Между прочим, именно в это время в состав немецкого флота начали входить тральщики специальной постройки. Это были достаточно крупные, неплохо вооруженные военные корабли с подготовленными экипажами. С их появлением рухнула вся стратегическая концепция войны на Балтике, подготовленная русскими адмиралами. Они надеялись отсидеться за плотными заграждениями Центральной минно-артиллерийской позиции, полагая, что немцы не сумеют протралить фарватеры. Однако опыт двух операций германского флота в Рижском заливе — 1915 и 1917 годов — убедительно доказал прямо противоположное. Если флот имеет тральщики специальной постройки, его командиры и матросы дисциплинированны и отважны, такой флот проходит сквозь любое минное заграждение как раскаленный нож сквозь масло. Причем не имеет значение, прикрывают эти заграждения береговые батареи и корабли, или нет. Разумеется, изначально предполагается превосходство в силах атакующего, хотя в 1915 году оно было не таким уж серьезным. А вот у англичан не было ничего этого, ни тральщиков, ни подготовленных командиров, ни отважных матросов. Нельзя же от рыбаков требовать исполнения солдатского долга!
События 26 февраля еще более укрепили оптимизм союзников. Теперь они окончательно уверились, что впереди их ждет легкая прогулка. Минные заграждения либо слабы, либо вообще не существуют, их прикрывает только полевая артиллерия, с которой тяжелые корабельные орудия справятся без труда. На самом деле турки совершенно сознательно не раскрывали позиции своих батарей и берегли снаряды, а по траулерам они не стреляли вообще, поскольку те прочесывали места, где мин не было в помине. Союзники вообще были страшно удивлены, когда встретили первые мины только возле мыса Кефез. Но что поделать, если турки просто не располагали достаточным запасом мин, чтобы засыпать ими весь пролив, зато поставленные заграждения прикрывало множество орудий. Для сравнения скажем, что в Ирбенском проливе к 1915 году стояли более 1500 мин, а общая глубина заграждений составляла около 20 миль. Немецкому флоту потребовались два дня, чтобы форсировать их. Страшно подумать, что могло произойти, если бы англичанам пришлось форсировать такие заграждения. В проливе всего стояли 10 линий заграждения, состоявшие, по немецким данным, из 370 мин.
На следующий день траление продолжилось, в пролив вошли уже только «Альбион» и «Трайэмф», хотя Карден, которого терзали смутные сомнения, на всякий случай приказал «Маджестику» находиться в готовности. Хотя тральная флотилия еще не вошла в зону обстрела основных фортов, прикрывающих Узости, в дело вступили мобильные гаубичные батареи. 5 траулеров и 4 эсминца к 10.00 вышли на линию Седд-уль-Бахр — Кум-Кале, и части 9-й турецкой дивизии были подняты по тревоге. Когда эсминцы попытались пройти чуть дальше по проливу, турецкая артиллерия открыла огонь, и они поспешно отошли. Кстати, эсминцы ухитрились пройти первые линии заграждений. В 13.00 «Альбион» дал несколько залпов по форту Дарданос, но турки не отвечали. Траулеры приступили к прочесыванию бухты Каранлик, что было совершенно бессмысленно, потому что первая линия заграждений стояла как раз напротив Дарданоса. К вечеру английские корабли покинули пролив, лишь эсминцы остались патрулировать на входе между Седд-уль-Бахром и Кум-Кале.
27 февраля, несмотря на начавшийся шторм, десантная партия с «Иррезистебла» сумела уничтожить 6 новых крупповских мортир в форте Седд-уль-Бахр. Но тут шторм усилился, сделав невозможным вообще какие-либо действия. Союзники были вынуждены сделать перерыв до 1 марта.
Эскадренный миноносец типа «Бигль» — «Базилиск» «рабочая лошадка» действий в Дарданеллах.
Вот как действовал «Агамемнон» 4 марта, поддерживая подрывную партию:
«Мы дали ход в 07.15 и направились к входу в пролив. Нам приказали прикрывать десантные партии возле форта № 6. Когда мы прибыли, „Корнуоллис“, „Иррезистебл“, „Маджестик“, „Оушн“ и несколько эсминцев уже вошли в пролив. Наши 2 катера были отправлены к эсминцу, чтобы высадить морских пехотинцев, которые находились у него на борту. Мы кружили на месте, ведя огонь из 12-фунтовок по янычарам. На воде заметили какой-то подозрительный объект, обстреляли его и потопили. Я думаю, это был швартовый буй, который мы нашли позднее.
Мы продолжали обстреливать янычар из своих 12-фунтовок. В 13.00 мы сделали 3 выстрела из башни S2 <234 мм> по батарее позади и левее № 4. В 14.15 мы открыли плотный огонь из 12-фунтовок по левому краю деревни, где были замечены несколько турок. Ну и задали мы им! Я видел в свой бинокль, как они драпают изо всех сил. Одновременно мы дали залп по батарее из башни Р2… Я боюсь, что нашим подрывным партиям, которые пытались добраться до форта № 4, пришлось туго. Всю вторую половину дня до самого вечера мы видели, как они короткими перебежками мечутся по пляжу, то и дело падая на землю. Люди передвигались ползком и на карачках. Экипажи наших катеров после возвращения сообщили, что потери должны быть очень тяжелыми».
На северном берегу дела обстояли не лучше. Здесь высаживалась рота того же Плимутского батальона с подрывными партиями с «Инфлексибла» и «Оушна». Более опытный командир «Оушна» умело организовал обстрел берега, и десант высадился относительно спокойно, но продвинуться вглубь полуострова морская пехота не сумела. На запрос Садлера командир десанта сообщил, что ему требуется подкрепление не менее 200 человек. Садлер начал готовить вторую высадку, но генерал Тротман специально прибыл на «Иррезистебл», чтобы убедить де Робека прекратить операцию, которая могла привести к значительным потерям. Приказ Садлера был отменен, и северный десант тоже эвакуировался.
Тем не менее, 5 марта Карден приступил к следующей фазе операции — уничтожению укреплений в Узостях. Главная роль отводилась линкору «Куин Элизабет» с его огромными 381-мм орудиями. Уже давно стала ясна необходимость иметь береговой наблюдательный пункт для корректировки огня, но ничего для создания такого пункта не было сделано, это предопределило неуспех обстрела. Согласно плану «Куин Элизабет» должен был стать на якорь у западного берега полуострова возле мыса Габа-Тепе и оттуда с дистанции 72 кабельтовых обстреливать перекидным огнем укрепления Килид-Бахр на европейском берегу. После этого планировалось перенести огонь на Чанак. Из-за большой дистанции требовалась особенно тщательная корректировка, поэтому полагаться на самолеты было нельзя, но гаубичные батареи не позволяли кораблям-корректировщикам стать на якорь в проливе. Поэтому «Корнуоллис», «Иррезистебл» и «Канопус» должны были ходить в проливе галсами. «Агамемнон» следил за входом в пролив, «Дартмут» — за Булаирским перешейком. «Принс Джордж» получил приказ держаться возле «Куин Элизабет», чтобы прикрыть линкор от огня полевых батарей.