С неприятным чувством перепрыгнув через рельсы, Дика и Феликс пошли по пустырю, сокращая путь.
– Ладно, раз ты разряжаешься, давай сегодня не экономить, пролетим пару остановок, – решилась Дика, когда они дошагали до раскрашенной в стиле «граффити» остановки аэробуса. И нырнула под навес.
Робот, пыхтя, встал рядом с девочкой, оглянулся по сторонам и привычно стал возмущаться, что навесы на остановках делают такими маленькими. Его недовольство объяснялось тем, что, неоднократно бывая здесь, он уже успел разрисовать все стены остановки, скамейку, пол и даже крышу. И теперь для нового рисунка не осталось ни одного свободного сантиметра.
– Можно всё смыть растворителем и нарисовать заново, – предложила Дика.
– Нет! Ни за что! Не говори так, у меня кружится голова от непонимания, и я в предобморочном состоянии! – возмутился Феликс. – Мои рисунки – шедевры! Ой! Дикочка, посмотри сюда. На этого хамелеона. Я этого рисунка не помню. Но он как настоящий. Только хвост некрасивый. Надо поправить.
Дика погладила робота-хамелеона так, точно он был живым существом.
– Не обижайся, пожалуйста, – ласково попросила девочка, – но тебе сегодня лучше остаться здесь, и Софи за тобой присмотрит. Мы несём с собой много баллончиков с краской, а потом нам придётся забираться на высокую скалу.
– Ты умеешь лазить по скалам, коротколапый? – ехидно поддел конкурента за любовь Дики Феликс. – Нет? Тогда сиди тут. Жди нас.
Хамелеон Матвей задумался, по его телу, от головы до кончика хвоста и обратно, пробежал весь спектр цветов радуги.
– Ладно, так уж и быть, – махнул он лапкой. – Идите к своей Висячей Скале, рисуйте. А мне и здесь неплохо.
Он зевнул совсем как настоящий – вот что значит робот новейшей модели! – прикрыл глаза и сделался умиротворённо-кремовым. На белой скатерти стола он смотрелся весьма гармонично.