Содержание
Предисловие.
Часть 1.
Глава 1. Добро пожаловать в никуда.
Глава 2. Побег.
Глава 3: Новая ступенька.
Глава 4: На поверхности.
Глава 5: Переломный момент
Глава 6. Что дальше?
Часть 2.
Глава 1: Приятная рутина.
Глава 2: Служебный долг.
Глава 3: Другие земли.
Глава 4: Три армии.
Глава 5: Все решится здесь.
Глава 6: И засияло солнце.
Предисловие.
Как известно, история не терпит сослагательного наклонения. Но всегда любопытно хотя бы примерно узнать – чтобы было, если бы все пошло по-другому? Допустим, что если дать волю борцам за социальную справедливость? Эта книга попробует ответить на поставленный вопрос в несколько нестандартной форме. Мы увидим мысли случайного человека, непосредственно живущего в Коммунистических Штатах Америки, под господством Феминизм-Коммунистической Партии, или проще – ФемКома. И так, поехали.
Часть 1.
Глава 1. Добро пожаловать в никуда.
Полупустые полки, большая очередь, антисанитария. Все уже привыкли к подобному раскладу. Никто не шикует, хлеб за десять временных ассигнаций стал самой стандартной покупкой. Не буду говорить про других, но с зарплатной в пятьсот врем-ассиг живется впроголодь. Давно уже не ел мяса, практически забыл его вкус. Стоило прошлому президенту провести демилитаризацию населения, так все и покатилось под откос. До сих пор помню как происходило это безумие, как людей лишали защиты, уверенности в завтрашнем дне. Сначала предлагали сдавать оружие добровольно, возвращая в двукратном размере его стоимость. Наивные… после смены валюты доллар объявили «пережитком прошлого», обменять его на врем-ассиги нельзя, так и валяются теперь купюры наравне с обрывками газет. После большой демилитаризации добровольцев началась вторая стадия – сдача оружия под угрозой смерти. Не сдал – объявлен врагом государства. Полицейских же наоборот вооружили до последней ниточки на форме, снабдили бронежилетами, увеличили их численность втрое. О защите своих прав можно смело забыть. Десять врем-ассиг… Пятьдесят буханок на одну зарплату… Чую, у девятерых людей впереди меня с финансами положение не лучше, судя по заштопанной одежде. И главное, высказаться теперь нигде и нельзя, на улицах часто попадаются стукачи, а интернета как такового не стало. Вместо него теперь государственный портал ФемКома и социальная сеть «Товарищ», в которой за каждым ведется слежка. Взбрело же в голову прошлому президенту построить новый коммунизм и поставить на свое место генсека Мидлстоун. Фемком, в чем же его особенность? Как все мечтали, женщины теперь работают наравне с мужчинами, служат в армии наравне с мужчинами, идут на госдолжности наравне с мужчинами. Только продуктивности это не прибавило, от квотированной девушки на кирпичном заводе толку мало. Пять человек впереди. Всего лишь пять человек. Прямо позади худощавый мужчина лет сорока, типичный, как их там раньше называли, «Хипстер». Всегда недолюбливал этих деревенщин. Что вольешь им в уши, то и слопают не задумываясь. Прям как дождевые черви. Хоть в одном повезло, не учитывают вес хлеба, хапай буханку побольше и радуйся, что достанется лишний ломтик. Три человека впереди, один из покупателей грызется с кассиром.
Покупатель:
- Как это стоит двенадцать врем-ассиг? На ценнике же только десять!
Кассир:
- Женщина, покупку оплачивать будете или как?
К слову, азиатская девушка, едва достигшая совершеннолетия, слабо тянет на статус женщины.
Азиатка:
- Это беспредел! Как вы можете так легко менять цену?
Хипстер:
- Товарищинесса, как же ты не понимаешь – коммунизм требует некоторых компромиссов. Скоро деньги вообще не понадобятся, каждому будут давать по потребностям. Неужели хочешь бездумного потребления как в прошлом?
Азиатка:
- Тогда мы хотя бы не голодовали, еда была в изобилии.
Хипстер:
- Сплошные химикаты, ничего натурального и полезного, едой даже назвать стыдно!
