Совесть, раздраженно, как-то грустно и с жалостью посмотрел на меня, мне показалось, что как будто в последний раз, и, на секунду задержавшись у двери, вышел, даже ею не хлопнув, а тихо закрыв. Мне показалось, что этой самой секундой, Совесть дал мне шанс что-то сказать в свое оправдание. Но сказать было нечего. Действительно нечего. Скорее всего, потому что я действительно поступил подло с тем, кто пытался мне помочь.
Я прислушался, надеясь услышать звук закрывающейся двери, но ничего такого не было. Просто тишина, мертвая, душащая тишина. Обойдя всю квартиру, я так никого не нашел, как будто мальчик действительно испарился, выйдя из комнаты. В комнату я так и не вернулся, просто присел на пол в коридоре, облокотившись на стену и, впервые в жизни, мне стало плохо. И от того, что я обидел мальчика, и от того, что я такой, и из-за своего паршивого поведения. Но больше всего я боялся того, что же такое произойдет, где мне придется делать выбор, серьезный выбор.
-Какая же я скотина…
====== Глава 6. ======
Такой тихий голос- изнутри и извне, наяву и во сне-
Он что-то плохое заглушает во мне.
И я закрываю глаза, выбираю из двух…
(Флер- Голос)
Этот мир с каждой секундой терял свои привычные яркие краски, свои чарующие звуки, приобретающие особое очарование ночью. Или может все-таки не потерял, просто я открыл глаза и увидел то, что никогда не видел, спрятавшись где-то глубоко внутри себя? Возможно это правда. Но почему же тогда я раньше не понимал? Не хотел, привыкнув так жить, не было человека, что заставил бы меня задуматься, во что же я превратился. Скорее даже не человека, а плода моего воображения. Если это чудо с необычными глазами горького шоколада можно назвать моим сумасшествием, когда я явно почувствовал, что он существует. Да и помутнение рассудка, галлюцинация не сможет оказать такое влияние на человека. Верно же? Или все-таки может? Я уже ничего не знаю, просто иду по серой грязной улице, совершенно не замечая таких же как этот город серых людей. Господи, как будто я не отношусь после всех своих действий к этим самым серым людям, точнее даже не к серым, которых множество в этом городе, пропитанном каким-то странным, неприятным запахом, а к черной его массе. Их не много. Было. Пока с каждым своим проступком люди не становились такими. И я стал, только понял это слишком поздно, обидев, хоть и плод моего воображения, но все же человека. Совесть ведь тоже человек? Хорошая, добрая, наставляющая, выполняющая все по правилам сторона человека, который погряз во лжи, во всей грязи жизни. Да, человек, ведь если бы не он, мир бы просто разрушился, стараясь скрыть такой позор, превратившись в пыль.
И я такого человека потерял, просто наплевав на все его попытки исправить меня. А ведь если бы все-таки получилось, миру бы не было так стыдно за меня. Но теперь остается ждать, когда же он меня, свой позор, попытается убрать. Как же сказал Совесть? «Настанет такой день, когда тебя поставят перед выбором, приравнивающийся к тому, как выбрать, например, между жизнью и смертью. Тебе вообще никто не сможет помочь, ведь просто будет некому…» Так ведь? Да, это и будет моим устранением, ведь я действительно просто боюсь этого дня. Я ничего никогда не боялся, разве что вновь ощутить ту боль от потери близкого человека, что медленно, словно червь, поедает тебя изнутри, принося нестерпимые муки, от которых ты еще медленней умираешь, понимая, что больше никому в этом мире не нужен.
Странно, но у меня такое чувство, зародившееся где-то внутри меня, что этот день настанет сегодня, покарав тем самым меня. Я готов, просто страшно, действительно страшно. Я ведь даже не знаю, между чем мне придется выбирать. Что если действительно будет выбор между жизнью и смертью?
Смерть. Вот будет мой ответ, если я так и продолжу испытывать те муки, которые возникают из-за того, что кто-то на самом деле грызет меня. Это что? Странное, неприятное, раньше мною не изведанное чувство. Господи, что это? Можешь ли ты избавить меня от этих страшных мук? Нет, не можешь. Они появились после того, как мальчик в очках, с девчачьей прической, но слишком взрослым и мудрым взглядом появился в моей жизни и из-за меня же исчез, сказав страшные, пророческие слова. И что-то подсказывает, что ничего и никто не сможет излечить меня, кроме этого мальчишки.
