Санса позволила ему почувствовать себя нужным и желанным и осознание этой нехитрой истины целительным бальзамом разливалось по его телу приятным теплом.
– Мейстеры говорили, что с каждым днем надежды все меньше, но я верила и молила Матерь о милосердии, – заливаясь слезами радости причитала девушка. Наконец, долгие бессонные ночи и дни, наполненные горечью суровой реальности, подошли к концу.
– Меня не так легко убить, – усмехнулся Пес, коснувшись ее щеки мозолистой ладонью, – На мне, как на собаке, все быстро заживает!
– В этот раз Неведомый подошел к тебе намного ближе, чем раньше. Почти месяц ты пролежал в горячке. Никто уже не думал, что ты сможешь выкарабкаться из лап смерти.
– Как видишь, я жив. А если ты принесешь мне вина и чего-нибудь пожрать, я вообще стану, как новенький, не считая дефекта, оставленного моим братом, разумеется, – усмехнулся мужчина.
Санса с быстротой и грацией лани подошла к небольшому столу и до краев наполнила кубок золотистым борским вином и, вручив его Клигану, выпорхнула из комнаты. Осушив чашу несколькими глотками, мужчина с наслаждением повалился на подушки. Алкоголь приятно туманил разум, но в тоже время придал сил. В какое-то мгновение ему даже показалось, что боль отступила.
– Еще не из таких передряг выкарабкивался, – сказал он сам себе и, скрежетнув зубами, попытался подняться. Ослабевшие ноги подкашивались, но ухватившись за тумбу, мужчина сумел сохранить равновесие и медленно, словно древний старец, подошел к умывальнику, с замиранием сердца глядя на свое отражение. Казалось, что из зеркала на него смотрел незнакомый человек, до того худым и обросшим он стал. От длительного недоедания глаза и щеки впали, тело осунулось, щетина обратилась бородой, сокрывшей шею до половины. – Да, мой друг, ужаснее ты еще никогда не выглядел!
Наполнив таз с водой, Сандор окунулся в него с головой, смакуя этот приятный момент. Вода освежала и исцеляла одновременно, казалось, даже сил поприбавилось. Взяв с небольшого столика лезвие, мужчина начал сбривать густую растительность, скрывавшую здоровую половину его лица.
– Что ж, по крайней мере, не так ужасно! – глядя на свое преображение, бросил он, поворачиваясь спиной к зеркалу, разглядывая печать, оставленную Иными. Почти под ребрами, смещенная в левую сторону, зияла почти затянувшаяся рана, одно прикосновение к которой, причиняло нестерпимую боль. – Одним шрамом больше, – проговорил Клиган. – Все равно им давно счет потерян.
Звук заскрипевшей за спиной двери заставил его по привычке отшатнуться в сторону, готовясь к нападению. Не так легко было избавиться от годами выработанной привычки. С подносом, доверху заполненным едой, на пороге показалась Пташка, кивнув головкой в знак одобрения, глядя на преображение воина. Накинув на плечи холщёвую рубаху, Пес уселся на стул, жадно хватаясь за еду.
Шок от неожиданного пробуждения постепенно прошел, и его место занял всепоглощающий голод, сводивший низ живота. Он даже представить себе не мог, что был настолько голоден. Поднос был уставлен многообразием снеди: тушеное мясо с овощами, запечённая оленина, вареная репа, хлеб, половина головки сыра, некое подобие похлебки с чечевицей и доверху наполненный вином штоф – воистину царское угощение.
С жадностью набросившись на еду, мужчина думать забыл о правилах приличия, хотя, собственно, они никогда и не имели для него значения. Столовые приборы отправились к Неведомому – он ел руками, обильно сдабривая трапезу вином. Видя эту картину, Санса слегка поморщилась, но радость от пробуждения ее защитника в этот момент возобладала над желанием блюсти этикет. Сандор был жив, его аппетит говорил о том, что он пошел на поправку и вскоре его силы полностью восстановятся. Это было настоящее чудо, посланное богами, после стольких лет услышавшими ее молитвы. А остальное было не важно.
Утолив свой голод, мужчина довольно откинулся на спину, но тут же его передернуло от боли. – «Придется до поры до времени мириться с этой немощностью и быть осторожней!» – подумал Клиган, наполнив еще один кубок вином.
– Как я оказался здесь? – после некоторого молчания, проговорил Пес. – Последнее, что помню…как забрался на, мать его, дракона! А дальше… – мужчина задумался, пытаясь упорядочить свои мысли. – Что с королевой?
