Без особого удивления эломин отметил, что Паван покинул свое скромное пристанище. Возможно, он на время затаился, рассчитывая на то, что в человеческой массе его не обнаружат. И наверняка был уверен, что Сила предупредит его о любой опасности. Может, и предупредит — если Ринанн сваляет дурака и нападет в открытую.
Но есть и другой путь.
Ринанн удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Начало положено. Он найдет Павана — и скоро.
Повелитель Вейдер будет доволен.
* * *
Ник Росту не стал сразу возвращаться в свое старое убежище в секторе Зи — Кри. После событий двух последних дней он ощутил потребность немного расслабиться. Ник был наслышан о площади Тангора и развлечениях, которые можно было там найти. Его не очень привлекали удовольствия, которые предлагались за большинством закрытых дверей, но в тех местах имелся салон для игры в шронкер.
В салоне было довольно оживленно: заняты были все пять игровых сфер. Ник заказал кружку алдераанского эля и, потягивая его, наблюдал за идущей поблизости игрой. Сражались куаррен и йевета. Зрелище было несколько удивительным само по себе: как правило, йеветы считали, что другие расы едва ли заслуживают внимания. Наверное, этот йевета придерживался более широких взглядов. И, разумеется, тот факт, что во время игры он надавал куаррену по чешуйчатому заду, поддерживал его в прекрасном расположении духа.
Кальмароголовый долго не продержался и вскоре с понурой головой вернулся в бар. Йевета взглянул на Ника.
— Сыграем? — прохрипел он.
— Попробую. — Ник шагнул к панели управления, от которой только что отошел куаррен.
— Конфигурация? — спросил йевета.
— «Горячий Беспин».
Правила игры были довольно просты. Внутри голосферы находилось стилизованное изображение звездной системы; перед началом игроки могли выбрать в настройках одну из существующих систем или же создать свою собственную. Имелось четыре вида планет: газовые гиганты, двойные планеты, обычные планеты и луны. В центре сферы располагалась звезда. Каждый из игроков управлял кометой, и только ее курс можно было менять во время игры.
В начале игры планеты двигались по заданным орбитам. Существовало несколько различных конфигураций, и самым трудным обычно считался сценарий «Горячий Беспин». Цель состояла в том, чтобы, ударяя кометой по разным планетам, первым отправить их по спирали в звезду в центре системы.
Ник переплел пальцы и похрустел суставами. Потянулся, разминая шею и плечи, и встал в расслабленной позе перед рукояткой управления. Йевета глядел на него своими черными глазами, и взгляд его был тяжелым и неподвижным, словно камень.
Ник нацелил комету и нанес первый удар. Комета врезалась в одну из планет и рикошетом унеслась к внешним границам системы. Планету, в свою очередь, вышибло с места, она завертелась и легла на эллиптическую орбиту.
Все объекты имели разные свойства. Газовые гиганты были огромны, и поэтому их инерция была велика; прямой удар мало что мог с ними сделать. Горячий Беспин вращался чрезвычайно близко к центральному светилу, наматывая круги быстрее, чем остальные, что усложняло попытку отправить более удаленную планету навстречу огненной погибели, в то время как холодный Беспин, огибая звезду по внешней границе системы, чаще всего перехватывал комету и защищал внутренние планеты. Двойные планеты, которые вращались вокруг центра масс, можно было разделить, хорошенько направив косой удар, и тогда одна из них или обе сразу быстро падали в гравитационный «колодец» звезды. Справиться с одиночными планетами было не особо сложно, а вот луны были самыми маленькими объектами, и в них было трудно попасть. К тому же их часто притягивали к себе другие объекты. Луны обычно исчезали в огне в последнюю очередь, на чем игра и заканчивалась.
Скоро Нику стало ясно, что его противник очень искусен в шронкере. И им обоим в равной степени стало ясно, что Ник все же искуснее.