Но он больше не вернется, никогда больше не вернется. И причина довольно простая, даже думать о ней не хочется. Просто не хочется.
Стыдно? Возможно.
Страшно? Тоже вполне реально.
Или если я все-таки еще раз вспомню причину, просто умру? Смерть от одних лишь мыслей? С удовольствием, если только это что-то изменит.
Господи, какие странные мысли в моей голове рождаются с каждой секундой. Не ожидал от себя. И почему? Все из-за парня, любимой фразой которого было: «Не комильфо!» Да, просто великолепно, Юрий… Просто великолепно.
- Эй, подожди! – донесся до меня откуда-то издалека знакомый мужской голос. Я не хочу останавливаться, нет желания говорить хоть с кем-нибудь, будь то или знакомый мне человек или первый встречный. Но очередной крик заставил-таки меня притормозить и подождать его обладателя.
- Ну, Юр, ты и глухня. Наушники, что ли, вставил? Вот же блин, – тяжело дыша, наклонившись вниз и схватившись за бока, поприветствовал меня Желтый.
- И тебе «привет». Чего хотел? Только давай быстрее? У меня дела, – «да, как же, дела. Просто напиться ты шел в какое-нибудь дешевое кафе».
- Ох, подождут твои дела. Тут такооое случилось. Даже не знаю, с чего же мне начать, – странным ехидным голосом произнес Желтый, сощурив свои болотного цвета и без того узкие глаза.
- Ну, давай быстрее. Я действительно спешу! – как-то раздраженно произнес я. Просто действительно нет желания с кем-то разговаривать, тем более с Желтым. Хоть мы и друзья, но я ему голову готов проломить, лишь бы отстал.
- Ох-ох-ох! – начал вздыхать парень, тряхнув своей густой челкой, прикрывающей левый глаз.- Ладно, я хотел тебя немного заинтриговать, но, похоже, тебе или не терпится узнать, что же произошло, или ты действительно спешишь. Но факт остается фактом – много времени это не займет. В общем, помнишь того очкарика, которого ты хорошенько разукрасил около полумесяца назад?- я кивнул, как уж его забыть. Между прочим, с этого очкарика все мои страдания и начались. – Ну, так вот. Один человек из нашего с тобой круга общения, то есть наш человек… Этого самого очкастого… Пожалел, можно так сказать. Когда мы ушли, оставив парня истекать кровью на этих развалинах, он помог ему добраться до дома. И даже, кажется, они подружились. Чем же этот «наш» человек не предатель?
- И кто же он? Назови имя, имя этого мерзавца! – произнес я довольно известную фразу из фильма «Гарри Поттер». А сам тем временем просто закипал внутри от того, что кто-то из наших посмел помогать этому одноклеточному, предав тем самым не только нашу компанию, но и меня, и я совершенно забыл о недавно раздиравшем мою душу вопросе. Сейчас меня волновало то, КТО же это посмел сделать, кому действительно жить надоело. Но та дыра, что уже успела образоваться в груди, вместе с этим самым известием просто разрывала меня изнутри. Как же погано бывает, когда совесть просыпается.
- А это я тебе не скажу, Юра. Ты сам все увидишь. И очень сильно удивишься. Я и сам не поверил, пока не услышал чистосердечное признание предателя. Жесть, да и только! – интриговал с каждой секундой меня Желтый, подозрительно ухмыляясь, словно задумав что-то ужасное.
Но я не обратил на это особое внимание, ну и что, что ухмыляется. Волнует меня одно. Кто же это?
Я вновь оказался среди этих городских руин, похожих больше на большую помойку, чем старую часть города. Полуразрушенные двухэтажные дома с разбитыми окнами, больше похожие на клыкастые пасти чудищ, без дверей, с облупившейся краской, на крышах подъезда растут маленькие деревья. Кое-какие здания все еще сохранили свой привычный облик, но были и такие, которые с трудом можно было назвать домом. Просто какая-то странная гора из обломков кирпичей, досок, стекла и еще какого-то мусора. Да, вечером, когда землю окутывает тьма, все это кажется чем-то очаровательным, завораживающим, словно эти самые развалины смогут укрыть от людей. Но я никогда не был здесь при свете дня. Мы и раньше приходили сюда, но насколько я помнил, всегда заходили с другого конца заброшенного места. Да…
Проходя мимо развалин, я все время прислушивался, надеясь уловить хоть малейший звук, по которому можно было понять, как долго еще идти, но ничего, кроме звука шагов, ломающихся под ногами осколков стекла, тихого скрежета крошащихся кирпичей, не было слышно.
