Томас навострил уши. Де л'Афердю, который от имени короля объявил о высоком вознаграждении за голову этого таинственного дикого зверя.
— Речь идёт об этом животном из Гефаудана? Есть новое сообщение?
— Ага, парень так быстро взбодрился из-за этих покойников, тогда он, действительно, немного заинтересован.
В самом деле, усталость Томаса исчезла, он почувствовал себя проснувшимся.
— Это животное, в конце концов, убьют? Это была гиена?
— Не знаю этого пока ещё точно, потому что оно бегает на свободе. И хотя полк драгунов принца Клермона уже месяц как наступает на пятки облаве, облавные охоты, оставленные приманки и засады – всё бесполезно. Имеются даже четыре молодых драгуна, и это я действительно не хочу себе представлять, переодетые как пастушки и усаженные на пастбище, чтобы ловить зверя. И. Ничего!
— Что с двумя новыми охотниками из Нормандии, которых король на несколько недель отправил в Гефаудан?
Граф махнул рукой.
— Неприятная история для господ. Они там с литаврами и трубами призваны на военную службу, но до сих пор тварь играет с ними в прятки. Две безуспешных охоты в апреле, последняя из которых была только несколько дней назад, тридцатого, если я правильно помню. Хотя сегодняшняя охота скоро начнётся, никто не питает большой надежды. Тем временем, животное по-настоящему развивается в монстра – именно политическая афера. Вот! — он вытащил из папки страницы лондонского журнала. — Здесь написано – волк проглотил, не моргнув глазом, сто двадцати тысячную французскую армию мужчин и потом ещё артиллерийский корпус. Заграница смеётся над Францией, и наш король не готов радоваться такой иронии. Как бы то ни было, Вы составите мне хронологическую последовательность происшествий с января.
С этими словами граф пошёл к двери, которая вела в кабинет коллекции естественной истории. Томас подвинул стул. Всё же он не решался взять статью, а вместо этого достал этюдник и внимательно рассматривал вкладки с иллюстрациями, над которыми работал: лисица, гиена и шакал, портреты различных видов волков. «Многомесячная работа», — подумал он. — «И, все же, вероятно, всё напрасно, так как я должен закончить учебу раньше или позже, и сочетаться браком с Клер».
И ещё что-то другое парило в помещении. Он на мгновение предположил, что кроме запаха клея, воспринимает в кабинете бумагу и тушь, и ещё другой живой аромат: тропический дождь, шкурка и цветочный аромат экзотических растений. Он перелистывал остальные свои рисунки: эскизы оцелотов, пум и экзотических попугаев. Последним лежал документ, на котором в некоторых местах были стёрты чернила от того, что Томас часто брал его в руки, но который мог прочитать наизусть как молитву. Правила де Буффона:
«Мы должны представлять себе, что однажды человек просыпается и не узнаёт объекты, которые его окружают. Тогда он будет наблюдать и узнает порядок природы, потому что настоящий учёный пойдёт вперед. Он станет рассматривать животных и растения. Вначале он ничего не сможет различить, но всё-таки вскоре проведёт разделение: животные, растения, минералы. И потом он станет дальше находить разделение: животные воздуха, земли и воды и так далее. И это разделение природы мы должны принимать во внимание. Он – это порядок».
По крайней мере, здесь он должен признать правоту отца: у людей есть порядок, в котором король стоит над другими. Томас несколько секунд рассматривал прыгающие слова, потом пошёл твёрдым шагом к кабинету естественной истории. Здесь всё выглядело как передвижная комната страха, в которой владелец балагана химер показывает сшитые из кусков туши животных. Только на этих полках, действительно, существовали лишь набитые или законсервированные в прозрачной жидкости животные: змеи из областей Амазонки, разноцветные райские птицы и крокодилы, которые пялились на него стеклянными глазами.
— Монсеньор де Буффон?
Исследователь, который согнулся над чёрно-жёлтой препарированной тушкой лягушки, раздражённо на него взглянул.
— Что там ещё?
— Возьмите меня с собой в замок.
Де Буффон рассматривал его так, как будто бы он просил о том, чтобы съесть лягушку.
