« Ну вот, с таким количеством развлечений, которое придумала директор, можно смело останавливать лестницы, — насмешливо констатировал Гарольд. — Теперь у учеников и без них будет, чем отвлечь мозги».
«Ты еще скажи, что наконец-то следует избавиться от Пивза, — усмехнулся Поттер. — Ты ведь его раньше так усиленно защищал...»
«Нет, от Пивза избавляться рано, — с притворным сожалением произнес наставник. — Если нововведения Мак-кошки не приживутся, то лестницы можно и по новой запустить, а вот другого полтергейста попробуй еще найти!»
* * *
Кое-что в этом мире всегда остается неизменным, и одной из таких вещей являлась школьная программа истории магии. Несмотря на то, что теперь вместо профессора Бинса преподаванием этого предмета занималась Батильда Бэгшот, основой курса по-прежнему были бесконечные войны магов с гоблинами. Правда, в отличие от призрака, профессор Бэгшот вела рассказ о всяких Рукухах Безобразных гораздо живее и, кроме того, умудрялась между делом рассказать о параллельных событиях, происходивших в обычном мире. Но все равно у Гарри создавалось впечатление, что коварные финансисты, засевшие в Гринготсе, дали кучу взяток чиновникам министерства, чтобы курс истории был посвящен им одним.
«Интересная версия, — хмыкнул Гарольд. — Но на самом деле все намного проще. Гоблины чуть ли не единственные налогоплательщики в волшебном мире, поэтому им и уделяется столько внимания. Помни, ученик, самая важная тема для любого правительства, в том числе и волшебного, это деньги».
«Но ведь вроде нам рассказывают про несколько иные причины восстаний? — заинтересовался Поттер. — Там всегда идет речь о правах на использование магии и равенство в суде. А вот про деньги в учебнике не упоминается, да и профессор Бэгшот ничего про это не говорит».
«Вот у нее и поинтересуйся, а я за обедом пояснил свое единственно правильное мнение», — судя по всему, наставника распирало веселье.
Гарри не преминул воспользоваться советом Гарольда и в конце занятия задал вроде бы очевидный вопрос, который почему-то не освещался в учебниках.
— Мэм, а почему маги после всех этих восстаний продолжали и продолжают хранить деньги у гоблинов? — Поттер сделал невинное лицо. — Ведь золото волшебников, хранящееся в Гринготсе, каждый раз использовалось гоблинами как инструмент давления на магов.
— Вы задали хороший вопрос, мистер Поттер, — несколько натянуто улыбнулась Батильда. — Это, конечно, не входит в школьную программу, однако не подлежит сомнению, что сначала Визенгамот, а затем и Министерство магии каждый раз предпочитали сохранять сложившуюся ситуацию. Если бы маги решили забрать свои деньги из Гринготса, то гоблины могли бы полностью разорвать свои отношения с нами.
— Да кому они нужны, эти коротышки, — Малфой, обращавшийся якобы к Гойлу, произнес эти слова так, чтобы их слышал весь класс. — Пусть знают свое место или проваливают куда подальше.
— Мистер Малфой, десять баллов со Слизерина за разговоры на уроке! — любезно произнесла профессор. — Тем более что желательно сначала думать, а потом уже говорить. Не думаю, что ваши родители одобряют подобные высказывания.
Малфой состроил обиженное лицо, но предпочел не злить преподавателя. Гарри уже обращал внимание, что в начале этого года белобрысый слизеринец, чей авторитет даже на родном факультете был не слишком высок, вновь высоко поднял голову. А после того, как была открыта Тайная Комната, он даже попытался вести у себя в гостиной разговоры о том, что теперь-то «грязнокровки» и их дружки будут знать свое место.
Но хватило Драко ненадолго, так как для начала ему вдруг пришлось на пару дней переселиться в больничное крыло, где мадам Помфри старательно лечила его желудок, а затем Аластор Муди на практике доказал свою высокую компетентность. И кстати, то зелье, которое Поттер и Забини потихоньку сварили в одном из пустующих классов, безусловно, не имело никакого отношения к внезапным проблемам Малфоя. Никто ведь не заставлял белобрысого «аристократа» есть пропитанное слабительным пирожное, так что проблема была исключительно в самом Драко.
