- Согласны, - кивнул я, переглянувшись с Абдулкаримом.
- Ну, тогда утром готовьтесь в путь…
***
Внизу была искрящаяся на солнце, рассекаемая яхтами и кораблями водная гладь. Юдостан давно скрылся из виду. Небольшой, с полностью стеклянной кабиной вертолёт отчаянно молотил лопастями воздух, унося нас в океан подальше от континентальной береговой линии.
В винтокрылой машине нас было трое – сухощавый, чернокожий пилот и мы с Абдулкаримом. Пилот упорно молчал. Если бы он не сказал при встрече «На борт», мы бы посчитали его глухонемыми. Абдулкарим пробовал задавать ему какие-то вопросы, но тот отделывался кивками и пожатием плеч.
Мы понятия не имели, куда нас везут. И с самого начала этой «экскурсии» мы ждали какого-то подлого затейливого подвоха.
Наконец, я не выдержал:
- Нам ещё долго лететь!
Лётчик ткнул рукой, и мы увидели небольшую белоснежную яхту, покачивающуюся на волнах.
Вертолёт приступил к снижению. И вскоре завис над палубой.
Абдулкарим, кряхтя и жалуясь на жизнь, уцепился за верёвочную лестницу и неожиданно ловко спустился по ней. Спрыгнул пружиняще на палубу и опять заныл:
- Ох, мои старые кости!
Я спустился следом. Едва мои ноги коснулись палубных досок, а руки отпустили верёвочную лестницу, вертолёт унёсся вверх.
Нас ждал, широко расставив ноги и уперев руки в бока, широкоплечий, огромный, толстый негр в белой форме и в морской фуражке с золотистым ободком. У него было такое добродушное лицом и такая искренняя улыбка, что ему хотелось тут же улыбнуться в ответ.
- Здравствуйте. Я Надсмотрщик палаты мер и ответственности Мулумба Великолепный, - представился яхтсмен.
Это был генеральный прокурор – тот самый гад, который не мог нас принять уже который день. Я поприветствовал его в ответ. Он пригласил нас устраиваться в парусиновых шезлонгах, расставленных на палубе.
- Если у вас сложилось впечатление, что я не хотел вас видеть, то оно ошибочное. Я не хотел лишних ушей. А здесь нас могут услышать разве только дельфины и акулы, - он провёл рукой окрест себя, будто рекламируя бесконечную водную гладь.
В ответ я выдал что-то очень дипломатически-тактичное, настраивающее на позитивные контакты и продуктивное сотрудничество. Абдулкарим ввернул вежливую фразу в цветистом восточном стиле, и можно было поставить галочку – контакт установлен, переходим собственно к разговору.
На столике перед нами были экзотические фрукты и запотевший кувшин полусладкого недурственного вина. Обстановка была располагающая и расхолаживающая. Но расслабиться я не мог – меня волновало, что такого нам хотел поведать генеральный прокурор, для чего пришлось лететь час на вертолёте, лишь бы избежать чужих ушей.
- Все эти разговоры о врождённом неравенстве, - завёл хозяин яхты разговор издалека. - Ведь всё относительно. По большому счёту мы одинаковы вне зависимости от цвета кожи, волос или ботинок. Нельзя слишком сильно погружаться в предубеждения и забывать о том, что мы люди. И что суть каждого из нас – это неугасимая искорка вселенского пламени.
- Воистину так, почтенный законник, - поклонился Абдулкарим.
- Пусть духи и создали одних немножко совершеннее других, но это не повод рубить мечом. К сожалению, судья Рукомук Хитросплетённый всего лишь раб расовых стереотипов. Он слишком импульсивен и старомоден.
Абдулкарим кивнул согласно и воскликнул:
- Разрешите выразить обилие наших чувств и мыслей лаконичным языком моих доблестных предков?
- Пожалуйста, - согласился Генеральный прокурор.
- Закрыли нашего Тима по беспределу. И судья - волчара позорный!
- Вынужден согласиться с вашим смелым, но справедливым суждением. Но сделанного не изменить. Мы попали в прецедентную ловушку. Вы ведь в курсе, что теоретически ситуацию может изменить меморандум с подписями президента, судьи и прокурора?
