С некоторым трепетом Кира вставила ключ в замочную скважину и даже затаила дыхание перед тем, как попытаться его повернуть… Сработало! Слава Богу! Ключ повернулся. Один оборот, второй, третий… Никакой мистики, только человеческая глупость и жестокость. Сейчас она разбудит Антона и убедится, что кошмар закончился, после чего тоже ляжет спать, назло всем этим козлам с «Техно-Эксперта», решившим ее так зло разыграть…
Сняв уличные туфли и не одевая домашних тапок, Кира на цыпочках побежала в спальню, но остановилась на полпути. Открылась дверь ванной, и оттуда появился ее Аполлон с обнаженным торсом. На мгновение Кира даже забыла о том, что ее волновало все последние часы, залюбовавшись своим мужем. Как ей, все-таки, повезло!
Идиллическая картина, однако, держалась недолго. Лицо Антона приняло выражение крайнего изумления с легкой примесью негодования.
– Кто вы такая и как сюда попали?! – требовательно спросил он.
Внутри у Киры все оборвалось. Только не это!
– Антон, хорош шутить! – проговорила она, отчаянно цепляясь за последнюю соломинку. – Это совсем не смешно!
– Еще бы! – Гнев окончательно взял в Антоне Туманове верх над изумлением. – Я что, по-вашему, смеюсь?! Если кто тут и шутит, то вы, причем очень неудачно! Повторяю свой вопрос: кто вы, и как сюда попали?
– Антон, ты меня не узнаешь? – Холодная волна отчаяния пробежала по ее телу сверху вниз и обратно, вернувшись в голову резким импульсом, от которого даже виски заломило, как от шага в ледяную воду.
– Нет, я вас впервые вижу! Откуда вы меня знаете, и что вам здесь понадобилось?
– Я… не… – Кира ощутила подкатывающее настойчивое желание грохнуться в обморок и только огромным усилием воли преодолела его. – Простите… Я, наверное, ошиблась.
С этими словами она начала пятиться к двери. Но Туманов не намерен был так легко ее отпускать.
– Как вы вошли?
Теперь Кирой владело лишь одно желание – поскорее отсюда сбежать. Любимый муж превратился в совершенно чужого человека, причем настроенного по отношению к ней очень недружелюбно. Ей здесь определенно не было места. А где оно, вообще, было? Последняя абсолютно несвоевременная мысль окатила новой леденящей волной страха и тоски. Но поддаваться ей было нельзя: сейчас требовалось что-то срочно придумать, чтобы Антон не вызвал полицию, и она не загремела в тюрьму: у нее ведь даже паспорта с пропиской не было на руках – ничего, подтверждающего, что она имеет право здесь находиться.
– Дверь… – пролепетала Кира, – открылась… Ключ… подошел… Я… риэлтор дала…
– Что вы там бормочете? – нахмурился Антон.
– Вот… возьмите… – Она положила ключи на тумбочку в прихожей, продолжая пятиться и нащупывая ногами свои туфли. – Я… уезжала… Не знала, что уже продали…
– Что за чушь?!
– Нет… Просто дурацкое недоразумение… Простите еще раз… Замок смените… На всякий случай…
Наконец ноги ее нащупали туфли. Кира влезла в них, не глядя, распахнула дверь и пулей вылетела на площадку. Каблуки зацокали по полу к лифту, и она молилась только об одном: чтобы его никто не вызвал, и он ждал ее здесь, на седьмом этаже. Так оно и оказалось. Впрочем, Киру никто не преследовал. Антон, видимо, удовлетворился тем, что незваная гостья ретировалась, оставив ключи. Замок он наверняка сменит сегодня же…
Лифт поехал вниз. Господи, как же плохо! Какой-то жуткий, немыслимый кошмар: словно неизвестный злодей украл ее жизнь, просто вычеркнув Киру Туманову изо всех списков. И ужас этой мысли доконал Киру. Она сползла по стенке лифта и безутешно зарыдала.
* * *
День Изменения. 12:30–13:30.
Данил ехал в аэропорт по Кольцовскому тракту и размышлял. «Обязательства есть обязательства», – сказал он себе, отправляясь встречать друзей. Сказал и вздохнул… Опять он возвращается к своим излюбленным граблям, на которые наступает уже почти на автомате… «В дружбе чувство долга – лишнее, – любила говорить Кира в периодически возникающих у них философских беседах. – Если ты в отношениях с друзьями делаешь что-то лишь потому, что чувствуешь себя обязанным, значит, это уже не совсем дружба».
