Кир только сейчас понял, что снова находится в миллионах лет от дома, там, откуда так спешил сбежать и рассчитывал, что навсегда. Но удивительная штука — лежа на застиранном матрасике, на деревянном полу, в богом забытой дыре, на планете из-за которой Санара лишилась души, ему было на удивление спокойно… тихо… и мирно.
Где-то здесь, совсем недалеко, с другим лицом и, наверное, характером жила она.
Она его не помнила и никогда бы не узнала в лицо, но ее душа… ведь она была, там, глубоко внутри, он сам видел. Душа хранила все, что с ними когда-либо случилось — Кир не сомневался в этом. Осиротевшее пустое тело осталось лежать безжизненной оболочкой внутри вакуумной стеклянной камеры, потеряв то, что оберегало. Но вот тот яркий красивый огонек, что светился в руках Инженера, помнил все, что случилось. Ведь не могла же их коротенькая, но такая важная для Кира жизнь просто испариться?
Санара была здесь, а значит, не о чем было сожалеть.
Рядом, в темноте, слышалось ровное дыхание Азула — он не спал. Кир выучил все привычки имрахца, живя с ним бок о бок на Сидерисе, не раз прислушиваясь, как потерявший королевство принц глубоко тянет сырой пропахший сыростью воздух и, наверное, как и он, думает о доме.
— Зачем ты пошел со мной?
Слова прозвучали под блуждающие порывы ветра, словно случайный шелест за окном, будто протяжно скрипнувшая старая дверь.
Азул не ответил и не пошевелился.
Кир понимал, что старая вражда потускнела и поблекла, раскрошась сухими ошметками, но вот как быть дальше, Кир не знал. На самом деле он был даже рад, в какой-то мере, что имрахец пошел с ним… может, у него появился товарищ? Ведь нельзя пройти все то, что выпало им двоим, и ненавидеть друг друга?
Тогда, свисая над кипящей лавой, Азул говорил правду — Санару он не трогал. И это было важно. Они работали вместе и шли вровень, подставляя друг другу невидимое плечо. Пусть они никогда не говорили об этом, но этого и не требовалось.
А потом Азул остался.
Остался на Сидерисе. Не ушел один. Не бросил «безродного крестьянина», как он любил называть Кира.
И это было важнее всего, важнее того, что было между ними раньше. А потом он отправился в это жуткое место, из которого хотел сбежать не меньше чем Кир… по собственному желанию…
— Спасибо.
Комментарий к Разведка
Камакура:
https://www.pinterest.com/pin/514184482433841163/
https://www.pinterest.com/pin/514184482428512851/
https://www.pinterest.com/pin/514184482428512905/
https://www.pinterest.com/pin/514184482428512780/
https://www.pinterest.com/pin/514184482431308793/
========== С чистого листа ==========
На второй день пришли карточки.
Ребята прождали под лапшичной несколько часов, пока, наконец, не появился почтальон. Он, к счастью, не потребовал удостоверения личности, чего опасались Кир и Азул, и выдал им увесистый пакет. Там лежали договора, заключенные на их новые имена, и две пластиковых карты. Что конкретно следовало делать с синими прямоугольниками, оставалось только догадываться.
Потому они направились прямиком к Хине и попросили сходить с ними за покупками. Девушка, скучавшая в последние дни каникул, с радостью согласилась.
Сначала они нашли банкомат и, прикинув, сколько им понадобится на первое время, сняли деньги, заодно освоив новый экспонат земной техники. Затем купили теплую одежду на первое время, сходили в супермаркет и, следуя совету Хины, выбрали овощи, рыбу и мясо — на последнем очень невежливо настоял наследный принц, заставив Хину в первый раз улыбнуться. Островитянке блондин вообще казался очень забавным.
— А это что? — поинтересовался Азул, глядя на светлую витрину одного из магазинов на выходе.
— Чайные приборы, — с благоговением отозвалась девочка.
Азул внимательно вгляделся в округлое лицо, прежде, чем спросил:
— Это очень красиво?
— Конечно! Идемте.
Хина подвела их поближе к широкому, во всю стену, окну-витрине.
Там, на массивных стеклянных полках стояли сотни крошечных чашечек и чайничков. Не таких, из которых привык пить чай Кир. Не было ни ручек, ни вместительной пиалы, способной удержать достаточное количество жидкости. Они, скорее, были похожи на сувениры удивительно тонкой работы: белые, с голубыми ажурными веточками, приятные в своей простоте; серые и коричневые, напоминающие жирную почву Камакуры и коричневато-красные стволы криптомерий. Они носили пышную гравировку пионов и хризантем, не выглядя при этом вычурно-кричаще, а скорее, величественно и умиротворенно, успокаивая глаз темными вкраплениями на мягком матовом фоне. Малахитовые создавали впечатление тяжелого камня, но до того изысканно обработанного, что рука сама тянулась ближе, желая поскорее ощутить мягкую прохладу.
Там же, на полках, красовались массивные фарфоровые чайные банки, наборы из полотенец и салфеток; в самом низу тянулся ряд чайных столиков, напоминающих тяжелые подносы с ровными рядами щелей.
