- Здесь происходит что-то ненормальное, это точно, надо уходить отсюда, - вторил ему другой поисковик, в поднятом капюшоне.
- Но мы не можем уйти, не найдя Алексея! - с нотками истерики возразила девушка. - Вдруг он лежит парализованный, или обожжённый?
- Ты же сама видела, он исчез! - обернувшись к ней, прокричал первый поисковик. - Вошёл в свет и исчез!
За деревьями снова полыхнуло, на этот раз особенно ярко, и все, включая Влада, в испуге шарахнулись.
- Искать Лёху сейчас опасно, - сказал поисковик в капюшоне, когда голубой блеск погас. - Мы можем попасть во вспышку и с нами будет то же самое. Надо уходить к метро. Придём сюда позже, когда кончит мелькать.
- Идёмте наверх, к дороге, - сказал его товарищ и первым начал подниматься по склону.
Остальные последовали за ним, но голубое свечение полыхнуло прямо перед ними, и все они, не устояв на ногах, покатились вниз. Влад бросился к ним, решив, что с ними что-то случилось, но они торопливо поднялись и метнулись куда-то в темноту, скрывшись из вида.
Переводя дыхание, Самоделов продолжал путь к набережной. Он уже жалел, что не остался у метро. Сердце его билось во всю грудь. Он озирался, каждую минуту ожидая, что очередная вспышка накроет его всего и он исчезнет, как тот Алексей.
На Воробьёвых горах сегодня действительно творилось что-то жуткое. Невдалеке прошли три карлика ростом примерно с метр. Они казались близнецами. Все были не только одного роста и похожи друг на друга как братья, но и одинаково одеты: в какие-то длинные, ниже колен, тёмно-красные старомодные сюртуки, перевязанные на поясе широким ремнём. Густые чёрные волосы топорщились в разные стороны, и из них, как рожки, торчали несоразмерно большие уши. Бледные лица карликов были похожи на застывшие маски. Особенно поразили Влада их движения, абсолютно синхронные. С минуту он наблюдал за ними в растерянности, потом хотел было крикнуть им, что тут опасно, но в этот момент все трое одновременно обернулись и посмотрели на него своими чёрными глазами. От их взгляда у молодого человека отпала всякая охота общаться с ними. В другой обстановке он решил бы, что это циркачи, но сейчас ему в голову лезла всякая мистическая чепуха, например, что они имеют какое-то отношение к голубым вспышкам и метеориту.
Следующая встреча ещё больше укрепила его в ощущении какой-то нереальности происходящего. Справа приближался человек не меньше двух с половиной метров ростом. В полумраке он казался сплошным чёрным силуэтом. Шёл он неспешно и тяжело. Влад слышал хруст под его ногами. Незнакомец вышел на свет далёких фонарей, и Влад обнаружил, что он действительно весь чёрен. Чёрным было его узкое, удлиняющееся к подбородку лицо, его странная одежда, состоявшая, как показалось Самоделову, из одной лишь свободной чёрной хламиды, колыхавшейся на ветру. Чёрными были и ноги, почему-то босые. Незнакомец показался бы сплошным сгустком мрака, если бы не его три огненно-красных глаза, горевших в темноте. Два глаза помещались на обычных, человеческих, местах, третий алел над переносицей. Перепуганный Влад метнулся к ближайшим деревьям. Великан проходил метрах в двадцати, но, когда Влад выглянул из-за дерева, он повернул в его сторону своё трёхглазое лицо, как будто почуял его присутствие. Влад снова скрылся за деревом. Когда выглянул, обнаружил, что чёрный направляется туда же, куда и карлики.
Самоделов пытался уверить себя, что всё это цирковые уроды, которым позарез понадобилось найти метеорит, что незнакомец был не таким уж высоким, как ему показалось, и что над переносицей у него не глаз, а светящаяся лампочка, имитировавшая глаз. "Цирк, кино, - думал он почти вслух. - Ну, точно, тут где-то кино снимают..." В следующую минуту он снова вздрогнул: граница новой вспышки прошла в каких-нибудь двух метрах от него. Сияние задержалось на несколько секунд, и Влад совершенно отчётливо рассмотрел в нём массивные круглые колонны. Вспышка явила ему небольшую часть какого-то просторного помещения, в котором эти колонны стояли в ряд. Сами колонны виднелись не полностью: их вершины были срезаны границей сияния. Голубой мираж слегка колебался, словно виден был сквозь толщу волнующейся воды. Сияние погасло, снова открыв грязный от дождя склон, поросший кустами и деревьями.
