Ошарашено он пристально смотрел на неё. Естественно она это заметила и бросила ему опущенной головой быстрый взгляд через плечо. И снова выражение её глаз было для него как маленькая острая шпилька, которая заставила сердце Томаса биться быстрее.
Он сглотнул. «Факты, Ауврай! Спрашивай у нее о письме!»
— Вы просмотрели ночью мои документы…
— Ну и что? По крайней мере, я не краду книги.
Она снова заткнула его за пояс. Это было не часто, чтобы его метили как вора.
— Я написал вам, что возвратил бы книгу, — энергично сказал он. — Вы же всё-таки прочитали моё письмо? Перед тем как его скомкали и выкинули, я прав?
— Разумеется, — ответила девушка и насмешливо добавила: — «Ваш преданный слуга, Томас Ауврай». С этим подхалимством вы точно правильно находитесь возле моего брата.
Он почти испытал облегчение, что теперь она только пряталась за своей насмешкой. Томас мог лучше обходиться с этим, чем с действительностью, которая по каким-то причинам совершенно выводила его из себя.
«Спрашивай ее, наконец, прежде чем она снова исчезнет!»
— Вы встретили зверя, я прав? Он вас ранил?
Изабелла д’Апхер быстро развернулась к нему. Он мог видеть, что она побледнела.
В этот момент Томас получил новый урок — эта девушка действительно не имела совершенно ничего общего с версальскими женщинами. Не носила маску и была для него тем же самым, что аборигенка колоний. И он понял ещё кое-что: маска была совершенно чем-то иным, чем тайна.
— Мне очень жаль! Я не хотел напугать вас, я …
Девушка покачала головой, и в этот раз он понял, и замолчал. Загадка теплилась в её глазах, и сердце билось так долго, как будто они снова были близко друг к другу, только лишь разделённые темнотой.
— Почему я должна говорить об этом именно с вами? — спросила она беззвучно.
«Потому что я сделал бы все, чтобы прогнать ваш страх, Изабелла!»
Он откашлялся, чтобы его голос не был таким грубым.
— Потому что я хочу сделать всё, чтобы обезопасить всех от чудовище. И даю вам слово, что стану молчать обо всём, что вы мне сообщите.
— Это утверждает новый друг моего брата, — с горечью возразила она.
— Я друг вашего брата не более чем вы. Вы можете мне доверять!
— Я не могу никому доверять! — бросила она ему. Девушка резко развернулась к лошади и провела рукой по её светлой гриве. «Как будто она ищет опору», — подумал Томас. У него перехватило горло от того, что он увидел вспышку ее ранимости.
— Пожалуйста, верьте мне, — сказал он мягко. — Я вижу, что вас напугало что-то ужасное. Вы… изобразили кое-что в вашей книге. Вы встретили это существо, когда упали с лошади? Оно вас преследовало? И что вы вообще делали там снаружи перед замком?
— Танцевала голой вокруг камней матрон в лунном свете, что же ещё? Разве вам не сказали, что я помешанная?
И хотя она снова обращалась к нему, это было, как будто девушка второй раз захлопнула между ними дверь. Однако теперь от него было не так просто отделаться.
— У бестии есть имя, — сказал он. — Вы написали это под рисунком. Вы узнали этот вид животного? Я сделал рисунок, мы могли бы вместе рассмотреть его, и вы бы мне сказали…
Она тихо рассмеялась.
— Вид животных. Конечно, учёный ищет логическое объяснение. Но с этим вы здесь недалеко уйдёте, — к его удивлению, она снова вытащила пистолет, схватила его за ствол и подала ему рукояткой вперёд. — Что? Боитесь оружия, Томас?
Хотя её интонация и была такой вызывающей, но его имя из уст девушки ощущалось как прикосновение. И тогда он посмотрел сам на себя так, как действительно брал оружие, просто потому что этот предмет был чем-то, что приближало его к ней и создавало связь. Тем временем, девушка вытащила сумку с боеприпасами и мешочек с порохом из-под своего пальто.
— Вот, возьмите это в деревню. В плане расквартировки стоит, что вы будете жить с двумя охотниками в «Белой Корове». Не потеряйте пули, они ценные – вылитые из расплавленных медальонов Святой Марии. И наш аббе благословил их.
