- Отстань от меня, - Джон отвернулся и выставил вперед руки, пытаясь оттолкнуть навязчивого вампира. Ведь пока он не смотрел в колдовские глаза Шерлока – на сопротивление еще хватало сил.
В ответ он услышал тихий смех, а длинные холодные пальцы легко развернули его лицо обратно, удерживая за подбородок. Глаза Шерлока оказались слишком близко, и Джон задрожал, прилагая все силы, чтобы не поддаться этому вампирскому очарованию.
«Не смотреть. Только не смотреть», - повторял он про себя, ощущая на губах чужое горячее дыхание. От Шерлока пахло огнем, пеплом, вперемешку с табачным дымом и Джон, глубоко вдохнув этот дурманящий аромат, не удержался и открыл глаза.
Тут же взгляд янтарных с вертикальным черным зрачком глаз вампира полностью парализовал его волю, и точно марионетка, которую кукловод дернул за веревочки, Джон потянулся к его губам.
Шерлок лишь ухмыльнулся, по-животному низко зарычав, и вторгся в его рот ненасытным жадным поцелуем, сминая губы, закусывая их до крови и слизывая ее со сладострастным причмокиванием.
- Твоя кровь такая вкусная. Она напоминает мне любимое красное вино, которое будоражит и провоцирует, заставляя совершать безумные поступки, – Шерлок в очередной раз прикусил его губу.
У полностью растворившегося в животном поцелуе Джона от солоноватого привкуса собственной крови закружилась голова и он застонал. Кажется, что весь воздух застыл, превратившись в вязкую патоку, которая липкой пленкой обволакивала его легкие. Джону стало нечем дышать, и он в изнеможении начал хватать воздух открытым ртом, как рыба, выброшенная на берег.
- Тихо-тихо, - успокаивал его Шерлок и снова жадно целовал, слизывая кровь. – Я знаю, что тебе нравится.
Его губы причиняли адскую боль, будто огненные метки, выжигающие незаживающие язвы на обнаженной коже, и Джон вдруг осознал, что никогда больше не сможет излечиться от этой страшной боли. Он ощущал в себе потребность, желание отдаться великолепному вампиру и ничего не мог поделать с этим совершенно противоестественным чувством. Разум окончательно затуманился, и Джон, сдавшись на милость победителя в неравной борьбе двух совершенно противоположных видов, полностью расслабился.
Мгновенно ощутив перемену в поведении своего человека, Шерлок, словно тень, скользнул по кровати. Он резко развернул несопротивляющееся тело Джона, бережно прижимая его спину к себе. Холодные руки нежно погладили тут же напрягшийся живот, невесомо очертили каждый свежий шрам, каждый кровоподтек, вызвав у Джона злобное шипение. От чутких, длинных пальцев вампира ничего не укрылось: и легкая дрожь тела, и пылающая жаром кожа, и неприкрытое возбуждение – мужчине процесс явно нравился.
- Прекрати сопротивляться. Просто расслабься, – рука Шерлока опустилась ниже и погладила давно требующий внимания член Джона, и тот снова дернулся, непроизвольно выгибаясь в таком безмерно эротическом жесте, что даже много повидавший на своем веку вампир прикусил губу, чтобы успокоиться и не сорваться прямо сейчас.
Нет, еще рано, надо все сделать правильно, чтобы Джон распробовал всю полноту ощущений не только от его укуса, но и от самого процесса.
Поэтому Шерлок продолжил медленные движения одной рукой, а второй – провел по спине, нарочно задевая своими длинными ногтями самые болезненные синяки и кровоподтеки, которые сам же и оставил. Уметь волшебным образом сплести удовольствие и страдание – истинное мастерство, в котором Шерлоку не было равных.
В ответ на прикосновения, Джон громко закричал и заметался на кровати. Слишком много противоречивых ощущений, слишком много боли и наслаждения дарили эти волшебные пальцы. Он и подумать не мог, что будет настолько хорошо. Его тело предавало своего хозяина, бесстыдно подставляясь под ласковые и требовательные руки, умоляя о большем.
Шерлок лишь усмехнулся, глядя, как прогибался Джон, стараясь посильнее толкнуться в его ладонь. Этот выбранный им мужчина сейчас был полностью открыт и готов принять все, что даст ему Шерлок. Не важно, что это будет - наслаждение или боль, или даже укус, который привяжет Джона навсегда и прекратит и так слишком затянувшееся одиночество вампира.
