– Ха! В следующий раз? Если я увижу урода с лошадиным лицом, который это сотворил, я как следует его отделаю, чтобы не размахивал мечом, если не умеет, а потом приплачу ему, чтобы он довел дело до конца. – Он поморщился. – Я один с тех самых пор, как ты был ребенком, Сигурд, – сказал он. – Ради чего мне жить? Без руля в руках я ничего не стою.
Ярл Рандвер забрал «Олененка», которого Солмунд любил больше меда, серебра и славы.
– Кроме того, меня ждет твой отец, – добавил он.
– Ему придется подождать, старик, – заявил Сигурд. – Мне понадобится человек с твоим умением управлять кораблями.
Солмунд ухмыльнулся в белую бороду и закрыл глаза. Сигурд оставил его отдыхать, у него самого было полно работы.
К тому времени, когда он перенес большинство тел в «Дубовый шлем», в деревню начали возвращаться первые из тех, кому повезло остаться в живых. Они приходили по двое и трое, спотыкаясь и едва переставляя ноги, словно драугры, трупы, выбравшиеся из погребальных курганов, чтобы расхаживать среди живых. Они шли с широко раскрытыми глазами; женщины держались за руки, дети плакали. Некоторые находили своих родных среди убитых жителей деревни; другие обнаруживали, что те, кого они любили, исчезли, точно дым на ветру, и в каком-то смысле это было даже хуже, потому что их ждали невольничьи рынки. Лучше знать, что твоя сестра или сын мертвы, чем понимать, что они остались в живых и страдают где-то под жестоким игом других людей, и ты больше никогда их не увидишь.
Сигурд обрадовался, заметив Рагнхильду, которая перебиралась через камни, направляясь в деревню. Ее распущенные волосы полоскал ветер, и она держала на руках своего светловолосого малыша. Женщина улыбнулась Сигурду сквозь слезы, но, прежде чем он сумел отыскать подходящие слова, сама поняла, что ярл Харальд и Сорли, и все остальные мертвы. Ее охватил ужас, и она прижала маленького Эрика к груди так сильно, что чудом его не задушила.
– Мой Улаф знает, что делать, – сказала она с неколебимой уверенностью, что ее муж обязательно вернется, и Сигурд прикоснулся к резной фигурке одноглазого Одина, висевшей у него на груди, надеясь, что Улафу и его отряду повезет.
Уже совсем стемнело, когда в деревню вернулись последние жители, сжимавшие в руках инструменты, украшения, плащи или лучшие меха; все, что им удалось прихватить перед тем, как они бежали от людей Рандвера. Сигурд насчитал тридцать шесть человек, из них всего восемь мужчин, причем трое были стариками, которые не смотрели Сигурду в глаза, стыдясь того, что они еще дышат, когда столько народа погибло.
Собравшись в круг, прикрывая руками рты или смаргивая слезы, теребя в руках оружие, все слушали Сигурда и Солмунда, которые рассказывали им жуткую историю того, что произошло. Выяснилось, что пятерых девушек и шестерых юношей налетчики увели с собой. Их отправят на невольничьи рынки, если потребуется, под угрозой скрамасаксов.
– Они придут, чтобы убить нас, – сказала женщина, когда Сигурд и Солмунд закончили говорить, и все одновременно посмотрели на юг, в сторону залива и моря с пенными шапками, которые нагнал ветер.
Сигурд покачал головой.
– Они хотят получить эту землю, и они унесли все, что смогли. Но когда Рандвер придет снова, он объявит себя вашим ярлом. Он захочет, чтобы вы ловили рыбу, собирали урожай и разводили свиней.
В этот момент перед его мысленным взором появилась детская колыбель, и он порадовался, что бросил ее в горящий дом Асгота до того, как беженцы вернулись. Может быть, даже к лучшему, что Унна, мать ребенка, тоже была мертва.
– Я видел краем глаза, как Рандвер и его ублюдки пытались поджечь дом твоего отца, – сказал Солмунд, лицо которого было бледным, как седые волосы, кивком показав на дом; огонь в западном крыле не разгорелся, хотя соломенная крыша продолжала тлеть, окрашивая сумерки желтым дымом. – Он хотел заполучить его себе, почему бы и нет… – Солмунд оглядел испуганные лица людей, окружавших его, и покачал головой. – Его люди напились почти до потери сознания, они не должны были убивать столько народа, и Рандверу совсем не понравилось то, что они сотворили.
