— К какой стихии или в каком направлении мы проявили наибольшее родство? Если судить по тому, что помещения нашего факультета находятся под землей, мы каким-то образом связаны с одним из следующих направлений: магия смерти, малефециум, некромантия, — нельзя сказать, что Ворон не был доволен данной перспективой. Выпускники темных факультетов, кроме своей основной специальности, лучше всех остальных разбирались в комплексной и общей магии, а также им были доступны элементарные формулы, применяемые на других факультетах, за исключением целителей и факультета жизни в целом. Тогда как те же огневики, например, были очень ограничены в используемых заклятьях.
— Стоп! С чего ты это взял? – Люциус сел на стул. К первокурсникам начали подтягиваться другие представители факультета.
— А что, разве это не так?
— Нет.
— Погодите, вы хотите сказать, что наше обучение не будет отличаться от обучения других факультетов? – Ворон уставился на старосту.
— Не будет, — похоже, Люциус решил ограничиться только общими фразами, чтобы самому не запутаться.
— Я вам не верю, — категорично заявил Ворон. – Сколько лет длится обучение?
— Семь.
— Семь лет, целых семь лет все изучают общую магию? А как же индивидуальные особенности? Когда будет проходить тестирование? – Ворон понял, что никакого предварительного испытания не было, и вскочил с дивана.
— Какое испытание? – Малфой перестал улавливать суть того, что пытался вытребовать с него странный первокурсник.
— Как это какое?! Должен же я сам, да и преподаватели, знать, по какому направлению меня лучше готовить? – взвился Ворон. – Что, если мне родственна стихия огня, а меня будут заставлять что-нибудь связанное с водой сделать? Это же конфликт магических потоков! Ничего хорошего из этого не выйдет в любом случае!
— Послушай, Снейп, может, ты перестанешь меня мучить и задашь эти вопросы непосредственно преподавателям?
— И задам, — Ворон снова сел и немигающим взглядом смотрел на Малфоя. Старосте стало не по себе.
— Тогда вот ваше расписание на завтрашний день. Утром я провожу вас в Большой зал на завтрак и покажу по пути, где находятся некоторые кабинеты, а сейчас…
— Зачем тогда вообще проводится это нелепое распределение, если никакой разницы между учениками нет? – вновь перебил его Снейп.
— Распределение проводится согласно личностным особенностям студентов.
— Зачем?
— Чтобы было! – теперь уже вскочил Люциус.
— Что значит «личностные особенности»?
— Ты слышал песню Шляпы? Там все объяснено!
— Да ничего эта песня не объясняет! Одно не может означать отсутствия другого! Если, как пела Шляпа, на нашем факультете собраны хитрецы, то что? Мы все тупые, недобросовестные трусы?
— Ты утрируешь!
— Нет? Тогда в чем смысл подобного распределения?!
— Снейп! – Люциус смотрел на первогодку. У старосты появилось ощущение, что у него будет очень много проблем с этим ребенком, и чтобы в них не увязнуть, ему стоит на время учебы забыть про происхождение и социальное положение мальчишки, иначе ему просто грозит нервный срыв.
— Что?
— Иди спать. Это ко всем относится, — первокурсники поднялись и в полной тишине прошли в свои спальни.
Ворон упал, не раздеваясь, на постель, рядом с которой стоял его сундук.
«Что за странное место? Что за странная школа? Чему здесь учат? Почему семь лет? Демиург, может, школа – это вообще прикрытие для чего-то другого?» — Ворон вскочил, почувствовав, как к его плечу кто-то прикоснулся. Повернувшись, он увидел стоящего рядом соседа по комнате.
— Эй, Снейп, ты бы в душ сходил, что ли? Да и переодеться в пижаму не мешало бы.