Игра постепенно привлекла внимание других посетителей — их захватила не только виртуозная игра Ника и йеветы, но и то, насколько по — разному они себя вели. Ник был раскрепощен и расслаблен: после очередной кружки эля он даже стал словоохотлив. Он хвалил соперника за особенно точные выстрелы и скромно преуменьшал собственные достижения, хотя зрителям было ясно, что Ник играет лучше.
Йевета за всю игру не проронил ни слова, но выражение его лица становилось все более сосредоточенным — по крайней мере, так казалось Нику: худое, обтянутое кожей лицо не — человека достаточно походило на человеческое, чтобы мимика была похожей. Считалось, что йеветы быстро учатся. «А вот эту надо было оставить на орбите, когда еще было можно», — подумалось Нику. К концу игры йевета немного наловчился, но только самую малость, да и было уже слишком поздно. Последний объект — зелено — голубая планета — скатился под откос пространства и времени в пылающий ад своей звезды.
Йевета не шелохнулся. В комнате повисло молчание. А Ник уже был пьян, и поэтому обошел опустевшую голосферу и протянул руку.
— Эй, ты превосходно сыграл, ты почти…
Йевета сделал молниеносное движение. Ник еле успел убрать руку, когда мертвенно — бледное существо выстрелило рудиментарным когтем из кожного кармана. Ник вытащил бластер и направил на йевету еще до того, как тот успел втянуть свой коготь.
— Спокойно, — сказал он, грозя противнику указательным пальцем.
— Грязный выродок, — прошипел йевета. Затем он озвучил еще несколько весьма вычурных сравнений Ника с другими отвратительными явлениями, из которых наименее оскорбительным было обвинение том, что он появился на свет в результате невероятной любовной связи между хаттом и вуки.
— Вообще — то не слишком разумно крыть матом парня с бластером, — сказал ему Ник.
Ничего больше сказать не удалось: он безошибочно почувствовал упершееся ему в спину дуло пулевика. Сзади раздался голос:
— Зато прикрывать спину в таком притоне было бы верхом разумности.
Ник успел подумать, что голос принадлежит человеку. И это была его последняя мысль на сегодня.
Глава 15
— Какую прочувствованную речь ты произнес, — заявил И–5 Дену.
Они только что зашли в снятый на ночь «кубик» — нужные на это кредиты они добыли, отдав в залог миниатюрную камеру Дена. Комната представляла собой клетушку два на два метра в мрачном феррокритовом квартирокубе и была предназначена для проживания одной гуманоидной жизнеформы. В нише имелись освежитель с водяным душем, кухонный уголок с блоком для хранения и приготовления еды, выдвижной стул — стол и выдвижная кровать. И больше ничего. В свете одной — единственной потолочной лампы дневного света все отливало бледно — зеленым, и, когда они не шумели, было слышно, как в щелях возятся пауканы. Окон не было: внутри куб полностью состоял из комнатушек — сот, а стены его были не меньше пятнадцати метров в толщину. Если воздушный насос сломается, подумал Ден, он, вероятнее всего, погибнет от удушья, не успев добежать до турболифта в другом конце здания. Коридор заполнят десятки других испуганных жильцов, все будут стараться влезть в один и тот же лифт, и вряд ли кто — то пропустит его вперед.
В настоящий момент Ден чуть ли не желал подобного развития событий. Он сражался с выдвижной кроватью, которая застряла на полпути. Щель была слишком мала, чтобы залезть внутрь, а даже если бы у него получилось, — он едва ли смог бы там улечься. Ден не страдал клаустрофобией, — салластане, будучи пещерными жителями, редко ей страдали, — но перспектива провести больше одной ночи в этой дыре крайне удручала даже его. Впрочем, сейчас ему хотелось отдохнуть, а по карману им была только эта ночлежка.
Он зевнул и только потом осознал, что И–5 что — то сказал.
— Чего? — проворчал Ден, по — прежнему борясь с застрявшей кроватью.
— Я говорю, ты произнес весьма прочувствованную речь. Но как именно ты собираешься отыскать Джакса?
Ден присел на частично выдвинутую из стены плоскость, на время признав победу за негодным механизмом.
