За всеми перечисленными визитёрами догляд не требовался. Приезжали люди солидные. А вот за гостями нашего музыканта хочешь, не хочешь, а присматривать приходилось. Приезжали на пару-тройку дней целыми компаниями в окружении девиц. Начиналась гулянка до последнего упавшего. На дворе музыканта жарились шашлыки, пили привезённое с собой вино и потом не раз и не два бегали к самогонщице. Обязательно музицировали, парились в бане и купались голышом в реке. Дом музыканта стоял как раз на берегу и прямо с его огорода шли подмостки к воде. Курили и не только табак. Прямо за баней у музыканта росла конопля. О ней меня также предупреждал Матвеев и как в случае с самогонщицей, просил не быть чересчур строгим:
- Ты пойми, человек он творческий, вдохновение ему где черпать?
- В этом? В травке? - мне конечно фиолетово, кто и как вдохновение ищет. Но на моём участке? Случись чего, сами же потом гнобить начнут.
- А хоть и в травке, - Геннадий Александрович, как оказалось весьма толерантен в этом вопросе, - Кому надо, свинья грязь всегда найдёт. Запретишь лёгкую травку, он себе что потяжелее притащит. Только хуже будет. В общественных местах не курит, детям не предлагает. Да пусть что хочешь вытворяет в границах своего огорода.
Меня удивляло лишь одно, как соседи мирились с гулянками у Музыканта? Настолько этичны или уважали его? Наверное, и то и другое. Его любили за открытый и мягкий характер. А ещё за творчество и за преданность ему.
О ком ещё? О ком ещё интересном рассказать? О! Видел как-то здесь странного старика, высокого, худого. Он приехал на Рэнжровере с детиной-водителем. Старик ни к кому в дом не заходил, не спеша прогулялся до кладбища, немного посидел на лавочке у входа и пошёл назад, даже не заглянув в часовню, что стояла тут же.
- К кому-то приезжали? - спросил его я, не удержавшись от любопытства.
- Конкретно нет. Просто захотелось пройтись по вашему Царёво!
- Бывали здесь?
- Когда-то, - уклончиво ответил старик, - когда оно ещё Царёво не называлось. Вам известно, молодой человек, что здесь можно встретить Господа. Говорят, он иногда ходит по вашим улицам. Вот только не уточняли какого господа, отца или сына.
- Это важно, - уточняю, - отец или сын?
- Разные возможности, разные взгляды на человека и суть вещей. Хотя у меня и к тому, и к другому вопросы имеются.
Странный старик.
- Большой грешник, - высказала своё мнение Семёновна, когда я рассказал ей о необычном госте, - Успокоения ищет.
Вот в такой обстановке приходилось жить и работать. И, порой казалось, словно в проходном дворе.
НАЦМЕНЬШИНСТВА
Хотя мы и не были официально номерным посёлком, где состав жителей строго регламентируется, нацменьшинств в привычном нашем понимании, здесь не было, ни общины, какой-либо группы или просто семьи. И это было чудно. В какой бы городок или селение по-благоустроенней на всём протяжении огромнейшей России не заглянуть, обязательно встретишь либо узбеков с дынями, либо азербайджайнцев с фруктами, чеченов или дагов и обязательно армян. Про евреев даже не заикаюсь. Эти, хоть и вечно тоскуют по Земле Обетованной, которую никогда не видели, давно уже стали частью коренного населения.
И всё же в Царёве своё нацменшинство имелось, но только одно - Селим. По его словам, он - узбек, паспорт россиянина он давно уже себе справил, а в нём графа "национальность" лет двадцать как отсутствует. Так что Селим вполне мог быть и таджиком, и казахом, и даже арабом. Не только я, большинство моих соотечественников в таких восточных тонкостях не разбирается. Селим держал небольшую фруктовую палатку. Ну, кому ещё торговать арбузами-виноградом в посёлке? Это его Газель я видел на посту ДПС в свой первый день в Царёво. Селим жил на два дома - в райцентре, откуда возил товар и здесь, снимая комнату у своей же продавщицы Галки Майструк, высокой нескладной женщины лет сорока. К бабке не ходи, они и спали вместе. Это не только моё мнение, весь посёлок говорил. И пусть. Немного счастья одинокой женщине - не преступление. К тому же Селим её не обижал. Не удивлюсь, если у него ещё семья имелась где-нибудь в Ленинабаде, которой он отсылал деньги. Потому как, хоть он и торговал, а особого дохода у него не наблюдалось. Ездил Селим на потрёпанной Газели, переделанной на газ, ходил в одних и тех же замызганных джинсах. Из всего достатка разве что несколько золотых зубов. Из-за них, глядя на Селима мне постоянно вспоминался старый одесский анекдот.