Тем не менее, Малфою явно не давало покоя то, что он не является лидером своего класса, и это провоцировало его и дальше совершать необдуманные поступки. Отповедь, полученная им на уроке, явно требовала дать выход негативным эмоциям, и оставался открытым лишь вопрос, на ком конкретно Драко постарается выместить свое плохое настроение. Как бы ни был зол Малфой, он понимал, что пытаться затеять ссору с хаффлпаффцами или их друзьями, конечно, можно, но для сохранения собственного здоровья абсолютно не нужно. Но ведь в этом мире существовали люди, самой судьбой предназначенные для того, чтобы Малфоям не приходилось слишком долго искать козлов отпущения.
— Уизли, как поживает твоя сестричка? — Драко насмешливо смотрел на Рона, как раз в этот момент выходящего из класса. — У нее, видимо, столь же пустая голова, как и у тебя, раз она, не думая, хватает незнакомые артефакты! Впрочем, что еще ждать от предателей крови, которые по своему умственному развитию неизбежно скатываются к маглам!
Если в галактике существуют лишь две вещи, движущиеся быстрее, чем скорость света, то следует признать, что и Хогвартс не был исключением из общего правила, во всяком случае, в отношении слухов. Вся школа уже знала, что Джиневра Уизли неосторожно воспользовалась случайно найденным артефактом, и благодаря этому пострадали кошка Филча и сама девочка. Так что Драко решил ударить Рона по больному месту, дабы получить хороший повод для драки.
— Мерзкий слизеринский выползыш! — рыжий гриффиндорец не обманул ожидания Малфоя. — Ты не будешь ничего говорить о моей семье и о Джинни особенно, иначе пожалеешь об этом!
— Ты хочешь попытаться заставить меня о чем-то жалеть? — небрежно поинтересовался Драко. — Не смеши людей, ты жалкий неудачник, такой же, как и вся твоя семейка, так что знай свое место, Уизел.
Терпению Рона, которого и так было не слишком-то много, окончательно пришел конец и, выхватив палочку, он бросил в Малфоя заклинание «Слагулус Эрукто», о назначении которого ничего не мог сказать даже наставник Поттера, но слизеринец легко увернулся от заклятья. И вряд ли следует назвать случайностью, что за спиной Малфоя в этот момент находилась Дафна Гринграсс.
Во всяком случае, Гарри с самого начала стычки заметил, что белобрысый слизеринец вместо того, чтобы стоять на месте, ловко смещается в сторону Дафны. Старания Гарольда не пропали даром, и Поттер-таки заразился паранойей от своего учителя, поэтому палочка в его руке оказалась раньше, чем Уизли открыл рот, дабы произнести слова заклинания. А уж про то, что сам Гарри невзначай переместился за спину Малфоя, можно было и не упоминать. Для любого хаффлпаффца защита друзей всегда была святым делом.
— Протего! — щит, возникший из палочки Поттера, укрыл Дафну.
Малфой выхватил свою палочку, а Рон вновь замахнулся, чтобы повторить попытку поразить своего противника, но их поединок был прерван на самом интересном месте.
— Всем опустить палочки! — резкий голос профессора Бэгшот заставил детей застыть на месте. — Уизли, Поттер, Малфой, надеюсь, у вас есть объяснение вашему поведению!
Как оказалось, приемлемое объяснение нашлось только у Гарри Поттера. Хаффлпаффец честно заявил, что достал палочку исключительно для того, чтобы защитить от случайного проклятия себя и окружающих его школьников. Малфой попытался повторить финт Поттера, и ему это, возможно, и удалось бы, однако факт оскорблений другого ученика явно не шел ему на пользу. Ну а Рон хоть и пытался объяснить, что был спровоцирован, однако же, был признан виновным в грубом нарушении дисциплины.
* * *
Вечером того же дня Книзлы обсуждали случившийся поединок, причем не все из них соглашались с мнением Батильды Бэгшот, которая утверждала, что никакие оскорбления не дают право запустить в ответ заклятием. В принципе, ребята были согласны, что на слова стоит отвечать словами, но все же признавали, что иногда излишне разговорчивого типа стоит приложить чем-нибудь особо пакостным.
