- Аки, - проговорил в ответ я, прижимая к себе малыша.
Я всегда понимал, что должен помогать матери во всем. Но ощущал ее любовь и ласку, несмотря ни на что. И старался так, чтобы быть довольным собой. Почему тогда в этой семье никто не приглядывал за этим ребенком?
Полностью растворившись в собственных мыслях, я не заметил, что Аки меня о чем-то спрашивает:
- Томохару, можно я тебя поцелую?
Так что я, все еще находясь в прострации, ответил утвердительно. Спустя секунду до меня дошло, что именно сказал Аки.
- Подожди, что ты сказал?! – воскликнул я, приподнявшись на локтях.
Сказать, что я был удивлен – ничего не сказать.
4. Дети могут удивлять...
Мои мысли нервной пташкой бились в клетке, не зная как вырваться и прийти к логическому решению. Я лихорадочно бегал взглядом по потолку, пытаясь осознать всю глубину ситуации, в которой застрял.
Но переживал я ровно до того момента, пока не посмотрел на Аки. Этот божий агнец выглядел чуть расстроенным: его взгляд потух, а уголки губ опустились вниз. Он уткнулся взором мне в шею и на грани слышимости прошептал:
- Нельзя?
И тут Аки резко поднял на меня свои глаза, такие темные и бездонные, полные грусти и тоски. А ведь он просто хочет тепла… дружественного, братского. Этот мальчик так долго просил внимания со стороны взрослых и не получал его. Никакой любви. Так мне ли винить его за желание сблизиться?
- Ты… - Аки на секунду запнулся, и мне показалось что самую малость покраснели кончики его ушей, - мне нравишься, Томохару. И я хочу быть ближе к тебе…
Впервые в жизни у меня проскользнула мысль, что Аки похож на змею, которая медленно и заворожённо привлекает в свои сети маленького кролика. Он немного навис надо мной, такой маленький и безумно милый, в своем облике невинности… Но ведь он не может быть удавом? Ведь и я не кролик!
Чуть мотнув головой, и отгоняя такие глупые идеи и сравнения, я улыбнулся ребенку. Он ведь просто жаждет семейного тепла и любви! Он еще слишком мал, чтобы думать о плохом, и заранее продумывать какой-бы то не было план действий. В конце концов, он – не Юки. Он не наглый и надменный засранец, с непонятно какой ориентацией!
Так и есть. Аки вновь смотрит на меня этим щенячьим взором, полным отчаяния и жажды ласки. Он просто прежде не получал так много человеческого понимания, какое ему даю я. И к тому же… Всего лишь поцелуй.
Касаюсь пальцами его подбородка и невольно провожу по нижней губе, самую малость улыбаясь. Он такой… Такой притягательный в этот момент. Его лицо приближается, и я невольно закрываю глаза…
Всего лишь поцелуй. Точнее мимолетное касание. Не так уж это было и страшно.
Как говорится – Я больше боялся до, чем после.
Даже выдохнул из-за облегчения. Прежде некоторые мысли сковали меня, а сейчас стало куда легче.
- Фью, - невольно вымолвил я, - Слава Богу.
- Что? – поинтересовался Аки, положив свои горячие ладошки мне на грудь и выпрямившись.
- То, как ты целовал… Я подумал, ты захочешь использовать язык, - ответил я, полностью расслабившись, и понимая всю несносность своих утверждений, что Аки может относиться ко мне, как к своей жертве хищник.
Даже стыдно, что думал так об этом чистом ребенке!
- А так надо? – спрашивает меня мальчик, чуть наклонив голову.
- Нет, - отрицательно махаю рукой, - так целуются только любовники.
- Любовники… - еле слышно повторяет за мной последнее слово Аки, и тут же уже громче добавляет, - Тогда я хочу с языком.
Не успеваю я и осознать происходящее, как он склоняется надо мной.
- Что? Вааа! Подожди, - быстро произношу я, положив руки ему на плечи. – Стой, так нельзя. Мы оба парни и если поцелуемся, то будем становиться голубыми!
Я чувствую как медленно в моем теле нарастает паника. Она несется вместе с кровью по венам, отчего сердце стучит быстрее, и я всматриваюсь в лицо Аки, пытаясь достучаться до его разума.
Он ведь наверняка не понимает, чего творит! Действует по наитию, не знает как отвечать на ласку и любовь. У меня сжимается сердце от одной мысли, что прежде он никогда не получал столько внимания со стороны взрослых. Я определенно уверен, что Аки попросту не хочет меня обидеть, и думает, что таким образом ответит на мои добрые действия. Но ведь я просто хочу ему дать немного своей любви, и ему нужно ответить тем же. Без всяких… поцелуев с языком. Главное, теперь донести до него эту мысль.
- Ну и что?
Всего три слова, а сколько в них скрытого смысла. И этот твердый взгляд карих глаз, и его поведение – все говорит в пользу моей несносной теории. Но не может же ребенок двенадцати лет думать о чем-то подобном!
Вот только его глаза смотрят на меня, не мигая, прожигая насквозь. Не так как прежде: умоляюще и просящее. Нет, скорее требовательно.
И все слова, что прежде так легко складывались в мыслях, не срываются с губ. Я так и застываю с чуть приоткрытым ртом, не веря вглядываясь в это миленькое лицо.
- Если ты хочешь, я стану геем. Мне все равно, - он говорит это с такой уверенностью, что у меня вновь небольшой ступор.
Несмотря на то, что я не могу вымолвить и слово, мысли мои роем вьются вокруг неожиданно возникшей проблемы…
Секундочку, Аки! Ты ведь хотел близких семейных отношений, а не этого!