"Милиционер спрашивает потерпевшего:
- Почему вы не кричали "караул", когда вас грабили?
- Я боялся открыть рот. У меня золотые зубы"
Конкретно к Селиму у меня претензий не было. Вежлив, улыбчив, возле его торговой палатки всегда чистота. А особенно радовало, что он не тащит к себе других своих земляков. Возможно Матвеев его предупредил, что "Эй, брат, давай сюда, помогу устроиться" здесь не прокатит. Сельчане к Селиму относились ровно. Никому и в голову не приходило припоминать ему исторические обиды. Поводов не было. Войска Хромого Тимура до этих мест не доходили, узбекского Ига не существовало. Даже местные ВэДэВэшники, в количестве трёх разновозрастных человек, на Ильин день не гоняли его по посёлку, как это принято в других городах, ограничиваясь оброком в виде арбуза. Это показатель. Значит Селим вписался в Царёвский социум.
СЛУЧАЙ С ГРИБНИКОМ
Понедельник - день тяжёлый. Ну, это для лодырей и пьющих. А так, день как день, а уж если солнечный, да на дворе бабье лето, то совсем неплох.
Утро начиналось по обычному распорядку и ничего не предвещало приключений. Я успел пройтись по посёлку, посидел за бумагами, сочиняя ежедневный, а заодно и месячный отчёт о проделанной работе. Скажу вам - вот где настоящее творчество. Не отписываться нельзя. А в то, что день за днём в Царёво без происшествий никто не поверит. Пожаловался на отчёты Матвееву, а тот посоветовал:
- Сочиняй. Типа пошёл туда "не знаю куда", делал то, "не знаю, что". Только разумное. Всё равно не проверят. В отчётности главное, что? Заполненная графа. Что в ней никто задумываться не будет. Вот когда там пусто начинаются вопросы. А оно тебе надо?
Помаявшись с бумагами до полудня, вернулся домой. Можно было пообедать и в столовой, кстати очень прилично готовят и не дорого, но сегодня у моей хозяйки борщ, а такое пропустить себе дороже. Только успел отобедать, звонит Матвеев:
- Ты где?
- Ещё дома, - отвечаю, - обед у меня.
- Поел?
- Ну, да.
- Тогда давай, ноги в руки и дуй в лес, что сразу за консервным заводом. Там грибник ходит. Сходи, проверь. Если заблудился, то направь его в нужном направлении, а если в поселок рваться начнёт, то хватай его и тащи на оперпункт.
Ничего не понимаю, но принимаю распоряжение начальства к исполнению:
- Слушаюсь.
Вроде бы и всё, но Матвеев спохватывается:
- Да, ты в форме от нашей Нинки-модельерши?
- Ага, - говорю.
- Переодевайся в официальную, в которой в район ездишь. Иначе чужой не поймёт, кто перед ним.
- Хорошо.
Переодеваюсь в форму, приобретённую в военторге. Завидев меня в ней, Семёновна восклицает:
- О! Кто-то чужой к нам пожаловал?
Даже замираю от удивления:
- Откуда знаете?
- Чего б тебе переодеваться ни с того, ни с сего. Ни президент, никакой другой чин, насколько мне известно сегодня к нам не прибывает. Так кто?
- Грибник, - от хозяйки лучше не таить, всё равно узнает, а вот обидеться может.
Ольга Семёновна не удивлена:
- Давненько к нам грибников не захаживало. Всех Кузьмич распугал. Держи там ухо востро, грибник запросто ряженым может быть.
- Шпион, - хмыкаю я.
- Шпион, не шпион, а всякая гадость типа папарацци легко. Только кого им сейчас снимать? - на секунду задумывается Семёновна, - Впрочем им всё равно. Или просто дорожку к нам топчет.
- А откуда Матвеев узнал, что в лесу кто-то шастает? - уже на пороге спрашиваю всезнающую Семёновну.
- Так в лесу камер по периметру натыкано. Вот ему и доложили.
