Мадара сохранил каменную морду, понадеялся, что старейшин там хватит удар, и, получив поддержку зрителя, продолжил:
— Размышляла та Карина,
С кем же лучше лечь на спину.
Тот не годен, тот дурак!
Возьму всех и натощак!
Тобирама радостно заржал. Хаширама, вернувшийся к своему столу, на котором сверкали прямо-таки девственной чистотой пустые тарелки, отбил звонкую дробь ложкой по сковородке. А почему бы и нет? Тем более что исполнял Мадара с чувством, с задором и действительно хорошо.
Учихи краснели, пыхтели и отказывались признаваться, что это именно их глава рассказывает о таких похождениях… И вообще думали, как бы так его сместить тихонечко. А то, конечно, Мангекью, но, блин, честь клана!..
— Как на севере однажды
Встретила она моржа,
Клык моржовый тверд и гладок!
Только сунут не туда!
Изуна, обидевшись, что никто, кроме Тобирамы, не поддерживает братика, забрался на сцену со струнным инструментом и мягким, ангельским голосом пропел:
— Вот узнали про злобину
Все в селении Карины.
Ой, разврат, ой, разврат!..
Пожеланье принято!
Тобирама уже натурально всхлипывал. Спроси его кто, что именно настолько развеселило, Сенджу и не ответил бы — но был абсолютно уверен, что это шикарно. И вообще одно из лучших воспоминаний будет.
— Учиха, я тебя люблю! — проорал он, стараясь хотя бы ржать не так заливисто.
— А ты уточняй, которого! — звонко ответил Изуна в ритм стихов. Мадара усмехнулся и продолжил, чуть занизив голос:
— Был у девки один друг,
Друг, ничего больше.
Полдеревни не друзей.
Ну а друг — в пролёте.
Тобирама рассмеялся:
— Да обоих!
Хаширама с невинной улыбкой сыпанул что-то на огонь своей жаровни. Может, и специи, но улыбка была слишком уж невинной. А то что один отото веселится?
Сенджу, посматривающие на Учих слегка снисходительно, тоже залились краской. За верхушек клана было стыдно всем. Неизвестно ещё, что хуже — похабные частушки или публичные признания в любви.
Но время прошло, задор заразителен, травки Хаширамы действенны, и вот все зрители расслабились и засмеялись, громко хлопая в ладоши.
Это был успех.
— Эх, сынок, — проворчал старший купец. — Такое представление. Жаль, что рассказать никому не сможем.
— Почему? Суровые шиноби нас убьют ради сохранения тайны? — испугался веснушчатый малец.
— Хе. Нет. Нам просто никто не поверит.
***
С праздника удалось вырваться далеко заполночь. Старшее поколение давно расползлось по домам, получив халявной еды, а вот разгорячённая молодёжь долго общалась, обменивалась новостями и историями. Драк уже не было, а вот спонтанного расползания по кустам — хоть отбавляй. Ещё бы. Мадара и Изуна случайно или специально, но сместили всем мысли именно в этом направлении.
Однако сами они просто сбежать не могли и сидели до последнего, следя за порядком. Всячески веселясь при этом, конечно, но хотелось-то не этого… Однако оставлять накуренных бывших врагов одних всё-таки не стоило.
— Это был самый лучший праздник, — поделился Тобирама, беззастенчиво повисший на обоих Учихах сразу.
— Согласен, хорошо повеселились, — проговорил Изуна, чуточку задумчивый. — Воевать после такого вряд ли уже получится. Куда сейчас?
— Идемте к нам, — предложил Хаширама, тоже прибавляясь к объятиям. — Точнее… Есть у меня один домик. До утра не найдут точно.
— Пошли, — зевнул Мадара, приобнимая Хаши. — А то как-то завидую молодёжи.
— Завидовать ты им перестанешь утром, когда за ними родители придут, — проворчал Изуна.
— Угу, угу. Отобьются как-нибудь, — заржал нии-сан, — совместными силами!
Тобирама хмыкнул:
— Ваш темперамент да на нашу выносливость? Скорее, это будет «убивайте, только не будите…»
Хирайшин подхватил всех четверых, перенося с праздничной площадки на тихую уютную полянку, залитую лунным светом. В тени деревьев и впрямь притаился небольшой домик, явно выращенный мокутоном.
— Хорошо… — Тобирама отпустил Учих, потянулся. Шальное веселье, заставлявшее кровь пузыриться и бурлить, наконец-то улеглось.
Мадара обнял братишку, прижимая усталого няшку к себе, а потом и вовсе поднял несопротивляющуюся тушку на руки. Изуна засопел сердито, обнимая. Он действительно очень и очень соскучился. И очень беспокоился. И вообще!..
Нии-сан погладил и отнёс в дом. Специфика Мокутона чувствовалась — всё, что можно было сделать из дерева, было сделано из дерева. Даже вместо ковра был мягкий мох. Туда Мадара брата и усадил, поглаживая нежно-нежно. С двух сторон устроились Сенджу, тоже обнимая и поглаживая по волосам — кажется, страсть к чужим лохмам в этом семействе была не только у Тобирамы. Изуна посопел-посопел, задумался. А потом резко дёрнулся, ухватил Тобираму за отворот, чтобы просто так не сбежал, и вцепился поцелуем. Сенджу ответил, зарылся пальцами в волосы, окончательно растрепывая хвост. Оторвался на секунду, оценил реакцию Мадары — в брате он не сомневался, — кивнул сам себе и снова поцеловал Изуну, опрокидывая его на мягкий мох.
Учиха оказался неожиданно податливым, проминаясь под ним с мягкостью того же мха. Прогибался, поддавался, но при этом был невероятно требовательным, втягивая в умопомрачительный поцелуй, прижимая к себе и прижимаясь сам. Не покидало ощущение, что этим поцелуем он вытягивает чувства, волю и душу, а снизу — так чтобы стекало лучше.
Мадара откинулся назад, расслабленно наблюдая.
Хаширама придвинулся к Учихе ближе, мягко отвел волосы в сторону. Коснулся губами шеи — ласково, почти трепетно. Обнял, скользнул кончиками пальцев под рубаху. Погладил. Мадара скосил на него взгляд, с трудом отрывая его от этого зрелища. Но вообще было маловато освещения, только луна заглядывала в окно, как-то неуютно. Он огляделся, нашёл очаг с дровами, поджёг его метким плевком огня… И только потом приобнял Хашираму, любуясь бликами света на его лице. Сенджу улыбнулся, огладил кончиками пальцев лицо. Наклонился, касаясь губами губ. Поцелуй — мягкий, ласковый, нежный. И только чуть дрогнувшая рука выдавала, что Хаширама не так спокоен, как кажется.
Мадара потянул его на себя, усаживая на колени, наслаждаясь теплом кожи под одеждой, крепостью напряжённых мышц, стуком живого сердца. Давний друг, извечный противник… Умопомрачительный поцелуй.
— Волнуешься?
— Есть немного, — улыбнулся Хаширама уголками губ. — У меня сложно всё с темпераментом.
Мышцы расслабились сразу, одним порывом. Сенджу растекся по Мадаре, мягко толкая его в плечи и норовя уронить на все тот же мох. А еще огладить ладонями поджарые бока, окутать собой. Затянуть в бесконечно долгий поцелуй. И захапать себе этого Учиху со сладострастным чавканьем, словно самая опасная трясина.
Раскачивался Хаши и впрямь дольше брата. Но уж когда его пробирало…
========== Часть 14 ==========
На следующий день главы Учиха и Сенджу официально скрепили договор о мире и взаимопомощи. И… Всё. Жизнь ничуть не изменилась, разве что опасаться нападения именно этих соседей уже не стоило. Но мир с одним кланом не гарантировал мир с другим. Да, ходили друг к другу в гости, обменивались иногда товарами… Но никаких особенных, качественных изменений не было.
Прошло два месяца. И тут-то начался скандал.
Последствия дружной гулянки, да с великолепными ароматами в воздухе начали проявляться в обоих кланах. Люди в панике заметались: что делать, как быть, не по традициям, но ребёнок же, но от чужака из другого клана, а-а-а!!!
Хаширама и Мадара пинками свели всех в одно место и объявили, что селения будут объединены. Глава Сенджу пообещал лично урыть любого, кто сделает что-то детям, будь они даже из другого клана. Глава Учих ничего не обещал, но кивал в подтверждение, так что все сами додумали страшные вещи.
