В той стороне, куда она смотрела, стояли ряды более низких по сравнению со Старой Токийской Башней, но куда более солидно выглядящих зданий, а за ними — две башни, разделённые путями Шинкансена. Слева — башня Роппонги Хилз, отличавшаяся более округлым дизайном. Когда-то именно на ней Харуюки сразился с Зелёным Королём Грин Гранде. Справа же — более угловатое сооружение, то самое место, где должна пройти операция, Токио Мидтаун Тауэр. Глаза Черноснежки смотрели именно на правую башню. Как и все прочие высотные строения, она напоминала высокий мраморный храм, но даже с расстояния в тысяча двести метров Харуюки ощущал, что возле неё происходит нечто странное.
На крыше Токио Мидтаун Тауэра сидит Энеми Легендарного класса «Архангел Метатрон», невидимый и неуязвимый к любым атакам, который внимательно следил за округой, готовый испарить любого, кто посмеет приблизиться к башне ближе, чем на двести метров. А ещё где-то на верхних этажах башни должно находиться тело ISS комплекта, стержень планов Общества Исследования Ускорения. Их миссия состояла в прорыве обороны Метатрона, проникновении в башню и уничтожении тела. Если им не удастся это сделать, то Ускоренный Мир накроет тьма... а Харуюки навсегда потеряет узы, что связывают его с Кусакабе Рин и Аш Роллером.
При виде Мидтаун Тауэра Харуюки рефлекторно сжал кулаки. Спустя какое-то время Черноснежка, тоже всматривающаяся в сторону башни, продолжила:
— Кроме того... я чувствую, что там мне придётся встретиться лицом к лицу со своим прошлым... но я пока не знаю, в какой именной форме...
— С... прошлым?..
— Да. С тех пор как я стала бёрст линкером семь лет назад, я совершила множество ошибок. Подгоняемая своими стремлениями, я изо всех сил размахивала клинками и пролила много крови. Эта карта пропитана той кровью. И когда я пройду по кровавому следу к источнику... я непременно встречусь там со своим прошлым... — Черноснежка говорила ледяным голосом, не отрывая взгляда от огромной башни вдали от них. Затем она вытянулась и величественно произнесла, — Но я уже не боюсь его. Я больше не буду от него убегать. У меня есть Фуко, Утай, Акира, Такуму, Тиюри, Нико, Леопард... и ты. Что бы ни ждало нас внутри этой башни, обещаю — я не отступлю.
Черноснежка закончила говорить, но Харуюки нашёлся с ответом не сразу. Более того, он даже не смог посмотреть ей в глаза. Он боялся, что если сделает хоть малейшее движение, то слёзы польются из сокрытых маской глаз.
Продолжая смотреть в небо, переливавшееся всеми цветами радуги, Харуюки глубоко вдохнул и ответил куда более кратко, чем ему хотелось бы:
— Я тоже... обещаю, что какой бы тяжёлой ни оказалась битва, я не паду духом и не сдамся. Я буду идти и сражаться рядом с тобой до самого конца, семпай.
— ...Спасибо, — Черноснежка кивнула, а после небольшой паузы добавила, — Но если я прикажу тебе отступать...
Она не смогла договорить. Харуюки резко и уверенно перебил её.
— Я ни за что не сбегу, если этим оставлю позади тебя или кого-либо ещё.
В итоге Черноснежка и Харуюки так и не вернулись в Аэрохижину Фуко, продолжив самозабвенно разговаривать на скамейке. Правда, большая часть их разговоров составляли лишь легкомысленные обсуждения всего на свете. Поскольку Черноснежка в последнее время погрязла в подготовке к фестивалю, они с Харуюки уже очень давно не говорили наедине. Харуюки же ощущал себя как в сказке.
В конце концов за их спиной послышался звук открывающейся двери, и они обернулись. Во двор вышла старательно потягивающаяся Нико. Стоило ей заметить сидящих друг рядом с другом Харуюки и Черноснежку, как она замерла, затем качнула антеннами, а потом быстро подбежала к ним.
— Доброе утро, братик!
Неожиданная активация ангельского режима наполнила Харуюки нехорошим предчувствием, но это не помешало ему поздороваться с ней.
— Д-доброе утро, Нико. Выспалась?
— Угу. Правда, когда я проснулась, около меня почему-то не оказалось любимого братика, с которым я засыпала в обнимку...
