Он прошелся по библиотеке, полистал книгу на одном из столиков, откашлялся и рассказал Наташе то, что уже было известно.
Окно библиотеки выходит на православное кладбище... Рано утром во дворе под балконом дворник Винтерштернов нашел тело хозяина. Балконная дверь оказалась открытой, на одном из столов горела лампа и лежали раскрытая книга и очки, а рядом стоял бокал "Бордо". На балконе валялась золотая зажигалка Вилибалда Яковлевича, а в руке упавшего была зажата пачка "Трисурер".
- Вроде все ясно, - заключил майор, - сидел с книгой перед сном, выпил немного вина, пошел покурить на балкон, из натопленной комнаты, закружилась голова... Возраст солидный, все ясно, вроде можно дело закрывать. Но я тут покопал... Он в свои 74 года мне мог фору дать, хоть я и вдвое моложе. Его врач говорит: здоровье у хозяина было, как у сорокалетнего, все зубы на месте, давление - хоть в космос... Ходил в спортзал, в походы, купался до Крещения, метил в долгожители. Ты сама "морж", Ната, и знаешь, что у закаленного человека от перепада температур ТАК сильно голова не закружится.
- Думаешь, его столкнули? - понизила голос Наташа.
- В том-то и дело, что до утра в башню никто не заходил, это уже установлено экспертизой...
- А, так ты научился правильно делать экспертизы?
- Нат, не напоминай. Тогда я тоже сразу понял, что ты не прикасалась к сумке. Но как только начал доискиваться до правды, как получил по фуражке, и дело забрали в Москву, а мне велели: "Цыц!".
- Ясно. Вальтера тогда уже "вели" ребята из другого ведомства, а ты со своей грацией медведя на коньках мог его спугнуть.
- Ну и язычок у тебя, Навицкая! "Медведь на коньках", надо же! Да, абсолютно точно: накануне вечером Винтерштерн поднялся на башню, взял книгу... И никто за ним не шел и не использовал лифт, пока утром дворник не поднял тревогу.
Они вышли на балкон, закурили.
- Брр, я бы не смог наслаждаться любимой книгой и вином с таким видом из окон! - передернуло Малышева. - Что за фантазия была у потерпевшего, строить дом именно здесь!
- Да-а, мне тоже не по себе, - кивнула Наташа, - нервным тут жить противопоказано.
- Я тут уже две недели работаю, наслушался всяких историй. Конечно, некоторые из младшего техперсонала фирмы после работы квасят не просыхая, и с пьяных глаз могут что угодно увидеть, - уточнил Игорь, - некоторые старушки, служительницы в часовнях и кирхе - уже заговариваются в силу преклонного возраста, а дурачки-попрошайки у ворот наболтают чего угодно, только уши подставляй, но, но, м-м-м...
- Говори уже, не тяни кота за я...а! - не выдержала Наташа. - Чего мямлишь?
- Говорят, тут иногда необъяснимые вещи происходят, - не сразу ответил следователь, - какая-то мистика. Я думаю, что это местный фольклор, но сам факт: Винтерштерн не мог упасть от недомогания, и в его апартаментах до утра больше никого не было. Но он упал, и на лице у него осталось выражение сильного испуга. Домочадцы Вилибалда Яковлевича рассказывают, что он был человеком со стальными нервами, и я в этом не сомневаюсь, читая его биографию: после войны, человек из семьи обрусевших немцев - выбился в обком! После 1991 не схватил удар, не спился, не застрелился, а занялся бизнесом и превратил маленькую лавчонку в процветающий холдинг. Все дефолты и кризисы переносил с минимальными потерями. И чем его можно было напугать, если он в башне с ТАКИМ обзором преспокойно читал рассказы Тэффи и смаковал "Бордо"? Сам спрыгнул? С чего? И где ты видела самоубийцу, который перед решающим шагом наслаждается юмористической прозой и потягивает вино?
- Резонно, - согласилась Наташа, - ты меня пугаешь, Игорь, буду теперь на ночь плотнее окна зашторивать...
- Тебя напугаешь, как же. Ты и "четвертного" не побоялась, не сдала Вальтера, как я тебя ни пытался разговорить...
- Тогда я еще верила ему и не хотела подставлять...
- И чуть не загремела в Сибирь... И уж точно не испугаешься местных басен, придуманных спьяну. Я когда разговаривал с рабочими, сам чуть не окосел от перегара. Им тут бабайка мерещится? Как они еще только Пикачу без смартфона не узрели, пьянчуги?
