- А сейчас?
- Уходи, и глаза не лезь. Пережди где-нибудь, где ментов и шпаны всякой нет. Вот тебе тысяча, дойди до хостела "Питомник", там без паспорта можно переночевать. - Снайперша протянула мне деньги. - Всё, время пошло.
Хостел был на любителя. Он и вправду был оформлен в стиле собачьего питомника. Двери и окна забраны мелкоячеистыми решетками. В оформлении стен те же мотивы и предупреждающие надписи кругом: "После двенадцати не лаять". Но место здесь, надо признаться, было тихим. Меня никто не рассматривал и я, особо не лез на глаза. Наконец, сходил в душ, еще раз постирал свою одежду и довольный лег в нормальную постель, в комнате на восемь человек. После бомжовского жилища, хостел показался мне концентрацией роскоши и удобств.
Уснуть удалось не сразу. Голод напоминал о себе регулярными подвываниями в животе, мешая соседям по комнате насладиться сном. Я и встал раньше всех по причине голода. Прошел на кухню и от души напился общего чая с чьими-то печеньями. Хотел съесть еще что-нибудь, но удержался. Скандал мне был не нужен. Я собирался провести время в хостеле до вечера. Включил телевизор на кухне и сделал вид, что поглощен просмотром телепередач.
Люди менялись, заходили-уходили, а я все сидел и ждал, когда наступит вечер. У меня не было никакого плана, потому что я ощущал себя беспомощным составить его. Я ничего не контролировал. Обстоятельства забавлялись мной, как морские волны утлым суденышком. План был дождаться вечера и пойти по указанному адресу. Что меня ждет там, я не представлял и не догадывался. Мне обещали помочь. Те киллеры тоже говорили, что у меня везучий день.
Больше всего хотелось узнать, как дела у моей семьи. Звонить с городского телефона я не решился. Мое местонахождение могли сразу определить. Ничего другого, более умного и безопасного я не придумал. Покорно ждал вечер и тырил потихоньку еду, чтобы незаметно было. Невольно я сравнил себя до этих событий и настоящего. Спал и пил вместе с бомжами, не заплатил в автобусе, воровал чужую еду. Как быстро с меня слезла вся социальная штукатурка, которую я считал моим стержнем, бетонным основанием. Да чтоб я украл? Да чтоб я с бомжами пил? Вот, пожалуйста, не прошло и двух дней. Я ворую и не считаю это зазорным. Я хочу есть, но не имею средств купить еду. Что мне остается? Господи, верни все назад. Я буду всем помогать, и не буду смотреть свысока на тех, кто просит. Я буду счастлив каждый момент своей жизни.
За пятнадцать минут до выхода, я зашел в общий санузел и воспользовался чьим-то дезодорантом. Меня до сих пор преследовало ощущение, что от меня дурно несет. Доложил дежурному по хостелу, что покидаю их, и вышел на улицу. Город был разогрет летним зноем. Горячий асфальт, стены зданий, автомобили отдавали аккумулировавшийся жар, создавая вокруг себя эффект духовки. На дорогах, ведущих от центра к периферии, набирались пробки. Народ разъезжался с работы.
Я видел лица нервничающих водителей, беззвучно шлепающих губами, с выражением недовольства и даже злости на лице. Господи, я все бы отдал, чтобы поторчать в пробке, в обмен на ту ситуацию, в которой оказался. Я вспомнил свою Юляху, для которой пробка была лишним поводом предаться разговорам с тигренком. Ее не тяготила мысль, что она опаздывает. Это, конечно, инфантильный подход, вести себя, как пятилетний ребенок, но с другой стороны, когда у тебя нет способа повлиять на обстоятельства, к чему вообще думать о них. Только нервы портить. У детей есть чему поучиться.
В маршрутке было полно народа и душно. Моя спина сразу взмокла. По телу потекли капли пота. Как же люди пользуются ими каждый день? Мне несколько раз наступили на ногу, один раз нахамил мужик с жутким перегаром, и кто-то попытался забраться в карман, в котором было совершенно пусто. Будь у меня хорошее настроение, я бы не придал испытанию общественным транспортом такого значения. Но когда впереди маячили самые не радужные перспективы, любое неудовольствие выливалось в молчаливую истерику, которую можно было распознать, только заглянув в мои глаза.
