— Да, ведь мы же не хотим умирать!
Они зажгли небольшую медную лампу и принялись за дело. На стол, с которого была убрана вся посуда и остатки ужина, Штерн поставил стеклянные бутыли, где находилось восемь так необходимых ему химикатов.
Слева от них он поставил кастрюлю с тремя литрами еще теплой воды и чайник такой причудливой формы, что гремучий состав не мог из него вылиться.
— Ну что же, подвиньте ближе стулья, мы можем начинать, но сначала скажите мне прямо, не лучше ли мне одному заняться этим делом? Вы можете подождать снаружи, в коридоре. Имея под рукой столь грубые инструменты и нестойкие химикаты, трудно предвидеть, что может случиться. Я еще не встречал ни одного мужчину, а уж тем более женщину, которые по своей воле согласились бы стоять рядом со мной, когда я готовлю пульверит. Это опасная вещь. Не стыдитесь признаться мне. Вам страшно?
Беатрис пристально посмотрела на него, а затем сказала:
— Страшно? Рядом с вами?
Пульверит
Прошел час. Оставалось совсем немного подождать, когда в рассеянном свете медной лампы, на грубо сколоченном деревянном столе должен был появиться пульверит.
На дне металлической кастрюли образовался желтый осадок, похожий на густой декабрьский лондонский туман. Покрытое сверху слоем вещество скручивалось в причудливые завитки, когда Беатрис осторожно помешивала его золотой ложкой.
Каждую минуту, отмеряя с помощью небольшого мерного стаканчика сотые доли унции, инженер подливал в смесь глицерин. Он внимательно наблюдал за протекающей реакцией. Его мертвенно-бледное лицо отражало огромное внутреннее напряжение. Раненая правая рука, аккуратно перевязанная кусочком кожи, лежала на столе. Сейчас она была абсолютно бесполезна. Даже с помощью одной левой руки Штерн прекрасно справлялся со своей задачей, добавляя глицерин по капле:
— Десять, одиннадцать, двенадцать… пятнадцать, шестнадцать… двадцать! А теперь быстро слейте воду! Быстрее!
Девушка послушно повиновалась. Покрытая странной пеной вода тотчас же была слита ею в специально приготовленную для этого банку. Руки Беатрис при этом даже не дрогнули. Лишь между бровей пролегла глубокая морщинка, а дыхание сделалось совсем незаметным.
— Стоп!
Голос Штерна прозвучал, подобно выстрелу.
— Сейчас с помощью этой воронки разлейте препарат в бутылки!
Беатрис медленно и осторожно заполнила небольшие стеклянные емкости смертельным составом. Здоровой рукой инженер закупорил бутылки пробками.
Дело было сделано. Штерн глубоко вздохнул и жестом победителя вытер со лба пот. В оставшийся на дне кастрюли осадок он влил немного азотной кислоты.
— Вот так, теперь он больше не опасен, — облегченно сказал инженер. — Он быстро сделает свое дело. Ради всего святого, не опрокиньте бутыль!
Он резко приподнялся, затем медленно, придерживая раненую руку, опустился на место. Беатрис повернула к нему лицо:
— А теперь…
Она не успела закончить вопрос, как за ее спиной что-то со свистом влетело через окно, со стуком ударилось о стену и упало на пол.
За окном раздался еще один свист, и второй снаряд влетел в комнату, попав на этот раз в лампу, которую Штерн едва успел подхватить. Беатрис нагнулась и вытащила из-под стола залетевший в комнату предмет.
Штерн бросил на него быстрый взгляд. Он увидел длинный стебель камыша, обвязанный с одного конца хлопчатобумажными волокнами. На другом его конце был прикреплен большой наконечник из рыбьей кости, на острие которого можно было разглядеть маленькое пятнышко какой-то жидкости.
— Стрела из духовой трубки! — воскликнул молодой человек. — Отравленная! Они все же увидели свет и поняли, где мы находимся. Они сидят на деревьях и преспокойно обстреливают нас!
Инженер быстро погасил свет и, схватив девушку за руку, оттащил ее к боковой стене, подальше от окна.
— А бутыли с пульверитом? Что будет, если какая-нибудь стрела попадет в них?
— А, черт, верно! Подождите здесь! Я уберу их.