- Ну, положим, иной раз вы косеете и не от чужого перегара, - на балкон вышел Коган и тоже закурил. - Премию тогда дали, а? Даже на ужин в "Эльдорадо" хватило? Как же вас тогда "штормило", чуть меня со стула не снесли!
- Фима, а ты туда только за чашечкой кофе забежал? - поддела юриста Наташа. - Или тоже ужинал?
- Так я и не скрываю своих гонораров, я частный юрист. А на зарплату следователя особо в дорогих ресторанах не посидишь...
Увидев в окно, что Малышев уже наливается краской, и не ровен час майора хватит удар, или он просто заорет благим матом и кинется на Ефима с кулаками, Белла решила действовать. Тряхнув черными кудрями, она вышла на балкон и подбоченилась:
- Так, а вот об этом подробнее: когда это ты в "Эльдорадо" ужинал?! И с кем?!!
- Белла, потом, - поморщился Ефим.
- Нет уж, сейчас! Не хочешь при всех рассказывать? Пошли тогда, поговорим наедине!
- Пойду! - рыкнул адвокат, выбрасывая окурок за перила. - Выведу тебя на свежий воздух, чтобы прекратить истерику на почве умственного перенапряжения!!!
- Знаешь, где тебе надо напряжение понизить?! - рявкнула Белла на лестнице так, чтобы ее услышали Малышев и Наташа с балкона.
- И что за балаган ты устроила?! - набросился на помощницу Ефим, когда они вышли в сад. - Я же тебе говорил, что беседовал там с Магомедовым, юристом фирмы...
- Да знаю, - отмахнулась Белла, - это ты псих. Ну чего ты все время достаешь этого следака? Если бы не я, вы бы уже подрались...
- Да противно слушать его вранье! Как же, спасал он Наташу! Понимал, что сумка - не ее! Уговаривал "сдать" Вальтера! Как же! Ври больше! Просто понял, что теперь она важная фигура в Севастополе, и выслуживается, чтобы она не припомнила ему прошлое! Зло берет слушать! А жаль, что не подрались. Я бы позволил ему ударить первым... И уж в ответ так бы ему отвесил по лживой морде...
- Успокойся, скажи лучше, что ты узнал?
Коган пересказал то, что услышал от Малышева, и заключил:
- В общем, если он не напутал с экспертизами, я ничего не понимаю.
- Мистика, хоть батюшку зови, - покачала головой Белла.
- Это ты веришь во всякую мистику-ерундистику, - погладил ее по черным кудрям Ефим, - а я реалист и прагматик и понимаю, что кто-то ухитрился, не входя в комнату, напугать Винтерштерна так, что этот здоровяк-походник, финансист со стальными нервами упал в обморок и, как назло, с балкона. И кто же это тут такой хитроумный?! Я думаю: или Барби, или "кофейник".
- Геннадия ты приплел в отместку за то, что он мне пару комплиментов сделал, - возразила Белла, - ему не с чего убивать отца.
- А я почем знаю? - поджал губы Коган, снова начиная закипать.
- "Барби"... Ты имеешь в виду Виолетту? Вполне может быть; типичная охотница за богатыми мужьями. Да еще и молодой любовник, на которого, по словам Гены и Алисы, уходят немалые деньги. Вот только хватило бы у нее мозгов придумать такую хитрую комбинацию, "идеальное преступление"? Она стервозная, но умом не блещет и не стратег.
- А может она косит под куклу Барби, - Ефим закурил, но через минуту выбросил сигарету. - Блин, я тут скоро в паровоз превращусь! Курю и курю, никогда столько не дымил!
- Немудрено, иначе тут чокнуться можно. "Чем дальше, тем страньше". И еще, Фима, как сказал Шекспир: "Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось вашим мудрецам". Это я о твоем скептицизме говорю.
- Вечно ты споришь.
- Просто выражаю свое мнение.
- Ты поверила в эти страшилки для лохов?
- А у тебя есть логическое объяснение, Фима?
- Пока нет. Но будет. Я постараюсь!
*
Наташа ждала чернореченский автобус и с интересом осматривалась. Насколько же тут все изменилось и в то же время знакомо до слез! Большой экран - а раньше его тут не было! Аптеку потеснили пекарня "Дольче" и магазин марочных вин. Этот отель с лепниной под античность - был ли он тогда? А ее любимое интернет-кафе закрыто, и, похоже, давно и надолго. "Тогда многие прогорели... А кое-кто уцелел", - Наташа увидела знакомую автокофейню с выцветшими аппликациями на бортах. Знакомый продавец не узнал свою прежде постоянную клиентку, но эспрессо приготовил как всегда очень хороший - крепкий, вкусный, с ароматным облачком корицы над стаканчиком.