Слабое утешение для тех, кто остался в живых, но, скорее всего, это было правдой. Вместе с рабами, богатой добычей и тремя кораблями Рандвер получил бы Скуденесхавн, смотрящий на юг через Бокнафьорден. Что же до конунга Горма, он обрел в лице Рандвера сильного союзника вместо врага, что принесет ему больше серебра, чем необходимость хранить взаимную клятву верности, которую они дали друг другу с ярлом Харальдом.
Когда оставшиеся в живых жители Скуденесхавна осознали эту тяжелую истину, они, по крайней мере, перестали оглядываться через плечо и смотреть на тела тех, кому повезло не так, как им. Несколько мальчишек помогли Сигурду перенести последние тела в «Дубовый шлем» и, когда они закончили, около центрального очага лежали трупы тринадцати мужчин, женщин и крошечных детей, а также трех собак. Аслака среди них не было, и это означало, что его, скорее всего, забрали вместе с Руной, чтобы продать на невольничьем рынке; хотя, возможно, у ярла Рандвера появились бы другие планы на девушку, если б он узнал, что она – дочь ярла.
Налетчикам не удалось найти самый маленький сундучок с серебром ярла Харальда. Они выкопали тот, что был спрятан под их с Гримхильдой кроватью, а еще забрали морской рундук Харальда, в котором лежали его самые ценные вещи: скрамасаксы с серебряными и костяными рукоятями, серебряные кольца, молоты Тора и кольца для предплечий, принадлежавшие воинам, убитым им в сражениях. Все это, хотя и не могло сравниться с сундуками Фафнира, наверняка вызвало счастливую улыбку на лице Рандвера.
Но они не нашли нестбаггин из кожи, набитый разными вещицами и монетами из серебра, спрятанный Харальдом на одной из потолочных балок, под которой он спал ночью после возлияний меда или эля. Сигурд ловко сбил его топором, дрожащими руками развязал тесемки и, засунув внутрь руку, нащупал сокровище, принадлежавшее его отцу. Дань и добыча, полученные Харальдом хитростью, мечом или посредством торговли. Даже в медном сиянии масляных ламп Сигурд видел, что слитки и сломанные кольца потемнели, стали серыми или черными, потеряли блеск, забытые, хранимые для тяжелых времен.
Но серебро – это серебро, и Сигурд был богат.
Он попросил принести старые бревна и сухое топливо; все это сложили вокруг мертвых тел и полили маслом из печени трески, хранившимся в тайнике в одном из сараев для лодок рядом с причалом, который не нашли люди Рандвера.
– Любой ярл скорее согласился бы стать кормом для червей, чем смотреть на такой жалкий конец своих людей, – пробормотал седобородый старик по имени Гилфи, глядя на происходящее в свете лампы, висевшей на цепи.
Теперь, когда раны на телах прикрывали куски ткани, Сигурду казалось, будто люди спят после грандиозной пирушки, как бывало множество раз прежде, когда они делили этот очаг, мед и мясо своего ярла и рассказывали друг другу разные истории. Но, когда наступит утро и летнее солнце согреет воздух и разбросанные по фьорду драгоценности, тела этих несчастных будут по-прежнему холодными и безжизненными. Мать Сигурда, которую он положил отдельно от остальных в ее собственную кровать и окружил вещами, которые могли ей понадобиться в загробной жизни, никогда не увидит новый день и лица своего сына.
– Мы подождем день или два, чтобы все высохло, – сказал он Гилфи.
Несмотря на то, что смазанные смолой стены «Дубового шлема» займутся и будут гореть, точно кузнечный горн самого Велунда, сейчас они намокли от дождя и морской воды, которую по приказу Улафа жители деревни носили в ведрах и выливали на стены, на случай если Рандвер заявится ночью и захочет сжечь жилище ярла Харальда.
– Да уж, эти люди уже никуда отсюда не уйдут, – согласился с ним Гилфи, пнув ногой крысу, которая, не обращая на людей внимания, пыталась отгрызть белый палец у трупа одной из женщин. – А когда он загорится, огонь так высоко поднимется к небу, что обожжет пятки Одина.
Никто не стал спорить с планом Сигурда сжечь дом вместе с телами погибших односельчан.
– Пусть ярл Рандвер увидит дым из Хиндеры и знает, что ему не суждено сидеть в кресле твоего отца, – заявила женщина по имени Торлауг, чьи глаза метали молнии.