Видя, что больше ничего не происходит, Влад собрался было со всех ног припуститься к набережной, но тут его внимание привлёк блеск, появившийся в траве на том месте, где только что было миражное видение. Как будто там лежало что-то маленькое и блестящее.
"Метеорит, - стукнуло в голове Самоделова. - Тот самый, которого все ищут!"
Не было сомнений, что метеорит появился благодаря голубой вспышке, а иначе бы его давным-давно нашли. Несколько секунд Влад колебался. Идти туда, где только что вспыхнуло, было боязно: вдруг полыхнёт ещё раз, и он, как Алексей, исчезнет навсегда? В то же время находка метеорита может здорово повысить его акции в глазах Ирины. Он представил себе, как при встрече с ней достаёт из кармана блестящий камень и небрежно подбрасывает в руке. Вот, дескать, случайно проходил по Воробьёвым горам и нашёл. По-моему, та самая штуковина.
Влад вскарабкался по склону. Внезапно голубое сияние полыхнуло сразу справа и слева. Он замер в испуге, но потом, убедившись, что с ним ничего не случилось, почти бегом устремился к метеориту. Однако, подбежав, он испытал разочарование: в траве лежало круглое зеркальце диаметром около четырёх сантиметров, видимо кем-то потерянное. Оно лежало немного боком и отражало свет голубых вспышек. В следующую минуту разочарование Влада сменилось интересом: зеркальце было обрамлено рамкой жёлтого металла, соединённой с такой же цепочкой. Конечно, это не метеорит, но изделие явно представляло ценность: не исключалось, что рамка с цепочкой золотые.
Влад взял зеркальце в руки, чтобы получше его рассмотреть, но в этот миг голубой блеск полыхнул прямо перед ним, и он непроизвольно шарахнулся. Миражные колонны появились на этот раз совсем близко, и, хотя видение продолжалось не больше двух секунд, Владу оно показалось таким отчётливым, что он мог бы, наверно, подойти к ближайшей колонне и коснуться её рукой. Когда сияние погасло, он облегчённо выдохнул. Вокруг по-прежнему темнели деревья, за рекой смутно горели огни и по небу мчались тучи, подгоняемые ураганом, проносившимся где-то наверху.
Влад вздрогнул, услышав совсем близко от себя тяжёлые хлюпающие шаги. Он поднял голову и встретился взглядом с огненными глазами исполина. Самоделов дёрнулся было, но поскользнулся на склоне и сел на землю. Голова исполина, которая в эту минуту выступила из тьмы на свет, походила на уродливый чёрный череп. Незнакомец действительно был трёхглазым. Влад готов был поклясться, что третий глаз - не муляж, а самый настоящий.
- Отдай, - проревел незнакомец и протянул руку. - Это не твоё!
Вне себя от страха, Самоделов поднялся на ноги.
- Отдай, если хочешь остаться в живых!
Незнакомец шёл к нему широким шагом. Полы его чёрной хламиды развевались на ветру, глаза пылали огнём.
Влад сразу смекнул, что шутить с этим чудищем опасно. Зеркальце лучше отдать.
- П-пожалуйста... - пробормотал он, запинаясь.
Но тут вдруг откуда-то слева раздался хор дребезжащих голосов:
- Это моё! Моё! Моё!
Из-за деревьев на свет вывались троица ушастых карликов. Теперь они шли не гуськом, а сбившись в тесную группу, в которой невозможно было рассмотреть, где чья рука, где чья нога. В потёмках они казались многоруким и многоногим существом, похожим на трёхглавого паука. Тем не менее они двигались довольно быстро и говорили дружным хором:
- Моё! Моё!
"Паук" успевал к Владу явно раньше трёхглазого гиганта. Видимо поэтому гигант, не дойдя до обладателя зеркальца каких-нибудь семи метров, вдруг резко изменил направление и с рёвом кинулся на карликов. Его руки заработали как лопасти пропеллера, обрушивая на ушастых удары могучих кулаков. "Паук" сразу рассыпался. Карлики прытко уворачивались и даже пытались оказать сопротивление. Один из них, проскочив между ног гиганта, кинулся к Владу, но огромная ручища метнулась к нему и схватила за шею.
