Я поздоровался и уселся на свою кровать. Эта палата значительно отличалась от моей прежней. Кровати и тумбочки не были намертво прикручены к полу, кроме них стоял двухстворчатый шкаф, небольшой холодильник и на стене висел телевизор средних размеров и современной конструкции.
Мой сосед скинул ноги с кровати и, вдев ноги в тапочки, перешёл к диалогу:
- Зовите меня Иваном Константиновичем. Позвольте поинтересоваться, как Вас звать-величать...
- Виктором, можно запросто - Витей...
Тем временем мой сосед перебрал книги, которые я положил на свою прикроватную тумбочку:
- Что это Вы, уважаемый, читаете только специализированную литературу, мне уже даже не надо спрашивать Вас о роде занятий...
- Да, я массажист, прибыл в ваш город из района на стажировку, может быть волнение от переезда и новые условия жизни сказались, но у меня расстроился сон и появился зуд на теле...
Эту туфту мне подсказал Дима перед уходом вчера вечером домой.
- Понятно, понятно, а я учитель русского языка и литературы, стал весьма раздражителен, срываюсь по всяким пустякам, неприятности в семье переношу на детей, а происходящее в школе сказывается на моих близких, вот и решил немного привести себя в порядок...
Нашу мирную беседу прервал зашедший в палату Дима:
- Больной Соколов, пройдёмте со мной в смотровую, нам надо познакомиться и назначить Вам лечение.
Я не стал при соседе показывать наши отношения, мало похожие на поведение пациента с врачом, а тут же поднялся и последовал за своим другом.
Зайдя в кабинет, Дима хлопнул меня по плечу:
- Дружище, всё в порядке, профессор слов на ветер не кидает, я стал твоим лечащим, вот тебе расписание процедур, ко мне обращайся в больнице Дмитрий Сергеевич.
Давай с тобой для начала определимся в области популярной музыки... -
и мы воодушевлённо углубились в эту тему. И оказалось, что нет никакой разницы в перечне исполнителей, особенно российских. Те же, Алла Пугачёва и Филипп Киркоров, Михаил Шуфутински и Любовь Успенская, Варум, Агутин, Подольская, Билан, Гагарина, группы "Кватро" и "Ленинград"...
Мы так увлеклись, что я чуть не прозевал обед. Еда в этом отделении ничем не отличалась от той, что я кушал в прежнем, но принимал я её уже в общей столовой вместе с другими пациентами, которые с интересом смотрели на меня. Ещё бы, такой здоровенный парень и в больнице.
Перед тем, как выйти из кабинета, где мы так живо обсуждали музыку, Дима вручил мне пакет, в котором я позже обнаружил колбасу, сыр, печенье и конфеты. Да, мне с моим новым товарищем повезло несказанно. Я чувствовал к нему огромную благодарность, даже не представляя, как сложится жизнь моя дальше, как я смогу соответствовать его дружескому участию.
Перед ужином с наслаждением поплавал в бассейне. Правда, и тут мне повезло, ведь у меня не было плавок, добродетельная служащая, работавшая там, выдала мне застиранные полинявшие плавки, забытые кем-то, уверив, что они абсолютно чисты.
Самое большое впечатление на меня произвела телевизионная программа "Время". За последнее время в моей прежней жизни все новости вызывали у меня жуткую оскомину своей излишней патриотичностью, ведь, чтоб любить, не обязательно об этом говорить и не обязательно для этого ненавидеть кого-то другого. У нас же стали все враги, начиная с украинцев, продолжая большим списком Европы и американцами. Здесь же программа "Время" несколько отличалась от наших новостей: перечислялись успехи союзных республик, подытоживали урожаи, выходил в жизнь (не запомнил, какой по счёту) автомобиль со знакомым названием "Жигули", со стропил спускали на воду авианосец, да и другие новости должны были радовать душу зрителю.