В общем-то, мнение у Данила по этому вопросу было такое же, только вот жить в соответствии с ним у него пока не очень-то получалось. Тяжким якорем висело на нем прошлое, когда чувство долга являлось главным системообразующим чувством в его жизни. По большому счету, лишь недавно, после встречи с Кирой, начал он жить так, как хочется ему, и делать то, чего просила его душа. То есть не полностью, конечно, но процент таких дел в его жизни существенно увеличился. Но чувство долга сдавать свои позиции не спешило и все еще имело на Воронцова весьма серьезное влияние. Даже в дружбе.
«Должен» и «чтобы не обидеть» – вот два главных мотива, руководивших долгое время поступками Данила почти безраздельно. Сейчас их власть несколько покачнулась, но пока не пала окончательно. Для этого ее еще требовалось расшатывать и расшатывать. А в данном случае он поступил полностью в соответствии со старыми принципами – обижать друзей не хотелось. Не так уж много их было в жизни Данила, чтобы рисковать потерей сразу четверых.
Впрочем, кто может дать точное и исчерпывающее определение дружбы? Можно ли так назвать то, что было между Данилом и этой четверкой? Или для их отношений следовало подобрать другой термин? Их сблизил футбол. Как-то они встретились в Питере на «фанатке» «Петровского» и воочию наблюдали фантастический разгром мюнхенской «Баварии», ученный их любимцами. Естественно, такое событие нельзя было не отметить. Они гуляли по барам, а затем и просто по городу до утра. Данилу плохо запомнилась та ночь: он был пьян и счастлив. Таких эмоций ему еще испытывать не приходилось: всего в третий раз в жизни пошел на стадион смотреть футбол, но впервые видел свой любимый «Зенит», да еще в его святая святых – на «Петровском». Кажется, тогда от крика он сорвал голос, зато приобрел четырех друзей.
О, это были колоритнейшие личности, и назвать их типичными «ультрас» язык не поворачивался. Два мужчины и две женщины. Но только двое из них составляли пару (причем, супружескую) – Серж и Эжени. Нет, они оба были, конечно, русские, коренные питерцы, и звали их по-настоящему Сергей и Евгения, но называли их все исключительно на французский манер, потому что они так просили сами. Серж был самый старший из всей четверки. Ему недавно стукнуло 38 – всего на три года больше, чем Данилу, но порой Воронцов чувствовал себя рядом с ним мальчиком – настолько мудрые мысли высказывал этот псевдофранцуз. Эжени его стоила. Она активно увлекалась духовными практиками и эзотерикой, читала Кастанеду, Блаватскую, Зеланда… Серж как-то обмолвился, что считает ее экстрасенсом.
Двое других парой не являлись. Но, в отличие от Данила с Кирой, их можно было назвать настоящими друзьями, без всякого подтекста. Олег сравнительно недавно развелся и клялся всеми святыми, что «в жизни больше не сунется в эту мышеловку». Он любил строить из себя простого парня «от сохи», но это была лишь маска, правда, достаточно добротная и хорошо приклеенная к лицу. Приподнималась она лишь иногда, в узкой компании друзей (без «левых»). На самом деле он был достаточно умным и начитанным. В самолете в его руках постоянно оказывалась электронная «читалка», под завязку набитая самыми разными книгами – от классики до киберпанка. Ходили упорные слухи, что он и сам пробует себя в литературе, правда, под псевдонимом.
Наташа регулярно встречалась в Питере с одним молодым человеком, но окончательно сойтись им мешало весьма значительное несовпадение интересов. В частности, к футболу, да и спорту вообще ее избранник был абсолютно равнодушен, а потому никак не мог понять, какая сила тянет Наташу гонять с «Зенитом» на выезды по всей стране. Скользящий график успешного менеджера по рекламе давал ей некоторую свободу перемещений, чем она с успехом и пользовалась.
Вот такая это была компания. Почему они той счастливой весенней ночью приняли в свой круг совершенно незнакомого болельщика из Екатеринбурга, Данил до сих пор терялся в догадках. Казалось бы, общего у них немного, ан нет – прикипели же почему-то! Общались, правда, с тех пор в основном дистанционно – через интернет, а виделись за четыре года всего однажды – еще на одном матче в Москве, куда их привела фанатская судьба, а Данила – оказия в виде командировки.