Стуча зубами, с сердцем, прыгающим где-то в желудке, Влад сбежал с пригорка и ринулся в гущу кустарников. Отсюда дерущиеся были ему едва видны, зато чуть ли не на все Воробьёвы горы раздавались визгливые вопли карликов и сиплый рёв великана. Влад с величайшим удовольствием отдал бы им зеркальце, лишь бы его оставили в покое, но возможность добровольно расстаться с находкой была упущена. Ему оставалось либо прятаться, либо со всех ног бежать к набережной.
Бежать Влад не решился: голубые сполохи носились повсюду, и он замирал при мысли, что они накроют его. Тем временем претенденты на зеркальце, по-видимому, поняли, что оно может не достаться никому из них, и гурьбой кинулись к деревьям, за которыми прятался Самоделов. Тот с обречённым вздохом вышел навстречу странным личностям.
- Вот, нате, - он протянул им зеркальце. - Я и не собирался его присваивать.
- Мне давай! - проревел великан.
- Нет, мне! - завизжали карлики.
- Мне! - Великан двинул одного из них кулаком, и тот покатился по земле. Но и катясь, карлик не сбавил скорости в своём движении прямиком к Владу.
Снова разгорелась потасовка. Карлики рвались к Владу, но гигант их удерживал, не давая опередить себя. Вся эта ревущая и визжащая свора тем не менее довольно быстро приближалась.
"Кажется, я весь в грязи, - меланхолично подумал Самоделов. - Что скажет Ирина, увидев меня в таком виде? А, неважно... Я же бродил по горам, искал метеорит..."
Он посмотрелся в зеркальце. И в этот миг его накрыла голубая вспышка. Колонна возникла совсем рядом, и у Влада впервые появилось ощущение, что это не мираж. Теперь он заглядывал в видение как бы изнутри него, и видел почти всю галерею с высокими сводчатыми потолками, поддерживаемыми двумя рядами массивных круглых колонн. Он стоял на полу из какого-то полированного камня, каменными были стены и колонны, и в то же время сквозь окутывавшее его видение галереи он отчётливо видел затянутое тучами небо, освещённую фонарями набережную, реку и другой её берег. На набережной не было ни души. Все искатели метеорита, ещё недавно сновавшие там, куда-то пропали.
Увидев, что Влада накрыла вспышка, драчливая компания издала дружный вопль и ринулась к нему. Влад почти импульсивно бросился бежать, но на этот раз вспышка держалась на удивление долго и не отпускала его. Она следовала за ним, хотя, возможно, оставалась на месте, а только разрасталась вширь, не выпуская Влада из своих объятий.
Он выбежал на асфальтовую дорогу, которая тянулась вдоль спуска к реке. Впрочем, дороги Влад не чувствовал. Он бежал не по асфальту, а по каменному полу. И дорога, и набережная с её огнями, и нависшая над рекой громада метромоста с каждой минутой становились всё туманнее, а галерея с колоннами - всё отчётливей. Перестал чувствоваться и дождь, хотя он продолжал сыпать: подсвеченные фонарями лужи покрывала мелкая рябь от капель.
До сознания Влада вдруг дошло, что миражем были уже небо и Воробьёвы горы, тускневшие и отдалявшиеся, а явью - таинственная галерея.
ХРАМ ТЕЛАРИОНА
Влад на бегу оглянулся и чуть не упал от сильнейшего удивления. Он не верил глазам. Его преследователи стояли неподвижно, как будто напоровшись на какую-то невидимую преграду, уперев в неё руки и расплющив об неё лица. Карлики и великан не могли проникнуть в мир голубого сияния, а между тем он сам свободно вошёл в него! Влад пятился, не сводя глаз с замерших преследователей. Те, видимо осознав, что погоня бесполезна, отлипли от невидимой стены и, озираясь на Влада, тоже попятились. Они казались такими же миражными и зыбкими, как набережная с её огнями. Не обращая внимание друг на друга, они прошли метров десять-двенадцать в сторону Андреевского моста и растаяли в мглистом воздухе. Набережная и дорога остались на месте, а трёх уродливых карликов и жуткого великана уже не было.