Не желая оставаться безучастным наблюдателем, Беатрис помогла Штерну собрать в кромешной темноте опасные предметы. Не обращая внимания на свистящие вокруг них дротики, они перенесли свое грозное оружие в самое безопасное место, в левый от окна угол.
Бесшумно, словно тени, молодые люди перешли в соседнюю комнату и выглянули в окно, которое, казалось, еще не подверглось обстрелу. Густые кроны деревьев были здесь от них на расстоянии вытянутой руки.
— Видите? Там? — вдруг прошептал Штерн на ухо девушке.
Он указал рукой на какое-то темное пятно, которое будто бы перемещалось с ветки на ветку в десятки футах под ними. Инженер сразу забыл о своих ранах, температуре и слабости. Вид притаившегося неприятеля придавал ему новые силы.
Аллан вытащил револьвер. Молча, он аккуратно положил его на край окна.
Прицелившись настолько точно, насколько позволял это ночной мрак и сверкающие на небе немногочисленные звезды, хладнокровно, словно в стрелковом тире, взял он на мушку живое пятно.
Выстрел был оглушительным. Подобно спелому плоду, с диким криком существо свалилось вниз. Оно падало с ветки на ветку и наконец исчезло из вида.
Тотчас же целый ливень стрел обрушился на Аллана и Беатрис. Штерн почувствовал, как одна из них вонзилась в его шубу. Другая стрела слегка задела голову Беатрис. Но осажденные не покинули свою позицию.
Беатрис тоже начала стрелять. Раненые и мертвые люди-обезьяны один за одним валились с веток.
— Стреляем прицельно! — скомандовал Штерн, как будто за его спиной стоял целый полк. — Огонь!
И он снова нажал на курок. Но на этот раз выстрела не последовало. Барабан был пуст.
Выругавшись сгоряча, инженер швырнул револьвер на пол и схватил карабин. Выстрелы загремели вновь.
— Черт побери! Сколько же их тут сидит?! — воскликнул молодой человек.
— Попробуйте пульверит! — посоветовала Беатрис. — Может быть, вам удастся попасть в дерево!
Оставив карабин на подоконнике, Штерн рванулся в угол, где стояли несущие смерть бутыли. Он взял лишь одну из них, опасаясь, что не сумеет удержать больше одной рукой.
— Отойдите!
Сильно размахнувшись, здоровой рукой Штерн швырнул бутылку в высокую ель, ветви которой, казалось, так и кишели людьми-обезьянами.
Словно маленький метеорит, несущий в себе смерть и разрушение, бутыль исчезла в темноте.
— Если я попаду, думаю, что наши противники все же будут считать нас богами! — возбужденно прошептал инженер, прищурив глаза, чтобы лучше видеть.
Прошло уже несколько секунд после выстрела, а все оставалось таким же, как прежде.
— Не попал! — простонал инженер. — Ах, если бы я мог владеть правой рукой, я…
Внизу в тридцати метрах от них появилась яркая вспышка. Огромный столб пламени прорезал темноту ночи. На мгновение стало светлее, чем в самый солнечный день.
Прежде чем огромной силы взрывная волна отбросила Аллана и Беатрис в глубь комнаты, они успели увидеть бесформенные, скрюченные маленькие тела своих противников.
Все опять погрузилось в кромешную тьму. Лишь остатки того, что совсем недавно было камнями, землей, кустами, корнями деревьев и живыми существами, еще долго падали на землю, подобно проливному дождю.
Казалось, некий космический садовник встряхнул фруктовые деревья, на которых висели перезрелые груши и сливы.
— Один! — жестко произнес инженер странным и не знакомым Беатрис голосом.
Бой на лестнице
Словно эхо в ответ на только что произнесенное инженером слово, в коридоре раздался приглушенный крик. Эти угрожающие звуки долетели до ушей Беатрис и Штерна, и они сразу же обо всем догадались.
— Они поднялись! Им удалось добраться сюда! — в отчаянии произнес инженер. — Через минуту они будут здесь. Заряжайте ваш револьвер и стреляйте! Я займусь пульверитом!
У них не было времени соблюдать осторожность. Пока девушка лихорадочно вставляла патроны в барабан, Штерн собрал оставшиеся бутыли со взрывчаткой и прижал их к себе больной рукой. Он был теперь чем-то вроде порохового погреба, до краев наполненного смертоносным веществом. Левая рука оставалась свободной для метания стеклянных бомб.