- Камеры?
- Об этом все наши знают. Не удивляйся, если ни одна из наших девок с тобой в лес не пойдёт, как ни проси.
От, Семёновна, всё об одном.
До леса пешком далековато. Потому до консервного завода подъезжаю на мотоцикле. Там у ворот оставляю его, дальше иду в лес, который начинается сразу за забором. И пяти минут не проходит, как обнаруживаю незнакомого молодого человека. Сапоги, палка, корзинка у него, всё, как и положено грибнику, только уж больно молод для него. Обычно по грибы ходят люди постарше. Прогулка по лесу располагает к молчаливому умиротворению. А этот шустёр, болтлив, напорист. По его словам, он местный, а выбрит явно не китайским "жиллеттом", и парфюм от него не провинциальный. К тому же корзинка его совсем новая, словно вчера купленная. Выясняю, что здесь делает?
- Заблудился, - говорит, - Никогда подобного не приключалось. Всегда дорогу обратно находил. А тут задумался, потерял ориентир.
Спрашиваю откуда шёл. Говорит от Масловки. Показываю куда идти. Тот не спешит возвращаться, любопытствует, что за посёлок рядом? И попить, видите ли ему срочно захотелось, невмоготу, сил нет. Погибнет, если не напьётся. По всему ему дорога теперь в посёлок. Набить бы ему тут морду, вмиг расхотел бы и пить, и есть заодно. А что? Свидетелей нет. Потом хоть обжалуйся до посинения, ничего не докажешь. Предлагаю подвезти его до колодца. Дурилка соглашается. Идём на выход из леса, садимся на мотоцикл, я за руль, парень в люльку. Едем в посёлок. По дороге он крутит головой и рот его не закрывается:
- А это что? А это? Школа? Ого! Ну и стадионище! А это что?
Экскурсия заканчивается у оперпункта. Заезжаю во двор, глушу мотор.
- Сюда-то зачем? - настораживается грибник.
Помогаю ему выбраться из коляски.
- Документы проверим. Кто у нас тут шляется по заповедным местам.
И под локоток его, завожу в дом. Расспрашиваю кто он и что? Отвечает, что зовут его Никитой, фамилия Нечайло (хохлёнок?), работает менеджером в автосалоне. (А, в лесу говорил, что местный!) Решил вдруг сходить за грибами. (Ага! Именно в понедельник!) Сказывали, мол, места здесь грибные. (Кто сказывал? Это мы чуть позже выясним!) И через каждое предложение от него вопрос:
- Что я нарушил?
Жду Матвеева, который обещался подойти. Тяну время, делая вид, что проверяю его слова. Для этого включаю ноутбук, одним пальцем щёлкаю по клавиатуре, шевелю губами, морщу лоб. Сельский полицейский, конечно может быть активным интернетовским юзером, но сейчас пусть я буду так себе. Строго сдвигаю брови, уточняю менеджером какого автосалона он является. Тот называет и начинает плести, что работает там недавно.
- Так, так, - это я как бы ищу в ноутбуке, затем делано поднимаю брови, что должно означать удивление и говорю:
- Во как. А менеджера с данной фамилией в этом автосалоне нет и никогда не было.
Бью наугад и попадаю. Господин Нечайло начинает оправдываться, мол только устроился, а списки сотрудников скорее всего ещё не обновили. Он ещё самоуверенен, напорист. Наверное, пока. И я не ошибаюсь.
Дверь в оперпункт распахивается, на его пороге появляется Матвеев. Мне уже не надо играть удивление перед грибником, глаза мои и без того широко раскрываются при виде Матвеева в форме майора полиции. Взгляд его безумен. Он вбегает и с ходу бьёт по уху грибника. Бьёт грамотно, не кулаком, а ладонью, чтоб не оставлять следов, но сильно, да так, что молодой человек падает вместе со стулом.
- Он, сука? - ревёт Матвеев, хватает парня за воротник и замахивается снова.
Перехватываю руку мнимого майора и оттаскиваю его от грибника.
- Что? Что случилось.
- Это он! - вновь кричит Матвеев и делает попытку броситься на молодого человека.
Успеваю перехватить Матвеева. Краем глаза вижу, что грибник съеживается на полу, подтягивая под себя ноги, одновременно руками прикрывая голову. Грамотно, знать уже доставалось, может и не раз.