Окончательно сбитый с толку, Самоделов снова огляделся, на этот раз внимательней. Он находился в просторной сводчатой галерее. Вдоль её центральной части двумя ровными рядами тянулись колонны. Ряды колонн, как и сама галерея, уходили куда-то в неразличимую даль. Влад всё ещё сжимал в руке зеркальце с цепочкой. Ему вдруг подумалось, что он оказался здесь из-за этого зеркальца. Он точно помнил, что голубая вспышка накрыла его в тот самый миг, когда он посмотрелся в него. Хотя это могло быть совпадением. Ведь вспышка затянула в себя не только его, но и Алексея, который наверняка ни в какое зеркальце не смотрелся. Хотя, кто знает, может, он тоже нашёл такое же зеркальце?
Сквозь колонны, стены и свод ещё проступали, колеблясь и мутнея, чёрное небо, набережная, метромост. Влад бросился бежать к метромосту, стремясь вырваться из плена зловещей галереи, покуда знакомый ему мир ещё не растаял совсем. Пол был настолько гладок, что в нём отражались смутные огни набережной и фигура Влада. Метромост был уже почти неразличим: он весь превратился в зыбкое желтоватое пятно; огни набережной едва просвечивали сквозь колонны и казались призрачными, тающими в полумраке галереи. Вскоре уже не было ни неба, ни Воробьёвых гор; от них остались только бледные призрачные огни. Влад чувствовал, что огни - это последние ниточки, связывающие его с родным миром. Когда погасли и они, им овладело самое настоящее отчаяние. Он не знал, что делать, куда бежать. Вспомнив об Алексее, ещё раз огляделся, надеясь обнаружить хоть какое-нибудь шевеление, которое выдало бы присутствие поисковика или других людей, попавших в голубые вспышки. Алексей попал сюда раньше него и за это время мог уйти довольно далеко. Но ни вдали, ни вблизи ничто не шевелилось.
На полу и на колоннах не видно было ни единого зазора или трещины. Вся галерея казалась высеченной из единого колоссального монолита. Влад потрогал колонну. Она была гладкой и холодной, цвет её в сумерках был бледно-коричневым. От её вершины, как и от вершин других колонн, расходились каменные лучи, которые сливались со сводом. Влад мог видеть всё это благодаря смутному свету, реявшему в галерее. Его источника нигде не было, но свет определённо присутствовал. Бледно-белый и сумеречный, он позволял рассмотреть каждую колонну, потолок и стены на расстоянии метров в пятьдесят. И чем больше глаза Влада привыкали к нему, тем дальше виделась галерея.
Он посмотрелся в зеркальце. А вдруг ещё что-нибудь произойдёт? Например, появится голубая вспышка и вернёт его на Воробьёвы горы? Но из зеркальца на него смотрела только его собственная бледная физиономия. Галерея оставалась на месте. И никаких голубых вспышек не появлялось. Влад со вздохом засунул находку в карман.
Он всмотрелся в один конец галереи, потом в другой. Ещё раньше он обратил внимание, что в том конце, который он условно назвал правым, было несколько светлее, чем в левом. Сейчас он убедился, что это действительно так. И он зашагал на свет, решив, что там выход.
По мере того, как он шёл, в галерее становилось светлее. Сияние, которое исходило откуда-то из конца галереи, было переливчатым, словно там горел прожектор, меняющий интенсивность свечения через равные промежутки времени. Вскоре, однако, выяснилось, что переливчатый свет испускал не прожектор, а странная мелкоячеистая сфера диаметром около двух метров. Влад увидел её ещё издали. Галерея привела его в большую круглую залу с выпуклым потолком. Сфера висела в самом её центре, примерно в метре от пола, причём висела сама по себе, словно была подвешена на невидимых нитях. Она не только светилась, но и медленно вращалась, переливаясь своими гранями. Метрах в четырёх от сферы находилась небольшая статуя сидящей женщины, сделанная из тёмно-зелёного металла или камня. Женщина сидела, поджав под себя ноги и остановившимся взглядом глядя на сферу, словно гипнотизировала её или сама была загипнотизирована ею.
Зала находилась на пересечении четырёх галерей - как мог убедиться Влад, точно таких, как та, из которой он пришёл сюда. Арочные входы в них были расположены друг против друга. Медленно обходя сферу, Влад одновременно заглядывал и в глубину галерей. Нигде, ни в зале, ни в галереях не было ни одной живой души.