После автобуса даже вечерняя жара воспринималась, как прохлада. Я погулял рядом с домом снайперши, чтобы моя майка подсохла. Не хотелось появляться перед женщиной в таком неопрятном виде. Мне всюду мерещились засады и наблюдения. Каждый водитель или пассажир смотрели на меня подозрительно. У меня начиналась мания преследования.
- Кто? - Спросил знакомый голос из динамика домофона.
- Это я, которому вы назначили. - Я специально ответил так расплывчато.
- А, проходи. Шестой этаж.
Я вошел в прохладный подъезд. Отвернулся от консьержа, чтобы он не запомнил мое лицо. Но тот был поглощен футболом по телевизору, и не обратил на меня внимания. Женщина ждала меня в открытой двери. Я видел ее при свете первый раз. Должен признаться, она была настоящим спецназовцем. Одетое в облегающий тренировочный костюм, тело ее выглядело как с картинки журнала про фитнесс. Крутые бедра переходили в точеную попку и дальше в тонкую талию, поддерживающую на себе как стебель, соцветие грудей. Груди были средними, "тройкой" максимум, но их форма была такой же спортивной, как и остальное тело. Вот только лицо женщины оказалось немного грубоватым. Каким-то мужским. Возможно, дело было в препаратах каких-нибудь, для увеличения силы и роста мышечной массы. Лицо-то и успокоило мой разволновавшийся организм.
- Проходи! - Снайперша закрыла за мной дверь.
На ее лице и открытых плечах сверкали бисеринки пота.
- Я отвлек вас?
- Ничего, я уже заканчивала. Сделаю один подход на становую тягу и в душ. Ты пока проходи на кухню. Есть, наверное, хочешь?
- Ну, что вы. В хостеле были печеньки.
- Ладно, не прибедняйся. Возьми пиццу в холодильнике и поставь в микроволновку. Я скоро.
- Хорошо. - На самом деле, я был очень голоден, и обрадовался возможности перекусить.
Снайперша ушла. До меня донеслись звуки работающего "железа" и вдохи-выдохи. Через минуту женщина вошла и отвлекла меня от поедания пиццы.
- Совсем забыла. Вот препарат, который выдают нам, чтобы снимать стресс на работе. Выпей одну таблетку, тебе это нужно.
- Разве?
- Без доктора видно.
Я не удивился этому. Наверняка там, где она служила, расстройства психики, вызванные регулярными стрессами, были обычным делом. Любая таблетка, пусть даже это плацебо, могла снизить напряженность нервной системы. Мне это было необходимо сейчас, без всяких консультаций у психолога.
- Спасибо. - Я взял таблетку и принял из ее рук стакан с водой. - Для меня непривычно находится в такой ситуации.
- Не за что, поправляйся. Я сейчас схожу в душ, а потом мы обсудим некоторые детали.
- Хорошо.
Мне показалось, что ее глаза, как-то влажно смотрели на меня. Не может такого быть, чтобы я, весь такой напуганный и забитый обстоятельствами вдруг произвел на такую женщину впечатление. На кухне висело зеркало. Я посмотрелся в него и отшатнулся. Как сильно я изменился. Особенно взгляд. Он не был похож на мой прежний. Я вспомнил, что такой взгляд часто бывает у людей, которые встречаются где-то на улицах. Просяще-жалостливо-обреченный. Нет-нет, я не такой. Я смогу, я выберусь, еще чуть-чуть и впереди забрезжит определенность. Я здесь, чтобы изменить ситуацию в лучшую сторону.
Я не заметил, как за мотивирующими мыслями, мой организм, оставшийся без управления, громко поглощает пиццу.
- Ммм, да ты зверь! - Раздался за спиной ироничный возглас, который вывел меня из состояния неконтролируемой мотивации.
Снайперша стояла в проходе, в коротком халатике и вытирала полотенцем волосы. Мышцы на руках и бедрах играли в такт ее движениям.
- Прости, задумался.
- Иди, тоже сходи в душ. От тебя немного разит потом. Там увидишь махровый халат. Одень его после, а я пока приготовлю чай.
Я хотел возразить, но не посмел. В ее руках было мое будущее. Покорно поплелся в душ. Там принюхался к себе, но не учуял запаха пота. Может быть, я достаточно опустился, чтобы не различать его? Забрался под теплую струю и намылился ароматным гелем. Не понятно, с какой стати, у меня началась эрекция. Я не чувствовал в организме никакого возбуждения, но мой инструмент упрямо набирал твердости. У меня так в шестнадцать лет не было.
