Игорь невольно улыбнулся, когда вспомнил, как молоденький шофер-милиционер, узнав, что опоздали, со злостью несколько раз ударил ногой по колесу и потом кричал от боли — повредил палец. Ветров понимал, что никуда они не денутся, рано или поздно их схватят. Но он знал и то, что воры не пойманы и это может принести еще больше неприятностей многим людям.
Пришел Тростник.
— Все! Нашелся человек, который может опознать воров!
— Кто? — живо спросил Игорь.
— Понимаешь, как только ты ушел, Каменев направил меня к тому месту, где собака потеряла след. Это недалеко от магазина «Столичный». Я решил опросить продавцов, не видел ли кто-нибудь из них стоявшей машины. Нашел девять покупателей, которые могли видеть воров, но никто не заметил их. Побывал в филармонии — ничего! Опросил всех старушек во дворах ближайших домов — и опять пусто. И вот тогда я пошел в театральные кассы. Это рядом с филармонией. И что ты думаешь? Нашел! Распространителем билетов там работает Зина Белявская. Молоденькая. Симпатичная. И совсем неглупая девушка.
— Слушай! Давай короче. Для меня неважно сейчас, двадцать ей лет или семьдесят...
— Ого! Неважно. Увидишь — этого не скажешь... Так вот, идет она на работу. Было 11 часов 30 минут. Переходит проспект, а на нее «Москвич» серый прет. Еле увернулась. «Москвич» остановился напротив гастронома. Выходят из него трое мужчин и хохочут над Зиночкой. Ну, а она их отругала как следует и вошла в кассы. Один из этой тройки еще крикнул ей вслед: «Не злись, козочка, загляну к тебе как-нибудь, побеседуем!» Пока Белявская отчиталась, пока получила новые билеты, прошло минут сорок. Выходит к проспекту, смотрит, а к «Москвичу» мимо нее та же тройка чуть ли не бегом направляется. И у каждого в руках по чемодану. Удивилась Зина, что они чемоданы в багажник не сложили, а держат в руках. Быстро сели в машину и уехали. Девушка утверждает, что двоих легко опознает. Пригласил ее зайти к нам. Через часок явится. Ты предложи посмотреть фото «квартирников», а я организую перекрытие мест возможного появления этих типов. Каменев приказал тебе попробовать найти преступников с помощью Белявской. Надевай, друже, смокинг, бабочку и прогуляйся по ресторанам, кафе.
Тростник — выше среднего роста, круглолицый и почти всегда улыбающийся. На два года раньше Ветрова он окончил школу милиции и относился к своему сослуживцу покровительственно, как более опытный работник. Ветров и сам с интересом присматривался к работе Тростника, Каменева. Каменев, всегда спокойный, предельно выдержанный, был хорошим начальником и отличным товарищем. С ним легко работать даже тогда, когда сутками приходится глаз не смыкать. А такое в работе уголовного розыска бывает часто: случись преступление — и понятие о нормальном рабочем дне исчезает.
Подвижный и беспокойный, Ветров, в свою очередь, тоже нравился Каменеву и Тростнику. Их поражали его удивительная работоспособность, умение правильно оценить обстановку, видеть главное. Ветров мог днями и ночами находиться на работе. И если уж он выходил на след преступника, то, казалось, не было никакой силы, способной остановить его. В эти минуты он уходил в себя, и ничто, кроме относящегося к делу, его не интересовало. Зато каким веселым и остроумным он был в редкие минуты отдыха! Все свободное время, что оставалось у Ветрова от работы, уходило на учебу. Он заочно оканчивал юридический факультет.
Белявская, впервые попавшая в уголовный розыск, была несколько растеряна и не обратила внимания, что и Ветров тоже немного смутился. «Действительно симпатичная!» — подумал он. В кабинете Харитонова Игорь раскладывал перед Зиной альбомы.
— Вы, Зинаида Александровна, посмотрите галерею наших «подшефных», а вдруг кого-нибудь опознаете. Буду ждать вас у себя в кабинете. Если возникнут вопросы, обращайтесь к товарищу Харитонову. — Ветров кивнул на сидящего за соседним столом следователя, который оторвался от чтения бумаг и, улыбаясь, проговорил:
— Располагайтесь, пожалуйста, поудобнее. Чтобы просмотреть это, вам придется порядком посидеть.