Азиатка:
- Раньше было лучше! Зачем вообще нужен этот чертов ФемКом?!
Не завидую ей. Открытая критика власти не кончается ничем хорошим.
Кассир:
- Алло, полиция, враг народа на Энгельс Стрит, магазин «Джоконда», осквернение священного ФемКома.
Повяжут девушку как миленькую. А что бывает с заключенными дальше – никто не знает. Известно только то, что арестованных больше никто никогда не видит. Зашел купить хлеб называется. Несчастная буханка за двенадцать под мышкой, солнце скрыто за облаками, лишь подчеркивая всю серость нынешнего Денвера. Небоскребы не ухожены, дороги в грязи, некоторые дома опустели. Автомобили в городе стали редкостью, мало кто способен содержать даже самую неприхотливую развалюху, что уж говорить про новье. Интересно, в каком состоянии сейчас шестое авеню? Хотя, фиг с ним, пятьдесят второе еще относительно спокойное и ладно, в дом не залезут. Радует, что автобусы не отменили, не на своих затертых двоих чапать. Плеер в кармане валяется как бесполезный мусор. Выменять у кого-нибудь бы пару гелевых ручек на рабочие наушники, ух было бы здорово, а то поездки в скрипящем автобусе без музыки нагоняют уныние. Везде безразличные лица, живущие сами не зная зачем, лишь слепо следуют указам и стараются выжить. Разве общество всегда было таким? Разве всегда народ был таким тихим и забитым как скот? Сомневаюсь. Не хочется идеализировать прошлое, но бьюсь об заклад, что по сравнению с нынешней жизнью был рай на земле. Хм, странная толпа женщин за окном, неужели очередное избиение сексиста? Только вряд ли старик мог как-то ущемлять их права. Да уж, на восемьдесят втором авеню подобное часто происходит. Но для пятьдесят второго такие выходки не характерны. Похоже, и тут кончилось время относительной безопасности. Проблемы проблемами, а под конец выходного дня лучше выспаться как следует. Многоквартирный дом ближе к пригороду, третий этаж, слегка пожелтевшие обои. Квартира, милая квартира. Ломоть хлеба как и всегда жестковат, узнаю государственную пекарню. На десерт вода из-под крана, а ля диета. Узнать бы точный час, да батарейки в часах приказали долго жить. Хотя чего я правда, новости начинаются в одно и то же время, вернее сказать, жиденькая подлива из пропаганды. Голос диктора подобран, конечно, удачно: бархатный, мягкий, убедительный. Так и хочется пригласить на чашечку чая. С мышьяком, разумеется. Вот и начался эфир:
- Здравствуйте, дорогие товарищи, агнецы священного ФемКома! В эфире вечерние новости. Смотрите в данном выпуске: «Онтарио наш», канадцы единолично проголосовали за присоединение провинции Онтарио к Коммунистическим Штатам Америки, министресса обороны опровергает слухи о присутствии американских войск на территории провинции, подъем канатной и мыльной промышленности на полтора процента, страдания народов Европы от переизбытка еды, народ в прямом смысле сходит с ума от изобилия, психиатрические клиники переполнены, дружба мышки Юджина и удава Лесси, все пикантные подробности. А так же смотрите сразу после программы документальный фильм «Мужчины не совсем люди: Тайны однополой любви».
