– Прощальный рисунок самоубийцы. Знак, не поддающийся расшифровке. И комиссар Бурлен крайне этим озабочен, он хочет понять, что это такое, прежде чем закрыть дело. Судья вцепился в него как клещ. Очень жирный клещ. В нашем распоряжении всего несколько часов.
– А, так это Бурлен, – сказал Данглар, расслабившись, и одернул пиджак. – Он боится, что новый судья закатит истерику?
– Он боится, что тот, как всякий уважающий себя клещ, впрыснет ему яд.
– Он боится, что тот, как всякий уважающий себя клещ, впрыснет ему содержимое своих слюнных желез, – уточнил Данглар, повязывая галстук. – Это вам не змея и не блоха. И кстати, клещ вообще не насекомое, а паукообразное.
– Ясное дело. И что вы думаете о содержимом слюнных желез судьи Вермийона?
– Ничего хорошего, если честно. Кроме того, я не специалист по заковыристым знакам, а сын шахтера, – напомнил майор не без гордости. – Я так, понахватался того-сего.
– Тем не менее он очень на вас рассчитывает. Для очистки совести.
– Ну, раз в кои-то веки мне предлагают сыграть роль совести, грех отказываться.
Глава 4
Данглар сел на бортик голубой ванны, той самой, в которой Алиса Готье вскрыла себе вены. Он смотрел на боковую стенку белого туалетного шкафчика, где она начертила нечто косметическим карандашом. Адамберг и Бурлен с бригадиром молча ждали рядом, в тесной ванной комнате.
– Скажите что-нибудь, не стойте над душой, черт возьми, я не Дельфийский оракул, – воскликнул Данглар, раздраженный тем, что не смог сразу расшифровать неведомый знак. – Бригадир, будьте так любезны, принесите кофе, меня буквально из постели вытащили.
– Из постели или из бара на рассвете? – шепнул Бурлену бригадир.
– У меня тончайший слух, – сказал Данглар. Элегантно примостившись на бортике видавшей виды ванны, он по-прежнему не отрывал взгляда от знака. – Я не просил вас комментировать мои слова, я просил кофе, причем очень вежливо.
– Кофе, – подтвердил Бурлен, проворно обхватив толстой рукой локоть бригадира.
Данглар вытащил из заднего кармана скрученный блокнот и срисовал узор: что-то вроде заглавной буквы H, только поперечная полоса начерчена с наклоном. С ней переплеталась еще одна вогнутая линия.
Режис Ремон и Мартен Дрюо, кузены покойной, а также ее друзья и коллеги с прискорбием сообщают о кончине Алисы Клариссы Анриетты Готье, урожденной Вермон, воспоследовавшей на шестьдесят шестом году жизни после продолжительной болезни.
Вынос тела состоится по адресу: дом 33-бис по улице…