Нельзя медлить, пока очарование не рассеялось, и мужчина вновь не стал сопротивляться.
Шерлоку потребовалась лишь секунда, чтобы полностью раздеться и еще одна, чтобы перевернуть и поставить Джона на колени. Ладонью вампир бережно надавил ему на спину и невольно залюбовался загорелой кожей и очаровательными ямочками у поясницы. Джона сильно трясло не то от возбуждения, не то от страха, и Шерлок, наклонившись, зашептал какие-то успокаивающие глупости ему на ухо.
В голове вампира тут же замелькали вопросы – Джон всегда такой открытый, такой уязвимо-возбуждающий или просто у него раньше никого не было? От последнего в глазах Шерлока потемнело, и он с силой втянул обжигающий легкие запах крови своего будущего донора.
Стоп. Ему надо остановиться, иначе все закончится слишком быстро, и они точно не смогут насладиться друг другом.
Джон, словно читая его мысли, наклонил голову вниз, и затуманенный похотью взгляд Шерлока впился в его уязвимо открытую шею. Клыки удлинились, а вампирская сущность полностью овладела сознанием. Неожиданно быстрый укус и нежная кожа сразу же окрасилась темно-красной, соблазнительно пахнущей кровью. Вампир наслаждался ее ароматом, каждым глотком, каждой каплей, осознавая, что этот совершенно фантастический вкус его нового, личного донора уже никогда не сможет забыть.
Нельзя пить много этой прекрасной сладкой крови, иначе Джон просто поплывет и потеряет сознание, поэтому Шерлок с сожалением отстранился, все еще ощущая на губах необыкновенный привкус своего человека.
Быстрые, невидимые обычному глазу, движения и вот уже длинные пальцы, смазанные холодным прозрачным гелем, нежно поглаживали ягодицы трепещущего в предвкушении Джона. Шерлок, наверное, в первый раз за свою бесконечно долгую жизнь – не торопился. Он, осторожно надавливая, проник внутрь, мягко раздвигая сжатые мышцы. Медленные движения, уверенные сильные толчки и Джон, полностью потеряв контроль над своим телом, сам бесстыдно насадился на длинные пальцы, откровенно умоляя о большем.
Нельзя спешить, иначе боль помешает им обоим, а Шерлок и так потратил непозволительно много времени. Он нежно припал губами к собственному укусу, слизывая выступившую кровь, и одновременно, осторожно вошел в любовника, перемешивая наслаждение и боль, словно дорогой, изыскано приготовленный коктейль.
От неожиданности Джон вздрогнул и попытался оттолкнуть, но ласковые и твердые руки удержали на месте, не давая двинуться с места.
С каким-то непонятным чувством Шерлок не только смаковал каждую каплю выпитой им крови, но и ощущал такой сладкий жар и тесноту, что на миг у него потемнело в глазах. Вампир услышал, что Джон задышал ровнее, глубже и почувствовал, как он, сжимая внутри его член, немного подался назад, вызвав у Шерлока непозволительно громкий стон.
Вампир прикрыл глаза, полностью растворяясь в давно забытых ощущениях: теряясь в звуке бьющегося под ним горячего тела, в фантастическом аромате, исходящем от глубоких царапин, в рваном смешанном ритме, которым он был просто не в состоянии управлять. Слишком сильное возбуждение накатывало постепенно, волнами, полностью отключая гениальный мозг, оставляя лишь животную похоть и страсть, с которой Шерлок вбивался в распластанное под собой тело. А когда почувствовал, что Джон уже на грани, то резко притянул к себе, стараясь удержать в жестких объятиях стонущего любовника.
Хотелось пометить, прикусить до крови, с силой втянуть кожу, чтобы остались синяки, раны. Вампир просто не мог остановиться, вылизывая, кусая солоноватую кожу Джона. От такого количества дурманящей разум крови он был не в состоянии нормально размышлять, полностью подчиняясь своим хищным инстинктам.