— И–5, послушай — я ведь журналист. — Ден скривился. — По крайней мере, был журналистом. Я способен найти цифроформу во время файловой бури. От моих ушей ему не укрыться.
— От твоих ушей не укрыться никому. Я удивлен, что клерк внизу не счел их двумя отдельными постояльцами.
Ден схватился за грудь в притворной обиде.
— Твои слова ранят меня. — Потом вскочил и быстро повернулся, будто решив напасть на кровать врасплох. Однако, вместо того чтобы тащить на себя саму койку, он схватился за пенолитовый матрац и выдернул его из стены. — Ага! — Ден положил матрац на пол, закрыв добрую часть его сомнительной чистоты поверхности. — Хорошо, что тебе спать не надо, — сказал он И–5.
— О, да. Мне повезло: я смогу прочувствовать каждую микросекунду нашего пребывания в этом месте. Я непременно сделаю запись для потомства. Возможно, даже…
Дроид замолчал. Ден внимательно смотрел на него с задумчивым выражением на лице.
— Потомство, — тихо повторил салластанин.
И–5 молчал. Лишь таращился на него своими фоторецепторами, в ярком свечении которых Ден прочел интерес… и надежду.
— У тебя же остались изображения Лорна Павана в базе данных?
— Да.
— Давай их сюда.
Дроид высветил череду голограмм. Ден смотрел, как перед ним проходят по кругу изображения былого друга и товарища И–5, сделанные в разных ракурсах. Внешность у Павана была располагающей — другие сказали бы, что у него «честное лицо». Ден, будучи репортером, научился распознавать физиономические отличия представителей других рас. Вся галактика знала прописную истину, что все существа одной расы для другой выглядят одинаково. Ден, однако, во многом это преодолел.
— Отлично, — сказал он.
И–5 выключил проекцию, и поток голограмм иссяк. Ден оглянулся:
— В этой дыре есть инфоразъем?
Дроид брезгливо осмотрелся.
— Если повезет, может найтись какой — нибудь старый модем.
К их удивлению, разъем все же обнаружился. Что еще удивительнее, он даже работал, хотя И–5, при его — то неподвижном лице, на удивление правдоподобно изобразил брезгливо наморщенный нос.
— Ты хочешь, чтобы я подключился здесь? Одному Создателю известно, что сюда втыкали…
— Что ты как дитя малое. У тебя стоит свежий антивирус, так ведь?
Дроид вздохнул:
— Я тебе уже говорил, что просто обожаю наше сотрудничество?
Он поднял правую руку; один из его пальцев удлинился, превратившись в штекер, который И–5 с опаской вставил в разъем.
— И зачем все это?
— Мы подключимся к главной системе безопасности этого сектора.
— Что в высшей степени незаконно.
— И что?
— Да так, просто наблюдение. И мне нужно искать?..
— Изображения людей мужского пола, снятых за последнюю неделю, у которых больше всего сходства с твоими снимками Лорна Павана. Другими словами…
— Фамильное сходство. — Дроид помолчал. — И почему мне это не пришло в голову раньше?
— Почему? Должно быть, в той куче электросхем, что у тебя в голове, не хватает пары винтиков. — Ден постарался, хотя и не слишком усердно, обойтись без нотки самодовольства. — Опять — таки, мы не знаем, поможет ли это.
И–5 молчал. Дроид явно сосредоточился на задаче.
— Проблемы? — спросил Ден.
— Они установили новый межсетевой экран. В прошлый раз его не было.
— Неудивительно, — сказал Ден. — Сколько лет прошло, двадцать?
— Тихо. Дело непростое.
Ден ждал, стараясь не переминаться с ноги на ногу. Если сработает защита, это может привести к разнообразным печальным последствиям, не последним из которых будет то, что синаптическая система дроида сгорит быстрее, чем комета в солнечном протуберанце. Ден понимал: если это случится, он никогда не простит себе того, что подал такую идею. Правда, на раскаяние особо времени не останется: скорее всего, задолго до того, как он сумеет убежать, здание окружат ПКП.