И вот – новая встреча. «Великолепная четверка» с пересадками летела в Японию, куда «Зенит» на днях отправлялся на коммерческий турнир, и собиралась провести в Стране восходящего солнца как минимум две недели. Серж и Олег подогнали под это дело свои отпуска, Наташа грамотно перестроила свой рабочий график, а Эжени и вовсе была домохозяйкой, благо, муж зарабатывал более чем достаточно для обеспечения семьи. Рейс они подобрали так, чтоб хотя бы несколько часов провести в Екатеринбурге. Мог ли Данил теперь их кинуть?!
Так что, как ни крути, а дружба, пусть даже самая настоящая и искренняя, иногда не может обойтись без «должен». Главное, чтобы «хочу» имело безусловный приоритет, и «должен» не становилось правилом. Сейчас о «хочу» в чистом виде речь не шла. Мысли и тревоги Данила Воронцова находились слишком далеко от аэропорта и прилетающих друзей, но не встретить их он не мог. Хотя при других обстоятельствах, безусловно получил бы от встречи с ними куда большее удовольствие, чем сегодня.
Кольцовский тракт был сравнительно свободен, так что пункта назначения Данил достиг без помех, а поскольку выехал с запасом, то и существенно раньше часа прибытия самолета из Питера. Но ничего, это было даже кстати: посидеть немного, привести мысли и эмоции в порядок, успокоиться, чтобы изобразить на лице подобающую случаю радость от встречи… Они ведь едут отдыхать и вовсе не виноваты в том, что у него тут произошло. К чему портить их радостно-предвкушающее предотпускное настроение своими головняками?
Когда объявили посадку рейса из Санкт-Петербурга, Данил уже вполне владел собой: загнал свои тревоги глубоко внутрь и выглядел внешне беспечным и веселым… вроде бы.
Их он увидел сразу. Серж и Эжени шли впереди. Трудно было представить пару, более несоответствующую друг другу по фактуре. Он – здоровенный светловолосый шкаф под два метра ростом, косая сажень в плечах. Она – миниатюрная рыжеволосая птаха, подвижная, как ртуть. Но среди знакомых Данила не было семьи крепче. Двигавшиеся следом Олег и Наташа представляли собой нечто среднее между двумя крайностями по имени Серж и Эжени. Олег – коренастый крепыш среднего роста довольно-таки крестьянской внешности, которую несколько портили тусклые пепельные волосы и поразительно бесцветные глаза. Наташа представляла собой жгучую брюнетку, которая основательно смахивала бы на цыганку, если бы не подчеркнуто западноевропейский стиль в одежде. Она была разве что чуть-чуть пониже Олега. «Великолепная четверка» прибыла в Екатеринбург.
* * *
– Ты какой-то не такой, – сообщила Данилу Наташа.
Она сидела на переднем сидении, предоставив остальной троице располагаться сзади, благо, просторный салон «каптивы» позволял сделать это без особого дискомфорта. Пока они ехали, говорили, в основном, Серж и Эжени. Время от времени их слаженный дуэт разбавляли реплики Олега и Наташи. Данил больше отмалчивался, предпочитая слушать. Впрочем, так он общался почти всегда, и вопросов его поведение вызывать, по идее, не должно было. Но проницательные «цыганские» глаза Наташи нет-нет да и принимались его настойчиво буравить. Данил ей немного нравился, и статус «я-вообще-то-несвободна-но-готова-рассматривать-варианты», в рамках которого она последнее время себя позиционировала, позволял ей, в принципе, уделять некое особое внимание своему уральскому другу.
Поэтому, пока остальные вдохновенно заливались соловьями, рассказывая о своих новостях, Наташа, пользуясь своим стратегически выгодным положением, нет-нет, да поглядывала на ведущего машину Воронцова, казавшегося ей несколько более задумчивым и напряженным, чем в прошлый раз. Правда, прошлый раз состоялся около двух лет назад, а виртуальное общение не слишком-то позволяет понять, какое выражение лица является обычным для твоего корреспондента.
– Не такой? – переспросил Данил. – Что ты имеешь в виду?
– Такое ощущение, будто у тебя что-то произошло.
Воронцов сжал губы. Ох уж эта женская проницательность! Вечно из-за нее проблемы!
– Да ничего особенного, – отозвался он, надеясь исчерпать этим тему.