В последний раз Сигурд видел ее мужа Асбьёрна, когда тот бежал вместе с Сорли, собираясь убить конунга Горма, и дать последнему сыну Харальда шанс остаться в живых. Больная рука Асбьёрна не помешала ему сражаться до самого конца, и Сигурд дал себе слово позаботиться о том, чтобы про его подвиг узнали скальды. Рассказ о героизме Асбьёрна позволил Торлауг гордо выпрямить спину.
– Нужно подождать, когда Рандвер будет внутри, а потом все поджечь, – выкрикнула девушка по имени Ингун.
Она была достаточно хорошенькой, чтобы тэны Рандвера принялись убивать друг друга за возможность изнасиловать ее первым или забрать в Хиндеру, чтобы жениться, – и не важно, есть у него уже жена или нет. Но Ингун оказалась такой же резвой, как и красивой, и никому не удалось ее поймать.
– Я не хочу, чтобы этот человек умер в том же огне, что и наши родные, – заявила Торлауг.
Сигурд знал, по какой причине они не стали с ним спорить, когда он сказал, что хочет сжечь «Дубовый шлем». Дело было вовсе не в том, что они больше никогда не смогут веселиться в медовом зале, заполненном до самой крыши призраками и золотыми воспоминаниями о более счастливых временах. Просто ревущее, могучее пламя унесет мертвых в загробную жизнь так же быстро, как дым поднимется к небу, и почти так же стремительно, как валькирия, летящая в Асгард с героем на руках. Поэтому, когда «Дубовый шлем» достаточно высохнет, он сгорит дотла.
Сигурд не был ярлом. Однако казалось, в их глазах он держал невидимую веревку, другой конец которой находился в руках ярла Харальда, и не имело значения, что сейчас тот пировал с богами в Вальхалле. Они ждали, что Сигурд поведет их за собой, и эта надежда, точно тяжелый торк, давила ему на шею.
– Ты не можешь оставаться здесь, парень, – сказал Солмунд, когда Сигурд поднес сальную свечу к его лицу. Юноша направлялся на холм, с которого открывался вид на залив, когда решил проверить, не умер ли старый шкипер в своей постели. – Рандвер не станет тратить силы на меня и остальных, но стоит ему пронюхать, что ты жив, и он пустит по твоему следу своих псов. И конунг-клятвопреступник тоже – он-то знает, что тебе удалось спастись. – Солмунд ухмыльнулся, несмотря на мрачные слова. – Он будет чесаться, как вшивый раб, при мысли о том, что ты разгуливаешь на свободе, когда по всем законам должен быть мертв.
Эта мысль согрела покрытую льдом змею, свернувшуюся внутри Сигурда, хотя, по правде, он сомневался, что конунг лишится сна из-за мальчишки, у которого борода еще только начала расти.
– Не сомневайся в намерениях Одноглазого, – продолжал Солмунд, наставив на Сигурда окровавленный палец. – Ты не просто так остался в живых во время той бойни.
– Я убежал, – пробормотал Сигурд, но шкипер не обратил на его слова внимания.
– И я точно знаю, что не за тем, чтобы ты смог меня залатать. – Глаза старого шкипера уставились на Сигурда. – Ты же знаешь, что боги любят хаос.
Сигурд знал это – понял в сосновом лесу, где бушевало сражение и он убивал людей мечом и копьем. Именно тогда он осознал, что у него самого есть дар создавать хаос. И его это вполне устраивало.
– Когда вернется Улаф, мы уйдем, – сказал он. – Ты тоже, Солмунд. Ярл Рандвер придет, чтобы захватить Скуденесхавн от имени конунга Горма, только нас там не будет.
– И куда мы направимся? – спросил, бледный как смерть старый шкипер, рана на груди которого только начала затягиваться, словно губы во время гримасы.
Однако он был готов идти туда, куда понесет его ветер Сигурда, и тот пожалел, что у него нет более определенного ответа.
– Я не знаю, – сказал он.
***
Ветра почти не было. Яростное пламя бушевало, высокое, точно могучие дубы; металось, разбрызгивая в разные стороны бронзовые искры, казавшиеся живыми, как будто их выпустили в полет по свету, чтобы разнести весть о том, какая судьба настигла жителей Скуденесхавна. Дым поднимался в небо, словно черные паруса драккара, принадлежащего какому-то богу, и старые, изъеденные червями балки трещали и сердито плевались огнем. «Дубовый шлем» горел.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.