Меня же радовало то, что среди русских городов в новостях мелькали Рига, Таллин, Кишинёв, Николаев, Ереван, Баку, Ташкент... Здесь не было такого, что войска НАТО приблизились в Латвии и Литве к границам России и угрожают её безопасности. Не чувствовалось ненависти к украинскому народу и наоборот. На первый взгляд те же новости, что и у нас, но всё же не те.
Затем, к народу обратился президент Советского Союза, генеральный секретарь коммунистической партии и Председатель Президиума Верховного Совета Михаил Сергеевич Горбачёв. Он заверил свой народ, что страна успешно двигается к благополучию, что временные трудности в скором времени будут все разрешены, что консенсус всего советского народа приведёт братскую семью народов, заселяющих нашу Родину, к успеху во всех областях народного хозяйства, в науке, культуре и в воспитании подрастающего поколения. Он отметил, что всегда выступал за плюрализм мнений, но идеология партии остаётся неизменна.
Я смотрел на старческое лицо с пятном на лбу и думал, а наш-то посимпатичней будет и говорит не таким казённым языком, от которого может скулы свести.
Нет, пока в живой народ не выйдешь, здешней обстановки не почувствуешь в полном развороте.
Работа Димы не ограничивалась только одним пациентом и поэтому у нас не было достаточно времени на обсуждение животрепещущих тем, но мы успели пройтись по спорту и выяснилось, что разницы большой нет. Здешний Советский Союз и моя Россия одинаково были обвинены в употреблении допинга многими известными спортсменами, которые на минувшей Олимпиаде в Рио-де-Жанейро были отлучены от участия к великой скорби и возмущению народа.
И там, и здесь винили в основном заграничных функционеров, а не собственных спортсменов и их тренеров. Похожие дела были и в футболе, где сборная страны с провалом выступала на чемпионатах Европы и Мира.
В хоккее дела были получше, хотя прежних блистательных побед не стало, но многие лучшие хоккеисты с успехом играют в НХЛ.
Я поинтересовался:
- Дима, а им не чинят препятствий с отъездом за границу, как я слышал было раньше...
- Что ты, наоборот, это же приток валюты в страну, они же не сами уезжают, их продают...
Тема спорта для нас обоих была любимая и мы с удовольствием обменивались информацией и радовались, когда совпадали фамилии известных кумиров и тренеров.
Посетил я и массажиста. Что сказать, парень работал неплохо, но по старой методике, у нас уже давно культивировался общепринятый в мире Шведский массаж, но я пока не стал совать своих пять копеек в его работу.
Мой сосед доставал меня своими нравоучениями и бесконечными рассказами о школе, коллегах и несносных учениках.
Я старался не засиживаться в палате, а уходил в комнату отдыха, где мог в непринуждённых беседах с чужими людьми узнавать для себя много полезного о современной жизни в нынешней стране. Перемен произошло немного, но здесь не существовало олигархов, все полезные ископаемые и крупные производства были в руках государства, но процветал мелкий частный бизнес в торговле, в бытовом обслуживании и в кустарном производстве. Богатые люди были, но их преимущество над другими жителями страны определялось хорошими квартирами или частными особняками, личными автомобилями и возможностью съездить на отдых за границу.
После некоторых раздумий на сон грядущий, я понял, что моя страна от этой мало чем отличается. У нас, конечно, было преимущество в том, что если ты человек продвинутый, инициативный и ловкий, то можешь выпрыгнуть в ферзи. Зато у них исправно платили зарплату бюджетникам, не было безработицы и уровень жизни в столице ничем не отличался от провинции. Всё хорошо, но меня неотступно преследовала мысль, как же так получилось, что страна не развалилась, как смог Горбачёв удержать все республики под своим контролем, хотя я знал много пожилых людей, которые с радостью вернулись бы в Советский Союз.
Я ждал с нетерпением, когда наконец Дима притаранит мне подшивки газет за последние двадцать пять лет.