«А лучше сначала ответить словами, а когда он схватится за палочку, вот тогда уже и бить, — деловито прокомментировал обсуждение наставник. — Но если противник слишком силен, стоит промолчать, а потом аккуратно ударить в спину».
«Всегда знал, что ты являешь собой образец рыцарского поведения», — Поттер почему-то не сомневался, что Гарольд, когда он еще обладал собственным телом, твердо следовал своим же советам.
«Фу, не обзывай меня рыцарем! — надулся наставник. — У меня, знаешь ли, мозги присутствуют, в отличие от этих идиотов. А станешь постарше, будешь изучать одну интересную науку, тактикой называется, там это все весьма доступно изложено».
— Дафна, я так струсила, когда в тебя полетело заклятие, — поежилась Ханна. — А ты даже не дернулась!
— Ну, на самом деле я тоже немного испугалась, — мисс Гринграсс слегка поджала губы. — Однако я видела маневры Малфоя и Поттера, так что была готова к тому, что произойдет.
— И ты не волновалась, что Гарри может не успеть поставить щит? — удивилась Гермиона. — Я верю в него, но наверняка бы попыталась защититься сама.
— Мальчикам надо иногда давать поводы проявить свои джентльменские качества, — наставительно заметила слизеринка. — А, кроме того, такое поведение дало мне лишний плюс в поддержании моего имиджа, а об этом тоже не стоит забывать. Да и откровенно говоря, ожидать, что Уизли сможет применить что-то действительно опасное, это даже не смешно. Будь там кто-нибудь другой, я бы еще поволновалась, к тому же мы с Дэвис обсуждали очень важный вопрос и не хотели отвлекаться по мелочам.
— Очень важный вопрос был обсуждением моделей парадных мантий? — невинно поинтересовалась Эббот. — Я заметила, что вы сегодня только об этом и шепчетесь.
— О, я совсем забывала рассказать вам одну новость, — на лице Дафны появилось хитрое выражение. — Дело в том, что профессор Слагхорн попросил меня сегодня утром узнать, не согласимся ли мы навестить его в последнюю субботу перед каникулами. Профессор планирует утроить маленькую вечеринку, пригласив нашу компанию и еще несколько интересных людей.
— Это, видимо, будет репетицией вечеринки его клуба, я слышала, она состоится в последнее воскресенье, — сообразила Сьюзен. — И там наверняка будет кто-то из знаменитостей, а самое главное — будут танцы!
Судя по воодушевленным лицам девочек, задавать глупый вопрос, хочет ли кто-нибудь идти на вечеринку к Слагхорну, явно не требовалось. Возможно, не все ребята так уж сильно горели желанием поучаствовать в танцах и светской болтовне, но попадать под каток девичьих мечтаний желающих не находилось. Все помнили, с каким напором эти милые создания приставали к Поттеру, чтобы он организовал их тайное проникновение на бал.
Сьюзен и Ханна тут же насели на слизеринок с требованием поведать им о последних веяниях волшебной моды, а Гермиона, которая, конечно, тоже была девочкой, но все же могла сохранить себя во вменяемом состоянии даже после таких новостей, потихоньку наклонилась к Гарри.
— Как ты догадался задать вопрос о Гринготсе? — она слегка нахмурилась. — Я посмотрела в учебниках, там эта тема вообще не поднимается. Там вообще нет никаких сведений о гоблинском банке.
Гарри вспомнил маленькую лекцию, которую ему прочитал наставник, дабы раскрыть глаза на современное состояние волшебного сообщества, и принялся озвучивать для Гермионы финансовую подоплеку жизни магической Англии. К немалому удивлению воспитанных в большом мире детей, доблестные британские маги принципиально не платили налоги ни своему министерству, ни тем более правительству Ее Величества. Вместо волшебников наполнением бюджета министерства занимались гоблины, которые с завидной периодичностью делали попытки избавиться от этой почетной обязанности.
По мнению Гарольда, все восстания гоблинов имели своей целью уменьшение налогового бремени и одновременное предоставление политических прав податному сословию. Гарри бы не сильно удивился, если бы узнал, что на знаменах какого-нибудь Щохада Злобного гордо реял лозунг «Нет налогов без представительства».
Естественно, волшебники не горели желанием предоставлять мелким финансистам хоть какие-нибудь права или, тем более, уменьшать суммы дани, но гоблины были весьма упорны, так что магам приходилось находить какие-то компромиссы. И одним из них уже давно стало то, что в обмен на налоги волшебники обязались пользоваться исключительно гоблинским банком. По мнению коротышек, контроль над финансами магов давал гораздо более прочные гарантии соблюдения волшебниками прав гоблинов, чем любые документы. За несколько веков маги настолько привыкли к такому положению дел, что полагали Гринготс единственно возможным вариантом для хранения своих денег. И по большому счету современные волшебники даже не задумывались о подобных вещах, считая сложившийся порядок единственно возможным.
— Так что сейчас маги предоставляют гоблинам возможность жить на своей территории и прячут их от большого мира, а те платят за это деньги, — закончил Гарри. Он обратил внимание, что к концу его рассказа все остальные ребята отвлеклись от своих дел и внимательно слушали его.
— И я думаю, эту информацию министерство никогда не позволит включить в школьную программу, — довольно ухмыльнулся Забини. — Наши политики вряд ли признают, что полностью зависят от гоблинов.
— Вернее, что весь волшебный мир просто нарост на Гринготсе, — кивнул Джастин. — Хотя эта картина не слишком отличается от обычного мира.
* * *
Проходя через гостиную, Гарри мысленно проговаривал свою речь, обращенную к Плаксе Миртл. Всю последнюю неделю Поттер вместе со своим наставником готовились к очередной вылазке для поисков Тайной Комнаты, и вот теперь настал момент истины. Если предположения Гарольда были верны, то они вполне возможно узнают, где находится вход в секретное подземелье Салазара Слизерина.
Вообще-то раньше Поттер считал, что поиски различных тайн это весьма увлекательное и, помимо прочего, довольно опасное занятие. Увы, но под чутким руководством Гарольда мальчику пришлось уяснить, что основой поиска Тайной Комнаты будет не ползание в таинственных закоулках Хогвартса, а кропотливая работа в библиотеке. Причем приходилось просматривать не только пыльные фолианты, которые не открывались школьниками как минимум несколько десятилетий, но и старые подшивки газет, пытаясь найти там крупицы информации.
Именно благодаря чтению старых номеров Пророка, Гарри сумел выяснить, кто пострадал, когда в прошлый раз открывалась Комната. Это была Ширли Миртл, пятикурсница с Когтеврана, призрак которой теперь обитал в туалете второго этажа, где профессор Кеннеди так удачно отобрал у близнецов Уизли якобы суперполезный артефакт. По мнению наставника, близость жилища привидения к месту нападения на миссис Норрис была не случайной, ну или, во всяком случае, могла быть. И вот теперь Поттер наконец-то получил шанс оторваться от книг и перевести их расследование в более активную стадию.
— Доброе утро, Гарри, — из кресла, стоящего у камина, возле которого Книзлы любили собираться по вечерам, донесся мягкий голос Гермионы. — У тебя найдется для меня немного времени?
— Привет, что-то случилось? — Гарри почувствовал беспокойство за подругу. Он испугался, что у нее возникла какая-то проблема, и она с вечера сидит в гостиной.
— Да, случилось, — девочка подождала, пока Поттер усядется рядом с ней. — Случилось, что мой лучший друг в последние дни слишком много времени сидит в одиночестве в библиотеке, а потом еще и бродит ночью по школе. Гарри, ты, конечно, можешь ничего не рассказывать, но я сильно волнуюсь за тебя.
На миг Поттер испытал облегчение, узнав, что с его подругой все в порядке, но Гарри было немного не по себе от того, что их с наставником поиски отдалили его от друзей. Да и откровенно говоря, Гарри хотелось поделиться с кем-нибудь своими находками.
«Думаю, теперь действительно нет смысла отмалчиваться, — заметил Гарольд. — Все равно приручить василиска вряд ли получится, а сами по себе поиски Тайной Комнаты не являются чем-то экстраординарным. Наверняка и до нас этим занимались все кому не лень».