— Да, это наброски различных похожих волков. Здесь наверху волк, каким мы его знаем, в середине чёрный и внизу мексиканский. Вы видите, что последний изображается необычного жёлто-коричневого окраса и серой шкурой на груди и горле, или как экземпляр наверху, у него белое горло. У обоих шкура с тёмными оттенками на спине, которые в действительности могут казаться тёмными полосами в зависимости от того, как падает свет.
— Всё-таки тут мы имеем дикого зверя, — воодушевлённо кричал месье Антуан. — У вас хитрый ассистент, месье де Буффон.
— Да, я тоже заметил, — прорычал натуралист и скрестил руки на груди.
— И у вас есть сообщения о том, что волк нападает только на девушек и детей? — одолевал дальше месье Антуан.
Это снова была его расчётливая стратегическая часть, которая отвечала, пока он слышал себя как будто из далёкой дали.
— Для этого только нужно поставить себя на место зверя и пытаться смотреть его глазами. Мужчины с винтовками, как и всадники, напали на след опасного животного. Они часто его ранили. Это существо с тёмными полосами научилось избегать всадников, которые носят винтовки. Но, животное случайно выучило, когда оно напало на ребёнка на пастбище, что дети чаще всего лёгкая добыча. И так как пастухи главным образом девочки и дети, то, по моему мнению, предпочтение зверя просто произошло из обстоятельств и подходящего случая.
Король признательно кивнул и каждый в этом помещении знал, что это значит. Взгляды мелькали туда-сюда между Томасом и королём. Протекали безмолвные подсчёты, по-новому упорядочивались переплетения отношений. Томас прямо-таки чувствовал, как он откорректировался наверх по ступеням в головах аристократов. Только де Буффон выглядел так, как будто сейчас лопнет. И Лафонт при этом составлял ему компанию.
«И у меня уже есть враг», — подумал Томас, чувствуя себя неловко. — «Добро пожаловать во двор!»
— Я хочу, чтобы наступил конец истории, — недовольно сказал король. — Мы подождём сообщение о сегодняшней охоте, но если она снова будет безуспешна, седлайте коня, Антуан. Берите с собой всё, что вам нужно... — тотчас взгляд короля устремился к Томасу и равнодушно задержался на нём на несколько минут. — И кого.
***
В глухом стуке копыт своей лошади Изабелла заметила, что незадолго до леса началась болотистая территория. Далеко позади неё Андре скакал галопом на своей лошади по каменистому грунту. Холодный встречный ветер давно сорвал капюшон с её волос и охладил щёки. Она не оглянулась, а только дала предостерегающий знак слуге. Потом девушка уклонилась от луж в болоте, увеличивая объезд, и направила кобылу быстрым галопом.
Длинная дорога к замку вела вдоль горного хребта, короткая через перелесок на обрывистый склон. «Зелёный дворец волшебниц», — подумала Изабелла. Тоскливый миг безопасности детских дней вновь был так заманчив, что она невольно улыбнулась. И направила кобылу в сторону леса.
Вероятно, она долго пристально смотрела в вечернее небо, потому что когда погрузилась в лес, то с трудом смогла что-то различить в темноте. Только пылающая вечерняя заря время от времени проникала сквозь деревья и делала их очертания косматыми существами с поднятыми руками. Неожиданно в ней снова поднялся страх, но Изабелла призвала себя к благоразумию. Чудовище убито, и замок находился на расстоянии только одной мили. Кроме того, на спине лошади она была совершенно уверена. И всё же, в призрачном полумраке леса часть её не могла поверить, что прошлогодний страх должен был окончательно миновать. Ветер дул сквозь кроны деревьев как дыхание фей, и напоминал ей о том, что только не услышанное, невидимое никогда не может отрицаться.
Кобыла пошла быстрее, и Изабелла предалась успокаивающему ритму галопа. Только когда копыта уже некоторое время стремительно неслись над упругой лесной землёй, ей бросилось в глаза, что она больше не слышит за собой лошадь Андре. Девушка в пол-оборота обернулась в седле. И сразу же внезапный удар перебил ей дыхание, от боли задёргалась ключица. Ветка поцарапала Изабелле висок, когда страшный рывок наполовину вырвал её из седла. Ветви ломались, когда она соскальзывала в сторону. Её ногти царапали кожу седла, кроны деревьев качались над ней, когда девушка падала.