Я вошел на кухню. Снайперша стояла ко мне спиной и укладывала на блюдо красивые куски пирога. У нее, как бы невзначай упал нож на пол. Она нагнулась за ним так глубоко, что ее короткий халат приоткрыл передо мной все ее тайны. Мне стало неловко и я сделал вид, что интересуюсь совсем другим. А в голове щелкнула догадка, связывающая между собой подозрительную таблетку и неприкрытый халатом флирт.
Снайперша снова прошлась по мне влажным взглядом. Я физически ощутил ее неприкрытое желание к соитию. Мне стало абсолютно ясно, что от секса не отвертеться.
- Пока настаивается чай, я хочу показать тебе мою тренировочную комнату, предмет моей гордости.
Меня кольнуло предположение, что одним просмотром мы не ограничимся.
- Хорошо, очень интересно. Фигура у тебя загляденье.
Снайперша приняла комплимент с легкой улыбкой. Взяла меня за руку и потянула за собой. У нее была трехкомнатная квартира. Зал, был оборудован в тренировочную комнату. В центре стояли несколько тренажеров. Стены и потолок были полностью зеркальными.
- Красиво. Можно любоваться собой.
- Да, в этом есть некая часть нарциссизма, когда ты видишь себя, добившуюся прекрасных результатов, это возбуждает. - Последнее слово она произнесла очень томно.
Снайперша взяла меня за руку и подтянула к вертикальной скамейке. Я чувствовал сколько физической силы в этой женщине, и что мне, мужчине, случись сопротивляться, не останется никаких шансов. Она рывком толкнула меня на скамейку. Я приложился к ней спиной. Женщина проворно обошла меня сзади и завела мои руки за скамью. Я почувствовал, как на моих запястьях защелкнулись наручники. Мне стало страшно.
- Эй, мы так не договаривались. - В моем голосе был явный испуг. - Я буду кричать.
- Не будешь, и мы с тобой ни о чем не договаривались.
Она уронила скамью в горизонтальное положение. Застегнула наручниками мои ноги между собой. Я не мог ничего сделать и был полностью в ее власти. Она развязала халат на мне, и тот скользнул вниз. Я лежал голый перед женщиной и чувствовал себя, как жертва готовящегося изнасилования. Снайперша открыла перед моими глазами презерватив.
- Анестезирующий, для того чтобы ты быстро не отстрелялся.
Следующие два часа я подвергался унижениям, с мужской точки зрения. Я не мог и подумать, что женщины способны на такое. Мною пользовались, шептали на ухо непристойности, кричали и угрожали. Психика у этой снайперши явно была не такой сильной, как тело и остро нуждалась в помощи. Женщина как будто находилась в состоянии транса, устраивая шаманские пляски на мне. Ее глаза светились безумием, а рот выкрикивал несвязанные фразы. Я боялся, что танец завершится ритуальным убийством и про себя назвал ее самкой богомола. И все это ритуальное действо проходило на моих глазах в нескольких отражениях на потолке и стенах комнаты.
Наконец, она устала. Завалилась на меня, тяжело дыша и пролежала так, минут пять, пока не отдышалась. Потом ее начал раздирать смех. И мне снова показалось, что она не в себе.
- Вот это тренировочка. - Произнесла снайперша с удовлетворением. - Тебе понравилось?
- Я ничего не чувствовал, почти. А сейчас у меня все болит, как будто я ловил мяч членом.
- Не ной. Я компенсирую тебе.
Она отстегнула меня от скамьи. Оглядела меня голого, с торчащим до сих пор членом, с ухмылкой. Мне было ужасно неловко. Я чувствовал себя не мужиком, а какой-то несчастной жертвой, над которой можно издеваться кому не лень. Быстрее запахнулся в халат.
- Прошу тебя, только не плачь. - Снайперша вытянула губы, будто разговаривала с ребенком.
- Хватит. Я пришел к тебе за помощью. Натрахалась, теперь говори, что собиралась предложить?
- Иди на кухню, ставь чайник, я сейчас приду.
Снайперша принесла старый кнопочный телефон и немного денег.
