— Ладно. — Чувствуя на плечах руку отца, Скотт приосанился. — Но неужели все они такие плохие? И Бен Стил с Харви Маршем тоже?
— В этом я не уверен, — сказал Тим. — Стил хочет, чтобы я отдал им дом. И остальные, включая Марша, как мне кажется, хотят его отобрать у нас, не считаясь с нашими желаниями.
— Почему? Разве у них нет своих домов? — Скотт серьёзно посмотрел на отца.
— Видишь ли… — Тим замялся. Что он может объяснить ребёнку, не углубляясь в долгую историю межрасовых отношений — от зловонных трюмов рабовладельческих кораблей до ярости загнанного зверя Бена Стила?
— Потом что они гангстеры! — внезапной вспышкой ярости взорвалась Лиз. — Потому что они головорезы и убийцы!
— Послушай, Лиз… — Тим испугался того воздействия, которое эти слова могут оказать на Скотта. — Не думаю, что мы можем называть их убийцами и уж, конечно, это несправедливо по отношению к Стилу.
— Может, хватит? — требовательно вскинулась Лиз, глядя на Тима. — Может, хватить защищать Стила или остальных… Проклятье, Тим, что ты за человек, ради Бога? Эти психопаты захватили твою дочь в лесу, а ты сидишь тут, как Эмерсон, Платон или кто-то ещё и пытаешься быть сдержанным и справедливым… Я ни слова больше не хочу слышать, ни одного слова!
— Прошу тебя, Пусс, — стараясь успокоить её, Тим понизил голос. — Давай оба постараемся быть такими же мужественными, как Скотт. Пока мы не можем решить…
— Нет, нет, нет! — Лиз прижала ладони к ушам. — Прекрати! Ты сводишь меня с ума!
— Пусс…
— Заткнись! — завопила она. Когда она рывком повернулась от Скотта к Тиму, глаза у неё были остекленевшими от ярости. Ребёнок, на которого обрушилась эта волна ненависти и страха, снова разразился слезами.
Скотт кинулся к матери, прижался к её коленям и оба заплакали в голос. Тим попытался было обнять Лиз, но она, яростно дёрнув плечом, скинула его руку. Не менее пяти минут Тим старался успокоить своих домашних, потерявших самообладание. Наконец Лиз устала от рыданий, позволила Тиму обнять себя и наконец все трое Кроуфордов в тесноте да не в обиде сгрудились на кресле вокруг Лиз. Лиз вытерла платком мокрые глаза и привела в порядок опухшую от слёз физиономию Скотта. Воцарилась тишина, столь же плотная, как кольцо рук Тима, обнимавшего их.
— Ты не поняла меня, Лиз, — наконец сказал он. — Никого из них я не защищаю. Я просто опасался, что мы вконец перепугаем Скотта.
— Прости, Тим, — сказала она. Лиз испытывала облегчение, что Тим взял на себя труд нарушить молчание. — Я тоже вижу, что Стил отличается от них. Вот, например, взять прошлый вечер. Он угрожал нам обоим, намекая, что расскажет друг о друге нечто такое… и больше не обмолвился ни словом. Он просто сидел в библиотеке и пытался… ну, как-то загипнотизировать нас, чтобы мы подписали документ.
— Странный тип. Чертовски сложная личность.
— Он было упомянул Акапулько и тут же остановился, словно сказал что-то лишнее. — Лиз нахмурилась. — При чём тут Акапулько?
Тим пожал плечами.
— Ты считаешь, что Лев — это Дэниел Смит? — спросила Лиз. — Ты думаешь, что он вернулся в страну, Тим? В таком случае, где он может быть?
— Представления не имею, — сказал Тим. — Ясно, что там внизу, у ручья, у них есть коротковолновый передатчик и приёмник. В таком случае, Смит, разговаривая с ними, может быть где угодно.
— Тим, мне очень жаль, что я сорвалась. Я ничего не могла с собой поделать. — Она стиснула его руку. — Но вот теперь, прошу тебя… Скажи нам, что делать?
Стараясь справиться с сумятицей чувств, Тим задумался.
— Значит, теперь командует Чили. Ситуация становится опасной. Я не знаю, как с ним вести себя… Но Холли?
— Ты должен добиться, чтобы она вернулась в дом.
Он кивнул.
— Если только Амброс будет меня слушать… Но теперь, я думаю, мы должны спуститься вниз в кухню. А ты сделай завтрак, Лиз, пока я попробую переговорить с Амбросом.