— Вы… верите, что животное можно убить только освященным оружием?
Изабелла глубоко вздохнула.
— Это не животное!
Даже лошадь чувствовала её страх и нервно била копытом.
— Но что тогда это должно быть?
Она сглотнула и пристально смотрела вдаль, которая принадлежала только ей. У взгляда Изабеллы было что-то обречённое, как будто она попала в плен своих сновидений.
— Я этого не знаю, — тихо сказала она и так мучительно, что это резануло ему сердце. — Я не могу вспомнить, но знаю, что животное не разговаривает.
— Бестия… говорила с вами?
Он не знал, из какого места она заставила себя вернуться.
— Вы тоже мне не верите.
— Все свидетели определенно говорили о животном. И, конечно, никто не слышал, как оно говорит.
— Конечно, нет, — разочарованно прозвучал её ответ. — И это тоже неважно. Послушайте, хорошо присматривайте за моей лошадью. Никогда не ездите верхом по лесу, выбирайте дорогу в полях, это надежнее. И давайте пистолет только Мари Хастель или её матери, Терезе.
— То, что вы с Хастель…
— Я не должна вам никаких объяснений!
Это было как пощёчина. На несколько минут он действительно полностью забыл, что перед ним стояла аристократка, которая весьма осознавала своё положение. Но у него тоже была гордость.
— Строго говоря, я не выпрашиваю у вас одолжение. Кроме того: если вы итак уж мне не доверяете, как вы пришли к выводу, что я повезу оружие к Хастель?
— Вы едете туда. На моей лошади, если вы это забыли.
— И что вы хотите сделать? Заставить меня быть мальчиком на побегушках?
— А вы это планируете? – ответила она прохладно и скрестила руки. — Вы ведь хотите быть свободным для своих научных исследований. И рассчитываете на помощь моего брата. Но вы верите, что будете так же приятны Жану-Жозефу, если я расскажу мадам де Морангьез, что вы беспокоили меня недавно ночью? Она даже была свидетельницей, как два дня назад вы пытались проникнуть в мои личные комнаты. И как вы думаете, чьё мнение примет особое значение для моего архи-католического брата?
Томас стоял с открытым ртом. «Так отдаленно от темы «бедной, беспомощной девушки». Она не только Красавица, но также и чудовище!» Он уже глубоко вдохнул воздух для возмущённого ответа, когда Изабелла неожиданно вздрогнула и поспешно отступила.
— Эй, Томе!
Адриен приближался с седлом на руке вдоль прохода. Изабелла д’Апхер немедленно втянула голову в плечи и ступила глубже в тень. Ни следа былого высокомерия. Она смертельно побледнела и прижала указательный палец к губам. Пожалуй, это была просьба, настоятельная в этом жесте, которая позволила ему среагировать. Он повернулся и пошел на выход. Адриен остановился.
— Вынуждаешь меня к дуэли? Цель хороша, если ты видишь чудовище. Но бьюсь об заклад, месье Эрик и я будем быстрее.
— Я совершенно не знал, что ты ещё находишься здесь. Месье Эрик не уехал уже вчера?
— И я с ним, да. Но сегодня утром он вернул меня, чтобы я привёз его тёте письмо от епископа. Сейчас я поеду верхом в направлении Сент-Албан. Ты должен идти к «Белой Корове»?
— Разумеется.
— Тогда я часть пути проеду с тобой!
Томас ждал, пока Адриен подойдёт к растрёпанной коричневой лошади, потом отступил на два шага и всмотрелся в тень. Изабелла д’Апхер исчезла.
***
Замок лежал уже далеко позади, но Изабелла, казалось, всё ещё сопровождала его. Задумчивым взглядом он бродил по опушке леса и восстановил в памяти её неуклюжий рисунок – пасть зверя и круг из девяти деревьев. Томас пришпорил кобылу и неровной рысью догнал Адриена.
— Скажи, где д’Апхер нашёл сестру после происшествия?
Адриен засопел.
— Что ты постоянно суетишься с юной д’Апхер? Возле замка, я уже тебе говорил.
— Да, но где точно?
— На повороте перед воротами.
— Не в лесу? Ты уверен?
— Естественно я уверен. Это рассказал месье Эрик. И он нашёл её, наконец.
