– Да-да-да, эта мне нравится! – Юля улеглась, подперев голову руками.
Лаки спел одну песню, потом – еще романтичную из репертуара «Наутилуса» – «Я хочу быть с тобой», потом ему сделалось скучно, и он исполнил «Дикого мужчину» – Юлька расхохоталась.
Портвейн закончился, захотелось продолжения банкета, Лаки предложил Юле одеться и поехать развлекаться. Сопротивлялась она недолго, и спустя полчаса они сидели на заднем сиденье такси.
Сначала были коктейли в любимом баре Лаки с названием «Обираловка», потом он повез Юлю в торговый центр, где заметил, что она с тоской поглядывает на ювелирные витрины, выставленные между проходами. К тому моменту он ощущал себя как минимум богом местного масштаба, а разве может бог позволить своей избраннице печалиться?
На предложение выбрать что-нибудь ко дню рождения Юля демонстративно отвернулась от витрин, но Лаки настоял, и она присмотрела скромное колечко с фианитом за восемь тысяч, чуть ли не самое дешевое.
– Выбирай то, что действительно нравится, – настаивал Лаки.
– Влад, – проговорила она серьезно, заглянула в глаза. – Не надо, у нас будут проблемы.
– Не переживай, – он ткнул пальцем в набор из сережек в форме лилий на тонких цепочках и изящной цепи, увенчанной кулоном – такой же лилией. – Смотри, какая красота!
Глаза Юльки загорелись.
– Тогда лучше вот этих кошек с глазами-изумрудами, – она постучала ногтем напротив сережек. – Стоят столько же, только мне больше нравятся.
Продавщица, тоненькая девочка в коротком синем платье, оживилась, защебетала, рассыпалась комплиментами, вытащила украшение, протянула Юле, которая вопросительно поглядывала на Лаки, не веря своему счастью, а в ее глазах вспыхивали искры. Довольный собой, Лаки сунул руку в карман, чтобы достать деньги и расплатиться, но вспомнил, что десятку отдал Юле. На покупку не хватало пяти тысяч, но у него при себе карточка, а там шесть-семь тысяч должно быть.
Обнимая счастливую Юлю за талию, Лаки сунул карту в терминал, ввел код.
– Давайте положу серьги в коробочку! – предложила продавщица и протянула ладонь, но Юля не спешила возвращать ей украшение, словно сказка может закончиться, в конце концов, вернула серьги, повисла у Лаки на шее и расцеловала его.
Разве такие мгновения не стоят каких-то бумажек? Никогда Лаки не понимал скупердяев, жить надо со вкусом, лучше пусть будет стыдно за бесцельно прожитые годы, чем обидно. Как и все сталкеры, он ходил под Зоной, и его жизнь в любую минуту могла оборваться.
Время остановилось и свернулось вокруг влюбленных коконом. Юлин смех, улыбка, поцелуи и признания… «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!..» Прохожие оборачивались, улыбались, девчонки смотрели на Юлю с завистью, женщина с выбритыми висками показала «класс», сверкнув серебряным кольцом на большом пальце.
Если ты можешь сделать сказку былью хотя бы для одного человека, значит, ты как минимум волшебник, а когда ты даришь радость другим, тебе возвращается сторицей.
Потом они пили кофе в уютной кофейне, и Лаки грелся теплом сияющих глаз Юли. Когда за окнами стемнело, они выбежали на улицу и пошли вдоль кленовой аллеи, держась за руки. Вдалеке еле слышно гудела автострада, изредка тишину нарушал шелест шин проезжающих машин и тихие всхлипы листьев, срывающихся в лужи.
Лаки взахлеб говорил, как он счастлив, а когда прижимал Юлю к себе, просыпалось ощущение нереальности происходящего, он до сих пор не мог отделаться от мысли, что стоит отвернуться, и Юля растворится в тумане. Потому он боялся отпустить ее руку, снова и снова обнимал девушку, смахивал с пепельных волос мельчайшие капли тумана, гладил точеный носик с россыпью веснушек, и они целовались на скамейках, как подростки.
Когда пошел дождь, Лаки вызвал такси и отдал последние наличные. В лифте Юля сама набросилась на него; не расплетая объятий, они ворвались в квартиру, захлопнули дверь, упали на кровать и уснули лишь под утро.