— Да, сейчас, — Ворон покосился на мальчика, который был облачен в свободные штаны и курточку. Его волосы были влажными после водных процедур. Вытащив из сундука нечто похожее на одежду Мальсибера, только гораздо более низкого качества, валет направился в ванную, дверь которой была приоткрыта.
Быстро разобравшись в системе водоснабжения, Ворон долго стоял под горячим душем.
Выйдя из ванной, он забрался в постель. Некоторое время Ворон лежал, разглядывая тяжелый зеленый балдахин, а затем вскочил и принялся рыться в сундуке. Там он видел книги и надеялся, что хотя бы одна из них поможет ему приблизиться к пониманию происходящего.
Среди учебников Ворон нашел «Историю Хогвартса». Над кроватью висел ночник, а опущенный балдахин не мешал спать Мальсиберу.
Ворон не привык спать по ночам, но Северус был еще совсем юным мальчиком, поэтому привычки сущности и тела вошли в конфликт, и Ворон уснул во втором часу, уронив большой том себе на грудь.
Прочитать валет смог совсем мало, но и того, что он успел, хватило, чтобы понять: Хогвартс – это действительно школа, и действительно здесь нет даже намека на определение родственных магам стихий. Также не было ни слова сказано про определение объема доступных способностей волшебников. Программа была в основном по общим предметам, причем, если чары – то все. Если зелья, то опять-таки все. И так далее. Более детально Ворон не смог разобраться – уснул.
Утром он с трудом проснулся. Посмотрел на пергамент с расписанием, выбрал учебники по нужным предметам, а также положил в специальную сумку несколько пергаментов, перья, чернильницу-непроливайку, и, наконец, палочку.
Все утро староста косился на странного первокурсника, но тот сосредоточенно шел вместе со всеми и не задавал больше непонятных вопросов.
Ворон старательно запоминал дорогу. Практически все стены замка украшали портреты. Проходя мимо, валет заметил, что изображенные на портретах люди шевелятся, разговаривают и с любопытством посматривают на первокурсников с зелеными галстуками на шее.
У входа в Большой зал Ворон притормозил и оказался среди слизеринцев последним.
— Северус, — Лили догнала его у дверей. – Ты не расстроился, что меня распределили в Гриффиндор?
— Нет, а почему я должен был расстроиться? – говоря откровенно, Ворон уже забыл про свою соседку по купе в поезде, на котором они приехали в школу.
— Не знаю, — Лили растерялась. По дороге в школу и сейчас у нее создалось впечатление, что ее верный рыцарь напрочь потерял к ней какой-либо интерес. – Просто ты всегда говорил, что было бы хорошо, если бы мы на одном факультете оказались.
— Я вообще никак не могу сообразить, зачем это разделение на факультеты нужно, — пробормотал Ворон.
— У тебя какой первый урок? – Лили не расслышала последнюю фразу и попыталась немного сгладить неприятный эффект распределения.
— Зельеварение.
— О, у нас тоже. Может быть, сядем вместе?
— Лили, давай поговорим после завтрака. До кабинета зельеварения идти далеко, вот когда пойдем, тогда и определимся, кто, с кем и как будет сидеть.
— Ну хорошо, — девочка быстро пошла к столу своего факультета, а Ворон - к столу своего.
Сев за стол, он опустил в карман металлические шарики, с помощью которых пытался привить своим пальцам нужную подвижность.
Глава 3
День Ворон посвятил исследованию замка - точнее, его обитаемой части. Еще в Большом зале он заметил странную неприязнь между студентами разных факультетов, хотя с чем это связано, он так и не понял.
Чтобы нормально функционировать в замкнутом пространстве школы, Ворону нужно было понять, что здесь творится. Нет, воровать в Хогвартсе он ничего не собирался, во всяком случае, пока, но неявное ощущение вражды между учащимися заставляло его чувствовать себя неуютно. А это, в свою очередь, не давало сосредоточиться.