От одного упоминания о Дейенерис, глаза Сансы наполнились слезами. Слишком мало времени прошло с момента прощания, слишком свежи были раны кровоточащего сердца. Королева была ее подругой, протянувшей ей руку помощи в трудную минуту, ставшей для нее примером для подражания, не отказавшейся от нее после постыдного бегства из Вольных городов, а теперь ее не стало, и в душе царила безнадежная грусть.
– Она пала… погибла еще до того, как Рейгаль коснулся своими лапами земли, – пролепетала девушка, закрыв ладонями лицо.
– Это достойная смерть для воина и дважды достойная для истинной королевы, – ответил мужчина. А что, собственно, он сейчас должен был ей сказать? Никогда в жизни его никто не утешал, а потому и Клиган не знал, как это делается. Сказать по правде, его сердце тоже сжалось, когда он услышал эту новость. Дейенерис была той королевой, которой было не стыдно служить. При всей своей внешней хрупкости, она проявила стальную волю, истинную мудрость, справедливость и способность услышать голоса других людей, даже противоречившие ее собственному. Он ценил эти качества, хотя и прятал все свои мысли и чувства за маской равнодушия и злости.
– Остальные тоже… Битва унесла на крыльях смерти Серого Червя, Лораса и Гарланда Тиреллов, Гарольда Хардинга, Тристана Мартелла, дедушку Бриндана и тысячи других несчастных. Из тех кто пришел в Винтерфелл назад не вернется и трети. За эту победу было уплачено кровью стольких людей…
– Но мы победили. В отличии от предыдущих битв надменных лордов из-за богатства, славы и земли, сейчас смерть этих людей не была напрасной.
– Это слабое утешение для жен и матерей, ожидающих своих мужчин в холодных домах…
– Это война, Пташка. А война всегда несправедлива и жестока. Понимаешь?
– Да, – согласно кивнула она, отхлебнув несколько глотков из своего кубка.
– Скажи, как нам удалось одержать победу? Бой был безнадежен…
– Наверное, только чудо уберегло нас от неминуемой смерти. Когда Дейенерис пала, сир Барристан запретил об этом упоминать. Битва продолжалась три ночи и три дня. Те кто не был убит в бою, падали от усталости, огонь пылал повсюду. Чтобы как-то помочь воинам, с помощью своего дара я подняла в небо одного из драконов. Огненная лавина накрыла эти земли, сметая все, что попадалось ей на пути: Белые ходоки, упыри, люди, животные – это было ужасно, – на мгновение девушка остановилась, собираясь с силами и глотая слезный ком, подступивший к горлу. – Казалось, их ордам не будет конца, но на восходе третьего дня, когда кровавый закат залил небеса, за этой черной тучей мы смогли разглядеть светоч надежды.
– О чем ты?
– Сталь и пламя сделали свое дело! Горящее сердце всегда одерживает верх над бездушными тварями. Мы сжигали павших товарищей, отрезая тем самым всякую возможность найти подкрепление. Драконы – великое оружие, без которого мы не смогли бы одержать победу в этой битве.
– Оружие с собственной волей, оставшееся без хозяина! – мрачно заметил Клиган. – Где они сейчас?
– В пещере, недалеко от Винтерфелла. Сир Барристан приказал согнать туда часть скота, чтобы они не нападали на людей. Пока все тихо.
– А что с Белыми Ходоками?
– Некоторые из них пали в бою, а остальные отступили назад. Слава богам, что нам удалось вынудить их бежать по разоренной ими же дороге, там не осталось жизни. Самые сильные бойцы из оставшегося войска добровольно вызвались продолжить наступление до тех пор, пока не смогут искоренить эту нечисть или же загнать ее в ту же бездну, из которой они вырвались. До сих пор мы получаем от них благие вести. Войска одержали победу, но путь к былому процветанию довоенных лет предстоит сложный и не многие из нас смогут его пройти, – отерев платком глаза, вымолвила Санса. Сандору оставалось только подивиться тому, сколь рассудительной стала его маленькая Пташка. Действительно, война заставила ее повзрослеть.
