Александр Холин
Резюме
Как сон, как туман, я – везде и нигде.
Я – белые льдинки на чёрной воде.
Я – дождь и я – снег, я – подснежника боль.
И в царстве шестёрок – зачёркнутый ноль.
Я – дух саламандры, живущей в огне.
Я верен любви наяву и во сне.
Я – всё и ничто. Но в спокойствии зим,
Я стать не могу беспокойством твоим.
Это визитная карточка Александра Холина, поэта, прозаика, драматурга. Автора шестнадцати романов. Члена Союза писателей России с 1986 года. Александр Холин – действительный генерал-майор Союза Казачьих Войск России и Зарубежья. В настоящее время является главным редактором интернет-журнала «Атаман», а также председателем комиссии по защите прав писателей-инвалидов при МГО СП РФ. Кавалер восьми медалей, пяти орденов за работу на литературном фронте, Лауреат 11-ой Международной Олимпиады Искусств, он имеет свою чёткую жизненную позицию и обеспокоен не только судьбой России и её народа, но и дальнейшим развитием земной цивилизации. В литературе, музыке и искусстве предпочитает историю, мистику и связь с «Зазеркальем».
Его роман «Ангел русской культуры» является, в некоторой степени. автобиографическим, но также содержит множество исторических фактов, мистики и приоткрывает читателю завесу потустороннего мира.
Молодой поэт и прозаик Никита находит в ящике своего секретера пепел от своего романа, сгоревшего таинственным образом. В состоянии шока он идёт прогуляться по Старому Арбату, исторической улице в центре Москвы. Там он получает в подарок необыкновенно красивую стеклянную банку с… ангелом внутри. Писатель попадает в прошлое, чтобы узнать настоящую цену подарка и ответ на вопрос: почему горят рукописи? Для этого ему пришлось стать свидетелем жизненных моментов известных писателей прошедших веков и даже некоторых поворотных событий Истории.
Немногие люди могут сказать о себе, что они свободны от веры в то, что этот мир, который они видят, не является в действительности плодом их воображения. Если это так, довольны ли мы им, гордимся ли мы им тогда?
Пусть в этой сказке тебе откроется моя нелюбовь к игре светотени и желанность для меня ясного, тёплого и всепроникающего Эфира.
Новалис
Пролог
Мы, каждый день, сталкиваясь с ангелами, не знаем даже кто они, откуда и не является ли любой из них плодом нашего воображения? Конечно, не верить – легче, мол, меня умного ничем не обманешь! Или: этого не может быть, потому что не может быть никогда! А почему, собственно, не может?
У культуры каждого народа имеется свой ангел-хранитель. А как же без этого?
Только нужно ли ангелам следить за культурным ростом человека и кому это нужно? Острый вопрос, если учесть ещё тот факт, что бывший Божий ангел Денница был низвергнут с небес, на земле получил имя Сатана и является князем мира сего, а управляться с людьми как с марионетками ему помогает пламя геены, пламя онгона. Действительно, человеку всегда приятнее оказаться самым умным, самым главным, самым себялюбивым в подлунном мире! Весь вопрос в том, за какую цену и при помощи кого. Ведь давно известно, что адское пламя очень часто сжигает человека изнутри. С одним христианским священником такое произошло как раз во время Богослужения. От фактов никуда не денешься. Далеко ходить не будем, чтобы с ними познакомиться. Россия всегда была странноприимной страной, богатой пророками, чудесами, умами и настоящим человеческим альтруизмом, чуждым зарубежным странам, особенно в настоящее время.
Итак, что же нам сообщает госпожа История? Много нашествий перенесла Русь, но заглянем в не такое уж далёкое время.
В начале XIX века известный многим император Наполеон шибко раскатал губы на кладовую природных ресурсов России, наследницы Гипербореи. Тем более, что один из французских учёных, посетивших Россию в поисках легендарной Ариан Вэджи – потустороннего города нибелунгов – наткнулся на сказочный Аркаим – столицу царства Десяти Городов, где в архивных документах, имеющихся на руках французов, говорится об этом гиперборейском городе, как о входе в Шамбалу.
Известно также, что человек, получивший разрешение на вход в Зазеркалье и побывавший в Шамбале, получит власть над всем миром! Не эта ли заманчивая идея повлекла Наполеона в Россию? Но императору, победившему русское войско, оккупировавшего столицу, не повезло. Сама Богородица явилась к Наполеону со скромным советом не трогать Русь и убраться восвояси.
Император, хоть и слыл среди французов величиной не робкого десятка, только с потусторонними силами воевать был не готов, поэтому в то же утро французские войска в панике оставили Москву под дивное пение ирмоса Святой Девы.
Лишь корсиканская мстительность всё же не дала Наполеону убраться без скандалов. В Кремлёвских подвалах солдаты заложили множество бочек пороха – чтобы получилось этакое публичное хлопанье дверью на прощание. Как ни странно, этого не свершилось. Французские бомбардиры не смоги взорвать ни одной бочки. То есть адское пламя не смогло сожрать Кремль под покровом Царицы Небесной.
