Словом, несмотря на изначальное подавляющее превосходство в количестве «активных штыков» (что-то порядка пятнадцати тысяч «зе-ка» по вятским колониям тогда сидело), шансов у зеков не было ни малейших. Выжили тогда только те из них, кто вовремя успел это понять. И рванул, теряя тапки, в любую показавшуюся подходящей сторону со ставшей враз столь негостеприимной вятской земли. Все остальные – нашли свой последний приют в разных оврагах, рвах и канавах. Вятские леса – они большие, их на всех хватило. И даже теперешние вологодские «князья», вошедшие за последние годы в немалую силу, в Вятку соваться не рисковали. Слишком уж редко кто из них потом назад возвращался.
Впрочем, была у этой медали и другая сторона: нас, охотников за головами, кировчане тоже особо не привечают. Нет, не стреляют без единого слова и даже не гонят… Терпят, так вернее будет. Терпят, но и не более.
С другой стороны, и друзья у меня в тех краях имеются. Настоящие, старые и верные. Из тех старых, что лучше даже не двух, а практически любого количества новых. И поэтому – решено! Теперь мой путь лежит на восток. Разве что прежде чем отправляться, нужно все же довести до ярмарки обоз и самому там малость прибарахлиться.
Обоз до Никольска дошел без каких-либо затруднений. Да и откуда бы им взяться, затруднениям? Все же в обитаемые места вышли. К таким городам даже в отсутствие «князя» налетчики с Пустошей если только кочевой ордой «на огонек» заскочить решатся – все ж таки торговый центр не из последних. Но я случаев прорыва ордой на север аж до уровня Кирова или Вологды – ни одного не припоминаю. Их гораздо раньше останавливают. Ну, или не останавливают, тут уж как повезет. Но и тогда орда севернее не идет – бандиты предпочитают нагрести всего, до чего руки дотянутся, и назад с награбленным уходить. Слишком сильно углубляться в обжитые земли – чревато. Чем дальше на север заберешься – тем больше шанс, что за спиной капкан захлопнется. А свой Темуджин в Пустошах не появился пока. И, очень надеюсь, не скоро появится.
Да и вообще орда – это в здешних краях, скорее, этакий жупел, которым «князья» да странствующие торговцы крестьян пугают. Первые – чтобы поборы свои обосновать. Мол, видите, от каких страшных угроз мы вас, сермяжек серых, не щадя живота защищаем? Вторые – чтобы за товар содрать побольше. Как же, такими трудами доставлено: пули пополам с сапогами свистели над головами. У кого после таких рассказов язык повернется торговаться?
А вот вживую орду я лично наблюдал один-единственный раз, три года назад под Йошкар-Олой. Ходил в ту сторону за головой одного сильно непоседливого убийцы. Он думал, что уйдет в те края – и все, с концами. У родственников убитых на эту тему мнение было противоположным. Ну а меня, как того хрестоматийного волка, кормят исключительно ноги. Рванул вдогонку. Ну, и влетел там в конкретный переплет. Хотя – нет худа без добра: и голову убийцы заказчикам доставил, пусть и изрядно подтухшую, но вполне узнаваемую. И на продаже добытых в бою трофеев деньжат слегка приподнял. И среди сплоченной и весьма в тех краях авторитетной общины казанских татар, что с Волги в марийские края подальше от радиации ушли, хорошими знакомцами обзавелся, почти что друзьями. Бой бок о бок против общего врага, он, знаете ли, здорово людей сближает. Особенно если враг был превосходящий по силам и в победу сперва, мягко говоря, верилось как-то с трудом. Зато теперь, случись мне снова в Марий-Эл оказаться – и меня там знают с хорошей стороны, и мне будет, куда переночевать заглянуть.
В Никольск пришли уже в стремительно сгущающихся весенних сумерках. Но ворота городские все еще открыты, что не удивительно – завтра базарный день, народ со всей округи собирается, где уж всем до темна успеть. С моего последнего визита тут ничего не поменялось: узкий – едва двум телегам (ну, или легковым машинам) разъехаться деревянный мост через Юг, вполне основательная, хоть и из всего подряд собранная крепостная стена на более высоком правом берегу, окружающая весь город. Впрочем, было б там что окружать… Размерами городок, прямо скажем, не поражает. Но и для этой «стройки века» пришлось горожанам в прямом смысле «до основанья, а затем» разобрать все дома в пригородных деревушках, вроде тех же Соколово и Аксентьево, через которые мы прошли буквально пятнадцать минут назад. Там, кроме дорожных указателей и ям, бывших некогда фундаментами, и не осталось ничего. Даже кирпич и блоки, из которых фундаменты домов сложены были, и те из земли вытащили и в дело пустили.