— О-о?.. — вдруг услышал Харуюки рядом с собой голос, не суливший ничего хорошего. Замахав руками, он соскочил со скамейки.
— Э- эй-эй-эй! — закричал он, повернувшись к Нико, и начиная отступать.
Однако после очередного шага нога его не нащупала земли, а тело начало заваливаться назад.
— А, а-а-а!
Харуюки замахал руками и только потом вспомнил про крылья. Вернувшись на вершину башни, он сделал несколько глубоких вдохов и вновь воскликнул:
— Н-не обнимал я тебя! Ты всё это время спала на Пард, как на подушке!
— Ой, то-очно. Значит, мне почему-то вчерашняя ночь вспомнилась.
— А-а!
Харуюки тут же сложил из рук большой крест, приказывая Нико замолчать. Затем он резко прокашлялся, выпрямился и попытался сменить тему:
— И-и кстати, остальные ещё спят? Нам ещё нужно обсудить тактику, так что лучше поднять их всех пораньше!
— Ну, Рейкер тоже уже встала, думаю, она как раз остальных будит. Вы сами-то хоть выспались? — спросила Нико, отменив ангельский режим.
Невзирая на то, что в голове Черноснежки ещё витали сомнения, она всё же кивнула и ответила:
— Да, мы в порядке. Кроме того, поскольку мы встали пораньше, мы уже успели отчасти обсудить тактику.
— О-о. «Обсудить», значит, «тактику», значит.
— ...Что ты пытаешься сказать?
— Да так, ничего.
Увидев, что между Королевами забегали искры, Харуюки чуть было вновь не попятился назад, но успел опомниться и не повторил прошлой ошибки.
— Э-э, в общем, я пойду позову всех сюда. Обсуждать лучше снаружи, чтобы видеть Мидтаун Тауэр.
Договорив, он постарался как можно более естественными движениями выдвинуться в сторону дома. Когда он прошёл несколько шагов, сзади послышался голос Черноснежки:
— Харуюки. После окончания операции и возвращения в реальный мир я хочу всё-таки услышать от тебя, что случилось вчера ночью, так что будь добр, останься в кабинете школьного совета.
— ...Хорошо, — только и смог что ответить Харуюки, после чего быстрым шагом ушёл в сторону дома.
Ещё до того, как пройти сквозь открытую нараспашку дверь, он увидел, что Нико не соврала, и все действительно успели проснуться. Акире и Пард подъём, судя по всему, давался с трудом, и Фуко пришлось придерживать их шатающиеся тела, когда аватары выходили наружу.
Вслед за ней на свежий воздух вышли Утай, Тиюри и Такуму, после чего Фуко сразу же заперла дверь. Харуюки удивился тому, что она не стала ждать ни секунды, но тут Фуко повернулась к нему и, играя с надетым на палец ключом, сказала:
— В реальности все замки электронные, и такими ключами пользоваться уже не приходится, правда? Если я не запру дом сразу после выхода, то напрочь забуду это сделать.
— А-а... понятно... и что, ты когда-нибудь забывала это сделать?
— Забывала, конечно. Опомнилась я через пять суток по реальному времени... то есть в этом мире дверь оставалась открытой почти четырнадцать лет.
— Ч-четырнадцать... надеюсь, тебя не ограбили?..
— Вот тут начинается самое странное... все вещи, которые я храню дома, остались в целости и сохранности, но исчезла абсолютно вся еда. Сначала я подумала, что это происки Аша, но как бы я его ни допрашивала, он ни в чём не сознавался.
Невольно представив, как именно она его допрашивала, Харуюки вдруг понял одну вещь и резко замотал головой.
— А, а-а, это не я, не подумай ничего!
— Надо же, а ведь я даже спросить не успела. Какой ты быстрый.
— Ч-ч-ч-честное слово, не я!
За время их разговора давление Акиры и Пард, судя по всему, пришло в норму. Переглянувшись, они покачали головами.
— Наверняка это был призрак.
— Дом надо поскорее освятить.
— Ха-ха, да ладно вам, откуда в Ускоренном Мире приз... — с усмешкой начал Харуюки, но над их словами задумалась и сама Фуко, поэтому улыбка его быстро стала неуверенной. — Э-э... т-так они и правда существуют?
Но на этот вопрос они не ответили, вместо этого направившись к роднику.
— Э-эй, погодите, ответьте, пожалуйста! — продолжал упрашивать Харуюки, следуя за ними по пятам и нервно оглядываясь по сторонам.