- И мы хотим этого добиться.
- Не добьётесь. Это совершенно невозможно.
- Почему? – прищурился я.
- Можно немного лирики?
- Можно даже романтики.
- Что такое правовая система? Правовая система – это мышцы и жир государства. Если она перетяжелена, то весь организм становится неповоротливым и неуклюжим, а порой и вообще неподвижным. Иногда законы начинают перерождаться в злокачественные клетки – вроде они похожи на настоящие клетки, но пожирают организм изнутри и удаляются только хирургическим вмешательством. А хирургия – это очень плохо.
- Это революция, - кивнул я.
- Иногда да… Наша система очень сильно перегружена. Прецедентами, созданными по блажи судей. Безумными региональными законами типа ареста за езду на трёхколёсном велосипеде со скоростью больше ста километров в час или за распитие спирта из ведра. Творчеством верховных законодателей, каждый из которых мечтает угодить и избирателями, и тем, кто ему давал деньги на выборы. Так что по идее мы вообще не должны двигаться.
Я вспомнил анализ нашего компьютера текущей ситуации, который полностью совпадал со словами прокурора. И кивнул:
- Нам тоже это приходило в голову.
- Мы бы уже лежали на боку. Если бы не костыли.
- Какие костыли?
- Вы знаете, какую главную угрозу для общества озвучивает наш Демократический вождь? Правильно, коррупция. Ей объявлена беспощадная война. Она наказывается ссылкой на добычу водорослей. И всё равно, практически все чиновники в ней участвуют. Почему все? Где достойные подражания исключения в виде бескомпромиссных борцов за закон и порядок?
- А их совсем нет? – огорчился Абдулкарим.
- Не замечены. Причина в том, что кроме писанных законов существует устная правовая традиция.
- Что?!
- У нас закон существует в двух традициях – письменный, который принимается выборными депутатами на разных уровнях. Другой передаётся из уст в уста. И какой важнее?.. Конечно, важнее устная традиция. Это, как у вас говорят на Земле, отражение общественного коллективного бессознательно. Это и есть те самые костыли!
- И устный закон гласит, что можно и нужно брать мзду? – недоверчиво осведомился Абдулкарим.
- Он гласит, что существуют неписанные правила взаимоотношений между людьми, чиновниками. И так уже получилось, что судебная и прокурорская власть принадлежит враждующим политическим кланам.
- И что дальше? – нетерпеливо спросил я.
- А дальше – предложи вы любую сумму, скупите всех и вся, но на одной бумаги подписи Верховного судьи и Генерального прокурора не появится. Таковы неписанные правила.
- И ничего тут не сделать? – нахмурился я.
- Тут – ничего…
Что же получалось! Генеральный прокурор объявил, что очень хочет нам помочь. И не может. Вот и вся конспирология. И стоило для этого трястись в вертолёте и бороться с прослушивающими устройствами, уходить о наблюдения?
- Но прошу учесть – я на вашей стороне, - торжественно объявил Генеральный прокурор. - И готов по мере сил оказывать помощь… Хотя долго это не продлится. Отставка скоро.
- Почему? – без особого интереса полюбопытствовал я.
- Клан не выделил средств на продление моих полномочий.
- То есть?
- Клан решил, что выгоднее прикупить пару должностей из экономического блока.
- Прикупить?!
- Неужели вы думаете, что должности раздаются просто так?
- Всё тот же негласный закон?
- Ну да… В общем, я всё равно на вашей стороне.
- Все на нашей стороне, почтенный законник, - развёл руками Абдулкарим. - И президент, и вы. Только что нам делать?
- Разбираться в ситуации. Искать помощь. Помощников… И прошу вас, воздержитесь от силовых акций. Тогда и Республика Ктулху, и разработки водорослей для вас будут потеряны.
Абдулкарим зацокал языком при известии, что поставки водорослей могут накрыться, и взгляд его стал немного очумелым.
- Ищите помощников. Или ждите, пока они найдут вас, - настойчиво и многозначительно повторил Генеральный прокурор и поднял хрустальный бокал с вином…
Вечером я стоял на балконе и озирал окрестности, силясь собрать в кулак растрёпанные мысли и чувства.
