– Чего мы вообще его ловим? – поинтересовался второй.
– Доброе утро, – хмыкнул третий. – Его светлость Горского когда арестовывали, ты где был?
– За дверью, на карауле.
– Тогда понятно. Наш будущий король обвинил герцогов и Олара-Младшего в заговоре.
– Чушь какая! – фыркнул второй. – Зачем им это? Ну ладно ещё его высочество Олар. Между ним и троном всего двое стоят, но герцогам это зачем?
– Ох, не знаю. Этот Горский столько наших ребят положил, пока мы его взяли, – встрял первый.
– А ты бы как дрался, если бы свою честь и свободу отстаивал? Я родом из Гории, и точно могу сказать, что такие благородные люди моим народом ещё не правили. Благородный он человек и не стал бы заговор устраивать, – горячо проговорил четвёртый.
– А младший? Год прошёл с тех пор, как он Дорсе унаследовал, и что-то я ничего хорошего про него не слышал, – ехидно вставил первый голос.
– Плохого тоже не слышал. Так что молчи, о чём не знаешь, – резко оборвал его четвёртый. – Дорский мальчишка ещё. Мечтатель и романтик. Он бы ближайшие лет десять в политику лезть не собрался. А вот теперь я бы на его месте попробовал.
– Договоришься ты… давайте помолчим, – предложил второй, и разговор стих.
Лонцо стал бесшумно пробираться обратно. Где-то должна была быть лестница для прислуги. Герцог ни разу ей не пользовался, но примерное расположение её знал. Поднявшись до своего третьего этажа, он скользнул в пустой коридор.
Дворец всегда был полон именитых гостей, но все они обитали в северном крыле. Только герцога Дорского поселили в южном, для того, видимо, чтобы отделить его от брата. Благодаря этому и слуг в южном крыле было мало, и теперь юноша не встречал ни души.
Череда поворотов закончилась дверью, не такой роскошной, как все остальные в этом коридоре. Лонцо положил руку на рукоять меча и толкнул створку. Лестница для прислуги оказалась раза в четыре уже той, которой пользовались господа. Узкие окна в серых стенах больше напоминали бойницы. Вслушавшись в тишину, герцог двинулся вниз. Он был уверен, что этот путь отступления генерал учёл, но у этой лестницы было явное преимущество. Её ширина не позволила бы противникам нападать больше, чем по двое.
Напряжение с каждой ступенью нарастало. Лонцо не ошибся в своих ожиданиях. У двери, ведущей в коридоры первого этажа, его ждали четверо. Солдаты стояли молча и были, видимо, готовы к появлению юноши. Они увидели его на долю секунды раньше, чем он их. Тускло блеснули четыре клинка. Лонцо сжал левой рукой рукоять кинжала и шагнул обратно на лестницу, чтобы лишить врагов возможности нападать вместе. Впрочем, солдат это не смутило. Двое более рослых уверенно двинулись вперёд, ещё двое остались на месте, с вызовом глядя на герцога.
Противники атаковали так умело и настойчиво, что Дорскому пришлось отступить на несколько ступеней. Один за одним он парировал удары, вспоминая лучшие уроки мэтра Одре. Когда звон стали на миг стих, Лонцо отчётливо услышал наверху слаженный топот.
– Окружили, – прошипел он, неожиданно для себя разозлившись.
Он понял, что если он не прорвется за эти несколько секунд, шансов больше не будет. Со звериным рычанием Лонцо пошел в атаку. Приняв один клинок на гарду кинжала и поднырнув под второй, он рубанул мечом ноги ближнего к нему солдата. Не прекращая движения, он вонзил кинжал между рёбер второго, едва успел вытащить и прыгнул вперёд. Плюнув на изящество исполнения, третьего солдата он опрокинул ударом ноги. Лишь с четвёртым получилась короткая, но красивая схватка. Тот тоже вооружился вторым клинком и успешно отразил два удара. Третий он принял животом.