Удар не был таким болезненным, горящая боль в голеностопе была хуже. Заднее копыто лошади пронеслось рядом с её головой в илистую лужу и провалилось туда, когда кобыла оттолкнулась. Изабелла резко двинула своей ногой, закричала и в следующий момент уже застряла. Куски мха и влажной листвы пролетали и сильно утрамбовывались копытами возле её ушей и головы. «Стремя! Моя нога зацепилась, я должна...» мысли взрывались в голове девушки как ярко-белый фейерверк. Потом всё почернело.
***
Факелы освещали ночной тёмный двор и позволяли достаточно высоким решёткам блестеть перед двором замка, как золотым прутьям клетки. Томас должен был стараться не отставать, так как взбешённый де Буффон быстро направлялся к карете.
Только когда немного позже экипаж прогрохотал по булыжной мостовой в сторону города, он обратился к Томасу.
— Поставить себя на место зверя? Смотреть его глазами? И потом вы действительно взяли, и, не спросив меня, говорили об этом с вашим собственным рисованием, и передвинули себя на передний план! Что, к чёрту, это было?
Томас опустил голову. С удивлением он обнаружил, что одновременно был сокрушён и возбуждён.
— Я... только ответил на вопросы, — сказал юноша осторожно. — И с рисунками – я не планировал их показывать. Я только взял их с собой, чтобы лучше подготовиться.
Де Буффон сопел.
— Ну, какой для вас счастливый случай, что месье Антуан совершенно одержим волками! Помимо того, что ваше обоснование было притянуто за волосы. Что же с вашей жаркой любовью к тезису о гиене?
— Об этом... не спрашивали.
— Как будто эта интерпретация вас сегодня заинтересовала, о чём они спрашивали! — кричал де Буффон. — Но это был не какой-то дамский кружок полусвета у де Барри, это был двор! Вы вообще понимаете, как могли меня опозорить?
— Да, месье де Буффон, — это была правда.
— И как сейчас это должно продолжаться? Вы действительно полагаете, что я вам позволю поехать через Гефаудан?
Теперь Томас растерянно уставился на учёного.
— Но... вам вовсе не интересно узнать, что там скрывается на самом деле?
— Это я итак узнаю, как только егерь вернётся с набитым чучелом монстра.
— Но, если это действительно неизвестный вид животных? Они и я точно знаем, что против волка больше говорит, чем за него. Если я буду на месте, то смогу изобразить животное – возможно, даже при его жизни. Я мог бы изучать его поведение! И как только охотники приведут добычу, я подготовил бы животное к препарации, чтобы не исказились впечатление и осанка.
— Вы действительно простой студент, месье Ауврай? — вздохнул натуралист. — В данный момент у меня есть мнение, что в вас сидит интриган.
— Сегодня утром вы специально позволили мне делать собственные выводы.
— И теперь вы также ещё пытаетесь перевернуть мои слова, — промычал де Буффон.
Он постучал кулаком по стене кареты, экипаж остановился.
Де Буффон распахнул пинком дверь.
— Вон! — прогремел он. — И не показывайтесь мне больше на глаза, пока не научитесь манерам и покорности!
Эти слова гремели, пока карета снова не поехала. В отчаянии Томас смотрел ей вслед. Но на этот раз не мог, не хотел сдаваться. «Не сейчас, когда так близка цель!» Он твёрдо прижал папку под руку и побежал. Незадолго до того как экипаж, наконец достиг гигантской дворцовой площади, юноша настиг карету.
— Месье де Буффон! — кричал он в окно, пока бежал рядом с каретой, ответа не было. — Месье де Буффон, я понимаю, что вы на меня злитесь. Но, прежде чем вы меня осудите, пожалуйста, ответьте себе только на один вопрос: если бы вы сегодня были на моём месте, разве вы не ухватили бы этот шанс?
Десять, двадцать шагов долгого, лишь угрюмого молчания в ответ. Только когда он уже начал спотыкаться, карета остановилась. Томас схватил дверь и распахнул её.
— Всё же обдумайте. Если это действительно неизвестный вид, и я его изобразил, тогда вы будете учёным, который сможет распределить по категориям совершенно новый вид хищника.