Всю ночь Лаки снилось, что они с любимой спасаются от лесного пожара, дымом пахло так отчетливо, что он чихнул, проснулся и увидел какого-то мужика, склонившегося над спящей Юлей. От неожиданности шарахнулся, вскочил, чтобы метнуться к тумбочке, где он прятал «беретту», но получил под дых от второго амбала. Дыхание перехватило, в глазах потемнело, и он распластался на полу. Сквозь звон в ушах прорвался отчаянный Юлин крик, и впервые Лаки возрадовался, что в квартире холодно, и они перед сном оделись, иначе он бы сейчас корчился совершенно голый.
По мере того как утихала боль, появлялись мысли. Кто эти люди? Как они попали в квартиру? Домушники? Или он, ослепленный счастьем, просто не закрыл дверь?
Снова закричала Юля, Лаки разлепил веки и задохнулся от возмущения: возле двери в комнату бритый наголо «бычок» держал за волосы вырывающуюся девушку, а второй задирал подол ее шелковой ночнушки стволом пистолета с глушителем.
– Отпустите ее, – хрипнул Лаки, вставая на четвереньки, но требование прозвучало жалко. – Что вам нужно? Деньги?
Лысый хохотнул и перевел на него взгляд:
– От тебя – ничего, а вот телочка твоя может сделать нам приятно.
Второй «бык» с неоднократно сломанным носом и узловатым шрамом, спускающимся со лба на щеку, прицелился в Лаки, и в этот самый миг за стеной загрохотал перфоратор, ему ответила дрель. Если бандит выстрелит, никто не услышит хлопок.
Какой-то сюр: два вооруженных головореза в его квартире, самой дешевой в доме. Они бесшумно вскрыли дверь, значит, это профи. Что им тут понадобилось?
– Отпустите девушку, и я сделаю все, что хотите: позволю порезать себя на органы, продам душу дьяволу, – он поднялся на ноги, приложил руку к ноющим ребрам, закашлялся и как бы невзначай сделал шаг к тумбочке, что за Юлиным компьютерным столом, между Лаки и налетчиками. Еще несколько шагов, и можно рискнуть, выхватить пистолет.
Только вчера жизнь казалась волшебной сказкой, а теперь превратилась в дикий кошмар. А может, это сон?.. Лаки ущипнул себя за палец – не помогло.
– Руки за голову, лицом к стене, – проговорил коротко стриженный амбал, на время потерявший интерес к Юле.
Лаки вытаращился на него. Обязательно надо что-то придумать, он должен действовать, положиться на удачу – он ведь Лаки, счастливчик то есть. Свободная от мебели стена одна, за столом, тумбочка там же.
Делая вид, что страдает от боли, Лаки поковылял, куда они сказали, прокручивая в голове план действия.
Встав, как велел амбал, Лаки искусственно закашлялся, согнулся, резко открыл ящик, сунул туда руку, но она скользнула по гладкому дереву. Где пистолет?!
– Не беспокойся. То, что ты ищешь, у нас, – проговорили за спиной, и когда Лаки обернулся, получил мощнейший удар в висок.
Глава 3. Неожиданный поворот
От телефонного звонка голова трещала, и казалось, вот-вот лопнет. Лаки сжал виски и зашипел от боли. Ему снился ужасный сон с налетчиками, которые хотели изнасиловать Юлю. Как здорово, что кошмар закончился! Но почему так раскалывается голова? Вчера ведь почти не пили!
Лаки перевернулся на бок и понял, что лежит на полу, тело затекло и болит адски. Значит, бандиты – реальность… Сейчас он откроет глаза и увидит убитую бандитами, мертвую Юлю…
Стиснуть зубы и зажмуриться еще сильнее, зажать уши руками, чтоб не слышать, не знать. Несколько мгновений, длящихся бесконечно долго, он лежал в звенящей тишине. Булькала вода в трубах, у кого-то из соседей работал телевизор, далеко внизу, на улице завизжали тормоза, квакнул клаксон, и донесся зычный, забористый мат.
Вдохнув и выдохнув, Лаки распахнул веки, перевернулся на живот и долго не мог сообразить, почему перед глазами какая-то коричневая муть. Потом понял, что лежит головой к кровати и смотрит под нее. Бежевое покрывало с тигром валялось рядом, на полу. Наверное, он стянул его, когда падал.
– Юль? – прохрипел Лаки, поднимаясь.