Между делом отметил, что граффити-переписка на стене перед отелем множилась. Слова земных романсов были перечёркнуты чёрными линиями и припиской «Музыка рабов». Рядом было начертано: «Рэп – музыка чёрного человека!»
- Посмотри, меломанские страсти накаляются, - с ухмылкой отметил я.
- То ли ещё будет, почтенный Александр, - задумчиво объявил дальновидный Абдулкарим. – А мы всего лишь жалкие мухи в прецедентной ловушке!
***
Я с изумлением смотрел на экран телевизора в углу гостиной в нашем номере. Бойкая дикторша вещала:
- Официальный представитель Земли объявил, что народ Республики Ктулху должен готовится к скорой оккупации, которой нечего противопоставить. Однако «Чёрный реванш» объявил, что это не повлияет на решимость его членов до конца отстаивать независимость Родины или, в крайнем случае, отдать врагу только выжженную безлюдную пустыню. С такой позиции не согласно движение «Миротворец», которое…
Я хлопнул ладонью по столу и воскликнул:
- Абдулкарим, это что такое?!
- Уважаемый Александр. Это означает, что твои успехи в журналистике весьма сомнительны и достойны порицания.
- Ну как они могут?
- Они? Они всего лишь цитируют тебя, мой почтенный друг.
- Ух ты, - я чуть не взвыл.
- Пока ты плескался в ванной, принесли новые газеты, - Абдулкарим кивнул на журнальный столик. – Мне кажется, ты откроешь там для себя ещё немало интересного.
- Бог ты мой, - я схватил стопку газет, на первой полосе большинства которых были мои фотоизображения.
Истерика по поводу агрессии Земли вопреки логике и фактам росла. И я решился на интервью центральному телеканалу, чтобы расставить все акценты и успокоить местное население. И теперь, листая газеты, только и мог шептать «да не обманывают ли меня мои очи».
Я отлично помнил, что я наговорил на телевиденье благожелательной, вежливой, тактичной телеведущей-негритянке. И все каверзные вопросы, все подозрения и недоверие, как мне казалось, я развеивал легко и непринуждённо, как волшебник облака.
Телеведущая: «Правда ли, что только совет, созываемы на период войны, может решить вопрос освобождения торгового представителя земли?»
Я: «Такой правовой казус имеет место. Однако, думаю, мы все же найдём решение этого вопроса».
Сегодняшние газеты: «Земля не видит других способов освободить своего гражданина кроме войны».
Телеведущая: «Как вы оцениваете отношения Земли и Республики Ктулху?»
Я: «Как самые доброжелательные. Мы все люди. Земляне, можно сказать, полюбили вашу планету, её народ, культуру».
Газеты: «Захватчики полюбили нашу планету. Впереди война!»
Телеведущая: «Людей нервируют слухи о высадке ваших оккупационных сил».
Я: «Спешу успокоить граждан Республики. Опоры наших военных кораблей не коснутся космодромов Республики».
Газеты: «Представитель Земли заявил, что военные корабли не приземлятся на планету. Нам следует ожидать ударов с орбиты и космодесанта. Нас ждёт неминуемая война!»
Телеведущая: «А мы в военном отношении можем хоть что-то противопоставить мощи Земли?»
Я: « Ничего. Но такого просто не может быть. О чем вы говорите? Мы пока ещё не предприняли ни один акт агрессии ни к одному государству или планете!»
Газеты: «Посол Земли официально заявил, что в военном отношении Республике ничего противопоставить Земле. Поздравляем наших сограждан. Нас ждёт неминуемая оккупация!»