Де Буффон прищурил глаза, но Томас подумал, что увидел в них искру уважения, что могло быть хорошо или плохо.
— Пожалуйста! – запыхавшись, выпалил юноша. — Не для меня, а для естествознания. По крайней мере, вы подумаете над этим?
Долго, слишком долго исследователь рассматривал Томаса, как будто обдумывал, не прогнать ли его к чёрту, к своему удовольствию.
— Возможно, — наконец, прорычал он и дал кучеру знак возобновить движение. — Но я не стану вам ничего твёрдо обещать.
***
Изабелла нащупала один вздутый корень, затем свои запутанные волосы и, наконец, в затылке болезненную шишку. Её щека вжималась во что-то мокрое, что пахло гнилью. Она осторожно подвигала левой ногой и ощутила, что та онемела от холода. Как через ледяной слой мерцала только отдалённая пульсирующая боль. Когда девушка подвигала пальцами ноги, казалось, что они опустились в мягкую тину. «Я босиком?» — она со стоном приподнялась. Листва шелестела в её волосах. Картина за картиной возвращалась память. Она зацепилась за ветку, осталась висеть и оказалась вырванной из седла.
Лошадь протащила её в стремени, и тогда она ударилась головой обо что-то твёрдое, корень или камень. И пока лошадь бессознательно тащила девушку дальше, нога освободилась из стремени. Несмотря на темноту, она смогла обнаружить, что потеряла левый ботинок. По-видимому, шнуровка развязалась и таким образом нога освободилась от стремени. Изабелла осторожно подвигала правой ногой и своими руками. Всё-таки её пальто с капюшоном избежало повреждений.
— Андре? — возглас Изабеллы был не больше, чем хрипение. Ответа не было, только ветер бродил сквозь ветви, как будто ей предостерегающе шептали лесные приведения.
Она ошеломлённо посмотрела наверх. Между кронами, которые поднимались над ней как зазубренные силуэты, расцветало тёмно-синее небо, облака задевали серебристый край луны.
Это был очередной страх. «Как долго я была без сознания?»
Ночь приходила быстро, но должно было пройти, по меньшей мере, полчаса, как она упала с лошади, потому что тогда ещё был закат. Её кобыла пропала.
Пальто тяжело висело на плечах, когда девушка болезненно выпрямлялась.
Изабелла едва могла ступать левой ногой, поэтому схватилась за сук и опёрлась на ствол дерева, чтобы продвинуться вперёд. Так девушка хромала дальше, пока внезапно ей не стало смертельно дурно, и она почувствовала головокружение.
Тяжело дыша, Изабелла прислонилась к стволу дерева, только сейчас она ощутила панику.
Казалось, у леса были глаза, которые подсматривали за ней. Каждый хруст под ногами, каждый порыв ветра холодил лёгким дыханием её затылок.
«Думай!» — отчаянно приказала она себе. — «Лошадь убежала без меня дальше и, конечно, Андре последовал за стуком копыт. Но как только он увидит, что Бланш без всадника, то поедет обратно и позовёт меня!» Но слуга уже давно бы её разыскивал, разве он не должен был кричать?
Сейчас, когда шок медленно ослабевал, она сильнее чувствовала вывихнутую лодыжку. Дрожащими руками девушка схватилась за ближайшие ветви и передвигалась дальше. Тина пробивалась между пальцами её ноги, и трещащие ветки ощущались так, как будто она двигала костями. «Святая Мария, защити меня! Сирона, хранительница леса, только не оставляй меня!»
Задыхаясь, и со слезами на глазах, девушка достигла крохотной поляны, едва ли больше, чем круглое свободное пятно между девятью каштанами. Её глаза привыкли к темноте, она видела листву на земле и шершавую кору деревьев. Дыры от сучков на стволах, как искажённые рты, пятипалые листья, которые висели в ветвях, как застывшие руки. Ветер утих, будто лес переводил дух, и теперь молча чего-то ждал. Рядом с деревом выделялось что-то тёмное, наверняка, камень матрон, который кто-то уложил из гранитных глыб (прим.пер.: каменная глыба с изображением материнского божества, матрон. Культ матрон распространялся римскими легионерами).