Подойдя к окну, мужчина окинул взглядом мертвую пустошь, окружившую Винтерфелл. На многие мили вокруг простиралась выжженная пустота, слегка припорошенная снегом. Из невысоких сугробов отовсюду выглядывали черные остовы огромных деревьев. Было очевидно, что десятилетия понадобятся на то, чтобы здесь вновь расцвела жизнь, чтобы холмы усыпали раскидистые рощи, чтобы утоптанная земля вновь стала плодородной, но начало было положено.
– Люди созданы для войны, Пташка. Годы мира и процветания делают нас слабыми, но сейчас, даже такому, как я ясно, что Вестерос нуждается в передышке. Земля настолько пропиталась кровью, что уже невозможно собрать войско, ибо не будет в Семи Королевствах семьи, которая не пережила бы смерть близких в этих нескончаемых бойнях.
– Это так. По воле злого рока все Великие дома Вестероса лишились своих сынов, а это…
– Повлечет за собой новую грызню меж теми, кто остался в живых. Сейчас десятки мелких лордов могут начать бойню за Железный трон.
– Вполне возможно. Пока власть взял в свои руки лорд Тирион, заняв место королевского Десницы, и остатки Малого совета…
– Кто бы сомневался, – прервал ее Пес, презрительно фыркнув.
– Но никто не знает, долго ли получится продержаться. На следующей неделе они отбывают в Королевскую Гавань. По информации наших пернатых гонцов, Киван и Джейме Ланнистеры заняли Кастерли Рок, готовясь к новым нападениям Железнорожденных, тем же занимается и Мейс Тиррел со своим сыном. Грейджои были единственными, кто не поддержал Дейенерис, а соответственно, единственными, у кого еще осталось войско. Сейчас они опасны, как никогда!
– Не бойся, Пташка, они не попадут в Винтерфелл! – положив руку ей на плечо, проговорил воин.
– Так считали многие до тебя, но резня, учиненная Теоном, говорит об обратном!
– Каждая потеря делает нас сильнее и мудрее. Ты не повторишь ошибок, допущенных твоим братом.
– Возможно…– задумчиво проговорила она, застыв взглядом на танцующем пламени свечи. – Это еще не все!
– Что еще?
– После смерти Роберта Аррена и гибели Гарольда Хардинга Долина осталась без власти. Лорд Тирион говорит о том, что я, как единственная оставшаяся в живых наследница тети Лизы, должна заявить свои права на господство в Орлином Гнезде, но…
– Чтобы удержать Долину, нужно войско, а жалкие остатки северян, нуждаются в покое…
– Я тоже так посчитала, – согласно кивнула Санса, – поэтому мы отправили туда письмо с предложением сделать меня хранительницей этих земель до окончания зимы, а потом учредить совет, на котором будет выбран новый наместник или же окончательно утвержден старый.
– Идея неплохая, – задумчиво потирая подбородок, проговорил Клиган. – Но я бы не питал напрасных иллюзий по этому поводу.
– Мы выиграли войну, я вернулась домой – иной награды мне не нужно. Я всего лишь хочу, чтобы мой сын рос на родной земле, – коснувшись ладонью своего живота, проговорила девушка. – В Винтерфелле должен сидеть Старк!
– Пташка… – со вздохом проговорил мужчина, но в эту секунду мысль, будто молния, пронеслась в его разуме. Оглядев девушку с головы до ног, Сандор осмелился произнести свою догадку в слух, пытаясь унять дрожь, терзавшую его тело. – Твой сын?
– Да, – кивнула она, на миг испугавшись выражения, застывшего на его лице.
От одной мысли, что она могла понести ребенка вне брака, ком подступал у нее к горлу. Узнай об этом ее старая септа, перевернулась бы в гробу. Разве это достойное поведение для благородной леди? Была война, а война оставляла за спиной нормы морали, правила приличия, долг и честь. По крайней мере, случившееся с ней произошло по доброй воле с любимым мужчиной, чего нельзя было сказать о сотнях других барышень, взятых насильно. Война заставила ее повзрослеть. – Я беременна, – прошептала Санса, опустив голову на грудь.
Услышав это признание, Клиган потерял дар речи. Никогда он даже помыслить не смел о подобном, но жизнь распорядилась иначе. Они не выбирали подобной участи, то был выбор судьбы, сделанный за них высшими силами. Это была жестокая насмешка богов, решивших соединить нерушимыми узами представительницу древнего рода с тысячелетней историей и телохранителя из Королевской гвардии, чья родословная насчитывает три поколения псарей с Бобрового Утеса; утонченную леди и грубого воина; красавицу и чудовище. Это казалось невозможным, но стало реальностью: абсурдной, невозможной на первый взгляд, но истинной.