Находясь почти на грани между человеческой и звериной сущностью, Шерлок решил посмотреть в глаза Джона, чтобы увидеть, что именно он ощущает, приближаясь к краю, за которым они теперь будут только вдвоем, вместе, всегда…
Вампиру не составило труда развернуть мужчину к себе лицом, и с наслаждением слизнуть языком маленькие капельки крови с прикушенных губ. Открытый, раскрепощенный и избавленный от своих глупых предрассудков Джон, теперь полностью доверял Шерлоку, закидывая ногу ему за спину – и вскрикивая от сразу углубившихся толчков. Его лицо было прекрасно из-за отражавшегося на нем наслаждения, а от взгляда затуманенных желанием голодных глаз Шерлок резко вздохнул и чуть не сорвался, в последний момент напомнив себе, что в его сильных руках совершенно обычный, хрупкий человек.
Понимая, что медлить больше нельзя, Шерлок быстро опустил руку между их телами. Ему хватило всего пары движений ладонью по члену Джона, чтобы тот с криком выгнулся и забился в оргазме такой силы, что Шерлок едва удержался внутри, пока живот заливали теплые, белые струйки. Не желая больше сдерживаться, вампир прижал к себе все еще вздрагивающее тело и с приглушенным стоном, в последний раз припадая к окровавленным губам – кончил, ощущая, как его вечно работающий разум погружается в полный вакуум: без мыслей, звуков и запахов.
Не открывая глаз, Шерлок знал, что Джон постепенно расслаблялся в его руках, теряя сознание – от удовольствия, от потери крови, от боли и сильного напряжения…
Беспомощно откинувшаяся голова мужчины открыла вид на испещренную засосами и ранками шею, и вампир принялся зализывать каждую, убирая боль, запечатывая кровь, но оставляя один единственный укус, означающий, что этот человек теперь принадлежит только ему.
Бережно уложив Джона и проверив, что обморок постепенно перешел в глубокий, спокойный сон, Шерлок прилег рядом.
Как я могу сохранить свою истинную сущность, если мое тело предает меня? Ты говорил, что мы – бессмертны, и что мирские, телесные чувства не смогут затронуть нашу душу.
Ты все продумал, все заранее решил за меня. Но действительно ли все можно предусмотреть? Неужели ты предвидел и Это? Эту боль, к которой начинаешь привыкать, которую начинаешь жаждать и просить о ее приближении. Ведь только она очищает запятнанную похотью душу, смывая кровью, текущей из ран, мой первый грех.
Неужели ты действительно хотел этого?
Ведь я уже готов умолять, лишь бы он остался со мной, и пусть его желтые глаза остаются такими же хищными, как и моя истинная сущность. Пусть все также его холодные пальцы терзают мое тело, заставляя выгибаться и плакать от постыдной страсти. Он великолепно умеет сочетать боль и желание, смешивая в кроваво-огненный коктейль мои слабости.
Ты говорил, что мы сильны своим бессмертным духом? Тогда почему я готов пожертвовать всем, чтобы только почувствовать его поцелуи, сводящие с ума ласки, от которых я дрожу и выгибаюсь, будто последняя шлюха?
Неужели ты хотел именно этого?
Ведь только с ним мое тело умоляет о продолжении, а душа кричит, отравленная сладким кровавым ядом из наслаждения и страсти. Только с ним я вновь умираю, проваливаясь в свои самые жуткие кошмары, точно в бездну, и вновь возрождаюсь в новом теле, забывая обо всем.
И только в одиночестве мое спасение.
Джон открыл глаза и уставился в потолок, стараясь избавиться от липких, мерзких остатков своего сна. События прошедшей ночи постепенно проявлялись в его памяти, а пьянящий еще вчера морок от вампирских укусов – исчез, оставив после себя горькое послевкусие подступающего похмелья.
- Джон? – мягкий, низкий голос лежащего рядом мужчины заставил вздрогнуть от неожиданности. – Все хорошо?
Вампир напряженно смотрел в лицо выбранного им донора, стараясь прочитать по нему истинные чувства, которые теперь, после ослабления действия очарования, должны были полностью проявить себя.
- Ты…ты мерзкий, отвратительный монстр, - зло зарычал на него Джон, и Шерлок увидел, как красивая, синяя радужка человека постепенно теряет свой цвет, превращаясь в совершенно черные, лишенные зрачков, жуткие глаза какого-то хищника.