Ветров вернулся к себе в кабинет. Тростник, проверяя пистолет, пошутил:
— Что? Увел побыстрее, чтобы всю правду о тебе не рассказал?
— Ладно уж! Какой шашлык сорвался!
Тростник помрачнел.
— А моя жена с сыном опять одни в деревню поедут. Ну ладно, я пошел. С Белявской куда думаешь пойти?
— На вокзал, затем в аэропорт. После просмотрим рестораны в этих районах.
— Ни пуха ни пера! Буду на рации...
Где-то около восьми часов вечера Ветров и Белявская ехали в милицейском «газике» на железнодорожный вокзал. Ехали молча. Ветров обдумывал план действий. Белявская, впервые попавшая в такую непривычную ситуацию, тоже думала, чем все это кончится. Шофер, которого попросили задержаться часок-другой на работе, не был расположен к беседе. Не доезжая квартал до вокзала, Ветров попросил шофера свернуть во двор мединститута и обратился к Зине:
— Отсюда пойдем пешком.
Ветров отпустил машину, и они, не торопясь, направились к вокзалу.
— Зинаида, давайте с вами договоримся. Во-первых, в интересах дела перейдем на «ты». А во-вторых, будем вести себя так, будто знакомы, по крайней мере, сто лет. И в-третьих, это уже личная просьба... Не смотрите на меня, как на ходячее каменное изваяние, если это у вас получится, конечно...
Белявская улыбнулась:
— Договорились. Только я как-то неловко себя чувствую.
— Почему?
— Впервые встретилась с работником уголовного розыска.
— Не так страшен черт, как его малюют.
Они пересекли площадь, вышли на перрон, затем направились в небольшой сквер, расположенный недалеко от вокзала. В сквере немного посидели на скамейке. Зина рассказала о некоторых подробностях своей жизни, а Ветров, слушая ее, следил за прохожими. Когда попадались люди, похожие на разыскиваемых, он мягко перебивал Зину и молча, глазами указывал на них. Вскоре Ветров и девушка зашли в ресторан и сели за свободный столик недалеко от входа.
Игорь спросил:
— Вы обедали сегодня?
— Да, покупала пирожки.
— Пирожки — это не еда. Будем обедать и ужинать одновременно.
В тот вечер они никого не встретили.
Ищи Драгуна
Новый рабочий день, как всегда, начался с пятиминутки. Дежурный по отделу, немолодой капитан с красными от бессонной ночи глазами, сообщил о происшествиях за сутки по району и городу. Ночь прошла, можно сказать, нормально.
Для Ветрова сообщения дежурного интереса не представляли, и он сразу же после пятиминутки направился к Каменеву в кабинет.
— Присаживайся, Игорь Николаевич. А я хотел было бежать к тебе. Сегодня опять придется работать с Белявской.
— Так это же вечером!
— Да, вечером. А днем займись-ка вот этим человеком, — и Каменев протянул Ветрову ориентировку.
— А-а, Драгун! Бежал из колонии и может появиться в нашем городе.
Каменев перебил его:
— Теперь тебе следует знать еще и то, что этот Драгун трижды судим за квартирные кражи. Поступили сообщения, что он уже прибыл в город. Здесь у него наиболее близкие люди — Бурова и Самохин. Последний тоже три раза был судим, и тоже за квартирные кражи. Займись ими. Передай Тростнику: пусть зайдет ко мне. Ему хочу дать дополнительно людей. Надо перекрыть все места возможного сбыта похищенного и появления преступников. А заодно пусть попытается установить, кому принадлежала газета. И еще, Игорь Николаевич... Ты, пожалуйста, лично проинструктируй наряды, заступающие на дежурство на рынке и автостанции.
— Хорошо, Ануфрий Адамович, — ответил Ветров, вышел из кабинета и направился в дежурную часть. Там наряды готовились заступать на дежурство.
Ветров тщательно проинструктировал их. Проверил, насколько они запомнили приметы Драгуна и других подозреваемых, наименование похищенных вещей, и только после этого направился к Буровой. Дом, где она жила, был в двадцати минутах хода, и лейтенант пошел пешком. На углу купил мороженое и, с удовольствием уплетая его, обдумывал план действий.