Глава 8
За несколько дней пребывания в отделении нервнобольных, я заметил, что среди пациентов не было людей из рабочей среды, о чём я незамедлительно поинтересовался у Димы:
- Скажи друг, а, что работяги не страдают нервными расстройствами, у них что - спокойная жизнь?..
- Не будь наивным, у них нет блата, чтобы попасть сюда, их чаще всего забирают в алкогольное отделение.
- А что, народ сильно закладывает?
- А то нет, все закладывают, только по-разному. А у вас уже с этим пагубным явлением покончено?
- Не сказал бы, только у нас и наркоманов хватает...
- У нас тоже есть, но мало, ведь за наркотики жестоко карают, попробуй ещё добыть их, а самогонку можно купить почти в любой деревне, да и в городе гонят многие, ведь за бухло рукастые люди всё починят, всё исправят...
- А почему за бухло, деньги что не в ходу?
- Смешной, коммунизм ещё не наступил, а спиртное продают с четырёх вечера и до семи, причём по одной бутылке водки и по две вина в руки...
- А в ресторане, в кафе?
- Во даёшь, за двести рубликов зарплаты много ты находишь в рестораны? За эти бабульки только скромненько и посидишь один вечер компанией в четыре человека...
- Так что тогда народ пьёт?
- А всё, что горит... У нас в институте даже целая серия лекций была на эту тему, ты даже представить не можешь, на что народ горазд: клей, сапожный крем, дезодоранты, средства для мойки стёкол и прочее... - из всего ушлые пьяницы научился извлекать градус, а потом алкогольные и желудочные отравления, у нас целый корпус под них оборудован...
- Послушай Дима, как говорится, нам тут без бутылки не разобраться, потому что у нас ситуация в этом плане совсем иная...
- Что, подошёл к автомату, закинул рублик, и на тебе сто грамм?
- Нет, автоматы только игровые, но в магазинах какого хочешь бухла навалом. Нет денег на французский коньяк, покупай сидор, а водки, виски, вина и шампанского - хоть залейся, на любой вкус.
- Витя, про это никому не говори, а иначе в психушку попадёшь... - и Дима от души рассмеялся.
Нет, эту тему мы до конца и не раскрыли, но мой друг заметил, что, когда я выйду на волю, сам разберусь во всём, словами трудно объяснить все нюансы.
- Знаешь Витя, тебя послушаешь и можно подумать, ты рассказываешь про Германию или Францию, поэтому тут фантастического ничего нет, молчи, а иначе тебя примут за иностранного шпиона... - и он опять рассмеялся. Хотя его смех на этот раз был невесёлым.
В четверг Дима, наконец, принёс подшивки газет за девяносто первый и девяносто второй годы и выдал мне ключ от одной из смотровой комнат, распоряжение исходило от Владлена Евграфовича.
После обеда я засел за это увлекательное чтиво.
Страна кипела... - Прибалтика, Грузия, Азербайджан, Молдавия, Таджикистан... - такое чувство, что одна Белоруссия не бунтовала. Все чего-то требовали, чего-то добивались.
Публикации были скупыми, явно действовала цензура, но в свете своих познаний я легко восстанавливал события.
После референдума, который состоялся шестнадцатого марта девяносто первого года, когда большинство советского народа высказалось за сохранение СССР в прежнем существующем виде, начались репрессии. Все митинги и собрания были запрещены, по улицам городов вместе с милицией стали патрулировать солдаты. Желающим покинуть страну не чинили препятствий, но запрещено было вывозить ценности.
Желающих, похоже, было достаточно, потому что страны Запада в срочном порядке перекрыли свои границы, введя определённые квоты и ограничения.
Уже через полгода, к августу на всех территориях был установлен относительный порядок.
Удивляло, что печать была достаточно открытая, события освещались в полном объёме, но дискуссии почти отсутствовали, просто давался сухой перечень событий без комментариев.