На воротах нас долго не мурыжили: мне достаточно было представиться, а со старшим обозником начальник поста охраны явно оказались старыми знакомцами. Пропустили без вопросов, разве что меня попросили магазин от автомата отомкнуть и без крайней нужды в городской черте его назад не примыкать. Во избежание проблем с «дружиной». Ну, это дело обычное. Перестрелки с применением автоматического оружия в черте населенного пункта вообще мало кому нравятся. Тут еще вполне лояльно: про пистолет слова не сказали, и «длинномер» в специальную «камеру хранения» на время пребывания сдать не потребовали – и то хорошо. А то я и такие варианты видал.
Вполне по-дружески распрощавшись с обозниками на краю базарной площади, что раскинулась на месте бывшей Набережной улицы. Ну, по крайней мере, именно это название значится на жестяных табличках, что висят тут на домах. Ага, на обоих. Такая вот «улочка в два дома, где все просто и знакомо». Причем, это уже не последствия войны и катастрофы. Их тут, если местным верить, всегда всего два и стояло…
Сама базарная площадь сейчас почти что опустела. Что не удивительно – суббота только завтра, да и на дворе считай, что ночь уже. Это вам не круглосуточные гипермаркеты прошлых времен. Тут все просто и патриархально, закрываются рано. Но хозяева одной лавки меня тут примут в любое время дня и ночи. Да еще и скидку дадут. Ну, по крайней мере – обещали. Опять же, лавка у них как раз по нужному мне профилю.
Прошлепав по толком не подсохшей грязи вдоль наполненной водой колеи, что тут заменяла улицу, свернул вправо, на перпендикулярную Набережной улицу Красную. Тут и домов было побольше, и заборы с воротами вокруг них крепкие, основательные. И даже кое-где асфальт из-под толстого слоя грязи выглядывает. Фрагментарно. В общем, по здешним меркам – очень даже приличный район.
Собака во дворе гулко и злобно забрехала еще до того, как мой кулак коснулся обитой кровельной жестью воротины. Колотить долго не стал, за меня лохматый четвероногий сторож хозяев потревожит.
– Кого там черт принес посреди ночи?! – минуты через три рыкнул здешний хозяин из-за забора очень недовольным голосом. – А ну проходи мимо, а то пса спущу.
– Где ночь-то? – невозмутимо возразил я. – Да и гостей тут, смотрю, встречают ласково… А, помнится, сколько текста было… Заходи, дорогой ты наш… Всегда будем рады…
– Александр, ты?! – эмоции и тон невидимого собеседника резко поменяли полярность, а на воротах изнутри загремел тяжеленный, судя по звуку, засов.
– Нет, блин, Пал Иваныч, это – не я, а мой злобный брат-близнец. А меня – убили давно…
– Ты так глупо не шути, – хозяин широко распахнул калитку в воротах и еще шире – объятья. – Заходи, дружище, тебе тут и, правда, рады всегда. Где пропадал?
– Отпусти, медведь, задушишь, – сдавленно прохрипел я, пытаясь вырваться из натурально медвежьего захвата.
Да уж, не обидела природа здоровьем человека: такому только с медведями да гориллами брататься. И, видимо, в качестве компенсации она же наделила Павла Ивановича Павлова, одного из самых крепких и удачливых здешних торговцев, хозяина вполне приличных размеров магазина и полудесятка лотков на здешнем базаре, на редкость добрым и незлобивым, я бы даже сказал – кротким нравом. А вот торговля у «доброго медведя» была весьма многопрофильная. В основном продавал он изделия из кожи и меха: плащи, куртки, зимние дубленки, полушубки и тулупы, по шорному направлению много разного – и упряжь конская, и разные ремни, сумки всякие, ранцы, ножны… Но обычной одеждой и армейским форменным обмундированием с каких-то мне неведомых складов да разным снаряжением тоже подторговывал. Что, в общем, не удивительно. В здешних лесах Росрезервовских складов много было. И не только об их существовании, но и о точном местонахождении знали многие… Так чего добру просто так лежать без дела?