Наташа уже допивала кофе, когда на площадь вкатился и кое-как развернулся, лавируя среди изобилия припаркованных машин, чихающий "ветеран" и открыл дверцы.
Дядя Вася, совершенно не изменившийся, откинул цепочку с места рядом с собой:
- Ну-ка, пожалуй на место для почетных гостей, Таша! Рассказывай дяде Васе, как живется-пишется! И пусть мне все завидуют: со мной рядом красавица-писательница сидит! Книжки-то моей жене подпишешь?
- Подпишу, - улыбнулась Наташа, пробираясь к креслу.
Другие пассажиры тоже узнали ее, потянулись с книгами, журналами, блокнотами за автографами.
Когда автобус проезжал мимо ее прежнего дома, Наташе сразу бросились в глаза чужие занавески в окне спальни - розовые, кружевные, как в домике куклы Барби. А куда же делись ее строгие голубые портьеры? "Ясно: выписали меня в связи с арестом и тут же продали или сдали квартиру. Думали, я лет через 20 только вернусь. А я вернулась намного раньше... Ну и хрен с вами. У меня уже есть жилье, еще получше. Продали, и пофиг!".
*
Дядя Вася наотрез отказался взять с Наташи деньги за проезд, только притащил из дома все ее пять книг и попросил оставить автографы.
У калитки маминого дома Наташа постояла немного, прежде чем позвонить в калитку. На нее нахлынули воспоминания. Дом, знакомый с детства - раньше он принадлежал бабушке, потом - тете, а теперь - маме. Беленый, С красной крышей и наличниками, чистенький и ухоженный; в сверкающих окнах топорщится крахмальная тюль и видны яркие цветы ухоженных гераней и фиалок в красивых керамических горшках. Грядки и парники заботливо укрыты брезентом и рогожкой. В палисаде пестреют осенние цветы.
Наташа позвонила. Занавеска на одном из окон дрогнула. Через минуту на крыльцо вышла мама, застегивая пальто - невысокая, уже совершенно седая, но все такая же энергичная, быстрая в движениях. Она открыла калитку и обняла дочь:
- Наточка, приехала! Ты бы заранее позвонила, я бы тебе пирожков яблочных напекла...
- Я купила пирожные к чаю, - Наташа достала роскошный набор, за которым Игнатий утром сгонял в "Симолл" кого-то из челяди.
Мама поблагодарила, взяла гостинец, но на ее лице читалось: "Разве может фабричное тесто сравниться с домашним, а крем - с джемом из собственных яблок?". Пять яблонь во дворе Татьяны Ивановны, благодаря ее умелому уходу, давали два урожая в год и ветки едва не ломались под тяжестью яблок. А сладкие пирожки Татьяны Ивановны славились на все Черноречье, и Наташа обожала их с детства...
*
- Твой отец продолжал общаться с Вилибалдом, все-таки давняя дружба, - рассказывала Татьяна Ивановна, когда они сидели в просторной светлой кухне и пили чай за столом, покрытым новенькой цветастой скатертью, - не смог разорвать с ним связь...
Наташа помешивала ложечкой чай и внимательно слушала мать. История не была оригинальной, в "лихие 90-е" это происходило сплошь и рядом. Вокруг набирающего силу предприятия Вилибалда тут же закружились криминальные личности... Какое-то время казалось, что трагедии не миновать. Но потом ситуация неожиданно выправилась, и небольшая фирма Винтерштерна стала расти, как на дрожжах и крепнуть, как великаны в "Пище богов" Уэллса.
- Как он договорился с ними, что они его не тронули? - Татьяна Ивановна подвинула к дочери вазочку с клубничным вареньем. - Может, заплатил им, а может... Может и помогал им...
- Прятать концы в воду? - догадалась Наташа.
- Ходили такие слухи. Вот мне и не нравится этот дом. На нехорошие деньги он построен.
- Белла с Фимой думают, что дядю кто-то специально напугал, - возразила Наташа.
- Твой Фима ни во что не верит, - неодобрительно поджала губы мать.
- Он не мой, а Беллы. Эх, жаль, Витя занят на процессе в Воронеже! Был бы здесь, уже разобрался бы с этой загадкой!