А вот и этот дом. Небольшой двухэтажный деревянный домишко. Таких в городе осталось много, их сносят в первую очередь. Игорь подошел к крайней двери и увидел на ней цифру два. Бурова жила в четвертой квартире. Ветров решил к Буровой сразу не заходить и постучал в дверь второй квартиры. Вышла старушка. Лейтенант поздоровался и, не представившись, спросил:
— Бабушка, скажите, пожалуйста, где здесь проживает одинокая молодая женщина, которую то ли Верой, то ли Ирой зовут.
Ветров понимал, что его вопрос о женщине, которой он даже имени не знает, звучит довольно странно. Но стоит ему сказать этой старушке, что ему нужна Ирина Бурова, как она тут же ткнет пальцем в сторону второго этажа и захлопнет дверь, чего он не хотел. Бывает, что люди, скучающие от одиночества, при случае могут и побеседовать с пришельцем.
— Говорите, Вера или Ира? — переспросила старушка. — А как она выглядит?
— Такая лет двадцати семи, двадцати восьми, одинокая... симпатичная... глаза веселые, — пытаясь напустить тумана, пояснил оперативник.
— В нашем доме только одна одинокая проживает. Это Ира, из четвертой квартиры. Да вот только не знаю, она ли вам нужна. — И старушка сомнительно покачала головой.
— Это почему же вы так думаете?
— Да вот смотрю на вас, вы такой чистенький, аккуратненький, а к ней обычно какие-то замызганные шастают.
— Она в самом деле одна живет?
— Числится одна — для видимости. У нее всегда кто-то есть, — недовольно проворчала старушка, — жить даже страшно. Я вечерами во двор боюсь выйти, может, бандиты к ней ходят, кто их знает.
— А сами вы знаете кого-нибудь из этих ходоков?
— А вы, мил человек, не из милиции случайно будете?
Ветров решил больше не таиться:
— Из милиции, бабушка, из милиции. Кто-то из соседей написал, что безобразничает она много. Вот я и хочу разобраться, в чем дело.
— А чего ж они не написали ее правильный адрес, фамилию, имя?
Старушка смотрела на Ветрова подозрительно.
— Говорите, что из милиции? А документ у вас есть?
— Конечно, бабушка!
— Покажь! — потребовала она.
Ветров достал из кармана пиджака удостоверение и протянул его старухе:
— Вот, пожалуйста.
— А ты, молодой человек, — окончательно перешла она на «ты», — почитай мне, что там написано.
Ветров развернул удостоверение и прочитал:
— Лейтенант Ветров Игорь Николаевич, состоит в должности инспектора уголовного розыска, — и протянул удостоверение старухе. — Вот посмотрите: печать, подпись начальника есть.
— Ладно уж. Верю. А документ свой спрячь. Все равно неграмотная. Входи, коль хочешь — поговорим.
Ветров вошел в небольшую и аккуратную комнатушку. Одного взгляда на обстановку было достаточно, чтобы сделать вывод: старушка жила одна.
«Это хорошо, — подумал лейтенант, — можно не торопясь расспросить хозяйку».
Он сел на предложенный стул.
— Не скучно вам одной тут жить?
— Да как тебе сказать? Дети у меня взрослые, свои семьи имеют, живут отдельно. К себе зовут жить, а я не хочу. Здесь я сама себе хозяйка.
Неожиданно старушка, взглянув в окно, воскликнула:
— Вот полюбуйся, идет, красавица!
Через тюлевую занавеску Ветров увидел, как наискось, через двор, к дому приближается женщина. Одета ярко: малиновая кофта, желтая юбка.
«Так вот она какая, эта Бурова», — подумал Ветров и спросил:
— Бабушка, у нее сейчас дома кто-нибудь из мужчин есть?
— Черт ее знает, кого она может у себя прятать. Два дня назад соседи из первой квартиры хотели в милицию звонить. Трам-тарарам устроила в квартире: крики, ругань, дрались какие-то мужики, потолок ходуном ходил.
— Вы никого не знаете из тех, кто к ней ходит?
— Не знаю я, сынок, не знаю. Одно могу сказать: нехороший человек и такие же нехорошие люди к ней шастают. Давно за нее пора взяться. Здоровая баба, а не работает. Спрашивается: за счет кого живет?