А главы кланов со своими братьями эти два месяца не баклуши били, а обсуждали облик будущей деревни. Подождать, к слову, предложил Изуна. Так как одной успешной совместной попойки мало для установления прочного мира на всех уровнях. Нет, конечно, можно было заставить, авторитета и личных сил у каждого главы для этого было достаточно. Но лучше, чтобы люди сами прочувствовали эту необходимость, а не списывали на глупое самодурство сильного.
Сейчас же… Представителей старшего поколения, которые в расползании по кустам не участвовали, оказалось очень мало. А практически все боеспособные шиноби так или иначе оказались ввязаны в назревающий всплеск рождаемости. Учитывая, что силком никто никого не тянул, да ещё и поддержку глав кланов… Люди пока еще робко, но начали надеяться, что сейчас их дети в безопасности. Что им не нужно будет учиться держать кунай раньше, чем есть самостоятельно.
Окончательную точку в притирке поставило нападение клана Кагуя. Управляющие костью были известны как неистовые и безжалостные бойцы, но обычно обретались достаточно далеко от здешних мест. Что именно занесло их к строящемуся селению, осталось неизвестным — потому что и спросить было не у кого. Когда тот, кого ты привык считать врагом, бросается под удар, чтобы защитить твою сестру… Когда, матерясь сквозь зубы, лечит, вытаскивая с того света, потому что «мой внук не будет сиротой, понял, Учиха?!»…
Такое пробирает.
И такое не забывается.
Кроме мотивации каждой отдельной сволочи были ещё и чисто технические вопросы. В идеале хотелось полностью объединить разъединённые когда-то кланы, но встала проблема во время объединения внутренних кодексов. Во многом они были схожи, даже удивительно, как сильно походили друг на друга!.. Но были пункты, которые противоречили друг другу и никак не желали сходиться.
Например, у Учих было много заморочек по поводу личного пространства, вежливости и деликатности. Дело доходило даже до регламентирования дружеского общения. У Сенджу в этом плане было попроще и можно было и дразнить, и подшучивать… Изуна вздохнул, собрал бумаги и пошёл пытать Тобираму, что, как и почему… В результате ему самому пришлось рассказывать несколько прецедентов, когда невинные шутки чуть не обернулись массовыми убийствами. Тобирама почесал лохматый затылок и принялся писать технику безопасности в общении с Учихами, дополняя ее собственными наблюдениями и выводами. Изуне даже обидно стало — такого подробного разбора силы шарингана он в клане ни разу не видел. А ведь у Тобирамы не было возможности толком заняться исследованиями — он всю свою информационную базу насобирал в боях.
В итоге общий кодекс получился модульным. Был некий общий костяк, составленный из непреложных принципов — тех самых, за несоблюдение которых полагалось вышибание с треском, если не кунай в горло. И были отдельные дополняющие части для каждого из кланов. В которых было досконально разжевано, почему можно вот это и нельзя такое. И что получится, если это «нельзя» все-таки нарушить. Сенджу не поленился и соответствующий список наказаний составить. Нет, никакой тюрьмы или смерти, если конфликт вышел небольшим. Зачем бесполезно тратить такой дорогостоящий ресурс, как хороший шиноби? Тобирама был гораздо изобретательнее.
— Осталось как-то это впихнуть в чужие головы, — вздохнул он, изучая заполненный каллиграфическими иероглифами свиток.
— Тобирама, я тебя любить! — обрадовался Изуна, чмокнул его в щёчку и побежал творить.
Разумеется, требовалось провести разъяснительную работу среди населения. Всё-таки пусть они не были непримиримыми врагами, вообще не способными к взаимопониманию, однако кое-какая разница в восприятии всё же была. Даже самый нервный Сенджу не дотягивал по эмоциональному накалу и количеству тараканов до самого спокойного Учихи, это следовало учитывать. Постараться убедить Сенджу немного поделикатничать и постараться убедить Учих не теребить так уж рьяно Сенджу…
Для контраста Изуна пустил для обмена культурным опытом старперов с обоих сторон, а потом, когда контингент был достаточно напуган, разъяснил непонятные моменты и рассказал об упрощении и слиянии кодекса.
Мадара и Хаширама тем временем планировали архитектуру будущей деревни. Сенджу скептически осмотрел кружок на карте и обвёл гораздо большее пространство, раз эдак в десять-пятнадцать.