Дошёл я и до девятнадцатого августа.
Ага, а всё же ГКЧП был, Енаев и его подвижники хотели устроить переворот и отстранить Горбачёва от власти, когда он находился в Форосе на отдыхе со своей женой.
Нет, он не растерялся, в ночь с двадцатого на двадцать первое августа его верные генералы разработали операцию и неожиданно для гэкачепистов высадили десятки вертолётов на здание, где расположились эти революционеры. Кроме того, вокруг здания были приготовлены к действию отряды спецназа в противогазах. Были использованы удушающие отравляющие газы, и всех зачинщиков переворота повязали. Состоялись скорые суды, и все главные фигуранты были приговорены к расстрелу, а поддержавшие их на местах получили большие сроки заключения.
После значительных чисток главенствующую роль вновь взяла на себя Коммунистическая партия, и все рычаги власти опять сконцентрировались в руках одного человека, которым до сих пор являлся Михаил Сергеевич Горбачёв. Налицо был тоталитарный режим.
Я внимательно прочитал предновогоднюю речь Горбачёва, в которой он рапортовал перед народом, что со всеми главными силами оппортунистов покончено, и страна вступает в новую эру спокойствия и созидания.
Я быстренько пробежался по газетам за девяносто второй год. Из значительных событий отметил окончательный вывод советских войск из Германии, ставшей в 1990 году единой страной вследствие воссоединения ФРГ и ГДР и вхождения территории последней в состав ФРГ. Всё, как и было, Берлинскую стену сломали.
Все страны Варшавского договора вышли из этого союза и стали на рельсы капиталистического развития, потеряв поддержку Советского Союза. Никакой речи о войне запада с Советским Союзом не было, потому что вдоль всех границ установили ракеты с ядерными боеголовками.
Всё, голова распухла от потока информации, которая мало что прояснила, породив, напротив, ещё больше вопросов.
Я взглянул на настенные часы, висевшие в кабинете, - ужин давно прохлопал, и дело шло к отбою.
На следующий день Дима с улыбкой смотрел на моё растерянное лицо:
- Да, похоже, газетки тебя не излечили, в одиннадцать тебя вызывает на приём Владлен Евграфович.
В кабинете меня встретил внимательный взгляд старого профессора и ехидный моего друга. Я присел на предложенный мне стул и стал ждать вопросов.
- Молодой человек, как себя чувствуете, какие планы?
- Владлен Евграфович, в первую очередь я хочу Вас поблагодарить за всё хорошее, что Вы для меня сделали. Чувствую я себя нормально, руки чешутся по работе, и сами понимаете, в кармане ветер гуляет, а жить за счёт государства вряд ли долго получится. Всё время рассчитывать на Дмитрия Сергеевича я не могу, а при этой кормёжке скоро ноги протяну...
- Батенька, всё верно, всё верно. Мне мой молодой коллега сообщил, что Вы полистали наши газетки и что скажете?
- Честно скажу, я ничего толком не понимаю, но с какого-то момента история нашей страны пошла двумя параллельными курсами, хотя из того, что я прочитал, весь остальной мир не изменился...
- И что Вы скажите, какая параллель лучше - Ваша или наша?
- Господин профессор, я же с вашей жизнью совершенно не знаком.
Одно дело - развитие спорта, культуры, а другое - быт и уровень жизни народа. Эта сторона вопроса мне пока не известна...
- Хорошо, я не буду Вас сегодня мучить вопросами. Завтра начинаются очередные выходные, Ваш молодой друг и мой коллега обещал Вас вывести в гущу текущих событий и нашей обыденной жизни. Думаю, что после этого наш разговор будет более продуктивным.
Я смутился, ведь два последних дня мысленно готовился к этому событию и боялся его.
- Владлен Евграфович, мне неудобно об этом говорить, но вынужден. Как я могу покинуть больницу, не имея никакой одежды, обуви и даже малости наличных денег?