ЗА ТЕБЯ, СЕВАСТОПОЛЬ!
Из цикла «Черноморская Одиссея»
…Москва, «Красный Флот», корреспондентская.
День Черноморского флота в битве за освобождение Севастополя от фашистов начинается в дивизии Корзунова. Ночная мгла еще кучится на западе, еще стелется туманная дымка над морем трав вокруг плешивого островка степного аэродрома, где перелетными птицами чутко отдыхают серые пикировщики и расцвеченные пестрыми ободками истребители. Терпкий запах бензина растворяется в густом аромате весенней южной степи, граничащей с морем. Небо над степью бледнеет, заревые сполохи расплываются вдоль горизонта. На фоне их резко очерчен силуэт самолета-разведчика возле взлетной дорожки. Плоскими тенями снуют около него неутомимые техники.
Волоча за собой огромное облако пыли, разведчик выруливает на дорожку и, после тяжелого разбега неожиданно легко набрав высоту, с гулом проносится над аэродромом.
Звук моторов заменяет сигнал побудки. Отовсюду— из палатки командного пункта, раскинутой среди степи, из кабин пикировщиков одновременно выбираются десятки людей. Они долго смотрят еще досыпающими глазами вслед самолету, уходящему в далекую высь к морю.
— Григоров….
— Да, на разведку…
— Денек нормальный….
— Дымки не будет — фашисты не спрячутся…
— Словом, готовьтесь…
Обмен репликами закончен. Экипажи пикировщиков приводят себя в порядок и собираются у палатки, там, где снаружи пришпилены к дышащей стенке бюллетень с оперативной сводкой о положении на фронтах за истекшие сутки и плакаты с портретами летчиков, отличившихся в предыдущие дни. Под фотографиями — текст, лаконичный, как сводка:
«Экипажи Бородина и Тарарина потопили транспорт противника водоизмещением до двух тысяч тонн».
«Экипаж кавалера ордена Александра Невского капитана Казаковского (штурман Заболотский, радист Позднов) снайперским ударом потопил транспорт противника водоизмещением в пять тысяч тонн».
«Экипаж летчика лейтенанта Иванова (штурман младший лейтенант Вершинин, стрелок-радист старший сержант Антонюк) бомбоударом с пикирования прямым попаданием потопил транспорт противника водоизмещением в пять тысяч тонн».
«Следуйте их примеру! Беспощадно уничтожайте захватчиков! Не давайте гитлеровцам удирать из Крыма! Всех фашистов на дно!»
Молодой широколицый пилот, подходя к группе у палатки, задорно говорит:
— Лейтенант Иванов. Следуйте примеру лейтенанта Иванова!
В нем без труда можно узнать оригинал одной из фотографий с последнего плаката.
И поясняет:
— Пора обновлять. Сегодня, как и вчера, мои подшефные уже ползут на рандеву. Если за радиус не успеют уползти — накрою!
— Уверен, Петро? — подзуживают в группе.
— Кто ищет, тот всегда найдет, — нараспев произносит Иванов.
— А ищет-то Григоров, — уточняет один из пилотов. — Так что покурим, подождем данных.
Однако времени для курения уже нет.
Летчики разом встают с круглых ящиков бомбовой тары, едва из палатки командного пункта выходит, держа радиограмму, командир эскадрильи Тарарин.
— Ко мне! — громко подзывает он, перечисляя экипажи, назначенные в полет, и, когда те выстраиваются перед ним, объясняет обстановку и задачу — Григоров обнаружил два каравана. Первый направляется из Констанцы в Севастополь. Состав — два транспорта по три тысячи тонн, один в тысячу тонн. Охранение — тральщик и сторожевой катер. Второй караван — транспорт примерно в пять тысяч тонн и конвой. Следует из Севастополя к берегам Румынии. Ведущий — я. Заходим по одному. Наше охранение — шесть истребителей. Есть вопросы?
— Есть! — вскидывается Иванов. — Сначала заходим на тот, который везет гитлеровцев из Крыма, или на порожняк?
— На тот, — коротко отвечает Тарарин. — Заходишь последним, понятно?
— Вполне, — удовлетворенно откликается Иванов. — Накрою!
— Прилетим — увидим, — заключает командир эскадрильи тоном, каким обычно говорят «Не кажи гоп, покуда не перескочишь», и приказывает, не повышая голоса: — По местам. Запуск — зеленая ракета. Позывной ведущего — Севастополь…
Через несколько минут первая группа пикировщиков, возглавляемая Тарариным и замыкаемая Ивановым, поднимается вслед за истребителями сопровождения в безоблачное апрельское небо.