- Томохару, - зовет он меня.
Нет!
Один-единственный его взгляд и я не могу сказать ему «нет»!
Ах… И что мне теперь делать? Оттолкнуть его не могу, да и уже поздно – остался миллиметр до моих губ.
Аки проводит языком по нижней губе, и я невольно что-то произношу. Стук сердца раздается в ушах, когда он касается внутренней стороны губ. Ах…
Мои мучения прерывает резкий удар двери о стену – кто-то ворвался в комнату. И мы с Аки вздрагиваем. Я пытаюсь привести в спокойствие свое дыхание, и хочу понять, насколько мне понравилось то, что делал…
Что за мысли, черт их дери?
Но в панику мне не дает впасть голос Юки (а кто еще мог так бесцеремонно прервать общение?):
- А! Я всего лишь укусил тебя за ухо, и ты оттолкнул меня. Как же тогда получилось, что ты позволил Аки поцеловать тебя без всяких возражений! Так не честно!
Сейчас, когда Юки так сказал, я начинаю подозревать, что…
- Спрашиваешь «почему»? Я… - положив ладони на щеки Аки, и в очередной раз, вглядываясь в его лицо. – Аки посмотрел на меня своими щенячьими глазками, и я не смог отказать. И он сказал мне, что я ему нравлюсь… Такой милый.
Последнюю фразу я сказал скорее для себя, одними губами.
- Эй, эй! Секундочку, - проговорил Юки, вскипая. - Чего? Мне ты тоже нравишься!
- Что? Какого черта… - не понимая, что здесь происходит вообще, пробормотал я. – Почему ты соревнуешься с Аки?
- Вовсе нет, - покраснел этот парень.
И в это мгновение он показался мне тоже достаточно милым. С него спала вся спесь и остался лишь чуть кроткий взгляд. После признания, он тут же отвел взор, и его щеки залились алой красой.
Да ведь не может говорить правду! Это же Юки! Юки – гроза всех девушек, плейбой и прочее и прочее… Но его действия говорят скорее в пользу того, что он по-настоящему сейчас раскрывается передо мной и не лжет!
- Просто я удивлялся, с чего это меня так влечет к парню, - сказал парень. – И тут. Увидел тебя, целующегося с Аки, и все понял! Ты мне нравишься, и я ревную тебя к своему младшему брату!
Подождите-ка…
Сглатываю, вглядываясь в лица этих двоих.
Это должна была быть…
- Ты всего лишь недотепа, который учится в младшем классе! Отвали от Томохару, - авторитет старшего брата.
- Не хочу. Ты не лучше! Не стой на пути нашей любви. Томохару мой! – пора бунтарства младшего брата.
… нормальная спокойная жизнь…
- Что ты сказал?
- Что слышал!
У меня нервно дернулась бровь.
… И что здесь происходит?!
- Где моя нормальная жизнь? – в панике поинтересовался я, скорее у потолка и люстры, чем у двух братьев на заднем плане.
Их противостояние только началось.
5. Мама и сыновья.
- Сынок, уверен, что не хочешь поехать с нами?
Я стоял на лестнице, провожая маму. Она стояла возле двери, держа в руках небольшую дамскую сумочку, ведь остальные вещи уже были в машине. О том, что никто из сыновей не хочет мешать им в этой поездке, было решено еще вчера, но мама просто так оставить все это не могла. Даже несмотря на то, что сумку собрать я бы не успел.
Было раннее утро, и Юки еще не проснулся. Так что провожать родителей вышел только я один. С Аки мама и папа уже попрощались.
- Уверен, уверен. Поспеши, отец тебя уже заждался, - проговорил я ей в ответ.
- Хорошо… Тогда мы привезем вам сувениры, - произнесла мама, чуть улыбнувшись.
- Да, да. Удачной поездки, - сказал ей вслед.
Она кивнула и затворила за собой дверь, а я перестал размахивать правой рукой.
Ну вот. Мы в доме втроем на ближайшие две недели. Втроем, это: я, Аки и Юки.
А все потому что у мамы и отчима отпуск, почти медовый месяц, на четырнадцать дней ровно. Они, конечно, и детей (то есть нас) звали с собой, но, во-первых, мы все учимся, а во-вторых виться у их ног все это время никому не хотелось. Третий лишний, как говорится!
- В отпуск вместе? – фыркнул Юки, когда услышал предложение о совместном времяпровождении от отца. – Я что, маленький?
Так и хотелось потрепать его за ухо и заявить, что так оно и есть!
- В любом случае, - выдохнул я, сдерживая свои позывы к Юки. - У меня есть планы на это время.
- Я останусь с Томохару, - твердо заявил Аки, не моргнув и глазом. Я тут же взъерошил его волосы, улыбаясь.
Так что все отказались от столь интересного времяпровождения. И я, как старший, принял всю ответственность за Аки, ну и Юки, в придачу. С последним я немного не понял… Какая у меня есть ответственность, которой нет у этого парня, выглядящего куда старше, чем я сам!
Стоило только мне услышать рев мотора, как я тут же вздохнул с облегчением – уехали. Теперь не будут меня на дню по десять раз спрашивать точно ли я уверен, что не хочу быть третьим-лишним в их паре влюбленных голубков.
Спокойствие, тишина, умиротворённая жизнь…
Я зашел в зал и присел на диван, откинувшись назад. Почти тут же рядом расположился Аки, он, словно котенок, расположился у моих ног. Он сложил руки мне на колени и лег на них головой. Коснувшись его темных волос, я немного задумался, слушая щебетание птиц.