На этот исторический факт материалисты-нигилисты тут же сочинили многомудрые объяснения, не выдерживающие никакой критики.
Обратимся к двадцатому веку. Фашисты в 1941 году рвались в ту же Москву, с конкретной установкой командования – взять столицу любой ценой. Глава правительства Советского Союза и генералиссимус Иосиф Сталин был в свои юные годы семинаристом в грузинском Тифлисе, и худо-бедно был знаком с энергетикой Космоса, доступной только Пророкам. Вот почему Сталин нашёл в Донском монастыре блаженную Матронушку, московскую пророчицу, известную в народе. Матронушка успокоила его: «Богородица не допустит врага в столицу. Надо только икону с её образом, написанным евангелистом Лукой, трижды обнести вокруг Москвы, хоть на самолёте. Вдобавок к этому необходимо открыть все московские храмы, где священники должны читать «Неусыпаемую Псалтирь». Требование было исполнено. Москва была спасена.
С чудесами мы сталкиваемся каждый день, только не желаем ничего видеть, мол, не может быть ничего такого, чего человек объяснить не в силах. И всё же доступ к энергии Космоса люди чувствуют. Особенно из мирских людей к этому расположены писатели, музыканты, поэты, художники. Просто потому, что с параллельным Зазеркальем, благодаря духовному таланту, у них более короткая связь.
Почему это так – никто до сих пор ответить пока не мог, но эта книга, может быть, приоткроет завесу Истины, недоступной пониманию человека. Кстати, курсивом здесь отпечатаны чудом уцелевшие цитаты из давно сгоревших романов.
Глава 1
Тяжёлые, плотные, налившиеся маслянистой сажей августовские тени прыгали по стенам, пытаясь иногда подкрасться сзади к Никите и цапнуть его за спину свежезаточенными лаковыми когтями. По телу пробегали суетливые мурашки, вспыхивающие мёртвым ледяным прикосновением. Жёсткий геометрический узор из теней вместо того, чтобы скрыть, яснее выделял и очерчивал стоящую в комнате ширпотребовскую стенку. Диван из карельской берёзы тоже белёсым пятном разрывал объятия теней.
В углу примостился японский телевизор, но, несмотря на его высокое качество, он был развернут к стене, дабы не привносил дисгармонию в тихую жизнь дачи. Конечно сам «японец» ни в чём не провинился: слишком много было негатива в различных программах и новостях.
Возле пылающего камина стояли два кресла, изрядно потрёпанных, с выпирающими пружинами, но таких мягких и удобных, что они получили название «каминных». Почти вся мебель на даче собралась покладистая. Проблему составлял только антикварный, весь в деревянных резных рюшечках, секретер.
С ним даже краеугольные тени не желали связываться, поскольку именно его деревянная утроба хранила рукопись недавно законченного романа, который несколько раз уже переписывался и однажды чуть не был сожжён… в пылу, так сказать, страсти. По счастью огню тогда пообедать не удалось, потому что всё обошлось без лишних жизненных выкрутасов. Рукопись по-прежнему дожидалась своего часа то ли сожжения, то ли издания в лакированном брюхе своего деревянного хранителя, у которого был важный вид героя, который спас от огня не только рукопись, но и самого себя.
Пожилая яблоня, давно уже переставшая плодоносить, скреблась в окно, словно просясь обогреться в этот не по-летнему холодный вечер. И, казалось, что этот скрип когтями яблони по стеклу, в темноте сада, старался привлечь внимание хозяина дома, который вёл опасный разговор с огнём.
Никита сидел у камина и отрешённо бросал в огонь исписанные листы. По одному. Он, словно видавший виды классик, сжигал очередное, только что законченное произведение, поскольку многие из классиков когда-нибудь обязательно сжигали свои опусы. Какой же он, Никита, писатель, ежели не предаст огню рукопись? И уж тем более никогда не станет классиком, ежели не сожжёт какую ни на есть писанину, которую должен подарить огню вместе со своим потом и кровью….
От сожжённой бумаги по всей даче гулял сиротский дух разбитых мечтаний, пережитых юношеских надежд и неудовлетворённого тщеславия. Пахло горечью уходящего лета, а может, и всей его жизни?
Очередной листок с прыгающими по нему буквами, похожими на мелких чёрных блох, задержался в ладони Никиты. Другой рукой он машинально пригладил вечно растрёпанный хаер и поскрёб небольшую аккуратную бородку: это же его прошлое! Какое же оно всё-таки цепкое и не желающее освободить память от воспоминаний. Снова эти воспоминания заискрились в памяти, как вылезший из пепла Феникс. Всё же строки стоили того, чтобы их не приговаривать к сожжению, однако Никита уверенно бросил стихи вслед за уже превратившимся в пепел. Но из памяти их так легко не выбросить!