Примерно с год назад я с Павлом и знаком толком не был, так – только в лицо знал да по имени. А потом приключилась у него беда – выкрали жену и годовалого сына. И записку с требованиями о выкупе во двор подбросили. Денег запросили весьма приличных да еще и пригрозили в случае отказа присылать родных частями. Очень маленькими.
К «дружинникам» с такой проблемой идти – дело пустое. Найти, может, и нашли бы, все-таки знать все и про всех – это у «урок» всегда нормально поставлено было. Но вот в том, что люди Гвоздя смогли бы заложников живыми вернуть – тут я что-то очень сильно сомневаюсь. Не та у парней специализация, не под то изначально «заточены». Похоже, Павлов был о них ничуть не лучшего мнения и начал собирать выкуп…
Но тут на его счастье объявились в Никольске мы. Буду честен – один я, скорее всего, и браться не стал бы. Но было нас тогда трое: я, Дима Усатый – бывший взводный из «войск дяди Васи», и Тёма Фишер – бывший армейский же «особист». Вообще в войсках сотрудников «особых отделов» традиционно не любят, но, по-хорошему, грамотный армейский контрразведчик – это тот еще зубр, многим операм из уголовного розыска фору дать может.
Вот мы и взялись, «сообразили на троих». Тёма – головой работал, мы с Дмитрием – ногами, руками… ну, и пострелять пришлось немного, не без того. Жену и сына Павлову вернули без единой царапины, разве что с теми синяками и ушибами, что им в процессе похищения организовали. Доморощенных «киднепперов» тоже живьем взяли, пусть и изрядно покоцанными. Но на их лечение никто тратиться не собирался – вздернули их прямо перед центральными воротами на въезде в Никольск. Правосудие в последние годы вообще здорово упростилось – никаких тебе дорогих адвокатов, никаких продажных прокуроров.
В общем, Павел получил назад семью, а мы, помимо денег за честно сделанную работу, еще и сильно благодарного человека. Весьма, к слову, состоятельного человека. Который хоть и выплатил нам оговоренный за работу гонорар копейка в копейку, но сам же заявил, что он наш вечный должник и предложил обращаться за помощью в любое время.
Я, правда, до сегодняшнего дня старался обходиться без «привлечения административного ресурса», в смысле – своими силами справляться, не дергая по мелочам пообещавшего когда-то неограниченную помощь человека. А вот сейчас его поддержка совсем не помешает, уж слишком сильно я поиздержался.
А Павел меж тем, тащит меня в дом, попутно отдавая кому-то указания по поводу накрытия стола. Судя по заспанным физиономиям прислуги – тут уже на самом деле спать ложились… М-да, как-то неудобно получилось, нужно было утром зайти… А с другой стороны – до утра тоже где-то перекантоваться нужно. Постоялый двор? Гостиница? Ага, конечно… Вы пробовали найти себе свободное койко-место в торговом городке накануне ярмарки? Вот и не пробуйте – сплошное разочарование ждет. Так что, вариантов было ровно три: ночевать прямо на улице, попытаться приткнуться где-нибудь с краю на обозной телеге, или – к Павлу Ивановичу… Ну, думаю, причину моего выбора вы уже понимаете.
– Давай-давай, проходи, – тянет меня за стол гостеприимный хозяин. – Куда запропал, спрашиваю? И… слушай, да ты похудел никак?
– Похудеешь тут, – хмыкаю я.
В общем, под немудреный, но сытный поздний ужин – картошка с грибами и свиная отбивная – да с обязательным принятием внутрь, как Иваныч провозгласил: «Не пьянства окаянного ради, а здоровья для!» – выкладываю историю своих злоключений за последние четыре месяца. Тот лишь сочувственно кивает, а потом по-простому, без изысков, переходит к делу.
– Помочь чем могу?
Я тоже решил жеманную девицу не изображать. Павел – человек хороший и прямой, так чего мне кружева плести? Ну, и выкладываю ему, как на духу: и про то, что из одежды осталось только то, что на мне, и про радиометр, в чужие руки безвозвратно уплывший, и про гранаты, вернее – их отсутствие…
Торговец на пару мгновений задумался.
