* * *
Обнаружить свою «силовую поддержку» на рейдере для Хоаххина не составило большого труда. Еще на подходе к спортзалу Хоаххин услышал раздающиеся оттуда характерные глухие удары тяжелых тел об упругий пластик. Пантелеймон не мог себе отказать в хорошей потасовке, тем более спарринг с тренажерами практически всегда заканчивался их ремонтом или чаще полной утилизацией. Но застать Пантелеймона в столь плачевном положении Хоаххин никак не предполагал. Дюжий десантник, явно тренированный на более современных приемах боя, кружил вокруг святого отца, с завидной периодичностью отвешивая ему тяжелые тумаки. Несмотря на эту странность, Пантелеймон, казалось, был счастлив как дитя, которого родители забыли в упаковочном цехе на шоколадной фабрике. Однако подобный ход событий никак не мог устроить его бывшего ученика. Авторитет школы Храма Веры требовал немедленного вмешательства. Хоаххин тихонько присел в сторонке от разгорающегося сражения, которое полностью поглотило внимание присутствующей десантуры, и переключился на «взгляды» соперников. Очередная атака дюжего провалилась в пустоту, вслед за ней он получил пару увесистых тычков в голову и только после этого до него стало доходить, что рисунок боя неуловимо изменился. Попытка ускориться ни к чему не привела, теперь Пантелеймон, казалось, на два-три хода вперед угадывал тактическую завязку своего противника и отвечал простыми, но очень эффективными ударами в голову, в корпус, в пах, в колени… Пять минут, и дюжий рухнул на тренировочный мат, хорошенько приложившись об пол подбородком. Десантура, под яростное завывание и улюлюканье, раскачивала обессилевшего Пантелеймона и подкидывала его под потолок, не всегда, впрочем, успевая вовремя поймать. Наконец, он выполз из ликующей кучи и, тяжело пыхтя, на четвереньках заполз в тот же угол, в котором его дожидался Хоаххин.
– Уф! Хорошо! А ты пришел и все испортил. Теперь парень сочтет себя слабаком.
– Не сочтет. Если не слабак.
Мичман, чья двадцатка в этот момент и разминалась в зале, придя в себя от восторга и боевого азарта, разглядел в уголке Хоаххина и, на ходу поправляя спортивный костюм, низко гаркнул:
– Господа десантники!
Дети Гнева, ошарашенные тем, что прозевали гостя, шустро построились в шеренгу по два и вытянулись вместе со своим командиром по стойке «смирно».
Хоаххин вынужден был вскочить на ноги и, вскинув руку в боевом приветствии, не менее лихо гаркнуть:
– Вольно! Разойдись!
И уже более цивильно обращаясь к мичману:
– Вы что тут, за три года озверели совсем, на каждого офицера навытяжку кидаться? Сижу в углу, никого не трогаю…
– Ну, дык, не на каждого. Вон ваша фотка с георгиевской лентой в комнате славы висит, каждый день мимо ходим и честь отдаем, а тут вон живой герой.
Пантелеймон, хищно скалясь в углу и пытаясь перенести вес тела с задницы на корточки, не удержался от умиляющей патетики и хриплым голосом тут же предложил:
– А слабо герою по горбу накостылять?!
Из толпы, делающей вид, что десантники перешли к гимнастической части тренировки, вырвался дружный хор как минимум десятка луженых глоток:
– А что? Можно?
Хоаххин вздохнул, показал святому отцу кулак и протянул ему свои очки.
* * *
Хорошо «размятый» каплей в обнимку с прихрамывающим Пантелеймоном выбрались из-под контрастного душа и растирались полотенцами в раздевалке.
– В хорошей форме ребята. Хоть сейчас «троллей» гонять и в хвост и в гриву.
Хоаххин, ловко поддевая пальцами ноги махровые носки, ловил их в воздухе и натягивал на серую чешую ступней.
– Да «троллям» этого на фиг не надо. Ну и господин офицер тоже ничего еще, любому десантнику наваляет. Я уж думал, что за бумажной работой да за партой раскисли все твои боевые навыки, ан нет, не раскисли. Пойдем-ка на камбуз, чайку махнем, ребята меня уже угощали, отменный у них чаек.