— Идемте! Идемте навстречу! Они не должны замуровать нас в этой конуре!
Они бесшумно проскользнули в другую комнату и выбрались в коридор.
— Видите! Факелы, — прошептал Штерн.
На стены в глубине коридора падали мерцающие кровавые отблески. Люди были уже на площадке, рядом с тем местом, где когда-то был лифт. Враги бесшумно приближались.
— Не знаю как, но им удалось пробраться через завал, — сказал Штерн. — И сейчас все они уже на нашем этаже, со своими дубинами и отравленными стрелами. Да и не нужно забывать о когтях и клыках. Боже, как их много!
От возбуждения и высокой температуры у Аллана пересохло горло. Он стоял неподвижно, прижавшись к стене. Рядом слышалось тихое дыхание спутницы. Хотя Штерн с трудом мог разглядеть Беатрис в кромешной темноте, но остро чувствовал ее присутствие.
— Беатрис, — прошептал инженер, стараясь найти в темноте руку девушки. — Беатрис, моя малышка, если так случится, что мы должны будем умереть, я хочу вам сказать, что…
Ужасный крик прервал его речь. Девушка схватила инженера за руку. Свет от факелов становился все ярче и ярче.
— Отойдите назад, Аллан! Нам во что бы то ни стало нужно пробраться к другой лестнице, той, что в глубине коридора. Мы не можем встретиться с ними здесь, где нет никакого укрытия. Мы тут совсем беззащитны!
— Вы правы! Идемте!
И, как два призрака, они бесшумно скрылись в темноте. Едва молодые люди успели расположиться в своем новом убежище, дикая толпа показалась в конце коридора. Монстры медленно шли на своих коротеньких толстых лапах, швыряя горящие факелы в каждую из комнат, мимо которых они проходили.
Глядя на них сквозь сломанные перила, защищающиеся отчетливо слышали приглушенное животное бормотание, скрип зубов. Крепкие лапы с острыми когтями сжимали копья, огромные дубины и просто камни.
Дымящиеся факелы отбрасывали на стены причудливые шевелящиеся тени. Казалось, что из каждого угла, каждой черной зияющей двери выползают все новые ужасные существа. Вдруг Штерн вытянул голову вперед.
— Вожак! — прошептал он, и в тот же момент Беатрис прицелилась.
Они ясно видели его перед собой в центре бурлящей толпы. При мерцающем свете факелов монстр казался еще более ужасным и отвратительным. Раздробленная челюсть свисала с одной стороны лица. Он яростно раздувал ноздри и втягивал в них воздух, стараясь определить место, где скрывались люди. Люди, которые были уже не богами, а простыми смертными. В одной руке у чудовища был большой смолистый еловый факел, другая его рука сжимала рукоять каменного топора, один удар которого мог проломить любой, даже самый крепкий череп.
Все это в одно мгновение промелькнуло перед глазами Штерна. Револьвер Беатрис громыхнул у него над ухом.
В замкнутом пространстве выстрел прозвучал, как взрыв. Колдун замер на месте. Дикая боль, удивление, а затем злоба исказили его лицо. Губы искривились. Вожак взвыл и поднял топор.
— Еще! — закричал инженер. — Убейте его, убейте!
Беатрис опять нажала на курок. Однако с диким криком колдун уже мчался вперед. За ним, визжа и рыча, неслись остальные монстры.
Аллан подтолкнул девушку к лестнице.
— Поднимайтесь наверх! Поднимайтесь же!
Он повернулся и швырнул вторую бомбу.
Яркая вспышка ослепила Штерна. Огромной силы взрыв, подобный внезапно проснувшемуся вулкану, отбросил инженера назад. Ослепленный, задыхающийся в дыму и густой пыли, он начал осторожно двигаться к лестнице, бережно прижимая к себе оставшиеся бутыли. Что с Беатрис? Этого он не знал. В ушах стоял оглушающий гром. Но и сквозь него Аллан расслышал, как где-то внизу с грохотом обрушилась стена или рухнуло перекрытие. Густые клубы дыма заполнили все здание. Наконец Штерн очутился у окна и жадно вдохнул свежий воздух.
— Беатрис! — крикнул он, едва отдышавшись.
Вокруг стояла звенящая тишина. Не слышно было ни воя, ни шагов преследователей. Мертвая тишина. Даже тамтамы не стучали больше в лесу…
— Беатрис! О Господи! Беатрис, где вы?!