— Я внутри, — объявил И–5. — Задаю параметры алгоритма… Запускаю режим поиска… Загружаю данные.
Интерфейсный палец выдвинулся из разъема и сложился, приняв прежнюю форму.
— Ну как? Что — нибудь нашлось?
И–5 снова включил голопроектор. Одно за другим в воздухе возникло пять объемных изображений юноши в непримечательном наряде космолетчика. Проекции были слегка не в фокусе, но сходство между молодым человеком и Лорном Паваном не вызывало сомнений.
— Привет, Джакс, — тихонько пропел Ден.
И–5 молчал, но его фоторецепторы светились необычайно ярко.
На одной проекции Джакс Паван переходил оживленную улицу, на другой — покупал что — то с прилавка уличного торговца. Три последних вышли несколько размытыми: он стоял на мосту, ведя разговор, а может, и спор с хаттом, клатуинцем и никто.
На самом последнем снимке были изображены человек, клатуинец и никто, а также два нечетких объекта в воздухе между человеком и его собеседниками. Ден, хмурясь, всматривался в изображение.
— Можешь увеличить разрешение?
И–5 повиновался. Голопроекция стала больше и четче.
Ден моргнул:
— Похоже, он выдернул пару бластеров у этих громил, но как?.. — И тут он догадался. — Он разоружил их с помощью Силы.
И–5 заметил:
— Снимки были сделаны автоматической мобильной камерой службы безопасности. Последний был помечен для проведения расследования в связи с возможным совершением незаконных джедайских действий.
— Плохо дело. Как скоро они возьмут след?
— Трудно сказать. Официальная имперская позиция состоит в том, что Орден джедаев разгромлен и поимка оставшихся на свободе не является делом первостепенной важности. Все зависит от загруженности местных органов внутренних дел. Могут пройти недели. Или несколько дней. Или несколько часов. Но рано или поздно они начнут расследование.
— Тогда мы должны их опередить. Известно, когда и где это снималось?
— Последние три снимка были сделаны сорок шесть часов двадцать семь минут назад на площади Монго — примерно в двух километрах к западу отсюда.
— Теперь он может быть где угодно. Как же мы?..
— Это решаемо, — сказал дроид. — Теперь Джакс — приоритетный объект для мобильных камер. Я уже взломал систему безопасности один раз, проникнуть снова будет гораздо проще.
— Точно?
— Разве такое лицо может лгать?
* * *
Каирд сидел на конце стола для переговоров в покоях теневого короля. Он был одновременно насторожен и расслаблен. Он сидел в форм — кресле в непринужденной позе, которую, тем не менее, нельзя было счесть оскорбительной. Никто бы не осмелился чувствовать себя слишком свободно в присутствии теневого короля Дала Пери.
Через стол, на другой стороне равностороннего треугольника, сидел его заклятый враг — принц Ксизор из дома Сижран. Ксизор излучал такое же спокойствие и был так же собран. Впрочем, в его позе чувствовался легкий налет высокомерия, чувства гордости, которое он, несомненно, считал приличествующим фаллиину королевского рода. Его черные как смоль длинные волосы были туго собраны сзади в традиционный пучок, а красивые черты казались высеченными из нефрита.
Теневой король Пери сидел по третью сторону стола — под гербом «Черного солнца» на стене. Стол был сконструирован так, что мог менять форму в зависимости от того, сколько гостей приходило к главарю. Из него можно было сделать что угодно — от узкого прямоугольника для бесед один на один до десятиугольника, чтобы за ним могли расположиться все девять виго и сам король.
Дал Пери был человеком пятидесяти восьми стандартных лет и ростом метр и три четверти — не слишком — то много по людским меркам. Он коротко стриг свои светлые волосы и был довольно коренастым — Каирд оценивал его вес при стандартной гравитации примерно в семьдесят пять килограммов, причем без капли жира — недиджи мог поклясться в этом: он играл с ним в шокбол. Пери играл энергично и только на победу.