— Что вы думаете, кто вы такой? Врываетесь сюда и предъявляете такие требования!
Томас глубоко вдохнул воздух. Сейчас он приведёт хороший аргумент. «Который должен был обдумать раньше».
— Я буду вашим ассистентом, и как я думаю, приносящим пользу. Если бы вы предоставили мне список фактов, вы могли бы сосредоточиться в разговоре на действительно важных вопросах.
Де Буффон прищурил глаза.
— Вы самоотверженный молодой человек! Чтобы так заботиться о старом, забывчивом учителе? Я глубоко растроган!
Внутренне Томас не поддался на эти подковырки.
— Позвольте мне быть хотя бы рядом с этими данными, только на случай, который потребует подробностей. И когда происшествие настанет, тогда я, по меньшей мере, смогу позаботиться о том, чтобы карета была готова к вашему отъезду. Следовательно, вы в любом случае выиграете время.
Томас не мог сказать, что последует дальше – вспышка гнева или смех. Примечательно, что не было ни того, ни другого. Исследователь только сопел и снова вернулся к лягушке.
— Тщеславный юноша, — прорычал он. — Точный сын своего отца, однако, вы менее деликатны. Ну, ладно, идите в кабинет! И в восемь вы должны быть готовы, дальше мы посмотрим. Но твёрдо я вам ничего не обещаю.
Глава 5
СНОВИДЕНИЯ
Уже битых шесть часов Томас ожидал в приёмной у овального окна, рядом с зеркальным залом Версальского дворца. Между тем он чувствовал усталость каждой клеточкой своего тела; пылинки танцевали перед его глазами; он испытывал головокружение от голода. И как это часто бывало в последние недели, сегодня опять появился внутренний голос: «Ты никогда не увидишь джунгли, идиот».
— Заткнись, Арман! — пробормотал он, решительно вытащил на колени папку и ещё раз прочитал о последнем происшествии:
«22 января 1765 года Анне Танавелле из Шабанолля, церковный приход Лоркиерес. Вечером она вышла из дома, чтобы поймать убежавшую корову. Возвращающийся домой отец нашёл свою дочь убитой чудовищем, немного позднее на пастбище без головы. Повреждения рук истолковываются тем, что она ожесточённо защищалась. Её голову нашли на день позже, в лесу, на расстоянии двести шагов от места гибели».
— Монсеньор Ауврай?
Томас вскрикнул, папка соскользнула с коленей, и водопад листов рассыпался по полу. Лакей, который к нему подкрался, даже не изменил выражения лица, пока Томас торопливо собирал свои бумаги.
— Вас ожидают в Cabinet du Conseil (прим.пер.: кабинет совета), — сказал лакей.
Теперь Томас окончательно проснулся. Совещательная комната короля! Он быстро сортировал последние листы в папке, пока лакей ожидал его возле двери.
Воздух в кабинете стоял такой, как будто бы мысли и переговоры прошедших часов уплотнились в дым. Зеркала придавали блеск и тяжесть помещению. Белая обивка стен была украшена золотыми завитками и стилизованными лилиями – символом правящего дома Бурбонов. И там, где огромные окна протянулись до пола, тяжёлые синие гардины уже обрамляли вечернюю зарю.
Томас прижал папку к себе и выступил вперёд. Он едва ли решался прямо рассматривать короля, который восседал во главе огромного стола в сине-золотом кресле. Вместо этого он охватил взглядом остальное общество. Де Буффон сидел справа от короля, рядом с финансовым контролёром монсеньором де л'Афердю. Как всегда месье де л'Афердю носил подчёркнуто незатейливый сюртук карамельного цвета, украшенный дорогим брюссельским кружевом. С другой стороны Томасу бросился в глаза худой мужчина с узким аскетическим лицом. За круглыми очками его глаза выглядели крошечными. Напротив него сидел кавалер в красно-голубом обмундировании лейтенанта, который был единственным в этом окружении, кто излучал невозмутимость и приветливость, которую Томас сразу почувствовал. Это определённо был Франсуа-Антуан де Ботерн, первый аркебузир (прим.пер.: стрелок из пищали) и второй егерь короля. Многие называли его только «монсеньор Антуан», и сообщали, что он – доверенное лицо государя.