Я только стонал как от физической боли, читая очередное откровение газетчиков. И клял себя, что связался с этой визжащей и машущей крыльями стаей стервятников. Самое смешное, что во всём этом балагане не было вообще никакой политики. А была обычная истерика ловцов сенсаций. И она уже давала свои плоды. На территории страны уже вовсю издавались разговорники и словари с местного на основные языки Земли. Кто-то копал подземные убежища в лесах и закупал продукты на период оккупации и голода. Кто-то записывал в ополчение, кто-то предлагал загнать белых, как пособников вторжения в концлагеря. На полном серьёзе обсуждалось – практикуют ли земляне каннибализм, пересказывались жуткие слухи о наших нравах. В торговой сети ажиотажным спросом пользовались выпущенные подсуетившимися производителями игрушек пластмассовые и оловянные фигурки земных космодесантников и боевых роботов. Появились значки «Я землянин». Новую компьютерную игру, посвящённую конфликту Республики с Жёлтым континентом, тут же переименовали в «Нашествие мутантов с Земли». Складывалась целая индустрия. После каждого подобного информационного вброса начинали скакать как бешеные акции и котировки, и биржевые спекулянты отлично наживались.
- А теперь слово известному оппозиционному политику и политологу Туплянку Весомому, - объявила телеведущая в глубине телевизора.
Полноватый, рыхлый молодой чернокожий прохвост с капризным изгибом губ и злыми диковатыми глазами напористо выдал:
- Несомненно, нам надлежит сдаться землянам – это даже не подлежит обсуждению. Но сдаться на наших условиях – строго, сурово, тем самым унизив оккупанта, заставив его краснеть! Вот предварительный список наших условий.
Он прошуршал какими-то бумажками.
- Оккупанты должны нам построить: электростанций тепловых – четыре штуки. Больниц – девятьсот тридцать восемь. Жилых зданий – одиннадцать тысяч девятьсот. Ледовый стадион в Юдостане. Ну а также отремонтировать офис нашей партии, как наиболее конструктивной.
- Но… - заблеяла ведущая, унесённая этим бурным словесным напором в зыбкие пески растерянности и неуверенности.
- И никаких но! Оккупант – это не только права, но и обязанности! И пусть Земля помнит об этом. А забудет – так мы напомним!
Полный праведного возмущения, я воскликнул:
- Это вообще переходит все границы! Завтра же выражу протест руководству Республики!
- Зачем? – Абдулкарим сладко зевнул. – Президент, госструктуры и так знают, что воевать с ними никто не будет, и от комментариев воздерживаются. А протестовать против жёлтой прессы – это окончательно уронить лицо.
- Ладно, - я прикрыл глаза, сделал несколько вдохов и выдохов, возвращая себе железное самообладание. – Бог с ними. Что нам делать дальше?
- Мы буксуем, уважаемый Александр, - вздохнул Абдулкарим. – А Тим томится в узилище у несправедливых правителей.
- Вариантов у нас всё меньше, - произнёс я. – Договориться с властями практически невозможно.
- И что остаётся?
- Раз обычные планы кончились, будем строить планы коварные, - усмехнулся я и включил глушилку, нейтрализующую прослушивающие устройства.
И мы стали строить коварные планы. Самый главный я выразил коротким ёмким словом:
- Побег!
- Ой, - Абдулкарим подёргал себя за бороду. – Ты же знаешь, там зона недоступности.
Действительно, тюрьма находилась в зоне недоступности для эфирных проникателей нашего корабля, то есть телепортироваться туда и телепортировать что-то оттуда мы не могли. Значит, придётся взламывать тюрьму, выводить пленного в точку эвакуации. А это целая спецоперация.
- И мы, два добропорядочных дипломата, пойдём рушить тюрьму? – выжидательно, и, как мне показалось, с затаённой надеждой посмотрел на меня Абдулкарим.
- Можем дождаться силовой спецгруппы, они все сделают тактично и тихо.
- Ой, - возопил Абдулкарим. – И что дальше, ты подумал?
- Нас попросят с этой планеты.
- И где тогда будут наши контракты по водорослям? Где, я тебя спрашиваю, почтенный Александр?!
Без поставок водорослей придётся туго нашим производителям сверхтонких псевдоинтеллектуальных структур. На дне местных океанов водились водоросли-кирпичи – это сложное креймоорганическое соединение, включающее в себя вкрапления редких металлов, совершенно уникальное, использовавшееся в биопроцессорах нового поколения. Учитывая, что мы охотно обменивали товары и даже технологии на эти самые водоросли, Республика создала целую отрасль по их сбору и разведению. И вот теперь всё это из-за дурацкой ситуации и сумасшедшего судьи зависло на волоске.