Томас вытаращил глаза.
— Де Морангьез?
— Да. Её слуга напрасно искал девушку в лесу. Месье Эрик прискакал вечером к замку и так сказать, споткнулся об неё на пороге. Но ты это тоже знаешь не от меня, ясно?
Томас кивнул.
— А Эрик что-нибудь рассказывал о её ранении?
Адриен засмеялся.
— Что врать и говорить лишнее. Он и мадемуазель почти обручены.
Для Томаса это было как удар в живот. Но, чего он собственно ожидал? Ей наверняка уже было шестнадцать, и была хорошая партия, и жизненный путь Изабеллы давно расписан. «И даже если бы это было не так: почему тебя это интересует?» И всё же, несмотря на это, воспоминание о высокомерной улыбке Эрика ухудшало настроение Томаса.
— Ты не веришь, что она встретила бестию, Адриен?
Работник искоса взглянул на него загадочным взглядом.
— Я дам тебе хороший совет: просто закрой рот. Я забуду, что ты только что говорил. Но остерегайся намекать кому-нибудь, что графская дочь могла бы быть грешницей. Она неудачно упала с лошади. Конец истории. Ты понял?
— Я… понял.
Сейчас обрывки формировались в логическую картину. Каждый, кого атаковала бестия, был опозорен, своим грехом он сам был виновен в несчастье. Так епископ Менде объяснил свирепость бестии. Поэтому граф должен был подавлять каждый слух. Если станет известно, что Изабелла стала жертвой бестии, то это был бы призыв населению нанести вред семье д’Апхер.
— Что ты ещё знаешь о графах д’Апхер? — хотел он узнать от Адриена. — Они должны что-то делать с Хастель?
— Что? Почему они должны? Мужчины Хастель считаются возмутителями спокойствия, про старого Хастель говорят, что он сын ведьмы. Ты не увидишь его сыновей в церкви. Жан Хастель однажды долго работал для старого графа д’Апхер как егерь. Но это было давно.
— А ты? Давно работаешь на месье Эрика?
— Три года. Я родом из Ланжак, но после войны обосновался в Сент-Албан. Вначале я был лесорубом, когда месье Эрик нанял меня на службу – вообще для своих собак, но я забочусь обо всём, что возникает.
— Так значит, ты тоже был на войне!
— Ну, покажи мне хоть одного, кого там не было! – Адриен придержал на перекрестке лошадь, на котором расходились их дороги, и указал на свой шрам. — Вот поцелуй пруссака, который подкрался сзади, — он зацепил пальцем уголок рта и показал Томасу, что у него отсутствует коренной зуб. — Выстрел попал прямо сюда. Немного выше и проклятый пруссак выбил бы мне глаз. Но девушкам моя подпорченная физиономия нравится больше, кто бы мог подумать? — он засмеялся и прищёлкнул, чтобы лошадь тронулась с места. — Ну, береги себя! — крикнул он через плечо. — Не попадайся у Хастель сторожевому псу, он может быть злым!
Глава 14
СЛЕДЫ
Две маленькие девочки близняшки с любопытством взглянули вверх от своих тарелок, когда Томас вошёл в зал для постояльцев. Бородатый пожилой мужчина, рядом с которым сидели девочки, вероятно, был трактирщиком. Томас узнал в нём седовласого мужчину, который недавно с винтовкой охранял детей пастушков у околицы. Своё оружие он прислонил позади себя к стене.
— Я – Жан Хастель, — представился он. — Эй, Тереза, наш третий гость тоже здесь! Неси ему суп! — половина его лица при разговоре оставалась почти неподвижной, пока он кричал своей жене.
— Спасибо, — Томас занял место. Пьер и Антуан всё-таки ему кивнули. «Так что это здесь очевидно. Сначала тебя бьют, потом приветствуют». Мари застенчиво его разглядывала и скоро опять склонилась над своей тарелкой. Отсутствовал только Бастьен. А также тут не было обоих охотников, должно быть они ещё были в своей квартире.
Тут же перед Томасом на стол поставили суп из зелёной чечевицы и девочки близнецы, ухмыляясь, наблюдали, как он возился с деревянной ложкой. На первый взгляд они были едва различимы, но Томасу сразу бросилось в глаза то, что их носы были разные: у одной из девочек ноздри были немного сильнее изогнуты.