Толкнув безвольное тело под ноги подоспевшим солдатам, Лонцо нырнул в узкий коридор. На бегу спрятав оба клинка, герцог с размаху врезался в какую-то дверь, распахнул её и оказался в просторной кухне с тремя печами и раскрасневшимися напуганными поварами. Растолкав мальчишек-поварят, он кинулся в другой конец кухни. За его спиной грохнула дверь, и раздался топот многочисленных ног. Крик кого-то из солдат «задержите его!» опоздал на долю секунды. Лонцо распахнул следующую дверь и оказался на заднем дворе. Всего в десяти шагах от него была калитка в дворцовой стене, через которую слуги ходили в город на рынок. Не раздумывая, герцог кинулся туда, едва не сбив с ног молоденькую служанку, и выбежал на улицу. За спиной слышались крики. Двор наполнялся охраной.
Лонцо бежал, что есть сил, по узкой улочке, выложенной брусчаткой. Он знал этот город, как родной. Он знал, что через сто шагов эта улочка вывернет на широкую Королевскую улицу. А там можно затеряться в толпе. На Королевской улице всегда толпа приезжих, торговцев и просто бездельников. Уже когда юноша свернул в долгожданный проулок, стену противоположного дома хищно клюнула стрела.
Не успев даже перевести дух, Лонцо врезался в густую толпу. Сорвав плащ и шляпу, он заставил себя успокоиться и двинулся в ту же сторону, в какую шёл народ. Толпа неспешно несла его к невысокой сцене, где выступали бродячие артисты. Доносились и заставляли вздрагивать крики солдат и возмущенные возгласы расталкиваемых горожан. Лонцо судорожно вздохнул и огляделся по сторонам. Чуть поодаль, на краю истрепанной долгими дорогами повозки сидел худощавый старик в выцветшей широкой накидке с капюшоном. Он настраивал лютню и что-то бормотал себе под нос.
– Три лота за ваш плащ, сударь, – быстро проговорил герцог, подлетев к музыканту.
– Согласен! – удивлённый старик отложил лютню и быстро сбросил накидку.
В иссушенную временем ладонь со звоном упали три золотые монеты. Старик попробовал их на зуб и, подняв глаза к небу, возблагодарил Грозы. На эти деньги можно было купить бархатный камзол, меховой плащ и новую лютню.
Лонцо меж тем снова нырнул в толпу, натянув капюшон на глаза и прижав к груди сверток из своих плаща и шляпы. Рядом возмущенно вскрикнул торговец засахаренными яблоками, которого бесцеремонно отшвырнули в сторону трое солдат. Кто-то, проворчав сложное ругательство, толкнул юного герцога в плечо, и мимо пронеслись двое стражей королевской службы. Они остановились и растерянно оглянулись.
– Где он? Кто сказал «я его вижу»? – прорычал старший.
– Да в этой толпе королевскую свиту потерять можно! Не то, что одного мальчишку! – огрызнулся второй.
Пока они ругались, толпа пронесла Лонцо мимо, едва не ударив о стальной наплечник старшего стража. Чуть выждав, юноша оглянулся и заметил далеко позади форменные оранжевые перья. Солдаты стягивались обратно к проулку. Только теперь герцог облегченно вздохнул. Он вынырнул из толпы и остановился у стены пузатого трехэтажного дома. Теперь нужно было решать, что делать дальше. От королевского замка следовало держаться подальше, и помощи в столице ждать было не от кого. Хотя…
– Мэтр Одре, – Лонцо улыбнулся.
Старый учитель возвратился в Карду вместе с королевской семьей и сейчас должен был быть в своем имении в нескольких милях от восточных ворот. Герцог задумался, не стоит ли найти коня, но быстро отмёл эту мысль. Пока он выглядит как бродяга, никто не обращает на него внимания. А если он захочет выехать из города верхом, то неизбежно заинтересует стражу.
С опаской оглядываясь, Лонцо направился к восточным воротам. В конце концов, он и пешком доберется часа за три.
Страж восточных ворот зевнул, потянулся и прислонил алебарду к створке. Ещё раз перечитал донос, принесённый гонцом на взмыленной лошади. Приказ, описание, посулы, угрозы… Описание, впрочем, было лишним. Страж знал Дорского в лицо. Юного герцога жители столицы часто видели в королевской свите.