Каулитц нервно засунул его в карман джинс и вылетел из квартиры, громко хлопнув дверью, чтобы она закрылась сама собой. Почти что бегом он преодолел расстояние от своей квартиры до дверей подъезда, затем ворвался в ночную тьму – свет фонарей резко упал на него, словно хотел схватить и затащить в свой какой-то холодный мир, но Том резко вырвался из его лучей и направился к автостоянке, уже издалека примечая свою любимую машину и быстро снимая её с сигнализации, чтобы потом ворваться в её салон, оживить и помчаться к брату.
***
Он припарковал машину на стоянке возле больницы, выскакивая наружу и машинально ставя свою любимицу на сигнализацию, а сам быстрым шагом стал приближаться к дверям госпиталя и, врываясь в холодное помещение и не обращая ни на кого внимания, зашагал к лифту.
- Мистер Каулитц! – попыталась задержать его знакомая девушка, что стояла у телефона за стойкой приёмной, но парень даже не взглянул на неё, казалось, совершенно не услышав этот встревоженный голос.
Том слишком много думал, наверное, именно поэтому не заметил, как двери лифта разъехались в разные стороны на нужном этаже, чтобы выпустить его из этого железного контейнера. Парень рванул дольше, преодолевая уже знакомое ему расстояние, которое он проходил каждый день в одно и то же время, чтобы повидаться с братом.
Возле нужной ему палаты стоял доктор Коутс, наверное, уже дожидаясь Каулитца, который так жутко рвался приехать посреди ночи. Парень резко затормозил перед мужчиной и взволнованно засверкал глазами, молча спрашивая, что с его близнецом.
- Билл в порядке, - заверил его врач, точно угадав немой вопрос посетителя. – Он спит. Утром должен проснуться. Не волнуйся ты так, Томас, несколько обследований и реабилитация, и твой братишка будет как новенький.
- А его позвоночник? – парень осёкся.
- Я пока не знаю. Тесты покажут.
Каулитц кивнул и опустил глаза, нервно сжимая пальцы рук в кулак, чтобы те не так сильно тряслись от волнения.
- Я посижу с ним, - он взялся за ручку двери. – Подожду, пока он проснётся.
- Хорошо, - Коутс отступил в сторону, чтобы не загораживать весь проход. – Нажмёшь кнопку вызова, когда он придёт в себя.
Том снова кивнул и решительно повернул ручку, протиснувшись в палату и медленно прикрыв за собой дверь – глаза моментально упали на знакомый силуэт и, казалось, на мгновение замерли во времени. Билл лежал так же неподвижно и одиноко. Так же пикали приборы, так же вздымалась от вдохов его грудь. Вот только кислородной маски на его лице больше не было, и лунный свет, проникая в незанавешенное окно, неровно падал на бледную кожу, щёки, нос, оставляя незаметную тень.
Том подошёл ближе и сел на привычный для него стул. Так же как и всегда, как вчера, позавчера, неделю назад, месяц, год, два. Всё это время он каждый день приходил в эту палату и сидел здесь, каждое мгновение ожидая, что его брат вот-вот откроет свои веки и посмотрит на него своими весёлыми глазами.
И вот, кажется, он, наконец, дождался этого момента.
Осталось только подождать совсем чуть-чуть, пока не взойдёт солнце и не закончится действие снотворного. Тогда Билл очнётся и подарит ему этот маленький лучик надежды на счастье, которое Том так долго ждал и которое так часто приходило к нему во снах.
SWITCHFOOT - On Fire
По стеклу забарабанил дождь, тщательно начиная вырисовывать на прозрачной поверхности какие-то непонятные никому дорожки слёз. Серое утро наступило незаметно, крадучись и как-то даже гордо – облака подозрительно смотрели на всех свысока, проливая потоки холодной воды на землю, словно показывая, как они скучают по ней и жутко тоскуют. Возможности встретиться друг с другом у них не было и никогда не будет, навеки одинокие и запертые каждый в своём мире. Небеса могут дарить земле лишь частички себя, капли своих слёз, которые она впитывает как спасительную надежду.
Мерно тикали настенные часы, эхом отдавалась каждая секунда, наполненная вечностью. Что-то продолжало упорно пикать. Было спокойно и как-то пусто. Одиноко. Не смотря на то, что в палате сладко дремали два парня.
Один из них медленно и устало приоткрыл веки, немного прищурившись от тусклого света и уставившись в потолок. Медленно моргнул, словно проверяя, живой ли. Пальцы руки дрогнули, тихий незаметный стон сорвался с сухих немного потрескавшихся губ, он вдохнул полной грудью, будто только что вынырнул из-под давящей массы воды. Глаза пробежались по палате, застряли в тёмном углу, замерли на вазе с цветами, маленьком телевизоре и вдруг обнаружили живое существо возле своей кровати.
Другой парень сидел на стуле, голова была опущена вниз и немного скрывала черты лица в тени – он спал. В руках была кепка, пальцы почти перестали её держать, и она вот-вот должна была упасть с его колен на пол. Мятая футболка и джинсы придавали ему усталый и немного потрёпанный вид. Чёрные брейды, знакомый блеск пирсинга в губе – еле узнаваемая намного повзрослевшая версия его старшего брата, которого Билл не сразу смог узнать без дред и его любимой широкой одежды.
- Том, - беззвучный голос сорвался с его губ, но брат его не услышал, продолжая мерно посапывать на стуле.
Младший попытался поднять руку, чтобы хоть как-то привлечь к себе его внимание, но непослушная конечность без сил рухнула обратно и свесилась с края кровати. Трубка, наверное, от капельницы, которая находилась в его коже, выскользнула и повисла в воздухе, стукнувшись железным концом о какую-то поверхность. Билл шумно выдохнул, беспомощно застонав.
- Том, - его хриплый голос тихо пронёсся по палате, хотя, признаться, парень смутно верил в то, что перед ним его собственный брат. Слишком «старый» для его брата.
Он с трудом прокашлялся и снова попытался поднять руку, но та его не хотела слушаться, начиная выводить «хозяина» из себя. Какое-то раздражение и детская злость прокатились по его душе, оставляя там неприятный осадок. Хотелось заорать, начать бросаться во всех стульями и разными другими тяжёлыми предметами, лишь бы на него обратили хоть какое-то внимание, лишь бы заметили, что он проснулся, и сказали, почему он совершенно не может контролировать своё собственное тело, которое работало на него целых восемнадцать лет!
Билл хотел уже попытаться крикнуть, чтобы разбудить брата, но тихий сонный стон заставил его выдохнуть воздух обратно и уставиться на него. Том зашевелился и медленно приоткрыл глаза, сначала не совсем понимая, где он находится. Затем осторожно приподнял голову и замер, встретившись взглядом с такими родными карими глазами, которые он не видел уже целых два года. Глаза в глаза. У обоих сердце, казалось, остановилось.
- Билл…
Он тихо выдохнул и соскочил со стула, как-то нелепо падая на колени и хватая эту непослушную руку, сжимая пальцы, глупо улыбаясь. Кепка, наконец, упала на пол.
- Билл, - Том сильнее сжал его руку, прикасаясь к ней губами, словно боясь, что он её одёрнет. – Билли…
- Том? – он как-то устало нахмурился, на пару секунд прикрыл веки, затем робко попытался улыбнуться. – Где твои дреды и мешки вместо одежды? – хрипло попробовал пошутить он.
Парень шумно вдохнул в себя воздух и улыбнулся, продолжая крепко держать его руку.
- Выкинул, - прошептал Том, радостно улыбаясь и совсем не замечая, как по его щекам скатываются совсем нежданные слёзы.
- Ты что плачешь? – Билл удивлённо засверкал глазами – его голос продолжал оставаться тихим и немного охрипшим.
- Я просто рад, что ты очнулся, - он поцеловал его пальцы и прижал ладонь к щеке, продолжая сидеть на холодном полу и упираться в него своими коленками.
- Сколько? – вдруг спросил парень. – Ты такой…какой-то не такой, - шёпот. – Совсем взрослый что ли…
Том взглянул на брата и грустно улыбнулся, вдруг вспоминая, что доктор Коутс просил его позвать, когда младший очнётся. Парень неохотно потянулся к кнопке у кровати и нажал на неё, давая сигнал врачам, чтобы они пришли. Возможно, просто хотел оттянуть тот момент, когда придётся всё ему рассказать. И об этих годах, и о родителях и о его возможной травме, о которой доктор вскользь постоянно пытался напомнить Тому, который ничего не желал слушать и главное верить.
- Билл…Ты был в коме, - он снова прижал к губам его пальцы, вдыхая такой родной, но смешанный с какими-то больничными препаратами запах.
- Сколько? – повторил он уже уверенно.
Постепенно до Билла начинало доходить, почему его брат выглядит совершенно по-другому, почему он не может пошевелиться, а его руки плохо слушаются, почему он вообще здесь находится. Он вспомнил эту ужасную аварию, вспомнил погоню, вспомнил всё, что никогда не должен был забывать.
- Они мертвы, да? – как-то обречённо протянул Каулитц, прикрывая глаза и сдерживая наступающие слёзы. – Не молчи, Том. Сколько я пролежал в коме? – шёпот.
- Тише, братишка, - он с трудом приподнялся на ноги и присел на краешек кровати, продолжая держать его руку. – Тебе нельзя волноваться. Я ведь так долго ждал, не хочу потерять тебя снова.
- Скажи просто, сколько, - Билл не открывал глаз, а его просьбу старший скорее угадал, поскольку губы его брата почти лишь беззвучно шевелились.
- Два года, - осторожно и совсем тихо сказал он, пристально наблюдая за его реакцией. – Ты только не волнуйся, хорошо? Главное, что ты вообще очнулся. Я так рад.
Каулитц склонился над братом и поцеловал его в лоб. Почти в эту же секунду дверь приоткрылась, впуская в палату только что пришедшего доктора Коутса. Том немного отстранился, краем глаза покосившись на белоснежное пятно, которое немного расплывалось перед его глазами из-за этих несчастных слёз.
- Всё будет хорошо, - ободряюще улыбнулся он брату, который приоткрыл веки на звуки шагов.
- Билл? – доктор подошёл к кровати и улыбнулся, заставляя больного перевести взгляд на него. – Как себя чувствуешь?
- А как себя может чувствовать собака, которую переехал каток? – хрипло спросил он.
- М, да, неудачный вопрос, - улыбнулся врач, наверное, пытаясь хоть как-то пошутить. – Том, Биллу нужно больше отдыхать, и, думаю, тебе стоит поехать домой и тоже выспаться. Сегодня не буду его сильно напрягать, всего пара тестов, а завтра можешь его навестить.
- Я хочу, чтобы он остался, - вмешался младший, кое-как стиснув пальцами руку брата.
- Извини, Билл, тебе нельзя перенапрягаться, - доктор вздохнул.
- Но…
- Билл, - Том грустно улыбнулся. – Мне действительно лучше пойти домой. Ты должен много спать, набираться сил, я знаю на себе, поверь…
- Тогда я хочу поговорить, - настойчиво сказал он. – Ты же знаешь, я психовать начну, - голос стал жалобным и каким-то детским, словно парень вот-вот готов был расплакаться.
- Хорошо, - Коутс кивнул. – Пять минут, не больше. Сильно тебе волноваться нельзя, - мужчина неохотно развернулся и вышел в коридор, прикрывая за собой дверь.
Том проследил за ним взглядом, уставившись на белоснежную поверхность дерева.
- Они мертвы? – его голос был серьёзным.
- Да, - шёпот – старший повернул голову обратно к брату и печально нахмурился.
Молчание.
- А ты… - он осёкся, наверное, не в силах больше говорить.
Он понял его и без слов:
- Пролежал в коме две недели. Через месяц меня выписали, - Том облизал губы, опуская глаза.
- А как… они…
- Билл, я потом тебе расскажу, хорошо? Не хочу вспоминать.
- Ладно, - тихо-тихо.
Старший потрепал его по длинным смятым волосам и улыбнулся.
- А потом? Зачем отрезал дреды?
- Хотел попрощаться с прошлым и начать новую жизнь, - немножко приврал он. – Знаешь, такое бывает иногда… - пауза. – Я приходил каждый день. А ты всё спал и спал. Мне так не хватало тебя, - его голос дрогнул, а глаза смотрели куда-то в его щёку. Он шумно вдохнул в себя воздух, загоняя слёзы обратно. – Они не верили, что ты очнёшься. Хотели отключить… Но я не позволил. Все говорили, что ты не выкарабкаешься, а я в тебя верил, - робкая улыбка. Взгляд скользнул к глазам.
- Спасибо…
- Я приду завтра, - пообещал Том. – Обещаю.
Он приблизился ближе к нему и легко коснулся губ своим нежным поцелуем, словно прося прощение за то, что не может остаться ещё хотя бы на несколько минут. Парень понимал, что его брату теперь нужно будет много отдыхать и восстанавливать силы, чтобы потом вернуться в нормальный ритм жизни.
- Я не чувствую ног, - прошептал Билл, когда губы брата неохотно оторвались от него.
- Это пройдёт, - заверил скорее себя, чем его Том. – Мне пора, - дверь снова приоткрылась. – Завтра я приду.
Старший неохотно отпустил руку близнеца и, последний раз грустно бросив на него взгляд, поспешил выйти из палаты в коридор.
PRADO - No angels
Он медленно шёл по коридору больницы, пристально смотря себе под ноги и задумчиво хмурясь, наверное, думая о чём-то своём личном. Мимо проходили неясные силуэты больных и врачей, сливавшиеся в какое-то одно большое пятно – Том их не видел и, казалось, даже не хотел замечать. Пахло таблетками, от которых его уже начинало тошнить. Каждый день один и тот же коридор, мило здоровавшаяся медсестра у приёмной, одна и та же дверь, всё та же палата, кровать, окно. Всё начинало его жутко бесить и раздражать, хотелось выбежать на улицу и прочистить желудок, и плевать, что все будут смотреть и подозрительно коситься, главное подальше от этого госпиталя и этих больных. У него, наверное, за эти два года развилась какая-то фобия. Он больше никогда в жизни не захочет добровольно пойти в больницу даже с обычным гриппом.