«Мужчины не совсем люди», переизбыток товаров… Они серьезно? Впихивают в головы мусор, любезно поданный на блюдечке. И, как ни смешно, народ с радостью его жрет, отстаивает, защищает эту кучку отходов правды. И нигде ни слова про массовые аресты, повышение цен, беззаконие, коррупцию. Америка, как же ты докатилась до такого? Вернее даже, экс-президент Борбон, зачем ты привела страну к этому? Что тобой двигало? Благие намерения? Влажная мечта создания идеального мира? А думать кто учил? Чем ты думала когда изолировала штаты от остального мира? Судя по стемневшему небу, пора ложиться спать. Матрац, конечно, немного колет торчащей пружиной, но не беда, уже привык. Одно утешает – в том матрасе пружина торчит не просто так, спрятан хромированный револьвер калибра триста пятьдесят седьмого, уж слишком ценная находка, пусть и имеет три патрона. Возможно, когда-нибудь сослужит добрую службу. Спать пора. Вокруг тихо. Выстрелы на улице? Рассвет? Выстрелов слишком много, судя по звукам калибр далеко не один… не похоже на стандартную казнь особо буйных. Неужели зачистка района? Но зачем? Стоп, на зачистку не тянет, явно есть сопротивление. Восстание? А уже начал подумывать, что я один из единиц, кто еще имеет свое мнение и не разоружился. Отсидеться или на свой и страх и риск поглазеть на это зрелище, рискуя оказаться фаршированным свинцом сверху до низу? Затаиться логичнее, но что если это все-таки зачистка? В теории, если у кого-то из гражданских остался ствол, просто так свою жизнь не отдаст, станет сражаться до последнего. Так, надо отбросить бредни и мыслить логически. С восстанием все очевидно, цели обоих понятны. А какой толк делать зачистку? Разве что только тут могут прятаться целые оппозиционные семьи. А что, край города для этого вполне подходит. Если зачистка, надо валить, если восстание, отсидеться. Но дай ка подумаю. Если его подавят, что вполне вероятно, район в целях безопасности скорее всего зачистят, так уже было в Бейкерсфильде. Если же каким-то чудом все получится, то неизвестно что будет при новом режиме. А может вообще зря волнуюсь? Хотя не зря, к очагу боя вон несется кустарно бронированный грузовик, уж точно не ФемКомский. Дело дрянь, все серьезно. Что же, держаться тут не за что. Халупу с плесенью найти всегда успею, опустевших домов навалом, особенно в некогда населенном частном секторе. Еды кран накапал, если идти, то натощак, а дальше как повезет. И, пожалуй, револьвер прихвачу, бросать такую вещь глупо, хоть за ношение и полагается казнь на месте. Трудно уже вспомнить закон с более-менее адекватным наказанием. Разве что за два опоздания всего лишь штраф в двести врем-ассиг. Такс, на улице снова гробовая тишина, прохожих нет, техника не гудит. Странно все это. Слишком странно. Так стоп, гул того самого грузовика оппозиции, направляется прямо в мою сторону. Засяду ка в ближайшей канаве, на всякий случай, мало ли. Весь кузов агрегата в решето, бронепластины, если так можно назвать куски листового металла, местами отвалились, одно из шести колес спущено. Интересно, где же другие люди? Может это все выжившие? Хотя не был бы так уверен. Если эти люди несколько лет скрывали небольшой оружейный склад, а уж он точно есть, судя по разнообразию хлопков от мало до велика, то спрятаться в полупустых домах им не составляет труда. Бандуры не видно, шагов не слышно. Была не была – вылезу. Черт, прямо в сантиметре от меня! Чуть ниже, и все, убила бы Влип. По уши влип.
Грубый бас снаружи:
- Эй, ты, в канаве, выходи медленно и без лишних движений!
Деваться некуда, руки подняты, грязь на плаще, все при себе. Надеюсь, нарвался не на психа, который зачитает монолог и отправит на тот свет с дырочкой в голове. По виду тут мало что скажешь, старая винтовка не особо крупного калибра с оптикой, поношенная кожаная куртка с аккуратной дыркой на плече, видимо повидала бои, черные затертые джинсы, лицо закрыто капюшоном, серой банданой и темными очками, да синяя повязка на локте, видимо отличительный знак. А хотя, что я теряю?
- Не, я понимаю, что денек тяжелый, но гражданских шмалять зачем? Как бы я жить хочу, неожиданно, правда?
- Ты бы хоть свои причиндалы прятал получше, умник, а раз уж засветил, да не лезь к ширинке, дурень!
Так себе значит запрятал ствол, сразу заметил его, орел. Зачем я играю с его терпением? Неизвестно как он отреагирует, может и кокнет. По крайней мере, это забавно. И глупо. И вроде полицейский сзади крадется, целится. Меня он вряд ли оставит в живых, скорее всего обыщет, а при наличии оружия цацкаться не будут, так что, придется спасать горе-снайпера, благо пулял по банкам с пневматики относительно неплохо.
- Это, пригнись ка!