Закружилась голова, затошнило, но он перетерпел, встал, придерживаясь за стену. Словно передразнивая его, забулькала вода. Ни за кроватью, ни в темном углу за дверью трупа не оказалось. Лаки проковылял в кухню, распахнул дверь в ванную и даже выглянул на балкон, хотя отлично понимал, что прятать тело там – несусветная глупость.
Куда же делась Юля? Вдруг «быки» убили ее и решили избавиться от трупа? Тогда почему не тронули главного свидетеля, то есть его? Посчитали мертвым? Опять повезло? Сейчас это везение воспринималось как издевка. Оглушенный, растерянный, Лаки сел на кровать, подпер голову рукой, ощупал макушку и скривился, когда пальцы скользнули по запекшейся на затылке крови. Наверное, рассек кожу, когда упал, вон, капли крови на ламинате.
– Что за бред происходит?.. – спросил Лаки у пустоты.
Куда бы ни устремлялись его мысли, они упирались в тупик. Кто? Зачем? Где теперь искать Юлю, жива ли она? Еще вчера Судьба улыбалась ему благосклонно, а сегодня осклабилась, показав гнилые зубы. Что же теперь делать?
Если двое амбалов – грабители, то они украли бы айфон, и комп унесли бы, а эти не взяли ничего. Закралась надежда, что Юля что-то от него скрыла, и налетчики пришли именно за ней, причем их не ее тело интересовало. Вспомнился фильм про мужа и жену, которые работали агентами спецслужб и скрывали это друг от друга.
Впервые за лет, наверное, десять, Лаки ощутил полное бессилие, и моральное, и физическое, а это побуждает просить о помощи. Единственный, кто способен помочь в такой ситуации – полиция.
Перекатившись через кровать, Лаки протянул руку к телефону, лежащему на Юлином компьютерном столе. Взгляд остановился на листе формата А-4, где крупными буквами было напечатано: «Ждем тебя в «Гурджи» в 10:30. Если не успеешь, в 15:00. Пожалуйста, без глупостей».
Лаки выдохнул с облегчением: Юля жива! Налетчикам нужна не она, а он, то есть, что-то от него нужно. Он глянул на часы: 10:45. Вскочил, и перед глазами заплясали разноцветные круги, к горлу подкатил ком. Черт, все-таки схлопотал сотрясение мозга.
Так, сосредоточься, не суетись, подумай, кому ты перешел дорогу. В Зоне со всеми дружил, в группировках не состоял, в миру врагов не нажил, кредит не брал… Разве что у Брюта, к тому же выплату просрочил на пять дней, но это ведь мелочи! Брют сначала на ковер вызвал бы, предупредил. Скорее всего, неизвестные будут требовать выкуп или какой-то ценный артефакт, способный спасти жизнь любимой мамочки. Или дочери. Если так, то можно сказать, все разрешилось благополучно!
Лаки не спешил радоваться, рухнул в крутящееся кожаное кресло, подъехал к компу, «оживил» его, поелозив мышью по коврику, и ввел в поисковик слово «Гурджи», пробормотал себе под нос:
– Осталось выяснить, что это за Джигурда такая.
* * *
Ресторан грузинской кухни «Гурджи» располагался на цокольном этаже длинного семнадцатиэтажного дома. Современные высотки обступали старое здание со всех сторон, отчего оно словно пригибалось к земле и казалось ниже, чем на самом деле, но даже издали было ясно, что у этого дома особый статус, как у почтенного старца, знающего истину. Круглый двор был выложен красно-желтой плиткой, небольшие овальные клумбы алели, желтели, синели осенними цветами, а вдоль тротуаров выстроились нарядные молоденькие березы.
Лаки обогнул шлагбаум и подумал, что неразумно располагать ресторан так, чтобы к нему невозможно было подъехать. Когда он сделал пару шагов, сзади подкатил красный «мерседес», и шлагбаум поднялся – оказалось, он автоматический и реагирует на движение. Но возвращаться к машине, чтоб въехать во двор, Лаки не стал, поймал себя на мысли, что просто оттягивает время, ведь чем ближе он к дому-динозавру, тем громче колотится сердце.
Нижний этаж здания выступал вперед метра на четыре и делился надвое: в первой части был антикварный магазин, во второй, дальней – ресторан.