При звуке ее голоса, раздавшегося неподалеку, сердце молодого человека забилось чуть спокойнее.
— Слава Богу! С вами все в порядке? Я испугался… Я не знал…
Девушка подбежала к нему.
— Хватит! Здесь больше нельзя взрывать! Иначе здание может рухнуть в любой момент!
Штерн улыбнулся. Беатрис, его Беатрис жива и здорова. Она снова с ним.
— Я брошу оставшиеся бутыли! — закричал Штерн, как полоумный. — Может быть, там еще остался кто-нибудь живой!
Инженер стал одну за другой бросать бутыли в окружавшее небоскреб пространство.
Семь ярких вспышек высветили лес, и эхо взрывов прокатилось до Полисейд.
Словно гигантской метлой, лес был стерт с лица земли. На его месте остались лишь обломки деревьев и вырванные с корнем кусты.
Лес просто перестал существовать.
Когда последняя бутыль вылетела в окно и вновь воцарились тишина и мрак, Штерн заявил:
— Боги! Для них, для тех, кто остался там живым, мы теперь боги! И мы останемся ими навсегда! Что бы ни случилось, они знают теперь, кто мы такие! Огромные божества, сеющие ужас и смерть! Даже безоружные, когда нам встретится хоть тысяча этих мартышек, мы ничем не рискуем. Боги!
Вновь воцарилась тишина. Но вдруг Штерн увидел, что девушка плачет.
Забыв все на свете, свою боль, слабость, многочисленные раны, Аллан нежно обнял Беатрис, шепча ей на ухо ласковые слова утешения, которые, наверно, еще ни один мужчина не говорил в подобных ситуациях любимой женщине.
Все кончено
Спустя некоторое время, уже успокоившись и полностью придя в себя, молодые люди выглянули в окно.
— Смотрите! — воскликнул инженер, показывая рукой.
Несколько мерцающих огоньков медленно и как бы неохотно удалялись от них на восток, к темной полоске широкой реки. Они исчезали один за другим. Около пятнадцати из них достигли, наконец, берега Джерси и скрылись в густом лесу.
— Ну что же, — сказал Штерн, — нам тоже пора отправляться в путь. Скоро рассветет. Утром мы должны быть уже далеко отсюда.
— Как? Мы покидаем город?
— Да. Нам не стоит больше оставаться здесь. Это здание стало опасным для жизни. Оно может рухнуть в любой момент. Но даже если это и не произойдет, мы не можем больше жить в нем.
— Но куда же мы пойдем?
— Пока не знаю. Все вокруг разрушено. Ручья больше нет. Леса тоже нет. Все это не для нас с вами. Трупы начнут разлагаться, и в таком случае заражение неизбежно. Нам необходимо как можно скорее покинуть это место.
— А наши сокровища? — тревожно спросила Беатрис. — Наши инструменты, утварь, еда, одежда? Все собрано с таким трудом! Как мы сможем без них обойтись?
— А ничего и не осталось. Я уверен, что пятый этаж этой части здания разрушен. Таким образом, у нас ничего нет и, следовательно, нам не о чем беспокоиться.
— Сможем ли мы прожить без наших инструментов, без всего того, к чему уже успели привыкнуть?
— Почему бы и нет? Везде, где бы мы ни остановились, мы всегда сможем протянуть несколько дней, питаясь дичью, которую я смогу поймать в силки или подстрелить с помощью тех патронов, которые у нас еще остались. А потом…
— Что?
— Как только мы немного обживемся, я смогу вернуться в город и поискать что-нибудь в развалинах. Потерянное нами ничто по сравнению с теми огромными богатствами, которые еще таит в себе Нью-Йорк. Ресурсы этого города поистине неисчерпаемы! Мы спаслись, и это главное. Все остальное приложится. Будущее рисуется вам сейчас немного мрачными красками, Беатрис, но через несколько дней… Все переменится, вот увидите!
— Аллан.
— Что, Беатрис?
— Я полностью доверяю вам и отдаю себя в ваши руки.
— Тогда в путь! Дорога будет долгой.
Часа два спустя, не обращая внимания на, приглушенный волчий вой, при бледном свете луны на безоблачном небе, Аллан и Беатрис достигли берега реки у восточной окраины бывшего Сентрал Парка.