- Мы почти пришли,- видя, как я начинаю нервничать, сообщил мне Желтый, снова тряхнув своей русой со светлыми прядками челкой, прикрывая тем самым свои глаза.- Только сразу кулаками махать не стоит. Нужно же узнать, почему он так сделал. Сознаться-то сознался, а вот причину так и не назвал. Ждем тебя.
Хорошо, сквозь зубы прорычал я. Мне все это начало уже порядком бесить. Не понимаю, зачем нужно было идти самой длинной, как мне показалось, дорогой, когда и я, и Желтый знаем более короткий путь? Чтобы больше меня разозлить, я никак понять не могу? О Господи…
Наконец где-то вдалеке послышался знакомый пьяный гогот «друзей». Я с ними бы и дела иметь не стал, уж слишком они мне противны, какие-то бешеные и жестокие эти парни, но вот то, что они приятели Желтого и мои спасители, не давало мне бросить их. Удивительно, я готов общаться со всеми, кто хоть как-то мне помог. Докатились…
- Оп па, Желтый, Юр, здорово! Ну, вы и долго! Мы думали, что вы сбежали, поджав хвосты, испугавшись проучить этого предателя, – охрипшим голосом произнес здоровый парень в два метра ростом как минимум. Его лицо украшали шрамы, полученные при довольно отвратительных обстоятельствах. К слову сказать, это единственный, пожалуй, человек, кто сидел за свои дела. Хотя тут, кажется, всех посадить нужно. «Да, и ты скоро таким же станешь»- пронеслось у меня в голове, но эти странные, неизвестно откуда взявшиеся мысли я быстро выкинул из головы. Не хватало мне тут еще и их.
- Ну, и где этот самый предатель?- властным голосом спросил я. Гогот сразу же стих, ведь я имею в этой компании не последнее влияние, правда, только после Желтого. И тот самый бугай, от которого меня, честное слово, тошнит, настолько его лицо, «украшенное» шрамами, противное, указал мне куда-то в сторону, где кругом сидели несколько человек и просто откровенно ржали, пропустив мимо ушей мои слова. Проходя мимо парней, расходящихся в разные стороны, пропуская меня и явно довольного чем-то Желтого к этой компании, я схватил одного из этих человек за ворот футболки и, развернув к себе лицом, громко спросил, чтобы слышали все:
- Где эта тварь, что не побоялась нас предать?
- О! – резко прекратив ржать, удивился парень, вжав голову в плечи и начав вырываться.- Ты, это, полегче, давай? Отпусти меня на землю, и ты увидишь этого… человека. Только держи себя в руках, хе-хе-хе,- злобно засмеялся он, улыбаясь и предоставляя моему взору практически беззубый, почерневший от табака рот.
- Меня от тебя тошнит! – прошипел я, в лицо сказав парню все, что я о нем думаю, и опустил «бедняжку» на землю. Тот упал на спину и, что-то тихо пробубнив, встал и подошел к скорчившемуся на земле человеку, которого я только сейчас заметил.
Он тихо всхлипывал, то и дело, выплевывая кровь на землю. Было сразу видно, что до меня парня уже хорошенько проучили, так что я даже не видел смысла в моем дальнейшем здесь присутствии. Но, похоже, никто так как я не считал, явно задумав что-то нехорошее. Предатель вновь всхлипнул, хрюкнул и выплюнул очередную порцию крови. Лица я не видел, волосы, испачканные в его же крови, скрывали все, вот только скрыть различные гематомы и ссадины на теле парня не могли. Господи, неужели тебе жить надоело, что ты связался с ними? Зачем полез спасать того очкастого? Я же его не сильно побил, сам бы и дополз до дома. И что самое интересное, это был человек, которого я хорошо знал. Это сказал мне и Желтый, и какое-то странное чувство внутри меня. Оно же и подсказывало, что позвали меня сюда явно не только для того, чтоб увидеть лицо предателя и проучить его.
-Хе-хе-хе,- опять засмеялся этот парень и, схватив предателя за волосы, повернул его ко мне, показывая лицо.
Узнал я его не сразу, мешали темно- фиолетовые гематомы на лице, сломанный нос, из которого на разбитые губы стекала кровь, правый глаз опух, под ним красовался довольно большой синяк. Как-то с жалостью смотрел на меня предатель своим целым глазом, цвет которого показался мне знакомым. Цвет лунного света. Они только у одного человека, но я отчаянно не хотел в это верить. Но как бы я ни противился очевидности, но этим самым предателем оказался не кто иной, как мой лучший друг Костян.