На камбуз поспели как раз к окончанию ужина третьей, последней смены. Бойцы стайками расходились, освобождая места за столиками, и лишь несколько офицеров десантной когорты издали помахали им руками, продолжив тихо переговариваться в быстро наступающей тишине и потягивать горячий ароматный напиток. Друзья не стали углубляться в дебри опустевших столов и присели недалеко от входа. Автоматическая доставка, распахнув свое жерло по центру столика, выложила на него аккуратный чайничек и два граненых бокала в металлических подставках, точно такие же, какие использовались Пантелеймоном в пещере Храма, а также несколько сочных бутербродов с колбасой и сыром.
– Нечего нам тут, командир, делать. А то только своим присутствием воду мутим и народ стращаем. Парни рассказывают, что за последние три с половиной года, как раз опосля гибели всей твоей двадцатки, Удав гайки закрутил так, что корабль работает как швейцарские часы. Сам знаешь, раньше устав не сильно чествовали, а сейчас все по струнке ходят. Так за все это время ни одного инцидента с гибелью бойцов. Хотя всякое было, и донов гоняли, и со «Скорпионами» цапались.
– Народ здесь не из пугливых. То, что команда не при делах, это соглашусь, а вот то, что делать нечего, это ты перестань. Есть у меня некоторые мысли. Вот только нужно посоветоваться со специалистами и руководством. Так что извини, я к связистам пойду, а там видно будет.
Коверкая слова из-за бутерброда, никак не желавшего пролезать в желудок, Хоаххин посматривал через сенсоры зеркальных очков на занятого тем же делом, но с гораздо более успешным результатом Пантелеймона. Судя по совершенно безоблачному выражению его морды, спарринги с десантурой немного развеяли его тоску в связи с отсутствием необходимости выполнять свои прямые обязанности по силовому прикрытию напарника.
* * *
– Эй, милейший, еще пару кружечек мне и моему мальчику!
Небольшая автоматическая тележка робота на раздаче метнулась к стойке бара. Джерри, облокотившись на спинку тяжелой кабацкой скамьи, с удовольствием распрямил ноги, вытягивая их под стол.
– А что тут такого? Что тебя смущает-то? Всякая голытьба подзаборная тебе аванс в полмиллиона цветастых фантиков на счет кидать не станет, а будет зубы заговаривать про светлое будущее и шикарные перспективы. А такой подход мне нравится. Тридцать процентов предоплаты! Жестко оговоренные условия сделки! Гарантия сохранности корабля!
– Понимаешь, Мышь, мне не нравятся клиенты двух типов. Первый, это очень жадные или бедные клиенты, а второй, это очень богатые или очень щедрые клиенты.
Том, слегка придерживая пальцами одной руки торчащие во все стороны клочья своей черной бороды, сдувал пену с бокала «баварского», а ладонью другой придерживал тяжелый эфес длинного абордажного клинка, типичного оружия свободного дона, оружия, которое отличало почти каждого первого из посетителей бара «Манки» на Траболте, самом крупном астероиде на внешних орбитах Нью-Оклахомы.
С того памятного момента прощания с отчаянным «слепым» десантником Детей Гнева, покрытым жесткой серой чешуей, которого они обгорелым вытащили из холодной пустоты космоса, а потом и из холодной пустоты смерти и который отплатил им сторицей, капитаны здорово поправили свои дела. Обустроили свой «тягач», прикупили все необходимые лицензии и ходили на нем в дальнобой между конгломератами на совершенно легальных основаниях. Разборка с контрабандистами покрыла их неувядаемой славой суровых бойцов, и больше к ним с неприличными предложениями никто не приставал. Последние два с половиной года постоянные клиенты рвали их на части. Они даже начали забывать голодные времена и вечное безденежье, а Джерри наел себе небольшое брюшко.
– Том, я же повторяю, все легально, пора уже вставать на торный путь работы с крупными транссистемными операторами. Пора расширять парк и тоннаж. Времена меняются. Да за такое предложение три года назад мы бы уцепились руками и ногами. Что ты уперся как тупой шелудивый ослик?
– Сам ты ослик! Не нужно дразнить судьбу, гоняться за журавлями. Как показывает мой личный, то есть самый верный и, к сожалению, кровавый опыт, эти журавли частенько поворачиваются к тебе страшной зубастой крысиной мордой! Эй, милейший! Еще по кружечке, порцию чесночных гренок и счет, будьте так любезны!