— Вы правы, бабушка. Будем что-нибудь предпринимать, — сказал Ветров и, попрощавшись, ушел.
Лейтенант решил зайти к Буровой и побеседовать с ней. Тем более что причина есть.
Он поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и постучал в дверь, на которой мелом была написана цифра «4». Ответа не последовало. Ветров опять постучал, за дверью тишина. Толкнул дверь — открыта. Вошел в полутемный и затхлый коридор, прошел его, отворил вторую дверь и оказался в большой комнате. Посередине стоял стол, покрытый зеленой скатертью. В углу на старом диване сидела Бурова. Она молча смотрела на незнакомца.
— Здравствуйте, вы будете Ирина Брониславовна?
— Я, а в чем дело?
— В скандалах, которые устраиваются в вашей квартире. Я из милиции. Вот мое удостоверение.
Но Бурова, даже не взглянув на документ, сделала удивленное лицо:
— Я никаких скандалов не устраиваю.
— А два дня назад, когда весь дом ходуном ходил, стекла содрогались от матерщины?
— А-а, два дня назад, — растягивая слова, проговорила хозяйка, — это я с мужем немного по душам поговорила, так для них, — показала она пальцем на пол, — это уже скандал. Что они — сами между собой не ссорятся, что ли?
— Кого вы имеете в виду?
— Да вот, соседей из первой квартиры. Чуть что, так сразу же в милицию бегут.
— Странно, странно. Говорите, что с мужем поссорились, а в тот день у вас было несколько мужчин. Кто они?
— Так я же говорю, муж...
— Вы же не замужем.
— Документы в загс подали, скоро распишемся.
— Как фамилия будущего мужа?
Бурова помялась немного, затем как-то неуверенно ответила: «Ревтовский».
— Кто еще был, когда, как вы говорите, слегка поссорились с вашим будущим супругом?
— Кто, кто? Не знаю. Какой-то товарищ мужа. Имени его даже не помню.
— Может, Самохин был?
— Самохин? Какой Самохин? Ах, Ленька! Так он же в больнице лежит.
— Что с ним?
— Говорят, аппендицит.
Ветров видел, что с этой женщиной говорить бесполезно, правды все равно не добьешься, вызовешь подозрение. Он предупредил, чтобы она скандалов больше не устраивала, и, сделав вид, будто он удовлетворен беседой, ушел.
Пешком прошел до райотдела и сразу же направился к Каменеву.
— Ануфрий Адамович, я проверил Самохина и Бурову. Бурова собирается выходить замуж за некоего Ревтовского. Они подали заявление в загс. Самого жениха, к сожалению, я не видел, но в этом нет никакой необходимости. Правда, поведение Буровой, когда я с ней разговаривал, мне не совсем понравилось. А вот Самохин начисто отпадает. Он уже неделю лежит в больнице. Ему вырезали аппендикс.
— Да, если так, то Самохин действительно отпадает, — задумчиво сказал Каменев и спросил: — О Драгуне ничего не слышно?
— Был ли он у Самохина или Буровой, пока не установил.
— Его фотографии все получили?
— Да.
Фото Драгуна нужно вручить внештатным сотрудникам и членам комсомольского оперативного отряда.
Новоселье
Тростник получил новую квартиру и в воскресный день пригласил друзей на новоселье.
Всем было весело. Каменев предложил тост за новоселов, затем Ветров под хохот присутствующих предложил выпить за каждую комнату в отдельности. Все шло хорошо. Для большинства гостей, сотрудников уголовного розыска, такие моменты были большой редкостью. Может, поэтому и настроение в этот вечер у каждого из них было прекрасным. Жена Тростника беспокоилась, не будет ли в квартире шумно от проходящих мимо дома трамваев. Сразу же посыпались шутки. Один из гостей с серьезным видом посоветовал Тростникам каждое утро смазывать трамвайные рельсы салом, другой — заложить окна, выходящие на улицу, кирпичами и сделать дневной свет в квартире.
Игорь обратил внимание на сидящую невдалеке от него девушку. Она была родственницей Тростника и пришла вместе с родителями. Ее большие голубые глаза весело смотрели на людей, и стоило Ветрову внимательно посмотреть на незнакомку, как Тростник наклонился к нему и чуть слышно сказал: