Дом До’Урден в действительности не имеет для неё особенного значения. Она не слишком заботилась о формальном положении своей семьи. На самом деле, она даже считала свое низкое положение поводом быть активной и, таким образом, накапливать богатства, заставляя другие Дома зависеть от её ресурсов.
Но возможность торговать за пределами города, принося матронам матерям экзотические товары и продавать их изделия на богатых рынках — это не то, от чего Шакти Ханзрин могла просто так отказаться. Если Бэнры действительно намеревались захватить торговые пути на поверхность, это представляет прямую угрозу для репутации и целей Дома Ханзрин.
Тогда возникал вопрос, желала ли всего этого Матрона Мать Бэнр — всю торговлю, и всю власть.
* * *
— Никто не узнает, что ты здесь, — сказала Матрона Мать Бэнр своей гостье. — Это вызовет большую шумиху в городе, который едва оправился от прихода Принца Демонов.
Говоря это, она смотрела на Зирит, однако, Матрона Мать Ксорларрин не смотрела на неё вообще. И, хотя она кивала в ответ на каждое слово — едва ли она слышала, что говорила Квентл. Зирит отвлекла красивая молодая женщина, сидевшая на левом конце небольшого стола.
Не отвлеклась, поправила себя Квентл. Очаровалась. Волосы молодой женщины были гладкими и густыми, поразительно контрастируя с её угольно-черной кожей. Они, дразня, завивались, спадая на совершенную грудь, которая была едва прикрыта мягким фиолетовым платьем, подчеркивающим каждый изгиб тела.
Квентл потребовалось долгое время, чтобы понять — она тоже смотрит на безнадежно красивую молодую женщину.
— Кто это? — почти требовательно спросила Зирит.
— Дочь Громфа, — ответила Квентл, надеясь, что имя ныне свергнутого архимага, произнесенное сейчас, хоть немного развеет транс Зирит.
Но прошло долгое время, пока внимание Зирит снова вернулось к Квентл. И даже тогда казалось, что Ивоннель сама выпустила её из тисков своего очарования, о чем свидетельствовал смешок девушки, последовавший за тем, как женщина отвернулась
— Я не знала, что у Громфа…
— И Минолин Фей, из Дома Фей-Бранч, — прервала Ивоннель, нарушая этикет.
Зирит пораженно скривилась, и отстранилась, чтобы разглядеть молодую женщину, которая едва достигла возраста двадцати лет. Зирит, разумеется, было известно о беременности Минолин. Как и о явлении аватара Ллос в Дом Фей-Бранч на Фестиваль Основания, которое стало поводом для сплетен среди членов Дома Ксорларрин, идущих через Подземье. Зирит знала, что Минолин теперь принадлежит к Дому Бэнр — она видела Верховную Жрицу, когда шла через комнаты, чтобы прийти к этой самой зале аудиенций.
— Дочь Громфа и Минолин Фей? — спросила Зирит Квентл.
— Да, — снова ответила Ивоннель, на этот раз прерывая Матрону Мать Бэнр.
— Она довольно импульсивна, — сухо сказала Квентл, бросая взгляд на молодую женщину.
— И любит всем мешать, — добавила Матрона Мать, замечая, что глаза Зирит снова остановились на Ивоннель.
— Угу, — рассеяно пробормотала Зирит.
— Могу я идти, Матрона Мать? — спросила Ивоннель.
— Пожалуйста, — ответила Квентл, пытаясь казаться нежной.
Ивоннель поднялась, и взгляд Зирит вспорхнул за ней. Разрез её простого, но элегантного платья обнажал большую часть ноги, и Зирит едва не задохнулась, когда девушка развернулась и двинулась к выходу из комнаты.
Она была босой, как лишь теперь заметили Зирит и Квентл. И это казалось наиболее подходящим состоянием для этого необузданного и прекрасного существа.
Дверь захлопнулась, но Зирит потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки и отвернуться.
— Она вполне… милая, — сказала, в конце концов, Матрона Мать Ксорларрин, и Квентл поняла, что союзница вынуждена была сделать паузу, чтобы найти нужное слово. Ибо простое «прекрасна» казалось недостаточным.
— Ты хочешь сказать им, что я погибла в бою? — спросила Зирит. Она покачала головой, казалось, отгоняя прочь очарование Ивоннель, и словно бы забывая все, что только что происходило вокруг.
Так ли уж отвлекает явление Ивоннель, — подумала Квентл. — Или маленькая ведьма действительно использовала заклинание, чтобы удалить мысли из головы Зирит?
— Я не верю, что это лучший путь, если я могу дать совет, Матрона Мать, — продолжала Зирит.
Была ли Ивоннель достаточно сильна, чтобы сделать подобное столь небрежно? С опытной матроной матерью могучего Дома?
Да, она была, со вздохом поняла Квентл.
— Если у вас есть другие предложения…. — несколько застенчиво проговорила Зирит.
— Нет, нет, мои мысли унеслись куда-то в другое место. Так многое произошло, и так многому предстоит произойти. Ты, конечно же права, мой друг. Матроне Матери Зирит не стоит пропадать из рядов Мензоберранзана при первой опасности! Ты будешь бродить и жить за пределами города. И вместе мы что-нибудь придумаем.
— А пока поднимутся мои дети, — добавила Зирит, сверкая глазами.
— Верховная Жрица Кирий в Доме До’Урден?
Зирит кивнула, а потом спросила:
— Первая Жрица?
— Сарибель — Первая Жрица, — поправила её Квентл, с некоторой суровостью в голосе. — И Кирий придется понять и принять это.
— Да, Матрона Мать, — сказала Зирит, почтительно опуская глаза. Это не было внезапным. Хотя Кирий была более опытна, чем Сарибель, и гораздо старше сестры, у Сарибель было кое-что, чего не было у Кирий — муж Бэнр.
— И когда придет время подняться, кто это будет? — спросила Зирит.
— Отложим это, — ответила Квентл. — Я знаю, ты предпочитаешь Кирий.
— Должна признать — Сарибель немного тупа, — заметила Зирит. — Мне больно говорить об этом, но лучше бы Ллос приняла её в качестве жертвы вместо Парабрака, моего третьего сына.
— Моли Ллос простить твои слова, — полушутливо сказала Квентл. Но лишь полушутливо.
— Хотела бы я присоединиться к вам на правящем Совете, — продолжила Зирит. — Только бы увидеть лицо ведьмы Мез’Баррис, когда она узнает, что Тсэбрек Ксорларрин займет пост Архимага Мензоберранзана.
— Ты будешь присутствовать на церемонии, — пообещала Квентл, и сердце Матроны Матери Зирит переполнилось радостью.
* * *
— Они такие мелочные, — заметила Ивоннель, обращаясь к Минолин Фей. Женщины стояли в прихожей. Молодая женщина склонилась над бассейном для прорицаний, чтобы слышать весь разговор, происходящий в комнатах Бэнр. — Они пыхтят и трудятся над самыми неприметными и мимолетными вещами.
Ивоннель вздохнула и повернулась к своей матери, которая просто стояла и смотрела.
— Как ты это сделала? — спросила Минолин Фей. — Как ты постоянно это делаешь?
— Что?
— Постоянно, — продолжила женщина. — Там, с Матроной Матерью Зирит. Со всеми, кого ты видишь — всеми, кто видит тебя. Мужчинами и женщинами, забывающими об их осторожности, когда они смотрят на тебя.
— Мама, почему бы тебе просто не признать, что я красивая? — кокетливо спросила Ивоннель.
Минолин Фей смогла только покачать головой. Её голос почти превратился в шепот.
— Многие дроу красивы.
Минолин продолжала качать головой. Она знала, что должно было быть что-то еще.
— Твоя мать, Матрона Мать Биртин, — начала Ивоннель. — Она художница, да? Я слышала, что некоторые из нарисованных ею портретов висят в этом доме.
— Она очень талантлива, да.
— Тогда позови её. Я хочу позировать.
— Не знаю, согла…
— Она согласится, — сказала Ивоннель. — Скажи, что матрона мать настаивает. И она будет хорошо вознаграждена.
Минолин Фей выглядела совсем потерянной. Матрона Мать Биртин Фей даже не видела этого ребенка, свою внучку, которая сейчас должна быть еще совсем малышкой.
— Матрона Мать Биртин сказала обо мне аватару Ллос в гостиной её собственного дома, — напомнила Ивоннель Минолин Фей. — Скажи ей, что она придет в Дом Бэнр послезавтра, как только Тсэбрека назовут Архимагом Мензоберранзана. И начнет свою работу. Она станет возвращаться каждый день, пока портрет не будет завершен.
Минолин Фей безучастно смотрела на неё.
— Я не прошу тебя, — предупредила Ивоннель. Она повернулась к своему бассейну, а потом с отвращением вздохнула и махнула рукой, стирая изображение.
— Скучные и мелочные, — сказала она, отталкивая Минолин и двигаясь к двери в дальнем конце комнаты.
— Ты говоришь о Матроне Матери Мензоберранзана, — напомнила ей Минолин Фей.
— Ну да, — согласилась Ивоннель. — И что?
Девушка пожала плечами и, подмигнув, оставила Минолин Фей стоять, ошарашенной этим простым вопросом, витавшим в воздухе. Она оглянулась на ни чем не примечательную воду в чаше. Минолин Фей не могла бы прочитать достаточно мощный двеомер, который с легкостью обошел бы защиту Квентл так, как это сделала Ивоннель. Она подумала над разговором в другой комнате. Непрекращающиеся планы и заговоры, отчаянное стремление к цели, которая зачастую становилась лишь платформой для новых планов и заговоров.
— И что? — прошептала она, хмурясь.
* * *
Сестры Ксорларрин следили за церемонией с балкона Дома До’Урден. Равель и Джемас были там, у подножия строений Сорцере. Как и Тиаго, который вынужден был присутствовать на торжестве по приказу матроны матери.
— Безусловно, Зирит всегда мечтала об этом, — сказала Сарибель, когда прогремел мощный взрыв, и множество фейерверков устремились к потолку пещеры. Они поднимались с Тир-Бреч, плато, на котором располагались академии дроу. — Видеть Ксорларрина, по праву занимающего место Архимага Мензоберранзана…
— Полагаю, это лучшая кандидатура на данный момент, — сказала Кирий с меньшим энтузиазмом.
— Это — лучшая кандидатура в любой момент, — поправила Сарибель. — И с какой стати дворянка Дома Ксорларрин весь день носит хмурую гримасу?
— Дорогая сестра, заткнись.
На мгновение, Сарибель замерла, горя от возмущения, а потом объявила:
— Я — Первая Жрица Дома До’Урден.
Кирий медленно повернулась, чтобы смерить сестру взглядом. Если она и была впечатлена, это не было заметно.
— Дом До’Урден… — тихо и пренебрежительно прошептала она.
— Это был ужасный бой? — спросила Сарибель, пытаясь найти корень гнева её сестры.
Кирий с недоумением посмотрела на Сарибель.
— В К’Ксорларрине, — уточнила та.
— Едва ли бой, — ответила старшая жрица. Она обернулась, глядя на далекую церемонию. — Больше стенания и бегство.
— Ты думаешь, Матрона Мать Зирит ошиблась, сдав…
— Я думаю, что если бы все дворяне Ксорларрина в К’Ксорларрине были там, где должны были быть, и если бы Мензоберранзан предложил нам надлежащую поддержку, вместо того, чтобы послать демонов, слишком занятых драками друг с другом, вместо того, чтобы атаковать врага — мы не вели бы этот разговор.
Злые слова и резкий тон заставили Сарибель отшатнуться.
— Но теперь мы здесь, — продолжала Кирий. — Помазанные аристократы злой шутки под названием Дом До’Урден.
— Чья Матрона Мать заседает в Правящем Совете, — напомнила Сарибель, и Кирий фыркнула.
— Правление Матроны Матери Дартиир будет коротким, — добавила Сарибель.
— О, разумеется, — сказала Кирий. Она отступила на шаг и снова окинула взглядом сестру, улыбаясь так, словно знала что-то, неведомое Сарибель. — Твоя жизнь, Первая Жрица Сарибель, будет очень долгой, если ты станешь вести себя мудро.
Сарибель почувствовала себя очень маленькой и уязвимой. Её мысли вернулись в детство, когда Кирий безжалостно и часто — так часто! — воспитывала свою младшую сестру. Под строгим надзором Кирий даже малейшее нарушение этикета приводило к тому, что маленькую Сарибель избивали до потери сознания. Или натравливали на девочку змей с кнута.
Просто глядя на Кирий Сарибель чувствовала жжение этого ужасного яда, который иссушал её горло, сжимаемое позывами горячей рвоты.
«Чья жизнь», сказала Кирий. Не «чье правление».
Мысли Сарибель унеслись в сотне разных направлений. Она хотела поговорить с Матроной Матерью Зирит. Но она знала, что Зирит в тот же день тайно покинула город. Она не сможет вернуться в течение многих лет или даже десятилетий.
Она подумала, что может пойти к матроне матери, но поняла — Квентл Бэнр скорее убьет её, нежели решит помочь.
Она понимала, что ответом на её молитвы мог быть Тиаго, и эта мысль беспокоила её больше всех остальных. Её единственный путь к трону Дома До’Урден был рядом с Тиаго, и им придется разделить дорогу. Сарибель ненавидела эту мысль, ненавидела думать о том, что Тиаго станет господствовать над ней, даже если она достигнет своих величайших амбиций и станет Матроной Матерью До’Урден.
Сколько лет она будет страдать, видя его рядом с собой?
Громкий звук сотряс балкон, и весь город озарил последний взрыв праздничного фейерверка, ознаменовавшего назначение Архимагом Тсэбрека Ксорларрина.
Сарибель снова взглянула на Кирий, чьи глаза, устремленные на далекий праздник, блестели. Сарибель не была слишком близка к своему брату Тсэбреку. Он был старше, самым старшим из детей Ксорларринов. Лишь на несколько лет опережая Кирий. Эти двое казались Равелю и Сарибель больше родителями, чем братом и сестрой. Бериллип была в середине, постоянно натравливая старших детей на младших. Особенно на Сарибель.
Ей пришло в голову, что с возвышением Тсэбрека и ожидаемым долгим отсутствием Матроны Матери Зирит, Кирий получила могущественного союзника.
Быть может, подумала Сарибель, она ведет себя не очень мудро, желая преждевременной смерти Матроне Матери Дартиир До’Урден.
Глава пятая
Конец извилистого пути
Они принадлежали Клану Боевого Топора. Он знал это, скользя мимо разорванных тел дворфов. Стокли Серебряная Стрела предупреждал. Некоторых из дворфов Долины Ледяного Ветра они нашли в туннелях сразу за Кузней и залами, которые дроу сделали своим домом. Они были потрепаны, но живы.
Но те, кто оказался глубже…
Охотник посмотрел на кандалы, которыми привязали дворфа к камню. Бедняга едва не вырвал себе ногу, пытаясь выскользнуть и освободиться. Потому что он знал то, что теперь понял Охотник.
Туннели были полны демонов.
За углом, в слабом свете лишайников, Охотник увидел еще одно тело, или куски тела, бедной дворфы. Он перебросил Таулмарил через плечо и достал скимитары. Он желал смотреть в глаза умирающим тварям. Хотел ощутить тепло их горячей крови.
Это была тьма Подземья, в которой существа Абисса чувствовали себя как дома. Но для дроу Подземье тоже было домом, и Охотник был идеальным его воплощением.
Услышав сопение впереди за углом, слева от себя, Охотник понял, что какое-то существо уловило его запах. Этот проход оканчивался тупиком, а коридор уходил вправо, потому даже быстрый поворот заставлял Охотника оказаться спиной к любым союзникам монстров.
Он посмотрел на разорванного дворфа. Это имело значение.
Посмотрев вперед, на перекресток, и представляя потенциальную ловушку, Охотник не стал тревожиться.
Яростно размахивая руками, он быстро метнулся за угол. Он нанес первый удар прежде, чем противник успел заметить его. Прежде, чем он сам осознал, кто стал его противником. Балгур, похожий на дворфа, на два фута выше Охотника и в три раза шире него. Всю массу существа составляли мышцы и тяжелые кости. Ледяная Смерть вошла в плечо демона, и тот взвыл, когда скимитар впился в его Абисскую сущность. Зверь размахнулся огромным молотом, и Охотник отшатнулся, вынимая лезвие, и перекатился по полу. Коридор задрожал под тяжестью этого удара. С потолка посыпались грязь и камни.
Едва придя в себя, Охотник понял, в какую ловушку угодил, замечая троицу истощенных манов, надвигавшихся прямо на него. Он шагнул к балгуру, но быстро рассек воздух, крутясь и размахивая клинками, а затем бросился навстречу манам. Его скимитары разрезали и измельчали плоть демонов с каждым шагом, разбрасывая куски монстров по всей пещере.
Охотник прошел сквозь них, словно крот через мягкую грязь, рассекая, нарезая и отбрасывая в сторону шелуху. Он услышал тяжелые шаги балгура и собирался уже перекатиться и достать лук..