— Сомневаюсь, что у меня хватит сил, — сказала она. Но у Лиз больше не было сил сопротивляться. Без косметики она выглядела усталой и осунувшейся.
— Давай попробуем, — сказал Тим. — Ладно, Скотт? А ты поможешь маме, не так ли?
Скотт молча кивнул. Его худенькое хрупкое тельце продолжала сотрясать дрожь, словно он перекупался в бассейне. Его новые чёрные друзья превратились в вооружённых «плохих парней», которые захватили его сестру и Бена Стила.
Они появились на кухне, чувствуя себя скованно как заложники, каковыми они и были. Солнце теперь било через все окна, и в его свете ярко блестели медные тазы и сковородки. Основательно пахло пищей и запахами подгоревшего жира. На стойке и в рукомойнике громоздились груды грязных тарелок. Ч. Ф. уже успел поесть рано утром.
Скотт подошёл к маленькому портативному телевизору, который располагался на стойке рядом с тостером. Встав на цыпочки, он включил его.
— Пожалуйста, Скотт, — сказала Лиз. — Только не сейчас.
— Всё в порядке, Пусс, — возразил Тим. — Пусть он хоть чем-то займётся. — Он повернулся к Скотту. — Только потише, ладно?
Окна, выходящие на гараж и подъездную дорожку, были распахнуты настежь. От вчерашней духоты не осталось и следа. Кухня была полна сухим жаром нового дня. В поисках Амброса Тим выглянул из окна.
— Эй! — сказал он. — Смотрите!
Он подозвал Лиз. Примерно в ста ярдах от них, мелькая между деревьями, к ним неторопливо приближалась высокая негритянка.
— Дора! — воскликнула Лиз.
Она могла только выругать себя. Вчера ещё она всё помнила, но после сегодняшней истории с Холли у неё всё вылетело из головы. После секундной заминки, она решительно отодвинула Тима от окна.
— Дора! — закричала она сквозь оконный проём. — Нас тут захватили в плен! Разворачивайся и беги к дороге! Быстрее!
Удивившись, Дора Уилкокс, остановилась как вкопанная и уставилась на дом, словно пытаясь понять, откуда донёсся крик.
— Скорее! — снова крикнула Лиз. — Беги! Беги же! Зови полицию.
Статная чёрная женщина, помявшись, наконец повернулась и заторопилась по пологой дорожке.
В поле зрения Лиз появился Пёрли Уиггинс, выскочивший из-за дома. На груди у него висел дробовик, но несмотря на эту ношу, он припустился за Дорой изо всех сил. Ему удалось быстро покрыть расстояние между ними. Остановившись, он заорал:
— Стой или я стреляю! — Обернувшись, Дора увидела, что он стоит на дорожке, широко расставив ноги и держит её под прицелом. Она остановилась.
Уиггинс подошёл к ней, схватил за руку и потащил за собой. От дома к ним уже рысил Амброс. Два человека коротко посовещались, стоя перед гаражом, пока Уиггинс продолжал крепко держать женщину за руку. Подумав, он кивнул и втолкнул Дору в помещение мастерской рядом с гаражом. Амброс вытащил из кармана связку ключей и после нескольких попыток нашёл нужный. Не подлежало сомнению, что выходка Скотта и Холли обеспокоила чёрных не меньше, чем Кроуфордов, ибо в противном случае они вспомнили бы, что в понедельник утром тут должна появиться Дора Уилкокс.
— Этот тип где-то нашёл мои ключи, — пробормотал Тим. Они с Лиз, застыв, стояли у окна кухни. Пока они наблюдали за происходящим, Чили Амброс через газон направился в сторону кухни. Его револьвер торчал из-за пояса зелёных джинсов и, как с удивлением заметил Тим, медальон Бена с изображением Франца Фаннона теперь висел у него на шее. Амброс подошёл к окну так близко, что Лиз отчётливо видела оспинки у него на лице.
— Ты хочешь, чтобы мы с тобой окончательно разобрались, женщина? — спросил он. — Это твоё второе предупреждение. И больше не будет.
— Где моя дочь? — спросила Лиз. Она, не моргая, смотрела в мутно-зелёные глаза собеседника. — Что вы сделали с Холли?
Амброс уставился на неё.
— Это, чёрт побери, не твоё дело.