— Да ты оптимист, — хмыкнул Мадара. Он возлежал рядом с картой, и вообще настроение было меланхолично-ленивым, самое то для размышлений.
— Все хотят безопасного места для своих детей, — покачал головой Хаширама. — Вот увидишь, другие кланы тоже скоро подтянутся в союз!
— Хм. Сам собой напрашивается вариант отдельных селений, просто вплотную друг к другу. Тогда можно не сильно действовать друг другу на нервы. А в центре — общественные заведения и башня правителя… Но что-то мне это нихрена не нравится. Может, как-то распределить всех равномерно? Хай привыкают…
— В центр нужно поместить самое ценное. И самых беззащитных, — Хаширама поставил рядом две точки. — Академия и госпиталь. Как раз если дети подерутся или пострадают во время тренировок, рядом будут медики, чтобы помочь. А башню… — карандаш переместился к самым воротам. — Сюда. Правителем стоит выбирать сильнейшего — или же того, кого без сомнений будут защищать все. Иначе просто не удержится. Да и если кто-то рискнет на него напасть, остальное селение меньше пострадает.
Сенджу задумчиво покусал карандаш и продолжил:
— А всех остальных предлагаю селить по уровню силы. Самых сильных — ближе к внешним границам, тех, кто послабее — к внутренним. В центре будет безопаснее, но поселиться там — это добровольно признать себя слабаком. А для переселения в следующий круг ввести экзамен. Как тебе?
— Хм… Значит, по такой логике в самом центре будут жить дети, медики и гражданские. А ещё туда же архив и библиотеку. Отличается от классической схемы, но мне нравится. Есть возможность для тасовки и смешивания… Хотя насчёт здания правителя не уверен. Большую часть времени там будет вестись бумажная работа да приём послов… Если не правителя защищать, то хотя бы клерков да гостей. Можно к воротам спальное место правителя выставить, но не рабочее.
— У ворот все время какая-то суета. Сильному шиноби отдохнуть там будет невозможно. И вообще, правитель не должен отграничиваться от всех остальных, — возразил Хаширама. — Да и тащить в глубину деревни послов, заказчиков и всех остальных, — Сенджу поморщился.
— То есть небольшой прыщ города для представительских целей? — уточнил Мадара, обведя пальцем небольшой кружочек.
— М-м-м… да, так отлично. Осталось решить, как будем заселять кольца — секторами или?
— Даже если попытаемся селить не секторами, всё равно будут пытаться поселиться рядом. Нафиг конфликты? Будем потихоньку перемешивать, тем более, текучка из-за рангов нам обеспечена… — Мадара как бы указывая провёл пальцем по карте от центра к краю, а там натолкнулся на руку Хаширамы и тут же огладил её открытой ладонью.
Сенджу улыбнулся, поймал пальцы. Поцеловал. Поднял на Мадару сияющий взгляд:
— Это гораздо лучше, чем то, о чем мы мечтали в детстве.
— Да чот мне кажется, что основная жопа только начинается, — проворчал Учиха.
Хаширама прыснул:
— Ага, через полгода в селении будет очень много крикливых маленьких детей!
***
После придумывания основной архитектуры и начала постройки деревни остро встал вопрос: а кто править-то будет? Вполне логично, что каге должен стать… Тут логика разделялась. Мадара считал, что на этом посту он просто переубивает всех идиотов — а критерии ума у него очень строгие — в том числе и всеми любимых идиотов, что может привести к внутренним распрям. Да и вообще, это он отказался от детской мечты. Править должен кто-то с твёрдыми принципами, как Хаши. Хаширама в свою очередь доказывал, что во главе деревни должен стоять именно Мадара — потому что у него хватит сил быть справедливым и беспристрастным. Да и Сенджу в какой-то момент может просто не хватить чуткости для тонкой душевной организации Учих. И вообще, Мадара как никто заслуживает стать символом и знаменем этого объединения…
Наспорившись до хрипоты, они решили привлечь свежий взгляд в лице младших братьев. Изуна куда-то отлучился, а вот Тобирама сидел, уткнувшись в свиток и что-то скрупулезно из него выписывая.
— Изуну, — коротко ответил Сенджу, даже не дослушав их аргументы.
— Ой, бля… — Мадара на мгновение стал похож на лохматую сову. Но затем подумал и проговорил: — А ведь идея.