Надо же! Это писалось когда-то совершенно искренне! А почему нет? Кому как не автору знать истинную цену тому, когда действительно готов отдать все существующие и не существующие сокровища за одну только улыбку на милом лице? Что значат все купленные за деньги ласки против одного нечаянного касания руки? Тем более, что в нежном возрасте человека много больше интересует именно улыбка милой, чем мешки с деньгами. Её сверкающие любовью и восхищением глаза, ни с чем несравнимое ощущение полёта, когда физически чувствуешь потоки воздуха, и прямо-таки, купаешься в облаках! И радость! Радость, которая тут же нежно разливается над планетой, даря всему живому такую же неумирающую силу жизни, любви и полёта!
Только тогда человек по-настоящему понимает, что жить всё-таки стоит! Это не просто интересно, а необходимо. Ведь именно тогда ты сможешь исполнить то, что умеешь, на что способен и для чего пришёл в этот колючий, не всегда приветливый мир.
Причём, Никита понимал, что сами стихи тоже не могли прийти ниоткуда. Почему-то верилось в эти слова, как в аксиому, как в завтрашний день, как в будущую весну. Но что значит вся эта вера в дни, вёсны, в аксиомы, когда не только в стихах, но и в прозе сквозило неуловимое косноязычие, и не было ни крупицы любви, бушевавшей тогда в сердце поэта. Именно это чувство необыкновенной силы любви он испытывал, когда начинал парить над землёй во сне, если это состояние можно назвать сном.
В полёте любовь и радость жизни никогда не покидали Никиту. Но если он хотел перенести свои чувства на бумагу, происходило что-то анормальное, что-то неуловимое: его мозг отказывался служить ему, и часто писатель не мог подобрать верное слово. Без полёта его души пропадало все чувство радости, чистой любви, абсолютной, всеобъемлющей!
Тогда он уже не чувствует, что может сделать что-то очень важное и нужное для окружающего мира. И всё написанное, и даже изданное оказывалось ложью.
Как переступить эту грань, от ремесла к мастерству? Как избежать фальши, которая сковывает слова, не даёт развернуться сюжету и превращает любой персонаж в мертворождённого?
Иногда наступала эйфория: казалось, что слова выстраиваются в рисунок, известный только им одним, а писатель присутствует при этом, как сторонний наблюдатель. Всё происходило так плавно, так легко, будто слова ждали, чтобы Никита взял авторучку и принялся выстраивать их на бумаге, цепляя одно за другое, соединяя в гирлянды, в звенящие мониста. Его это забавляло, он смотрел на написанные строки с неким подобием восхищения.
Вдруг из этого фейерверка возникал вполне зримый человек, настоящий герой романа, который вначале неуверенно, но потом всё более азартно начинал помогать автору, подсказывая варианты, ситуации, даже линию сюжета. Он успевал подружиться со своим творцом, поскольку творил и сам. А когда наступало утро, Никита перечитывал ворох исписанных листов, и его недавний друг выползал оттуда на негнущихся ногах, опираясь на скрипучий костыль, глядел мутным, стеклянным глазом, будто спрашивая:
– Чё уставился? Всё путём. Лучше покемарь с устатку.
И это было просто невыносимо.
А стихи? Они приходили, прилетали, – точнее, налетали, захватывали целиком ум, сердце…. Затем головокружение, незнакомые запахи…, но всё это быстро исчезало, и если ничего не успел ухватить – никто в этом не виноват, твоя проблема, Никита! Он начинал лихорадочно строчить, строчить и… и падал, как выжатый лимон.
Ради кого? Ради чего? Кому это всё нужно? Талант, Божий Дар, Судьба, Творческий Путь – всё это бред жеманниц, для которых флирт и кокетство составляют чуть ли не высший смысл Жизни! И ещё они любят трагически шептать, что они знают, откуда приходит сила творчества и даже могут показать пальцем место рождения талантов!
Никита, держа в руках очередной лист, покачал головой. Вот и это стихотворение писано… А не всё ли равно кому? Он давно уже хотел забыть девушку, вынырнувшую из подсознания, навсегда расстаться с ней, даже прогнать назад в Зазеркалье. Но вдруг выплывало откуда-то посвящённое ей стихотворение или не уничтоженная фотография, или что-то ещё….
Писатель резко встал, подошёл к пузатому секретеру, вытащил из его вместительных глубин плюшевого зайца. Это была самая любимая игрушка удивительной девушки, предмета первой любви, оставшейся в юношеском прошлом. Нет, она вовсе не покинула этот мир, покинутым остался только Никита.
И в память ему был оставлен игрушечный зайка.
Странно устроена именуемая «лучшей» половина человечества нашей планеты: девчонки играют в куклы до седых волос! Вот и эта игрушка – напоминание чего-то отжитого, нереального, несуществующего. Женщины всегда бывают больше опасны, чем полезны, но в них всегда поражает чувство восприятия. Женщина не теряет с годами возможности глядеть на мир глазами ребёнка.
Давно надо было распрощаться с этим зайцем, пока жена не увидела. Зачем смущать и обижать человека, который тебя любит, который не заслужил обид? Ведь ранить можно легко, но, сколько не склеивай разбитую чашку, она так и останется разбитой! К тому же, уходя – уходи. Это самое лучшее.