Пусть шестизарядник предательски выглядывает из-под дырявого кармана курточки, вытащить его дело одного быстрого движения. «Снайпер» пригнутый, отлично. Мимо, еще нажатие, в руку. Коп обезоружен, помповый дробовик рядом, странно, что он не успел из него выстрелить, видимо струсил, Что сказать, зелень с зачатками амбиций, на вид патрульному не больше двадцати, весь испуганный, дрожит в клубочке, как его только взяли в патруль?. Сопротивленец резвый, уже месит морду копа прикладом.
Стрелок:
- Сдохни, гнида ФемКомская! Ходят со своими дедами на палках, стучат друг на друга, да еще и яро мрут за Мидлстоуна, бездумные скоты! Хотел убить меня? Ты хоть пробовал смерть на вкус, щеняра?! Ничего, сейчас отправишься прямиком к Марксу, ничтожество!
А нет, ошибся, псих еще тот. Странно, что он не выстрелил в меня, даже ногу ради забавы не подстрелил. Полицейский уже не подает признаков жизни, вместо лица томатная каша. Стоит забрать стволы с трупа, одним патроном в барабане много не настреляешь. Для начала возьму ка пушечку потяжелее.
«Товарищ»:
- Э, спаситель, руки убрал от дроби! Мое!
Спорить с неуравновешенным вооруженным дядилой не особо хорошая идея, к тому же, кобура копа не пуста, узнаю нарочито полицейскую самозарядную девятимиллиметровку. Магазин почти полон, четырнадцать «плевков» вполне достаточно, в другом кармане мешаться не должно.
- Кстати, тугосеря, раз уж не пристрелил меня, может уберешь эту рабочую напыщенность и расскажешь что за балаганище устроили твои дружки?
- Хоть знаешь кому дерзишь, гражданский?
- Тише, тише, все, я понял. Представься хоть, а то черт побери как тебя называть.
- Лейтенант Саммерс, для своих Морган. Но я тебе не свой, щенок иракский.
- Отношения позже выясним, Саммерс. Так что за резня-то была? Зачем?
- Много вопросов задаешь, умолкни хоть на секунду. Командующий приказал, мы выполнили. Большего не знаю.
- Дальнейшие действия?
- Выжить и добраться до своих. Попутчики не нужны, не надейся. И да, спасибо за выстрел, молочник, хотя мог и сам справиться. Не думай, что я случайно промахнулся по твоей черепушке. Гражданских не трогаем без серьезного на то повода.
- Вижу, бессмысленным и беспощадным терроризмом не страдаете. Давно так сопротивляетесь режиму?
- С самого его появления. Я присягал США, а не КША, и до сих пор верен старому министру обороны. Коммунисты, хиппи, радикальные феминистки, прочие леваки… Они всеми силами пытаются устранить разногласия между людьми, стараются наладить тотальную стабильность и контроль. Борьба нас убивает, но она же и двигает нас, совершенствует. Взять тот же атомный распад. Кто изначально его использовали? Военные инженеры для создания оружия. Что вытекло из него? Атомная энергетика, тушение пожара взрывом, что-нибудь еще явно придумают. Так вот, без борьбы не будет и прогресса, застынем на месте, а остановка развития порождает деградацию. И пока есть силы, пока есть возможность, мы боремся.
Похоже Саммерс не так черств каким кажется на первый взгляд. Оставаться в городе точно не стоит, если хоть одна вшивая проФемКомская бабка видела перестрелку, мне не жить. Надо обязательно разговорить лейтенанта, втереться в доверие и пойти за ним. В крайнем случае тайком.
- А ты умнее чем кажешься. Кем же раньше был кроме солдата?
- Да никем, не считая подработку официантом в мелкой забегаловке «Гарсиа». Это я так, книги на досуге почитывать люблю, попутно и нервозность лечат. Лучше не зли меня, мало ли что натворю, сам знаешь, сломанная шея не лечится. Но в целом можем и поладить, хотя стрелять поучись, косишь нещадно.
- Стрельба стрельбой, а патроны лучше приберегу.
- Да зачем тебе тратить заряды впустую, видишь модуль, на этом пистолете? Наводишь ствол на цель, да включаешь ЛЦУ на миг, «холодная пристрелка» называется. Оружие, конечно, не так хорошо прочувствуешь, но для начала пойдет.