Джерри ловко, кончиками пальцев, выхватил из своего толстого, сшитого из натуральной бычьей кожи портмоне яркую визитку нанимателя.
– Давай ты сам пообщаешься с этими милыми «крысиными мордами», их штаб-квартира расположена в Супер-Сити на Нью-Вашингтон. Потом мы вместе слетаем туда на пару дней, развеемся, посмотрим историю и активы этой компании в любом понравившимся тебе адвокатском бюро, полистаем их долгосрочные тендеры, пообщаемся с их постоянными партнерами…
– Хорошо. Но имей в виду, если будет хоть одна малейшая накладка, я умываю руки! А если ты будешь продолжать дудеть в свою дуду, разделим бизнес!
– ОК, но я уверен, что до этого не дойдет.
Капитаны, слегка нахохлившись, допивали свое легкое светлое, а Том похрустывал гренками. Желание сходить после бара на файер-шоу в соседнюю забегаловку, больше напоминающую приватный публичный дом, рассеялось вместе с размолвкой. Такое у них бывало не часто. Но бывало.
Новый клиент нарисовался неожиданно и серьезно. Электронные письма и вслед за ними письма «живые», доставленные прямо в руки скоростной межсистемной экспресс-доставкой с уже готовым и заверенным в одном известном и уважаемом нотариальном бюро текстом договора. Полмиллиона САК-долларов упали на их общий лицевой банковский счет, с условием вернуть предоплату в случае отказа от предлагаемой работы. Все это действительно немного смущало людей, привыкших за каждый цент расплачиваться своим горбом, а иногда и кровью. А что, собственно, заказчик от них хотел? В их обязанности входило в составе довольно большого эскорта встретить груз в нейтральном секторе ничейного пространства и сопроводить его в доки Нью-Оклахомского международного грузового таможенного терминала для проведения всех необходимых в таких случаях формальных процедур. Причем на время исполнения этих обязательств наниматель предоставлял собственные совершенно новые корабли класса «корвет» и поэтому подбирал опытные команды, которые активно используют на данный момент корабли именно такого класса.
Джерри выплюнул на стол зубочистку и, бросив на Тома печальный взгляд, поднялся на ноги.
– Пойдем, бродяга. Никогда я тебя не брошу, понял? Бороду вытри.
* * *
Герцог Смотрящий на Два Мира, или, как называли его Дети Гнева, – Старейший, несмотря на свою всестороннюю кипучую деятельность, всегда оставался яростным поборником всепоглощающего порядка. А посему очень негативно относился ко всякого рода форс-мажорам и сверхсрочным ночным звонкам. На его прямой линии всегда сидел, казалось, вечно не спящий секретарь, чей монотонный голос и совершенно отстраненное выражение лица многие путали с автоматическим автоответчиком и совершенно неучтиво принимались наговаривать свои сообщения еще до того, как тот завершит свою ритуально приветственную фразу. Так что застать старика врасплох можно было, только воспользовавшись закрытой линией, линией для посвященных.
– Доброй ночи, ваша светлость. Простите, что вынужден потревожить вас в столь неурочный час…
Смотрящий, в шелковой белой ночной рубашке до пяток, с кружевным воротничком ручной работы и в вязаных шерстяных носках, больше походил на милого розовощекого рогатого старичка с небольшими крылышками за спиной, нежели на крупного теневого международного деятеля, обладающего властью, простирающейся далеко за пределы человеческого космоса.
– Послушайте, Хоаххин, если вы разбудили меня исключительно для того, чтобы продемонстрировать свои успехи в изучении дворцового этикета, тогда я попрошу секретаря все последующие сутки будить вас своими звонками каждые полтора часа и заставлять вас выслушивать всякую белиберду.
– Надеюсь, что до этого не дойдет. Я уверен, что знаю, где, когда и как была утеряна «Черная Сфера».
Глаза старейшего, мгновенно сфокусировавшись, стали похожи на два лазерных буравчика, готовых в любой момент пронзить собеседника насквозь.
– И вам нужно срочно попасть в это место?
– Да!
– Имперский курьер все еще пришвартован к рейдеру?
– Да!