— Правда, что ты хотел поцеловать Мари? — неожиданно выпалила одна девочка.
Томас подавил ухмылку, когда увидел выражение лица Пьера.
— Ты в неё влюблен? — хотела узнать другая малышка.
— Дельфина! — прошипела Мари. Однако она так покраснела, что её веснушки запылали.
— Кто может наесться досыта, когда говорит, — крикнула от бара мадам Хастель. — Идите на улицу и займитесь козами! И ты, Мари, иди с ними.
Близняшки закатили глаза и скорчили гримасы, но после сурового взгляда своей матери медленно поднялись и последовали за своей сестрой к двери. Когда Томас на прощание украдкой им подмигнул, они захихикали и выбежали из комнаты. Качая головой, покрытой платком, хозяйка вытерла руки и исчезла в соседней комнате. Теперь за столом они были впятером, не считая тяжелого гранитного молчания. Томас рассматривал винтовку.
Это было охотничье ружьё с двумя разными по длине стволами. Предохранительная скоба была украшена насечками, изображающими розы и листья. Вокруг приклада были закреплены два латунных кольца, как будто однажды он был повреждён.
— Бастьен снова в пути? — спросил он в тишину.
— Где иначе? — прорычал Пьер. — Трус гуляет по горам, пока другие работают.
Томас ожидал, что отец одёрнет его, но Жан Хастель только пренебрежительно поднял вверх уголок рта. Однако не потому, что решение Пьера ему не понравилось. Это выглядело так, как будто втайне он с ним соглашался. Томас растерялся: Хастель не защищал своего сына!
Парень отложил ложку.
— Я познакомился с Бастьеном и совершенно не как с трусом. Почему его так называют в собственной семье?
— Как иначе можно называть людей, которые сами себя на фронте намеренно ранят, чтобы их отправили домой? — ответил Пьер. — Ты не видел, что он инвалид?
Антуан ухмылялся. Было сложно оставаться спокойным при таком сильном презрении. Но теперь Томас никак не мог кивать только из вежливости и ел дальше. Это было слишком чудовищное обвинение против Бастьена.
— Людям, которые уклоняются от службы в войске, всё же, как правило, выносят обвинительный приговор. Может быть, Бастьен был в тюрьме?
— Этого ещё не хватало, — бормотал Жан Хастель.
— Но всё же кто-то должен был видеть собственными глазами, что он ранил себя самого и мог свидетельствовать об этом или нет? — настаивал Томас.
— Вряд ли. Так глупо, что он попался, — недовольно бросил Антуан.
— Ага. Тогда это совершенно не доказано. Или он рассказал об этом вам сам?
Антуан засмеялся.
— Он врёт. И хочет, чтобы все читали его героем, нашим королем мулов.
Томас был возмущён тем, что Хастель действительно в этот раз не приказал сыновьям остановиться.
— Я не верю словам о том, что он сам себе выстрелили в руку, — сказал Томас.
Деревянная ложка упала с глухим стуком на тарелку. Трактирщик повернулся к нему в пол-оборота.
— Мы обязаны принимать охотников у себя, прекрасно и хорошо, мы это делаем. Но семейные обстоятельства – это наше дело, ясно?
Томас чувствовал, как в его животе снова сжался гнев. Только теперь он понял, как был обречён Бастьен в своей собственной семье. «Трое против одного. И один из них – это его собственный отец!»
— Я могу хотя бы спросить, где охотники? — ответил он так же прохладно. — Месье Пелиссир и месье Лахеней?
Хастель засопел и снова склонился над супом.
— Ну, ускакали час назад верхом. Сегодня зверь снова поймал женщину.
— Что? — вскричал Томас. — Где же?
— Бруссоль, — донеслось от Антуана.
Томас от души выругался. Он вскочил и схватил свою шляпу.
— Далеко до туда?
— Пара миль, это в церковном приходе Лорсьер.
— Один из вас сможет меня отвести?
Пьер со смехом фыркнул, и Антуан тоже ухмыльнулся.
— Я заплачу! — добавил нервно Томас.
— Что мы всё же ещё должны делать для господ охотников? — проворчал трактирщик. — Мы должны работать. Просто езжайте верхом на запад.