Молчаливое оцепенение нарушил крик Скотта.
— Мама! — закричал он. — Папа! Смотрите! По ТВ выступает Президент или кто-то такой и он говорит и о нас тоже.
Повернувшись, Тим и Лиз оказались перед маленьким экраном. На сером помаргивающем экране была видна государственная печать Президента Соединённых Штатов, а над ней, возвышаясь над густой путаницей микрофонов, — знакомое лицо Филиппа Гарланда Рэндалла.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Президент Рэндалл стоял за небольшой трибуной, водружённой на длинный блестящий стол. За его спиной можно было разглядеть обстановку помещения и портрет Томаса Джефферсона. Тим Кроуфорд узнал интерьер Овального Кабинета Белого Дома. У Президента Рэндалла, который обычно вёл себя перед камерами с раскованной непринуждённостью, сейчас было осунувшееся и серьёзное лицо. И хотя он выступал в своей привычной спокойной разговорной манере, в его голосе то и дело прорывались резкие, полные напряжения, нотки.
— Обращает на себя внимание, — говорил Президент, — что все эти дома, кроме владений мистера Тимоти Кроуфорда, рядом с Принстоном в Нью-Джерси, расположены в относительно изолированных местах. И, как я говорил, всюду была выведена из строя телефонная связь. Доказательства, собранные Федеральным Бюро Расследований, свидетельствуют, что в плену у «Чёрных Двадцать Первого Февраля» находится сорок один человек. И девятнадцать из них дети — от девочки, которой девять месяцев отроду до четырнадцатилетнего мальчика. Кроме четырёх человек домашней прислуги, все пленники — белые. Мы ещё не знаем подлинных мотивов «Чёрных Двадцать Первого Февраля», которыми они руководствовались при захвате этой собственности. И если дома захвачены с целью, так сказать, получения выкупа, то и размеры его пока остаются неизвестными.
Стоя рядом с Тимом, Лиз повернулась к нему.
— Ещё пять других мест. Значит, не только мы.
Взгляд Тима был прикован к телевизионному экрану.
— Я должен был это предположить, — сказал он.
Лиз опустила глаза на Скотта, свернувшегося у неё на коленях. В первый раз за много месяцев она увидела, что он сосёт большой палец и, не отрываясь, смотрит на небольшой экран с изображением Президента.
Она услышала, что за спиной у неё кто-то появился и, повернувшись, увидела, что в дверях кухни со сложенными на груди руками стоит Чили Амброс. Он тоже был прикован к изображению и голосу на телевизионном экране.
— Возможно, мы и сейчас ещё не знали бы, что происходит, если бы вчера утром в ФБР не поступила некая странная информация. Она состояла из ряда цифр, которые, как выяснилось, оказались телефонными номерами всех шести домов. При попытке связаться с ними, выяснилось, что все они неисправны. Что и привело ФБР к открытию плана захвата собственности, охватывавшего всю страну, от Вермонта до Калифорнии.
Я позволю себе несколько отклониться. Сегодняшняя Администрация сочувствует многим целям «Чёрных Двадцать Первого Февраля». Мы тоже верим в общество неограниченных возможностей для всех и каждого. Существуют писанные законы, обеспечивающие это право. И в данный момент страна настоятельно нуждается в коренном пересмотре отношений — я имею в виду отношение со стороны белых людей — чтобы чёрные сограждане пользовались тем же уважением и имели те же возможности, которые белая община считает само собой разумеющимися. Но это далеко превосходит возможности законодательства. Такие изменения должны произойти в сердце каждого из нас — и в моём и в ваших. И если этой стране суждено существовать и дальше, мы, белые, должны понять неизбежность таких перемен — и пока я являюсь Президентом, то приложу все усилия, чтобы общество менялось в этом направлении. И в той мере, в какой «Чёрные Двадцать Первого Февраля» требуют полного и равного партнёрства в рамках нашей системы, участия в социальной и экономической жизни от школ до церквей, от предприятий до Уолл-стрита, от шерифа до Президента, от городских квартир до сельских поместий, от профсоюзов до гильдий и клубов — в этой мере я на все сто процентов поддерживаю Ч. Ф.