Наташа вышла замуж за Виктора Уланова из КУН в прошлом году. И сейчас запоздало вспомнила, что через несколько дней - первая годовщина их свадьбы. "Вот так, совсем из головы вон. Надо будет хоть по скайпу Витьку поздравить!".
Кроме адвокатуры, Виктор участвовал в интеллектуальных шоу и по части познаний мог заткнуть за пояс даже героя "Лифт: Три минуты", брался за самые сложные дела и выигрывал так же часто, как его шеф и наставник Коган. Несмотря на молодость, у Уланова была репутация адвоката, для которого "невозможного мало". Ефим ценил сообразительного и находчивого компаньона, но иногда ревниво относился к его популярности: "Ишь, яйца курицу учат! У себя в студии звездить будешь, а здесь мы работаем! Звезда эфира!"
- А ведь у вас на днях годовщина, - сказала Татьяна Ивановна, - а ты, я вижу, совсем об этом забыла. Что же вы такие рассеянные в своих больших городах?
- Дел много, мама... И у Вити тоже. Все в памяти не удержишь.
Плохо, что вы за своими делами о главном забываете, - мать встала, чтобы налить себе и дочери еще по одной чашке чая, - мы с твоим отцом тоже работали, но друг о друге всегда помнили.
Наташа промолчала, глядя на алеющую на подоконнике герань...
*
Пообещав маме, что в следующий раз непременно останется ночевать, Наташа поспешила на последний рейс "ветерана".
В ноябре темнело уже рано, и уезжали в кромешной темноте. Дядя Вася придержал автобус, увидев бегущую Наташу, открыл дверцу и проворчал:
- Экие же вы, "звезды", полуночники, время не считаете, а Василий Иваныч, значит, жди вас до полночи!
Поздним вечером проселочная дорога выглядела не так, как днем. Обочины терялись в мутной дымке, луна светила через пелену тумана тусклым зеленоватым светом. И, когда впереди заблестела вывеска заправочной станции и фонари улицы Крестовского, Наташа перевела дыхание. Она не знала, что на нее нашло. С юности девушка была не из пугливых, фильмы ужасов смотрела со смехом, могла на спор перейти ночью через лес и в армии ввязывалась во всевозможные рискованные мероприятия, чтобы дать выход адреналину. А сейчас почему-то стало не по себе от пустынной "проселки" и тусклого света луны...
В ее прежней квартире горел свет, и на балконе стояли две молодые женщины, при виде которых Наташа сразу вспомнила клип о лабутенах. "Наверное, моду обсуждают... Или своих парней", - неприязненно подумала она о девицах, оккупировавших квартиру, где она сама сделала ремонт и подобрала декор по своему вкусу. Сейчас, наверное, от него и следа не осталось. Наверное, квартиру превратили в домик для Барби... А сколько раз она курила и размышляла на этом балконе с видом на горы... "Наверное, все мои вещи выкинули... Овцы завитые!".
На площади у набережной Наташа пересела на "девятку" и добралась до 5 километра. И только тут поняла, какую совершила глупость, не вызвав заранее такси. Автобусы в нужном ей направлении осенью и зимой заканчивали ходить с 20.00, а было уже около девять часов вечера. Огромная площадь, где днем шумело несколько рынков и несметное множество магазинов, а также проходила посадка на автобусы всех городских и пригородных маршрутов, сейчас пустовала. Стихли все звуки. В зеленоватом свете луны площадь выглядела даже инфернально.
Проехала одинокая машина, ослепив девушку светом фар и на секунду притормозив. "Хоть бы в лицо не светил, урод!" - подумала Наташа, доставая мобильник, чтобы позвонить Игнатию Петровичу. "Надо купить машину. Хороша популярная писательница, которая ездит на автобусе! А теперь я еще богатая наследница. Завтра же займусь!".
Телефон пискнул, выдал надпись "Батарея разряжена", и погас. "Ну вот, забыла подзарядить! Придется идти пешком, благо, там недалеко...".
Наташа застегнула воротник черного пальто и решительно зашагала в нужном направлении. По дороге она видела много вывесок бюро, мастерских и магазинов дядиного предприятия и удивилась, как оно велико.
Тротуар оказался очень щербатым, и Наташа несколько раз спотыкалась, один раз даже едва удержалась на ногах. Дорога была не такой короткой, как ей показалось; дом с флюгером даже не виднелся вдали.