– Я сейчас же отправляю на него согласование на свободное использование. Со стороны Совета Адмиралов Сило в течение получаса получит приказ двигаться вслед за вами. Кстати, куда это?
– Нейтральная зона, расположенная как в стороне от секторов влияния людей и Могущественных, так и в стороне от пограничья. Именно там, куда изначально «Сфера» и транспортировалась.
– Восхитительно. Ну а пока будете догонять на курьере вчерашний день, будьте любезны составить внятный (такой, чтоб я понял) отчет о том, что на вас навеяло эту вашу незыблемую уверенность.
– Будет проще, если я отправлю вам запись нашей последней беседы с профессором?!
– Будьте так любезны… И да! Хоаххин, вынужден вас огорчить… В образцах грунта, взятых на планетоиде в системе альфы Центавра, обнаружены следы остатков только одного из двух пациентов, и это, к сожалению, не «электрик». Полагаю, вы поняли, о чем я. Надеюсь еще увидеть вас живым и здоровым.
Последнюю фразу герцог произнес в гораздо более мягких и теплых интонациях, возможно, именно к этому моменту он окончательно проснулся, а возможно, понял, что его собеседник сам не спал уже как минимум тридцать часов.
Связь прервалась, и Смотрящий подумал, что неплохо бы умыться и выпить чего-нибудь тонизирующего, тихо постучав по толстой столешнице указательным пальцем, он тут же услышал голос вездесущего секретаря:
– Ничего новомодного, немного кофеина и таурина? Как всегда, в виде фруктового коктейля?
– Давайте.
И зашаркал в туалетную залу.
Запись беседы уже была полностью перенесена в индивидуальное псевдокристаллическое облако, а коктейль, стоявший в полумраке на серебряном подносе, напоминал северное сияние, кем-то ловко спрятанное за стенки из тонкого стекла. Герцог, уже в шортах и просторной рубахе, вновь усевшись в свое кресло, кинул соломинку в бокал и пододвинул коммуникатор к центру столешницы.
«– Профессор, несмотря на приближающееся утро в вашей системе, постарайтесь сосредоточиться, не перебивать меня и давать по возможности короткие и полные ответы на мои вопросы. При нашей последней встрече вы убеждали меня в том, что перемещение сферы в континууме не просто основано на других принципах, но и совершенно противоположно нашему пониманию движения. Наши корабли движутся в пространстве, а время всегда течет для них в одном направлении, быстрее или медленнее, это исходя из общей теории относительности и свойств пространства, в котором происходит разгон и торможение, и подпространства, в котором скорость всех объектов одинакова. «Сфера» же движется во времени и в двух из трех пространственных измерений, причем третье, пространственное измерение, для этого корабля, в этот момент, так же как и время для нас, движется так же только в одном направлении?
– Да, вроде смысл моих рассуждений передан верно…
– По этой причине при прибытии в точку – время назначения – «Сфере», так же как и нашему обычному кораблю, требуется торможение, по аналогии, или синхронизация с текущим потоком времени в нашем измерении?
– Да, только стоит отметить, что если торможение – это исключительно снижение относительной скорости, то темпоральная синхронизация может иметь как положительное, так и отрицательное ускорение.
– Спасибо за дополнение. Давайте рассмотрим практический пример возможных флуктуаций, построенных на этой теории. Два корабля, один наш, другой «Сфера», одновременно, но каждый своим способом движутся из точки «А» пространства в точку «Б» его же. Наш корабль совершает классический разгон и ныряет в подпространство, «Сфера» начинает разгон во времени, дальше мы можем только предполагать, что есть такое «подвремя». Выходя из подпространства, наш корабль начинает торможение в пространстве, а «Сфера» начинает синхронизироваться во времени. Так?
– Вы, молодой человек, постоянно упускаете из виду очень иногда важные детали: обычный корабль в процессе разгона и торможения, в соответствии с теорией вашего же авторитета господина Эйнштейна, движется во времени с отличной от инерционного наблюдателя скоростью, это ведь он первым упомянул об эффекте различной скорости старения близнецов. Так вот, в зависимости от свойств современного, я полагаю, военного корабля, его индивидуальное время будет отличаться от общепринятого как минимум на двадцать-тридцать часов. А «Сфера» прибудет в точку «Б» строго в заданное при постановке задачи перед ее стартом время.