С другой стороны, Администрация никоим образом не может согласиться с точкой зрения некоторых лидеров Ч. Ф., включая некоего мистера Дэниела Смита, который ныне руководит действиями своих сторонников, скрываясь в горах Грейт-Смоки. Эти люди угрожают насилием, диверсиями и даже революцией, если их требования, большинство из которых носят весьма неопределённый характер, не получат удовлетворения. И нельзя отделаться от мысли, что эти требования продуманно излагаются в столь туманной форме, ибо, можно предположить, подлинная цель мистера Смита заключается не в устранении несправедливостей, а в разрушении системы жизни Америки.
— Так оно и есть, бэби! — воскликнул стоящий в дверях Чили Амброс. Все трое Кроуфордов разом повернулись к нему, но он не удостоил их даже взглядом. Он продолжал стоять так же неподвижно со скрещенными на груди руками и теперь рядом с ним возник Харви Марш, который держал у бедра дробовик.
Вот так, на минуту упав духом, подумал Тим, и решился вопрос, в какой мере можно полагаться на Харви Марша. Он предан Чили.
— Тим, я хочу сесть, — сказала Лиз. Тим подтащил два стула от стола гикориевого дерева. Лиз опустилась на один из них, не выпуская с рук Скотта.
— Но в данный момент вопрос о целях Ч. Ф. является чисто академическим. Этим утром мы, американцы, столкнулись с немыслимым фактом — по всей стране с грубыми нарушениями закона были произведены захваты частной собственности. Кроме того, в одном случае состоялось вторжение на общественные земли, ибо дом Тигерта в Калифорнии стоит на участке, арендуемом у Лесной службы. Подобные действия не могут быть терпимы в Соединённых Штатах, независимо от их мотивов или провокационных устремлений. Администрация всегда ценила права личности выше права собственности, но если не чтят ни то, ни другое, мы не можем существовать как общество, почитающее законы и порядок. Так что без большой охоты, но и без малейших сожалений я принял решение — в силу вручённой мне власти предпринять определённые шаги, рассчитанные на подавление мятежей и актов насилия. Они включают в себя следующие меры:
Первое. Я приказал частям 82‑й воздушно-десантной дивизии перебазироваться из Форт Брэгга в Северной Каролине на ближайшие к шести захваченным домам аэродромы.
Первые ударные части взлетают через несколько минут. Им отдан приказ — окружить плотным кольцом все владения и ждать моих дальнейших приказов как Верховного Главнокомандующего. Хотя десантники высаживаются с полной боевой выкладкой, все получили строгое указание не пускать в ход смертоносное оружие, если только не идёт речь о самозащите. Они имеют на вооружении стандартный набор слезоточивых веществ для подавления волнений, таких как газы «С 8» и «Мейс».
— Боже милостивый, Тим, — сказала Лиз. — Если они попытаются ворваться сюда… где Холли?
Тим покачал головой. Никогда ещё он не чувствовал себя таким беспомощным, таким бессильным предпринять что-либо. Словно мозг осознавал тщетность приказов, которые он пытается отдавать парализованному телу. Перед ним было мигающее изображение Президента, находящегося в невообразимой дали, а за спиной — мрачная тень Чили Амброса; две силы, противостоящие друг другу в борьбе за Фейрхилл.
— Второе. Я переговорил с губернаторами всех шести штатов и попросил их в случае необходимости предоставить в распоряжение федеральных властей все силы полиции штата. Они, в свою очередь, заверили, что полиция на местах удовлетворит все наши нужды и пожелания. Все шесть губернаторов подтвердили готовность к полному сотрудничеству в данной ситуации.
Третье. Я призываю всех членов «Чёрных Двадцать Первого Февраля», принимающих участие в этих действиях, сложить оружие и сдаться властям. Я обещаю всем членам Ч. Ф., а так же его руководству, что в данном случае против них не будет предпринято никаких действий со стороны закона. В случае отказа принять данные условия, они будут отданы под суд по соответствующим статьям законов — и федеральных и штатов.
Скотт дёрнул отца за руку.
— Он придёт на помощь Холли, да? И Бену Стилу тоже?
Этот вопрос заставил Тима прийти в себя от охватившего его оцепенения. Речитатив слов Президента, пляска помех на экране, крохотные размеры самого телевизора — он не мог отделаться от ощущения, что вокруг творится какая-то фантасмагория. Словно он откуда-то издалека смотрел, как перед ним разворачивается сценическое действо, а ему внимает некая бесплотная аудитория, витающая где-то в пространстве. Реагировать на это представление было невозможно, оставалось лишь тупо и молча наблюдать за развитием действия.