Она судорожно пыталась высмотреть больше, внимательно слушала каждый шум, но всё, что различила, был вой волка вдалеке. Звук немедленно вызвал воспоминание, которое неделями преследовало её в сновидениях. И на этот раз это была не бедная крестьянская девушка, которая лежала там, на поле, а другое видение, с медно-рыжими волосами и нежными чертами феи.
«Прекрати!» — ругала она себя. — «Дикий зверь убит».
Вой волка внезапно стих.
Изабелла знала, что была не одна, ещё раньше она слышала шелест в зарослях. Все волоски на её руках встали дыбом.
Девушка осторожно отступала назад, пока не упёрлась спиной в ствол дерева. Она вжалась в кору и вытащила маленький охотничий нож, принадлежавший раньше её отцу, и который после его смерти всегда носила с собой. Колени Изабеллы подкосились, она не могла помешать тому, чтобы соскользнуть вниз по дереву. Сидя на корточках, Изабелла ждала, схватившись обеими руками за нож. «А что, если бестия ещё жива?»
Вся уверенность была изношенной как паутина, которую окончательно разорвёт следующий порыв ветра. Звук заставлял её вздрагивать, струясь по телу как искрящаяся дрожь. Скрежет. Это слышится как... когти, которые царапают по корню. «Святая Богоматерь, помоги мне!»
Слева позади неё что-то дышало. Однако Изабелла едва это различала. Она закричала.
Часть 2
МЕСЬЕ АНТУАН
«Месье де Ботерн и его люди, принцы по происхождению и охотники, прибывают по нашему приказу, чтобы убить жестокое чудовище, которое бесчинствует в провинциях Auvergne и Gévaudan (прим.пер.: Овернье и Жеводан). Они должны поймать так много волков, как только возможно. Каждый, кто участвует в охоте или карауле, получит по двенадцать фунтов от месье Лафонта, синдика Жеводана. Тот, кто убьёт взрослого волка, получит от месье Антуана шесть ливр. И за щенка половину этой суммы».
Приказ короля Луиса XV.
Версаль, май 1765
Глава 7
ЧЁРНЫЙ ГОРОД
Везде, где они появлялись, месье Антуана принимали с наивысшими почестями как представителя короля. С ним путешествовали сын и четырнадцать лучших охотников Франции, кроме того, двое проводников служебно-розыскных собак. Принцы по происхождению, которые сопровождали его, ехали в собственных каретах. Они имели своих камердинеров и несколько ящиков, полных оружия.
Только в последний день перед отъездом месье де Буффон дал Томасу разрешение на поездку. С тех пор он проживал дни как в бреду, и рисовал как одержимый. У него было достаточно бумаги для рисунков, Жанна подарила ему для поездки не только новый этюдник с красным переплётом, но также полную упаковку тонких листов.
Пока он только писал портреты охотников и собак, которые только изредка пробегали рядом с каретами, так как они должны были беречься для предстоящей охоты. Томас делал наброски круглых выдолбленных из камня придорожных крестов и старых мужчин, которые хлебали своё пиво в трактирах из причудливых кружек в форме свиных голов. Ночью юноша лежал, бодрствуя от страха, что может проснуться из прекрасных сновидений, и впервые в своей жизни идти собственной дорогой.
— Если вы и без того страдаете бессонницей, нарисуйте любимых собак короля, — высказал своё мнение месье Антуан. — Это может быть вам только полезным.
Этого нельзя было говорить Томасу дважды. Он расположился теперь вместе с проводниками собак при конюшнях. Псы были на вес золота, пять лучших животных из королевской своры охотничьих собак, пять догов и сильная сука борзая. Томас удивлялся тому, что молодой проводник собак Лестанс говорил с ними как с людьми.
— Ты должен также разбудить в собаках дружбу, — объяснял Лестанс. — Собака, которая повинуется тебе только из страха, никогда не броситься за тебя в драку, когда речь идёт о жизни и смерти. Тут животные не такие как люди, — потом он снова склонился над лапой борзой, которую только что рассматривал. — Ты видел уже такие длинные когти, Томас? Это всегда так, когда собаки слишком долго берегутся. Пришло время, когда у моей красавицы получится здесь что-то сделать, прежде чем она снова отточит свои тигриные когти.