========== Глава 8 ==========
Джон даже не заметил, что рычал и скалился, точно какое-то дикое животное. Единственные мысли, которые полностью захватили сознание, затуманивая разум, были отчаяние и гнев. Вспоминая прошедшую ночь, и то, что делал с его телом Шерлок, Джону нестерпимо хотелось ударить, порвать, растерзать на кусочки самодовольного мерзкого вампира, который сейчас в немом изумлении рассматривал его искаженное злобой лицо.
- Что? Что ты на меня уставился? Вчера не нагляделся? Или ракурс не тот? – голос Джона, все еще низкий, совсем не походил на человеческую речь. – Ненавижу! – рычал он, стараясь отодвинуться как можно дальше.
В голове еще вовсю бушевал гнев, но что-то странное, промелькнувшее в хищных глазах Шерлока, очень похожее на страх, заставило Джона усмирить свою злобу. Прекрасно осознавая свою человеческую уязвимость и то, что наговорил, мужчина вообще был сильно удивлен - почему до сих пор жив? Ведь, судя по собственному состоянию, эйфория от укуса уже прошла, и он ни в коем случае не желал вновь повторить этот опыт, а, следовательно, вампир не захотел или просто не смог связать его с собой и не сделал из доктора личного донора.
Какие именно причины толкнули Шерлока на такой поступок, Джону было все равно, главное – они не связаны, а значит, он еще может попытаться сбежать и обрести столь желанную для себя свободу.
Поняв это, мужчина немного успокоился, и устало откинулся на подушки, с раздражением ощущая, как все тело болит и ломит от вчерашнего безумия. Царапины, синяки уже понемногу подживали, но рана на шее, которую он ощутил, как только проснулся – ныла и болела, словно Шерлок укусил его только что, а не в самом начале их наполненной безумной жаждой ночи.
«Метка» - промелькнуло у него в голове, и тут же Джон почувствовал легкое касание на своей коже. Он испуганно открыл глаза, не понимая, что еще нужно этому монстру? Но Шерлок, все еще внимательно изучая его лицо, просто махнул рукой в сторону аккуратно сложенной на стуле одежды и приказал:
- Одевайся. Мы едем в Лондон. Я жду тебя внизу.
- Да пошел ты, - недовольно буркнул Джон, которому стало совершенно все равно, что произойдет с ним дальше. Злость прошла, но мерзкое ощущение, что его просто использовали для своих потребностей, никуда не делась. – Не пойду.
- Послушай меня! – голос вампира мгновенно изменился, в нем появились незнакомые металлические нотки, которые бывают у людей, привыкших, что их приказы беспрекословно выполняются. – У тебя есть двадцать минут, чтобы привести себя в порядок и спуститься вниз, иначе…
- Иначе снова изобьешь меня? Как мило. Ты только и способен, как терзать своих доноров, пользуясь их беззащитностью перед вашими вампирскими чарами, - в каждое сказанное слово, Джон вкладывал столько злобы, что Шерлок удивленно замер. – Я не прав? – мужчина сел на кровати, потирая укус на своей шее, наслаждаясь видом растерянного вампира. – Давай, что же ты…
Он не успел договорить, Шерлок слишком быстро оказался рядом и, резко опрокинув Джона на постель, зафиксировал руки у него над головой. Совсем беспомощный, тот все равно продолжал борьбу, стараясь вывернуться из стального захвата, а в синих глазах отражалось столько различных чувств и эмоций, что Шерлоку на секунду стало очень неуютно под этим необычным взглядом. Ведь ему казалось, что хищная сущность, которая на несколько секунд вырвалась из глубины души Джона – бесследно исчезла. Правда, это вовсе не означало, что она пропала, поэтому вампир и насторожился, стараясь предугадать дальнейшие действия.
- Не смей! Никогда не смей говорить мне, что делать. Ты. Мой. Донор, – выделил он каждое слово, до синяков стискивая запястья своего слишком свободолюбивого человека. – Ты делаешь все, что я тебе прикажу. И это не обсуждается. Ты меня понял?
Джон вновь застонал от боли и нового унижения, которому подвергал его этот невыносимый вампир, заламывая руки, придавливая своим тяжелым телом, не давая вздохнуть.
- Нет, ни за что. Найди себе другую игрушку, - слова давались ему с большим трудом, но невыносимое желание получить свободу было гораздо сильнее страха. – Мы даже не связаны.