Дворник в оранжевом жилете метет тротуарную плитку, молодая мать катает туда-сюда коляску с младенцем, три старушки на лавочке что-то активно обсуждают – никого подозрительного. Из «антикварки» вышла пара – счастливо улыбающаяся блондинка модельной внешности в драповом нежно-голубого цвета пальто, с пакетом в руках, и седовласый джентльмен в безупречном серо-синем костюме и красном галстуке. Пара прошествовала к черному двухместному «мерседесу»-кабриолету, стоящему на полупустой парковке между серебристым «кадиллаком» и «ренджровером».
К Лаки вернулось давнее ощущение, что он – оборванец из глухой провинции, и это сразу бросается в глаза окружающим. Мысленно помолившись, он толкнул стеклянную дверь ресторана.
Кивком головы поприветствовав скучающего гардеробщика, Лаки быстро пересек зеркальный вестибюль и очутился в огромном зале, где в розовом мраморном полу отражались хрустальные люстры. Белоснежные стены, шелковые бежевые скатерти, стулья-троны… Как будто ты в Лувре, а не в ресторане грузинской кухни с неблагозвучным для русского уха названием «Гурджи». Здесь кусок в горло не полезет – будет казаться, что поедаешь какой-то шедевр стоимостью с несколько миллионов.
Посетителей мало: пожилая пара интеллигентного вида с внучкой лет десяти да трое скромно одетых мужчин. Никто из них не обернулся, никто не заинтересовался Лаки, и он предположил, что похититель Юли еще не пришел.
Будто из-под земли вырос темноволосый, статный метрдотель, и у Лаки опять промелькнула параноидальная мысль о том, что сейчас этот холеный красавец станет разоблачать нищего мальчика из Костромы, который только и мечтает, чтобы уйти, не расплатившись.
– Добрый день! Чем могу быть вам полезным?
– Спасибо, пока ничем, я дождусь моего друга, и тогда мы сделаем заказ.
Распорядитель понимающе кивнул, проводил его к столику и удалился.
Лаки занервничал, заерзал на стуле, включил диктофон на айфоне и спрятал его в карман джинсов. А что если никто не придет? Если он неправильно понял записку? Перепутал время, день, приехал не в тот «Гурджи»…
Лаки отвернулся к окну. Во дворе ресторана появился еще один автомобиль – скромный «Субару Форестер» занял место уехавшего кабриолета.
– У вас свободно? – раздалось над головой Лаки, он вздрогнул от неожиданности и обернулся.
Брют собственной персоной, довольный как слон, покачивается с пятки на носок, улыбается – угол рта справа приподнят, слева – по обыкновению неподвижен; то ли Брют в свое время получил по голове, и половину лица парализовало, то ли это результат болезни. Как обычно выбритый до синевы, расфуфыренный и надушенный. Лаки до сих пор не мог понять, Брют красится в черный или не поседел в свой полтинник с небольшим.
Не дождавшись разрешения, Брют сел, закинул ногу за ногу. Едва он поднял руку, ослепительно сверкнув запонкой на рукаве белоснежной рубашки, как официант спикировал к столу.
– Так это ты?.. – пробормотал ошарашенный Лаки.
– Ну а кто же? – улыбнулся Брют, сверкнув золотым зубом. – Конечно я, – он посмотрел на официанта и сделал заказ: – Мне, пожалуйста, баранью ножку, этот ваш пастуший рецепт. На гарнир – овощи, да побольше болгарского перца и зелени. Сырную тарелку и лаваш. Лаки, ты что будешь? Не стесняйся, я плачу.
Весь его вид говорил: «Заказывай, знаю ведь, что ты на мели». Лаки уже оправился от первого шока и в нем начала закипать злость. Он осклабился:
– Мне запеченную семгу с лимоном. Суши с икрой. С красной и черной. И еще кролика, пожалуйста, тушенного в белом вине со сливками… – наткнувшись на недобрый взгляд Брюта, довольно продолжил: – На десерт двойную порцию чизкейка и кофе этот, – он покрутил пальцами у лица. – От волшебных зверушек.
– Извините, но кофе лювак сейчас нет.
Лаки театрально развел руками:
– Какая жалость! А я его так люблю!
Брют смотрел на него, как рыбак – на червяка, зажатого между пальцами, прикидывал, как лучше насадить на крючок, и жалкий бунт Лаки для него был не более чем конвульсиями обреченного. Когда официант отправился исполнять заказ, Брют подался вперед, опершись на локти.