– Гранаты и патроны – это не ко мне, но я тебя к хорошему человеку с рекомендацией направлю, он подсобит. А остальное – подарю, только утра давай дождемся, чтоб впотьмах по полкам не шарить.
От столь щедрого, просто царского предложения я стоически отказался. Хотя и пришлось при этом придушить, будто гидру мирового империализма, оживившуюся было при сладком слове «халява» земноводную тварь, именуемую в простонародье «жабой». Как же она верещала! Но Иванычу я честно сказал – нахлебником быть не желаю, кое-какие деньги имеются. Поэтому – никаких подарков. Вот за хорошую скидку буду признателен. Как и за наводку на какую-нибудь работенку по моему профилю. А то ведь отдам все деньги за нужные вещи, а самому потом что – зубы на полку?
Иваныч хоть и поворчал немного, но гордость мою пожалел и пообещал устроить специально для меня «эксклюзивную распродажу». А что касается работы… Тут он вновь задумался.
– Есть у меня один деловой партнер… Костя Гольденцвайг. Он сам вообще-то из Ярославля, через нас мимоходом на Емву ходит. За бензином. Его туда из Ухты по «железке» возят. Ну, Ухта… – поняв, что пошли лишние подробности, Иваныч возвращается к изначальной теме. – Баржа у него – танкер плоскодонный. Так вот, он как раз сейчас у нас, в Никольске, ремонтируется, закончил почти.
Так, вот это уже интересно, похоже, что-то наклевывается. Фамилия делового партнера, врать не буду, вызывает улыбку. Ну, да, куда уж без них! Но фамилия – фамилией, а вариант вытанцовывается чрезвычайно доходный. Если все получится, конечно. Уроки географии я в школе не прогуливал. Ухта – это «Лукойл» и «Газпром». Ухта – это нефть. Много нефти. И Костя этот, видать, мужик лихой и отчаянный. Из Ярославля в наши края идти – это пусть и краем, но весьма и весьма опасные места цеплять. До того же Нижнего там – всего ничего. А Поволжье, я вроде говорил уже, после ядерного удара – место мертвое, гиблое. Долбили там чуть ли не кобальтовыми… Кто, зачем – сейчас правду уже не выяснить. Но подляну всем нам тогда обеспечили качественную и надолго.
– …Напали на него какие-то совсем контуженные утырки, – продолжает Павел. – Вообще без ума – он же только туда шел, за горючкой… Хотя, может, им горючка особо и не нужна была, с ней же возни много… Возможно – на казну целились… В общем, отбился он, но и баржу ему малость отрихтовали да проперфорировали и охрану проредили. Вот он сейчас и болеет головой: и с неполной группой охранников дальше плыть – нельзя, и назад повернуть – контракты сорвутся, доверие покупателей потеряет, и на борт такого «золотого» кораблика незнакомых вооруженных мужиков пускать – себе дороже выйти может…
Да уж, тут не поспоришь: на бензиновый «наливняк» вербовать неизвестных тебе охранников – все равно, что команду на галеон испанского Золотого флота в порту все той же Тортуги набирать. Добром не кончится.
– А мы с ним – знакомы давно, считай, с первых дней как со стороны Ярославля к нам снова торговые суда пошли, – добирается, наконец, до конца истории Павлов. – Могу тебя ему рекомендовать. Мое слово – крепкое, об этом все знают.
Хм, а что? Весьма дельное предложение. Бензин в наши времена и в наших местах – очень даже в цене, я об этом рассказывал уже. Охранник на плавучей «керосинке» – работа денежная. Опасная, конечно, так и сейчас я тоже не в домино с пенсионерами играю. Чего теряю-то? А вот в активе – весьма приличные деньги. И возможные подвязки с продавцами топлива. А у меня, между прочим, если помнит кто – бронированный дизельный «железный конь» припрятан. С совершенно пустыми баками.
– Знаешь, Пал Иваныч, если все получится – считай, что ты свой долг отдал до копейки да еще с процентами.
– Не мерил бы ты, Саша, жизнь моей семьи в деньгах, – слегка насупился хозяин дома.
– Даже и не собирался, – решительно рублю воздух ладонью я. – Но и ты мне сейчас такую услугу оказываешь, что…
В общем, мы оба без слов друг друга отлично понимаем. Чокаемся маленькими, буквально по пятьдесят капель, лафитничками и выливаем в себя настоянную на лесных травах самогонку. Хууу, хорошо пошла.