Во время перемены он забрел в туалет и долго изучал свое отражение в зеркале. Ребенок, которым он сейчас являлся, не был классическим красавчиком, но огромные черные глаза под густыми, прямо-таки девичьими ресницами могли при умелом использовании произвести впечатление на кого угодно. Северус пользоваться этим своим преимуществом явно не умел, а вот Ворон, жизнь и благополучие которого часто зависели от того, сможет ли он втереться в доверие к самым разным людям, сумел в первый же день извлечь из своей довольно милой внешности максимум преимуществ.
Первое, что он сделал – это подкорректировал ее так, чтобы довершить задуманный им образ. С немного потрепанной мантией он сделать ничего не мог - как из-за отсутствия наличных средств, так и из-за невозможности покинуть замок. Так что Ворон вытащил из кармана мантии довольно острый нож, который чисто машинально сунул в карман, выходя из класса зельеварения, и принялся менять прическу.
Конечно, ничего похожего на аккуратную стрижку, которую поддерживал мастер Левьер из гильдии цирюльников, изобразить бы не получилось, но Ворону этого и не нужно было.
Во время занятий он обратил внимание на то, что Поттер, тот самый мальчишка из поезда, неосознанно использовал прием, который сам Ворон хотел воспроизвести намеренно: Джеймс Поттер постоянно пытался взлохматить свою шевелюру, из-за чего его лицо приобретало трогательное выражение.
На то, чтобы как попало обрезать довольно длинные тонкие волосы, у валета ушло пятнадцать минут. После чего он засунул голову под кран, а когда волосы высохли, еще раз посмотрел на свою растрепанную прическу. Одобрительно кивнув, он снял галстук и поправил сумку на плече таким образом, чтобы эмблема факультета на мантии была закрыта, и отправился исследовать замок. Для начала его интересовали помещения других факультетов.
Простейшим способом посмотреть, как живут остальные, было смешаться с толпой и пройти вместе со всеми.
Именно так Ворон посетил гостиные Хаффлпаффа и Равенкло. Осмотревшись, валет успел выскользнуть с территории факультетов до того момента, как на незнакомого первокурсника обратят внимание.
Все это он проделал во время обеденного перерыва, после которого в расписании стояли чары.
Во время зельеварения Ворон был предельно сосредоточен. Выполнив свое задание с максимальной точностью, он умудрился заработать десять баллов. Однако что-то в приготовлении зелья не давало ему покоя - словно то, что они сделали, было не готово, как будто он забыл добавить что-то важное. Ушел он с занятия задумчивым и неудовлетворенным.
Следующим уроком стояла История магии. Еще ни разу профессора Биннса не слушали так внимательно, тщательно записывая каждое слово.
На чарах Ворон наконец-то понял, для чего ему нужна палочка. Точнее, он перебил профессора Флитвика на середине его лекции, задав интересующий его вопрос.
— Извините, профессор, но не могли бы вы объяснить, каким именно образом волшебная палочка участвует в преобразованиях?
Флитвик поперхнулся и уставился на серьезного первокурсника.
— Что именно вы хотите узнать, мистер Снейп?
— Вы сказали, что для того, чтобы использовать Вингардиум Левиоса, необходимо слово-заклинание и жест, — Ворон очень точно воспроизвел движение, показанное профессором. – А какое отношение ко всему этому имеет палочка?
— Палочка как раз и преобразует все исходники в конечный вариант, — неуверенно произнес Флитвик.
— Не понял, — покачал головой Ворон. – А зачем тогда вообще нужен маг?
— Что значит, зачем маг?
— Зачем нужен маг, если палочка сама преобразует слово и жест в законченный вариант заклинания? Или я что-то не так понимаю? Раньше, например, маги использовали посохи, но они являлись именно тем, для чего предназначались, а именно – были концентраторами магической энергии и позволяли магам выполнять заклинания, на которые им просто не хватило бы собственных сил, — все это Ворон успел вычитать в «Истории Хогвартса».