Сердце резко начало биться чаще, но вдруг замедлилось, глухо и сильно стукнуло, что в груди закололо, и, кажется, совсем остановилось. Нет, все что угодно, только не Костян! Нет, нет, нет! Считайте лучше меня предателем, но никак не самого доброго, самого верного, самого лучшего друга. Да, после знакомство с Желтым я, к своему стыду, стал меньше общаться с Костей, больше времени уделяя своему новому другу. Но я никогда не забывал того мальчика, который стоял рядом со мной на кладбище и держал меня за руку, чтобы я не умер там же от горя, захлестывающего меня с головой. Костя терпел все мои выходки, каждый мой приступ ярости, слушал обо всех моих похождениях и ругал за них же, и, конечно, как друг не одобрял мою дружбу со спасшим меня Желтым.
Сзади ко мне кто-то подошел и, положив руку мне на плечо, прошептал на ухо так, чтобы только я слышал:
- Убей предателя… Такие нам не нужны… Убей его, все равно парень уже готов, тебе и особых усилий прилагать не придется.
В горле пересохло, слова «Да я сам тебя закапаю заживо за такие слова» застряли где-то глубоко внутри. Сердце, что несколько мгновений назад замерло, вдруг резко начало биться с такой силой, что казалось, будто оно вырвется из груди, сломав ребра и разорвав кожу. Руки стали ледяными настолько, что только притронься к ним, они тут же треснут и рассыплются, звонко упав на асфальт. Но вот ладони были влажными. Дыхание сбилось, в глазах потемнело, голова закружилась от нестерпимого приступа боли, вызванной одной лишь мыслью: «Убить Костяна…»
- Я не стану… Не стану этого делать,- прошептал я, глядя как по грязным, измазанным глиной и кровью щекам друга катятся слезы.
- Нет, милый мой, станешь, – вновь прошептал мне на ухо Желтый, противно захихикав.- Таких предателей, как он, нужно уничтожать… Вдруг они опять предадут?
- Я этого делать не буду,- уже более твердо вынес свой вердикт я, поворачиваясь лицом к Желтому. Тот смотрел на меня своими болотными глазками, на лице играла ехидная ухмылка, руки были скрещены на груди, а за парнем встали те самые бугаи, которых все никак посадить не могут, просто боятся.
-Ну, что же. Я знал, что ты так скажешь, поэтому… Выбирай! Или умрешь сам, истекая кровью здесь, среди этого мусора. Или убей предателя, при этом оставшись моим другом и целым дойдя до дома. Знаешь, если вдруг ты все же выживешь, то не надейся, что останешься жить. Тебя по любому найдут и убьют, и «вообще никто не сможет помочь, ведь просто будет некому…»
Так и знал! А я-то думал, чем же мне не понравилась ухмылка Желтого еще в городе, чем же мне так противен стал тот беззубый, почему сердце глухо стучало, а я весь день боялся этого самого дня, где мне придется выбирать. И действительно, Совесть привел выбор между жизнью и смертью не просто в пример. Он как будто знал, что так и будет. Но если я выберу жизнь, то все равно умру, покончив жизнь самоубийством, больше не в силах терпеть угрызения совести из-за смерти друга. А если выберу смерть, то и так понятно, чем все закончится, да и Костяна в живых не оставят, он же свидетель. И почему же я раньше не слушал друга? Почему упорно доказывал ему, что Желтый не такой, каким мне его описывал Костя?
Да, Совесть был прав. Передо мной встал самый сложный выбор, одна ошибка, и все может оборваться в считанные секунды… И почему же я тебя обидел, почему же ты ушел, оставив меня? Скажи, как же мне поступить? Я знаю, ты слышишь, ты не ушел, иначе бы я так не мучился, ты просто молчишь, ничего не говоришь, внимательно смотришь на то, что я сделаю. Но я не смогу выбрать без твоей поддержки. Знаю, я последняя сволочь, таких как я действительно нужно истреблять, из-за меня может погибнуть дорогой мне человек. Дай хоть знак, намекни, как мне лучше поступить? Умереть самому, оставив жить Костяна? Но при этом еще неизвестно, оставят ли его в живых. Или убить друга и попытаться жить спокойно до тех пор, пока меня не съедят твои нравоучения? Дай хотя бы один знак!!!