- Это старая модель телефона с незарегистрированной сим-картой и без джи-пи-эс. Отследить тебя будет труднее, если ты допустишь промашку. А это деньги, чтобы ты мог купить себе еды и одежды, на первое время. Компенсация, так сказать, за причиненный ущерб.
- Я думал, что у тебя есть план, как мне выбраться из этой нелепой ситуации? - Признаться, я ждал более профессиональной помощи.
- Прости, но я не враг самой себе. За связь с тобой меня могут и наказать. Радуйся, что я не сдала тебя сразу.
- Спасибо. Но все же, что мне делать? Бесконечно я не смогу бегать.
- Уезжай из страны. Переходи казахстанскую границу, оттуда в Китай попробуй, хотя могут и завернуть. Или в Узбекистан и потом в Афганистан. Оттуда уже весь мир открыт. Главное, не попади в рабство или глупую историю, наподобие этой.
- Нет! Какой Афганистан? Тут моя семья, жена, дети. Я никуда не уеду. Я ни в чем не виноват!
- Как знаешь. Чай будешь?
Меня раздирала злость. Снайперше было все равно, что со мной будет. А я так рассчитывал на нее.
- Буду!
- Ммм, тигр, рррр. - Она все глумилась надо мной.
Я напился чаю, и съел пирогов, столько, сколько в меня влезло и немного больше. Неизвестно, что ждало меня впереди, и надо было использовать любой шанс. Как звали снайпершу, я так и не узнал. Она выпроводила меня из дома и наказала забыть ее и место, где она живет, пригрозив тем, что она никогда не промахивается.
Большим надеждам на разрешение ситуации не суждено было сбыться. Хорошо, что у меня были деньги и телефон. Я набрал номер жены. Вера взяла трубку сразу.
- Верочка, это я! Я попал в трудную ситуацию и никак не могу выпутаться из нее. Ты только не расстраивайся, я выпутаюсь. Очень по вам соскучился, но домой попасть никак не могу. Как только все закончится, я тебе объясню. - Я говорил быстро, чтобы не дать супруге времени закидать меня вопросами.
- Мы тоже по тебе соскучились, мужик. Приходи, иначе твоей семье придется худо. - Ответил в трубку грубый мужской голос.
Меня словно окатили ледяной водой. Я до сих пор думал, что мою семью не станут трогать. Что бандиты, или кто они там, проявят хоть какое-то благородство и не станут прибегать к мерзким приемам. Хотя, какое у них благородство.
- Вадим! Вадимушка! Приходи скорее. Они обещали, что не тронут тебя и нас. Им нужно только поговорить с тобой. - Вера захлебывалась слезами.
Ей ничего не оставалось, как верить бандитам, потому как другого выхода у нее не было. За семью было страшно. За Юльку, для которой это происшествие может поломать психику на всю жизнь. За Веру, которая живет в этом страхе за детей и себя. За Ваньку я переживал меньше всех. Он не понимал, что происходит.
Мне ничего не оставалось, как вернуться домой и сдаться на милость криминальных негодяев. Я не представлял, какие пути отхода мне оставить, если они не выполнят своих обещаний, или как их заставить поступить так, как они обещают. У меня не было ничего, никакой дополнительной поддержки извне, никаких связей, никаких талантов красноречия. Я чувствовал себя полным "НИЧЕМ".
- Скажи им, что я иду. - Ответил я в трубку и отключился.
Вот и конец моей короткой криминальной карьере. Нелепая случайность, начавшаяся с эвакуатора, запустила цепочку невероятных событий, приведших к стечению обстоятельств, достойных неудачника тысячелетия. Да, начиная с того вечера я магнитил все нелепости, какие только можно было примагнитить. У меня даже зародилось подозрение, что финишем этой нелепой полосы в моей жизни станет смерть. Так явно моя жизнь разогналась под уклон, что никакое позитивное изменение рельефа не остановит мое скоростное скатывание.
Я остановил такси. К чему мне теперь деньги? Домой ехал с чувством торжественной обреченности. Таксисту дал большие чаевые. Пусть поминает добрым словом хорошего человека. Набрал на домофоне номер квартиры. Позади меня хлопнули двери джипа. Я не стал оборачиваться, но понял, что сейчас ко мне подойдут. Дверь открылась без вопросов. Меня взяли за руки двое мужчин, как будто я не приехал сюда добровольно, и повели к лифту.
- Я не убегу. - Пообещал им я.