– Сандор, – тихо проговорила девушка, потрепав мужчину по плечу. Молчаливая задумчивость, воцарившаяся меж ними, начала потихоньку сводить ее с ума. Не такой реакции она ждала. – Сандор, – более настойчиво проговорила Санса.
Пташка ждала от него ответа, а он словно онемел, пытаясь принять случившееся. Какая-то часть его души, твердила о том, что происходящее с ним сейчас, является лишь продолжением его беспамятства, очередной иллюзией, посылаемой больным воображением. Чтобы прийти в себя, доказать себе обратное, воин надавил на рану, боль тут же разнеслась по всему телу, еще больше исказив его лицо.
– «Это все правда», – пронеслось у него в голове, но слова так и не сорвались с его языка. Слишком неожиданной была эта новость, слишком дорогой подарок судьбы. Все что он смог сделать в этот момент, это упасть пред ней на колени, обхватив тонкую талию девушки. Пьянящий аромат благоуханных масел окружал Сансу едва уловимым ореолом, туманя разум. Прислонив лоб к животу своей возлюбленной, мужчина почувствовал, как скупая мужская слеза прочертила влажную дорожку по его изувеченной щеке.
***
Ночь укутала землю черным плащом, на котором, будто бриллианты, мерцали звезды, заставляя серебриться нескончаемые сугробы. Ночная владычица уже заняла свое почетное место на небосводе, будучи молчаливой свидетельницей разыгрываемого перед ее взором действа. Глядя на Винтерфелл с высоты птичьего полета, казалось, что замок превратился в сияющий во мраке маяк, ставший путеводной звездой для запоздалых путников. По периметру крепостной стены, на зубчатых крышах башен радостно плясали язычки пламени, а небольшая дорожка из факелов змейкой вилась в сторону богорощи, разрушая непроглядный мрак.
Морозный воздух слегка пощипывал кожу, но никто из собравшихся не придавал этому никакого значения, ибо души и сердца грела царившая вокруг обстановка праздничной суеты и беззаботной радости. Впервые за долгое время люди могли себе позволить искренне порадоваться и отдохнуть, не думая о завтрашнем дне, о долгой зиме, о нехватке урожая. И причиной этому веселью послужила свадьба, столь неожиданная для всех, что многие до сих пор не могли поверить в истинность этих слухов. Пред ликами старых богов в богороще Винтерфелла решили сочетаться браком Санса Старк и Сандор Клиган. Две личности столь противоположные друг другу, что присутствующие пытались угадать истинную причину этой скоропостижной свадьбы.
На первый взгляд недалеких умов мотивы Клигана были понятны каждому: богатая наследница древнего рода была лакомой конфеткой для любого лорда, а учитывая красоту девушки, ставшую немалым довеском к землям и власти – она стала поистине бесценной. С Сандором было куда сложнее: грубый воин не мог похвастаться богатством и происхождением, не говоря уже о красоте. Даже несмотря на то, что по высочайшему повелению почившей королевы Дейенерис, ему был дарован Дредфорт, в знак благодарности за проявленную отвагу при штурме в Королевской Гавани, мужчина все равно по рангу был ниже многих родовитых претендентов на руку единственной наследницы Севера. Это не давало покоя ни лордам, ни простому народу, став причиной многочисленных пересудов, и лишь немногие знали об истинной причине, соединившей эти сердца. И этой причиной стала любовь – в былые времена невозможная, обреченная, но сейчас ставшая реальностью.
Волею судьбы Санса осталась сиротой, брошенной на произвол судьбы в львиной пасти, но сумевшей вырваться из золотой клетки, улетев навстречу свободе. У нее не осталось ни близких, ни дальних родственников. У нее не осталось никого, кто имел бы право воспротивиться ее желанию. Не было даже монарха, который в былые времена мог наложить вето на этот неравный брак, а потому юная владычица Севера позволила себе принять это судьбоносное решение самостоятельно. Она, выросшая на сказках, узнала горький вкус реальности и больше не желала видеть подле себя трусливых летних рыцарей. Она хотела быть с мужчиной, чья стальная рука и железная воля помогут ей объединить и удержать под своими знаменами дикий и непокорный Север. Ей нужен был мужчина, для которого не имели значения ее имя и статус, и сейчас, шествуя к свадебному алтарю, она ни капли не сожалела о принятом решении.