Хина тихонько вздохнула. Она, в отличие от современной молодежи, ценила традиции и восхищалась чайными церемониями, как и ее семья, но вот позволить себе такой роскошный сервиз не могла.
— Твоей бабушке это понравилось бы? — спросил Азул.
— Очень.
— Какой из них самый красивый?
Это был легкий вопрос. Хина знала все наборы наизусть, не единожды задерживаясь у влекущей витрины. Она уже давно выбрала себе любимый набор и расположила остальные в порядке великолепия. В своих мечтах она дарила набор каждому и точно знала, что бабушку не оставит равнодушной вот этот серо-зеленый фаянс, как, впрочем, и ее саму.
— Прекрасно. Кир, идем, — Азул окликнул блуждавшего взглядом вдоль полок фризийца и направился прямиком в широкий стеклянный проем без двери.
Кир незамедлительно последовал за ним, пока Хина опасливо пробиралась следом, впервые войдя внутрь «святилища».
Затем подростки заглянули в магазин электронных товаров и приобрели новейшие модели ноутбуков и роутер, намереваясь провести интернет в доме госпожи Икэдре, и пару мобильников, по совету Хины. Ранее она очень удивилась, что у ребят их нет — какая бы бедная не была семья, но у каждого японца был сотовый, пусть самый простой и унылый.
А потом они все вместе вернулись в лапшичную, где Азул с Киром преподнесли бабушке Нане великолепный сервиз, не забыв низко поклониться, и ещё раз поблагодарили ее и внучку за радушие и помощь двум незнакомцам.
Пожилая женщина приняла коробку с подарком, а когда поняла, что именно ей преподнесли, долго охала и благодарила, а затем, конечно, угощала лапшой.
Вернувшись в свой новый дом, они расплатились с хозяйкой, вручили ей увесистую корзину с продуктами, показывая, что нахлебниками не станут, и попросили разрешения на доступ современных технологий в традиционный дом. Недовольно щурясь, старушка все же уступила, когда Азул с крокодильими слезами на глазах объяснил, как сейчас тяжело учиться и без интернета они никогда не сдадут экзамены. Смекалистый парень быстро сообразил, что эти люди чрезвычайно серьезно относятся к вопросам образования.
А дальше жизнь понеслась со скоростью межзвёздного истребителя. Ребята, наконец, больше узнали о месте, где оказались, и о принятых в этом обществе порядках. Получили паспорта, съездив в столицу. Успели подать документы в среднюю школу округа Канагавы — Камакура Гокуэн и теперь старательно вычитывали информацию о школьной жизни, чтобы не попасть впросак. Подойдя к делу со всей серьезностью, обзавелись формой и пополнили гардероб, потратив день на изучение модных тенденций и направлений.
На календаре, висевшем в комнате мальчишек, обведенное в красный кружок, гордо красовалось «шестое апреля» — день начала занятий.
— Готов? — спросил Кир, одернув пиджак.
— Готов, — ответил имрахец, как обычно, не теряя достоинства ни в убогой поношенной спецовке механика погибшей звезды, ни в строгой темной форме обычной японской школы. Хотя стоило признать, что иссиня-черный цвет шел слегка загорелому имрахцу. Тусклый бронзовый оттенок новорожденной Геи еще не сошел с бледной кожи его высочества.
Блондин уложил волосы назад и теперь стряхивал с плеч несуществующие пылинки.
Стандартная форма не удовлетворяла высоким требованиям благородной особы и потому весь вчерашний день они провели в поисках хорошего портного, что оказалось отнюдь не легкой задачей для пригорода Токио. Затем еще около часа Азул объяснял внимательному сухощавому мужчине, что хочет, и тот слушал с таким почтением, словно знал, кто такой Азул.
Киру оставалось только скрипнуть зубами, когда его заставили облачиться в собственную форму с прямым свободным кроем, а затем простоять добрых полчаса, пока невидимые иголочки затягивали каждый свободный сантиметр вокруг тела.
Единственное, что останавливало фризийца от того, чтобы послать подальше надоедливого и чопорного придурка, это нежелание закатывать дурацкую сцену перед незнакомым человеком.
Более того, он уже успел немного познакомиться найденными на бескрайних просторах электронной сети с очерками о характере местных жителей, и понял, насколько серьезно они относятся к своему делу. Поэтому высказать вслух, что они занимаются полной ерундой и понапрасну тратят время, у Кира язык не повернулся, а глядя, с какой скрупулёзной придирчивостью мужчина сосредоточен на втыкании мелких иголочек в ткань, словно от этого зависела чья-то жизнь, фризиец и вовсе прикусил язык, кляня озабоченного ерундой принца и ставя заметочку припомнить ему полученное «удовольствие».
— Автограф дать? — бросил заносчивый придурок, отвлекая Кира от его мыслей. Тот и не заметил, как продолжил разглядывать злополучный пиджак.
— Отложим до вечера, а то, боюсь, в обморок упаду от счастья, придется тащить меня в школу.
— Разбежался, — презрительно клацнул зубами Азул, выказав взглядом все, что он думает о надоедливом крестьянине.