- Так ты уверен, что после такой бойни никому не потребуется новое мясо?
- Опытное мясо. Обуза, плюющая свинец впустую, лишь мешает.
- Все начинали с этого. Даже ты.
- Не те времена сейчас, дружок, оборванцы с улицы не нужны никому.
- Еще скажи, что к вам толпами ломятся новые солдаты с опытом.
- Ты можешь понять, что «нет» значит «нет»?
- Учитывая, что остаться в городе равносильно самоубийству, нет. Продолжим спор или так уже согласишься?
- А ты настырный гражданский. Вспомнил тут, нам как раз не хватает уборщика, никто не соглашается мыть уборную после Залмона. Сгодишься.
- Да лишь бы шансы выжить были больше нуля процентов. Так куда держим курс?
- На Запад, в горы по автостраде семьдесят. Держу пари, зрелище тебя удивит.
- О чем это ты?
- Да так, сюрприз. Сам увидишь.
Джек-пот. Все же напарник пусть и принципиальный до жути, но рассудок имеет. Пожалуй послушаю его совета, неврозника злить себе дороже, он уже выпустил своего внутреннего зверя на полицая, сцена не из приятных. Дома становятся все ниже и ниже, свет в них горит все реже и реже, выход из Денвера все ближе и ближе. Ноги гудят, но на это лучше не обращать внимания, не время для нежностей, идут и ладно. Солнце уже в зените, жарит неубранную автостраду. Одно хорошо – дорогу почти никто не использует, идти по ней можно без опаски. На обочине ржавый остов с многочисленными дырками от пуль, когда-то это был довольно роскошный седан, но приспешники ФемКома искалечили и его. Собственно, от этого строя другого и не приходится ожидать. Для короткой передышки подойдет, хоть сидеть не на выжженной земле. А ведь когда-то штаты процветали… Сомневаюсь, что в других местах сейчас лучше, левый угар охватил почти весь более-менее разумный мир. Сложно конечно после этого называть его разумным, но остается надежда, что хоть где-то сохранилась истинная свобода, истинное равенство, не в быту, а в правах, как хочешь, так и распоряжайся ими, никто не виноват в том, что ты не умеешь работать и голодаешь от зарплаты до зарплаты, возможности есть, люди сами ими не хотят пользоваться. А в ФемКоме и возможностей нет, родился мразью со свистулькой, даже не надейся на относительно сносное существование, чуть ляпнешь лишнего про богинь, жди избиения активистками, если же сдуру осудишь в «Товарище» верхушку, то нелюди в черном с холодным спокойствием ворвутся в жилплощадь и сотрут с морды КША. Интересно, а жизнь вояк в прошлом сильно ли отличалась от жизни простых смертных? Думаю можно расспросить Саммерса об этом, он точно не липовый ветеран на подобии тех, что крутят по телевизору.
- Кстати, Саммерс, все хотел спросить тебя, а каково было служить до КША?
- Как сказать. Сразу забудь про киношные бои «один герой против целой армии». Противник далеко не кретин с синдромом Паркинсона, чуть высунешь лишнего, туда и прилетит. Прямых контактов почти не было, стреляли на любой подозрительный шорох, гражданские в городах тоже получали порой, признаю грешок. По-другому тут никак, нет времени выяснять кто там идет, мирняк со сложенным зонтом, или враг с винтовкой. Патроны жгутся тысячами, никакой экономии, кто успел, тот и выжил. В вылазках ситуация другая, до последнего стараешься не раскрывать себя, сливаешься с местностью, ни шороха. К виду крови и органов привыкаешь, но по началу практически весь молодняк выворачивает, это нормально. На базе почти как дома, сытный обед, цивильный отдых, подготовка оружия. Мобилизировать конечно могут в любой момент, но к этому тоже привыкаешь. Война становится вполне обычной рутиной, пусть и кровавой. Но осознание того, что на отряд фанатиков становится с каждым боем меньше, радует. Жаль только, что не все наши возвращались с поля боя. Эх, Ганс, Ганс, хороший был друг, вытаскивал из самой глубокой дыры. Жаль парня, на растяжке подорвался. А кем ты был до всего этого бардака?