Томас поклонился, пятясь по мере возможности обратно к окнам, и ожидал распоряжения – естественно стоя. В настоящее время при короле могли сидеть только придворные высокого рождения и высокопоставленные вельможи. До такого положения Томасу было так далеко, как до звёзд в небе.
Король едва ли обратил на него внимание. Он угрюмо смотрел, как камердинер наливал ему из серебряного чайника кофе и потом взял чашку с поднесённого подноса.
При дворе каждый взгляд и каждое молчание имели значение. Каждый должен был заработать для себя благосклонный взгляд короля – для этого некоторые трудились годами, некоторые всю жизнь, и часто, довольно напрасно.
— Можете продолжать, — тихо сказал правитель острым как нож тоном.
— Очень хорошо, Ваше Величество, — де Буффон сделал знак Томасу подойти ближе. — Происшествие в Портефайксе, пожалуйста.
Король мрачно пристально смотрел мимо Томаса, нетерпеливо стуча пальцами по столу. Но монсеньор Антуан, егерь, одобрительно ему кивнул. Томас удивился сам себе, как в этот момент он был похож на отца: в его голове немедленно завязывались связи, появлялись дороги и засветились многообещающие возможности. Если Франсуа-Антуан де Ботерн станет благосклонно его слушать, тогда может быть, он получит шанс при короле.
Томас раскрыл свою папку — только чтобы понять, что в спешке он как назло не находит желаемый доклад. Вероятно, он ещё лежит в приёмной под скамьёй. Его прошиб пот. «Дьявол!»
Графы и егерь пристально смотрели на него в ожидании. Он опустил взгляд на свой рисунок волка.
— Двенадцатого января атакована группа детей пастухов... в Вильре, — свободно декламировал он на память, — один из них был маленький Жак Портфе, который отличился особенной смелостью, — мужчина в очках нахмурил лоб. Конечно, он знал сообщение и заметил, что Томас импровизировал. — Под командой Портфе... дети оборонялись со своими пиками против зверя. Один пастушок был тяжело ранен, но когда Портфе настоятельно просил остальных, чтобы они целились в глаза зверя, они несколько раз попали в его открытую пасть и, наконец, обратили того в бегство.
— Но, эти случаи с оставшимися в живых – исключение, — сказал мужчина в очках. — В этом году было уже более тридцати погибших...
Все снова обратились к королю и обсуждение продолжилось. Томас получил короткий знак де Буффона и отошёл на своё место у окна. «И это было всё?» — подумал он с наплывом отчаяния. — «Я разговаривал с королём. И никто и ничего об этом не вспомнит».
Глава 6
СВИРЕПЫЙ ЗВЕРЬ
— Нам надо торопиться. Скоро стемнеет, — Изабелла ответила старому лакею, вдавила свои пятки во взмыленные бока лошади и погнала животное быстрой рысью под гору.
Заходящее солнце погрузило холм и горы в обманчиво спокойный золотой свет. Только леса в долине уже лежали в темноте. Изабеллу знобило от мысли, что бестия так же бродила там. Она не оглядывалась по сторонам в поисках Андре, а выбрала дорогу с горы, которая вела в деревню Ла-Бессер-Сен-Мари. Как часто в мыслях она ездила по ней верхом? Всё-таки теперь, наконец, предвкушение радости перемешивалось с беспокойным порханием лёгкого страха. Отрезок в пять лет был достаточно долгим временем.
— Эй, — кричал Андре позади неё. — Уступи место, парень!
Только тогда Изабелла увидела молодого человека, который вышел из леса.
Он остановился, и отклонился немного назад в сторону, направив свой взгляд на Изабеллу. Ну, дама на лошади в этой местности была не обычным зрелищем. Когда девушка проезжала мимо него, ей показалось, как будто парень дерзко осклабился. Но потом она обнаружила шрам на лице мужчины, который поднимал левый уголок его рта в постоянной, лёгкой усмешке.
Изабелла погнала свою кобылу дальше к опушке леса и не бросила взгляд назад. Вдали она смогла различить первые крестьянские дворы, фруктовые деревья, стадо овец. Но едва ли они были в пределах видимости, так как девушка сразу услышала стук копыт. Несколько всадников справа мчались к ней.