В школу ребята шли с Хиной. Девочка очень обрадовалась, когда позавчера ее новые приятели заглянули в лапшичную и сообщили о том, что будут учиться в одном с ней классе — «Три С», последний год средней школы.
В списке, вывешенном на информационной доске у школы, они так же разыскали имя Юа. Ребятам еще предстояло проверить эту девочку. Ведь несмотря на уверенность Кира в том, что именно Хина является новым воплощением Санары, кристалл мог отозваться и на Юа. В теории. А на практике…
Кир не верил, что вздорная девчонка, так невежливо отозвавшаяся на помощь, может оказаться его мирионкой. Непонятно, была ли Юа новой подругой Санары, спрятанной в теле Хины, или это Хина заняла место Кира в новом мире, и недружелюбная девчонка и есть его потерянная подруга.
Хина показывала, как срезать дорогу и дойти кратчайшим путем. Где-то через десять минут мальчишки с удивлением обнаружили себя на Вакамия-Одзи — главной улице, с которой уже успели довольно неплохо познакомиться за прошедшую неделю. Перейдя ее по диагонали, они оказались у центрального в городе храма — Цуругаока Хатимангу, укрывшего комплекс из нескольких домиков с «чайными крышами», как выразилась сама Хина, в богатых зарослях азалий и низкорослых сакур, еще не явившего всего великолепия, но уже весомо заявлявших о себе тяжелыми набухшими почкам, треснувшими посередине острыми, ярко-зелеными листьями. Этот вид сакуры отличался от того, что был высажен на Вакамия-Одзи и только готовился к цветению.
От главной площади, где широкая дорога врезалась в храмовый комплекс, они свернули налево и шли еще около десяти минут вдоль уже ставших привычными невысоких построек из легковесных материалов светлых оттенков.
— Добро пожаловать, — приветливо отозвалась их провожатая, замерев у раскрытых настежь ворот.
Небольшая дорожка взяла мягкий подъем к массивному глухому углу белого четырехэтажного здания, украшенного вязью гигантских черных иероглифов, гласивших, что перед ними Средняя школа Канагава Гакуэн.
Кир с Азулом уже успели побывать здесь, осмотрев двор школы, где располагалась информационная доска, но кроме трех отличающихся друг от друга зданий с одинаковым количеством этажей, ничего интересного не разглядели.
Старшеклассники стояли поодаль, в тени, пока младшие носились взад-вперед с тяжелыми на вид сумками. Хина тоже взяла в школу такую, изрядно потрепанную и выцветшую. При взгляде на которую создавалось впечатление, что ей удалось впихнуть туда все имеющиеся книги. Слишком тяжело для девочки, — решил Кир видя, как ремешки впиваются в плечо, и забрал ношу, Хина немного поупорствовала, кажется, смутившись, но в итоге сдалась, позволив иностранцу закинуть ее сумку по другую сторону от своей.
Разодетые в кипенно-белые рубашки ученики не спешили оказаться в школе, толпясь у футбольного поля во внутреннем дворе. Многие, как и ребята, пришли заранее: девочки желали поделиться новостями за каникулы и сделать свежие фотографии, чтобы запечатлеть новые прически и легкий, едва заметный макияж; мальчишки же кучковались отдельными группками и всем своим видом демонстрировали отсутствие интереса к происходящему и, в том числе, к школе, презрительно позволяя рубашкам выбиться из-под ремня. Правда и они не гнушались моды. Кир с интересом рассматривал поднятые вверх наподобии ирокезов дикарей хохолки и макушки, металлические кольца в проколотых ушах и браслеты.
Компания из трех человек, несомненно, привлекала много внимания. Помимо того, что они являлись новичками, коих редко обделяли любопытные взгляды, ребята обладали неординарной для этих мест внешностью; яркий блондин с зелеными глазами и русый сероглазый парень, К тому же новенькие могли похвастаться развитой для их возраста мускулатурой, которую отчетливо демонстрировали приталенный костюм и рост выше среднего. Не удивительно, что они на голову обогнали Хину и, скорее, походили на учеников последниего класса старшей школы, а не средней.
Местное население выглядело в глазах подростков довольно низкорослым. В глазах девочек светилось сдержанное любопытство, стоило им оказаться рядом, мальчишки же смотрели настороженно, метая быстрые вороватые взгляды, пытаясь не выглядеть заинтересованными.
Остановившись на половине пути, Хина не пошла к самым старшим на вид ребятам, занявшим тупиковый угол под навесом. Вместо этого она улыбнулась и поздоровалась с приятельницами:
— Привет!
— Привет, — дружно прочирикали несколько девочек, сбившихся в тесную стайку.
Хина поочередно дала мальчишкам представиться и сообщила, что в этом году те будут учиться в одном с ними классе. Новые одноклассницы зарделись и чуть дернули головой, отвечая, что очень рады новеньким и надеятся, что тем у них понравится. Затем Хина спросила о новостях, и подруги, сначала смущаясь, потом немного освоившись, затрещали без умолку о каких-то знакомых, праздниках, домашней работе.