Все девять человек собрались у берега родника. Черноснежка ещё раз проверила общее время погружения, а затем сказала:
— Прошло ровно десять часов. К сожалению, если так можно выразиться, нового Перехода не произошло. Видимо, Закат пришёл сюда надолго. Это не самый удачный уровень для битвы с Метатроном, но, как вы уже знаете, он всё равно неуязвим на всех уровнях кроме Ада. Наша цель такова: проникнуть внутрь Мидтаун Тауэра и уничтожить тело ISS комплекта. Откровенно говоря, что случится с Метатроном — меня не интересует. Ни у кого вопросы не появились?
— У меня, — сказал Такуму, поднимая правую руку, вернее, Сваебой. — Командир, я должен спросить... Метатрон точно прекратит атаковать нас, когда мы зайдём внутрь Башни?
— М-м... действительно, это довольно тонкий момент, — Черноснежка кивнула, а затем повернулась на северо-запад и посмотрела на башню, стоящую в тысяче двухстах метрах от них. — Отсюда его не видно, но Метатрон находится на самой вершине башни. Также мы знаем, что он уничтожает всё, что приближается к башне ближе, чем на двести метров, смертельным лазерным ударом. Я правильно говорю, Кроу?
Услышав этот вопрос, Харуюки уверенно кивнул.
— Да, я лично видел очертания Метатрона на крыше башни и видел, как он испаряет своим чудовищным лазером всё, что пытается приблизиться к ней. Цифру в двести метров озвучил Айрон Паунд из Грево... кстати, он назвал Мидтаун Тауэр «Малым Имперским Замком».
— Хех, какое милое название, — с усмешкой в голосе произнесла Фуко, после чего перевела взгляд с башни на Харуюки и задумчиво склонила голову. — Ворон-сан, ты только что сказал, что он атакует «всё, что пытается приблизиться». Другими словами, он атакует своим лазером не только бёрст линкеров, но и любые объекты?
— Э... э-э...
Харуюки задумался, и вместе с этим послышалось бодрое «ага-а!» Тиюри.
— Если Метатрон атакует всё, что движется, мы можем просто закидать его ареал булыжниками, заставив потратить всю энергию на лазеры. Правильно, сестрица?
— Да. Даже у Энеми Легендарного класса запас энергии не может быть бесконечным. Если он будет атаковать много раз подряд, то когда-нибудь она должна закончиться... что скажешь, Ворон-сан?
Взгляды всех аватаров собрались на Харуюки. Тот поднял голову и медленно покачал ей.
— Нет... боюсь, это не сработает. Я увидел лазер Метатрона после того, как Паунд специально спровоцировал его. Я правильно понимаю, что если сбить Ракетный Кулак в воздухе, аватар будет безруким, пока не покинет поле?
Подождав, пока Фуко кивнёт, он продолжил:
— В таком случае у Паунда должны были быть причины, по которым он не метнул камень. Скорее всего, Метатрон реагирует на приближение либо дуэльного аватара, либо какой-либо его части...
— Хм, ясно... какая примерно задержка между обнаружением нарушителя и выстрелом лазера? — спросила уже Черноснежка, заставив Харуюки вспомнить события десятидневной давности.
— Э-э, Ракетный Кулак сначала перелетел через дорогу, затем приблизился к Мидтаун Тауэру... затем на вершине башни сдвинулось что-то прозрачное, расправило огромные крылья, потом сверкнуло ими... и в следующий момент выпустило лазер. От реакции до залпа прошло... где-то в районе двух секунд...
— Две секунды?.. За такое время последние двести метров до башни не пробежишь... — сказала Черноснежка, и все аватары кивнули.
Если бы башню штурмовали Харуюки и Фуко, они могли бы попробовать добраться до неё, передвигаясь на максимальной скорости. Но никто не знал, что ждёт смельчака, отважившегося вторгнуться в Тауэр. Общество Исследования Ускорения действовало очень предусмотрительно, и трудно поверить в то, что они доверят охрану тела ISS комплекта одному лишь Метатрону. Поскольку он вряд ли стал бы их единственным врагом, пытаться штурмовать башню столь малыми силами слишком опасно.
Ещё совсем недавно Харуюки вполне смог бы глупо и безрассудно предложить отправить себя одного. Но этот месяц, проведённый в тяжёлых битвах, научил его тому, что бывают как времена, когда нужно сражаться в одиночку, так и времена, когда нужно полагаться на друзей.
