- Вот здесь,- указал он на жирный крест в центре плана.
- Ага,- удовлетворенно хмыкнул Охрименко, рассматривая план,- значит, отметим день рождения господина Гитлера.
- Надо бы.
- Обязательно отметим. Как же иначе?- усмехнулся старик и добавил уже серьёзным тоном:- План должен был доставить я, но сам видишь - не могу. Придётся, Алёша, тебе. Пойдёшь?
- Пойду!
- Вот и ладно,- повеселел Охрименко,- а я тут на иллюминацию посмотрю. Думаю, что наши не прозевают. Сейчас же отправляйся и передай план по назначению. Явка в сторожевой будке. Знаешь, где?,
- Знаю. Филипп объяснил.
- Ну, в добрый путь!
Тот попрощался и быстро ушёл.
- Запомни этого человека, Костенька? Найдёшь его, если надо будет?
- Найду.
- В случае чего, держи связь с ним. А теперь иди, спи.
Больше недели отлеживался в погребе Остап Охрименко. Наконец, рана его зажила. Но он ещё прихрамывал и ходил, опираясь на палочку.
Однажды вечером он спросил Костю:
- Помнится мне, у вас на чердаке есть маленькое окошко?
- Есть,- ответил недоумевающий Костя,- а зачем вам?
- А вот заберёмся на чердак, тогда и узнаешь.
На чердаке Охрименко приник к окошку и долго всматривался в весеннюю темноту.
- Пока ничего не видно,- вздохнул он.- Подождём. Сейчас, пожалуй, ещё рано.
- А что будет?- спросил Костя.
- Если всё пойдёт ладно, то мы с тобой, Костя, увидим очень красивую иллюминацию.
Ждать пришлось долго. Костя зябко поёживался, но стойко ждал. И вдруг в ночной тишине они услышали глухие взрывы.
Костя выглянул из оконца. Вдали высоко в небо взметнулся столб огня.
- С днём ангела, господин Гитлер!-торжествующе засмеялся Охрименко.
…Как выяснилось позднее, в Киеве в ту ночь произошло следующее.
В офицерском клубе киевского гарнизона фашисты торжественно праздновали день рождения Гитлера. Гремела музыка, рекой лилось вино. Пьяные офицеры во всё горло орали песни, произносили хвастливые речи в честь непобедимой гитлеровской армии, танцевали.
И вдруг в самый разгар бала грохнули взрывы, потолок рухнул, свет погас. Здание загорелось. Обезумевшие оккупанты в ужасе метались по горящему клубу. У выходных дверей возникла дикая свалка.
По городу пошли слухи, что это подпольщики минами подорвали здание. В течение трёх дней после этого киевляне с тайной радостью наблюдали за тем, как с оцепленной площади, в центре которой возвышался офицерский клуб, вывозили на грузовиках откопанные из-под обломков трупы.
Радовался в ту ночь вместе с Охрименко и Костя, наблюдая за тем, как далеко на горе тёмную мглу прорезают языки яркого пламени.
- Так им и надо!- возбуждённо шептал он.
- Это только первый подарочек,- вторил ему Охрименко,- будет им и ещё немало гостинцев.
Рано утром старик распрощался с Костей.
- Пора и обратно. Загостился я здесь,- сказал он.- А ты не грусти. Теперь уж не так долго ждать. Скоро побегут- гитлеровцы назад, как ошпаренные. Будь здоров, Костенька!
Слегка прихрамывая, он исчез в предрассветной мгле.