- Геннадий Саныч, объясни наконец, - кричу больше для грибника, чем для Матвеева.
Тот, всё ещё возбуждённый, тычет пальцем в задержанного.
- Вот этот вот. Он, гад!
Оттесняю начальника к столу, с силой усаживаю на своё место. Тот немного обмякает, попыток вскочить и опять навалять грибнику вроде бы не делает. Наливаю воды начальнику. Замглавы пьёт, обливаясь, но не замечает этого. Любуюсь им. Как играет, МХАТ, да и только. Он понемногу успокаивается. Грибник, видя, что Матвеев драться больше не собирается, поднимается с пола, поднимает стул, бочком присаживается на него. Взгляд его уже не так дерзок, губы кривятся.
- В лесу, - начинает Матвеев, и голос его сбивается, - в лесу нашли девочку, Машу Краснову.
- Краснову? - переспрашиваю я, не совсем понимая, куда тот клонит.
- Какой-то подонок надругался над ней, - глухо говорит Матвеев, - Наши не могли! Чужой это! Точно!
- Ей же было двенадцать, - подыгрываю я начальнику
- Десять, моя Маринка с ней в один класс ходила. Ты кто? - вновь бросается Матвеев к задержанному.
- Я? Я её не видел. Я вообще никого не видел. Вот только господина лейтенанта в лесу встретил, больше никого.
- Ты кто?! - ярится Матвеев.
- Я? Я менеджер, - лепечет грибник.
- Какой ты менеджер! - вскакивает и вновь кричит, разбрызгивая слюнями, мнимый майор, - Ты - педофил!
Я справа от стола, он обегает слева и вновь бьёт молодого человека по уху. И опять тот летит на пол.
- Под грибника косишь, гадина, - наклоняется над ним Матвеев, затем оборачивается ко мне, - В соседнем районе два подобных случая были. Два раза дети пошли в лес за ягодами и два трупа.
- Это не я, не я, - белеет грибник.
- А кто? Другие у нас не ходят.
- Я заблудился, я с Масловки пришёл.
- С Масловки? Кто подтвердить может? От Масловки до нас идти через поле. Нормальный человек в поле грибы не собирает. Там сразу слева лесок. Все грибники туда ходят. А ты специально через поле пошёл к нам.
- Я заблу... заблудился, - лепечет парень.
От прежнего напора и наглости не остается и следа.
- Сейчас криминалисты привезут девочку сюда, ты станешь с ней рядом и будешь родителям её объяснять, как ты тут заблудился...
На крыльце слышится топот, шум, крики. Дверь в оперпункт вновь распахивается, и в комнату вваливаются мужики. Самый здоровый из них с двустволкой. Двое других, поменьше пытаются сдерживать его. Двое мужиков с консервного завода. Откуда третий не знаю, но он точно местный, видел его не раз.
- Здесь гадёныш? - кричит мужик с ружьём и целит в грибника.
Всё очень правдоподобно, сам бы поверил, окажись в ситуации этого паренька. Он то не в курсе, что ружьё не заряжено.
- Михалыч, не надо, - останавливают его дружки, один подбивает ружьё вверх.
Тут же раздаётся выстрел. Мне становится не по себе. А ну как не успели бы отвести ствол? Заряд дроби точно бы достался грибнику. А так он ушёл в потолок. С него сыпется извёстка, припорашивая всех. В комнате сразу запахло порохом. Матвеев бросается к мужику-мнимому отцу, вместе с другими пытается отнять у того оружие. Не так-то просто, мужик очень здоров.
- Славка! - кричит Матвеев мне, - Увози грибника отсюда. Иначе его кончат.
- Куда везти-то его? - не до конца понимаю его игры я.
- В район вези. Потом с ним разберёмся. Ну!
Выволакиваю всего в извёстке грибника из домика. Сажаю опять на мотоцикл, в этот раз не в коляску, а за спину и мы мчим по посёлку. Грибник уже не крутит головой и не беспокоит меня вопросами. Мы вылетаем из посёлка, мчим по дороге, махом проскакиваем мимо поста ДПС. Салютую ребятам, мол спешу. Тем всё равно. Из посёлка хоть сто раз.
Перед выездом на трассу скидываю скорость. Грибник бьёт меня по плечу, просит остановиться. Торможу. Послушаем, что скажет. Малый горячо пытается доказать мне, что не делал ничего такого.