Поэтому, когда Харуюки вышел в центр круга аватаров, он спокойным голосом произнёс:
— Не беспокойтесь... я буду защищать вас от лазеров Метатрона, пока все вы не доберётесь до Тауэра.
В ответ на это восемь аватаров какое-то время молча смотрели на него, не показывая никаких эмоций.
А когда Харуюки уже задумался над тем, не сморозил ли он очередную глупость...
— От всего сердца желаю тебе удачи, Ку-сан, — послышались слова Утай, а затем к ней подключились и остальные:
— Удачи, Хару!
— Мы все рассчитываем на тебя!
— Надеюсь, ты справишься.
— Уверена, у тебя получится!
— GL.
— Я верю в тебя, Ворон-сан.
Наконец, Черноснежка кивнула и сказала:
— Мне жаль, что нам приходится просить тебя о таком большом одолжении сразу после битвы с Сэйрю, Кроу... но я верю, что именно твои крылья откроют будущее Нега Небьюласа и всего Ускоренного Мира. Прошу тебя — поделись с нами силой, чтобы мы смогли уничтожить тело ISS комплекта, развеять тьму, что нависла над Ускоренным Миром... и спасти нашего дорогого друга.
С ответом на эти слова Харуюки не сомневался ни секунды:
— Моя сила всегда была твоей, Чёрная Королева. Дай мне приказ, и я полечу хоть на край света.
— Хорошо. Раз так...
Черноснежка подошла к Харуюки, а затем протянула правый клинок. Острие окутал мягкий Оверрей... а затем лезвие беззвучно разделилось, превратившись в пальцы. Аватары, за исключением Харуюки, дружно ахнули. Следующими словами Черноснежки стал не приказ, а мягкое обращение:
— Давай сражаться вместе.
— ...Да!
Харуюки кивнул и мягко пожал протянутую «руку».
До сих пор Черноснежке не удавалось поддерживать эту небоевую практическую Инкарнацию дольше двадцати секунд. Но когда она отпустила ладонь Харуюки, вслед за этим она пожала руки и всем остальным аватарам. Последней она пожала руку Фуко, после чего раздался звонкий звук, и пальцы вновь превратились в клинок. Раньше после окончания техники её рука рассыпалась на осколки, так что поработать она успела не только над длительностью.
Скорее всего, Акиру, Утай и Фуко, знавших её дольше прочих, эта сцена поразила до глубины души. Вновь встав на своё место, Черноснежка ещё какое-то время смотрела на свою руку. Вместо лишившихся дара речи легионеров Нега Небьюласа бодро заговорила Нико:
— Если уж Лотос пошла на такое, то и нам нужно постараться! Энеми можно не жалеть, сметём его Инкарнацией!
Аватары хором откликнулись на эти слова. От их голосов в роднике образовалась новая волна.
Следующий час они потратили на тактическое обсуждение, в котором, помимо всего прочего, обсудили маршрут до Мидтаун Тауэра и боевое построение.
Когда до начала старта операции оставалось пять минут, Харуюки в голову неожиданно пришла мысль, и он вновь подошёл к западному краю вершины. Перед ним вновь открылся вид на район Минато. Если во время разговора с Черноснежкой он не отрывал глаз от Мидтаун Тауэра, то теперь он вспомнил, что есть ещё одно место, которое ему следует хорошенько запомнить.
Поскольку в обычной жизни он в этом районе почти не бывал, географию его он знал не лучше Сибуйской, но постарался оживить в голове карту Токио и наложить её на ландшафт уровня Закат.
К югу от Старой Токийской Башни проходила дорога, называемая Третьей Кольцевой Линией. За ней начинался район Азабу, где находились всевозможные посольства. К югу от него же расположился элитный жилой район Сирогане, о котором Харуюки знал, пожалуй, одно лишь название.
Сирогане плотно застроен небольшими храмовыми руинами (в реальности каждым наверняка соответствовали роскошные особняки). Харуюки внимательно вгляделся в него и вскоре заметил довольно крупную площадку в самом центре. По площади она лишь немного не дотягивала до парка Сиба, в котором стояла Старая Токийская Башня. На территории площадки на значительном удалении друг от друга расположились крупные храмы. Все они как на подбор прекрасны и чинно сияют в лучах закатного солнца. В отличие от многих строений они выглядят не разрушенными, а только-только построенными.