«Жан-Жозеф», — было первое, что промелькнуло в её возбуждённо кипящем воображении. Внезапно она остановила свою кобылу, и тут же различила, что это был Эрик де Морангьез. Его сопровождали три других графских сына. Мужество оставило её.
На несколько мгновений позже шайка уже достигла Изабеллы и окружила девушку. «Это смешно», — подумала она. — «Как будто я была какой-нибудь крестьянской девушкой, которая позволила бы этим себя запугать». Разочарование сидело в ней как горячий комок в горле. Сейчас она едва ли ещё могла проехать в деревню верхом.
— Посмотри, какая честь! — Эрик преувеличенно вежливо стащил шляпу и наклонил голову в показном поклоне. Гладкие, тёмные волосы, которые падали ему на лоб, острые черты и горбатый нос придавали его лицу нечто хищное. Многих деревенских девушек и немало благородных дам притягивала магическая красота графского сына, но Изабелла ещё хорошо помнила время, когда Эрик был на голову ниже неё. Однажды она победила его в драке. К сожалению, то время давно миновало.
— Давно не виделись, красавица, — его очаровательная улыбка ярко сверкнула в сумерках.
— Не называй меня красавица, — ответила она прохладно.
— Простите, графиня красавица. Так лучше?
Трое других мужчин засмеялись. Изабелла воздержалась от дерзкого ответа.
— Какая случайность, что мы здесь встретились, — Эрик съехал на непринуждённый тон. — Как твои дела? Моя тётя говорит, что ты – не интересная гостья, а со дня приезда охотнее прячешься в библиотеке. Я уже опасаюсь, что вид мертвецов в последнее время тебя очень изматывает. Но, как вижу, ты чувствуешь себя достаточно хорошо для поездки верхом.
Изабеллу знобило. Картина, которая преследовала её неделями, снова настигла: эта бедная убитая девочка на пастбище для овец, её синеватая, застывшая рука, которая выглядывала наружу из-под простыни, как будто покойная хотела предостерегающе помахать ей рукой.
— Спасибо, мои дела идут хорошо, — коротко ответила она. — И теперь пропусти меня.
— О, моя тётя ожидает тебя назад в замок? Правда, тогда ты скачешь в ошибочном направлении, — сейчас в его интонации была та заносчивая острота, которую она также знала от его отца, графа де Морангьез.
Эрик подъехал на своей лошади ближе и наклонился к ней. Солдатский запах пороха и лошадиного пота ударил Изабелле в нос.
— Но, вероятно... — шепнул он ей доверительно, — ...никто не знает, где ты шатаешься в этот час? Незадолго до захода солнца и, кроме того, по соседству с сомнительными гостиницами.
«В которых вы прямо сейчас, по дороге, благополучно побывали, с целью перечислить свои геройские поступки женщинам, мужчины которых на охоте».
— Я не знаю сомнительные гостиницы. Но, вероятно, вы разыскиваете одну? Иначе говоря, почему вы не на охоте?
— Она прошла, — крикнул белокурый коренастый парень. Это был Шарль, племянник графа Монкан. Он добавил с гордой ухмылкой. — У охотников есть зверь.
Теперь было сложно сохранять невозмутимость. Изабелла была не в состоянии сделать ничего другого, как уставиться на мужчин с открытым ртом.
— Он... мёртв?
— Он оставил в горах след как кровоточащая лошадь, — ответил Шарль. Она никогда бы не подумала, что однажды будет благодарна за встречу с Эриком и его друзьями, но в этот момент Изабелла, действительно, испытала облегчение. «Благодарение Деве, значит, это всё-таки было животное!» Украдкой она сжала цепочку с медальоном Девы Марии под своим красным пальто. «И всё другое было только снами, которые посылали мне злые духи».
Её улыбка зажгла в глазах Эрика огоньки, он гордо выпрямился в своём седле – настоящий будущий господин в замке Сент-Албан.
— Да, мы выследили его по соседству с Вильре.
«Как раз именно вы?» — она сдержала смех. — «И, вероятно, твой отец послал вас домой за вознаграждением».