Увы, тщетно: направление разговора уже поменялось, и остальные не замедлили его подхватить.
– А ведь верно, господин молчун! – заговорил Олег. – Чего это мы все о себе да о себе? У тебя-то какие новости?
Мда, вопросик… С новостями у Воронцова как раз было не густо. По крайней мере, с теми, которыми можно было поделиться. «Странные» отношения с Кирой и еще более странные события сегодняшнего утра к таковым не относились. В остальном же его жизнь представляла собой достаточно скучное и банальное чередование дома и работы… Хотя… Друзья ведь на то и нужны, чтобы выслушать и поддержать, а то и совет дать дельный. Серж, например, как опытный компьютерщик, может подсказать что-нибудь по поводу аномалии, связанной с электронными средствами коммуникации. Каким образом человек может исчезнуть сразу отовсюду? С другой стороны, а как объяснить странный ответ менеджера «Техно-Эксперта», когда Данил позвал к телефону Киру?
– Ну, что задумался? – поторопила его Эжени.
– Даже не знаю, с чего начать…
– Думаю, с начала, – сострил Олег. – Только не с собственного рождения.
– Хорошо, – решился Данил. – Тут какая-то чертовщина творится…
И он поведал друзьям таинственную историю сегодняшнего утра, умолчав лишь о том, какое на самом деле место в его жизни занимает Кира Туманова, и представил ее, как своего друга. По ходу рассказа он краем глаза наблюдал за выражениями лиц всей «великолепной четверки». За Наташей – боковым зрением, а за остальными – через центральное зеркало заднего вида. Результаты наблюдений оказались весьма любопытными. Если лица мужчин просто выражали сильное удивление, то женщины… Наташа ощутимо скучнела, и в глазах ее тускнел жизнерадостный и азартный блеск. Данил приписал этот феномен своему не слишком веселому рассказу, ибо других причин для таких перемен не находил. А вот Эжени его по-настоящему напугала: лицо ее заметно побледнело, а в глазах заплескалась нешуточная тревога. Учитывая ее эзотерическую специализацию, это наводило на довольно мрачные размышления.
Надо будет потом отвести Эжени в сторонку и пообщаться приватно: при остальных она может всего не сказать…
Завершив рассказ, он замолчал и некоторое время просто сосредоточенно вел машину, ожидая реакции слушателей. Первым разродился Серж.
– Вот заинтриговал, так заинтриговал! Дамы и господа, есть идея. У нас почти сутки до отбытия. Почему бы нам всем вместе не взяться и не распутать это загадочное дело? Есть возражения?
Их не оказалось.
– Значит, решено, – резюмировал Серж. – Не переживай, Данил. Одна голова хорошо, а пять – лучше. Мы этот твой детектив на раз-два щелкнем, как орех щипцами!
Воронцов кивнул, и на лицо его пробилась улыбка первого, пока еще робкого оптимизма.
* * *
Вещи они оставили в камере хранения аэропорта, так что мобильности их не стесняло ровным счетом ничего. Изначально планировалось в качестве штаба для расследования использовать квартиру Данила, но этому неожиданно воспротивилась Эжени.
– Аргументируй, – попросил Серж, несколько удивленный ее энергичным отпором.
– А вы подумайте сами, господа Пинкертоны, и подумайте хорошенько. Вы вот взялись тут в детективов играть, абсолютно не представляя, с кем связываетесь, и каковы возможности нашего потенциального противника. Времени на все про все у нас сутки, и отнюдь не факт, что нам их окажется достаточно, чтобы распутать это дело. Вы тут сейчас лихо шашками размахивали, но мы-то завтра в это время будем уже в самолете, а Данилу здесь еще жить. Есть вероятность и немаленькая, что этих суток нам только и хватит на то, чтобы разворошить осиное гнездо, а при таких обстоятельствах светить перед противником жилище нашего общего друга весьма неразумно.
– А какие же еще варианты? – удивился Олег. – Снять номер в гостинице?
– Вовсе нет. У меня в Екатеринбурге, чтоб вы знали, квартирка имеется. «Хрущевка» двухкомнатная. Я ведь тут жила до переезда в Питер. Так вот, я ее сдаю – все-таки кое-какой дополнительный доход. Но на лето мои квартиранты обычно в деревню уезжают. Надеюсь, так они поступили и на сей раз. А ключи я на всякий случай с собой прихватила. Так что, милости прошу к моему шалашу!