– Четыре тысячи долларов.
Баранов кивнул. Все это время, задавая мне вопросы, он вертел в руке какой-то странный предмет, не то маленькую авторучку, не то зажигалку. Я невольно увлекся попытками расшифровать назначение этих «четок», когда сыскарь задал следующий вопрос:
– Что вы имели в виду, говоря, что так считал он?
– Потому что я сам так не считаю. У меня с ним был контракт на несколько рекламных кампаний в СМИ. Вообще-то он исправно платил, но последние реализованные мной проекты остались неоплаченными. Бухгалтерия Червякова рассчитала меня в его отсутствие.
– Вы так дорого стоите? – поинтересовался капитан, сжав непонятный предмет в кулаке.
– Ну, не так дешево, как ему хотелось бы. – Я виновато улыбнулся. – Понимаете, в мои обязанности входило не только написание текстов. На одних сочинениях на вольную тему я столько бы не заработал, конечно. Я фактически возглавлял его отдел продвижения.
Капитан взглянул на меня из-под своих густых бровей. Было видно, что он пока плохо представляет, о чем меня можно спросить. Все приличные вопросы уже заданы, осталось только поинтересоваться насчет алиби.
– А почему он отказался вам платить?
Я опустил голову, сделал вид, что задумался. Хотя нет, если честно, я действительно задумался. Почему отказался платить? Риторический вопрос.
– Не знаю, – честно признался я. – Он раньше не жадничал. Может быть, у него появились проблемы, и он решил минимизировать расходы. Такое возможно. Но в любом случае он должен быть предупреждать заранее, а не оформлять задним числом.
Я умолк. Мне казалось, что праведный гнев в отношении покойника выглядит вполне убедительно. Будь я убийцей, я, наверно, произносил бы совсем другие речи.
– Вы с ним поссорились? – спросил Баранов. – Вообще, какие отношения вас связывали?
– Приятельские. Мы были знакомы достаточно долго. На дружбу не тянуло, но врагами не были. Мне жаль, что с ним это произошло, но… – Я сделал паузу. – Не скажу, что собираюсь носить траур. Сочувствую его супруге и родителям, если они у него есть. Но деньги я им не отдам.
Баранов постучал пальцами по колену. Его напарник рассеянно оглядывал двор. Оба выглядели уставшими и, наверно, озадаченными. Перед ними сидел человек, у которого был стопроцентный повод грохнуть Червяка, но поди подберись.
– Пожалуйста, опишите в подробностях, что вы делали последние двадцать четыре часа.
Я вздохнул, сделав вид, что был готов к подобным просьбам и пытаюсь восстановить в памяти детали. Я рассказал почти все, начиная от вчерашней утренней встречи с Червяковым и заканчивая недавним просмотром теленовостей. Упомянул я и тусовку у Косилова, и видеокамеру, которую он мне всучил. Разумеется, о ее чудодейственных свойствах и о вечернем визите к дому Червякова я докладывать не стал, хотя понимал, что рискую – нас кто угодно мог зафиксировать, тем более что к Максу при его жизни я заезжал довольно часто.
– Это все? – внимательно выслушав мой правдоподобно-сбивчивый рассказ, спросил Баранов.
– Да вроде…
«Неужели у них что-то есть? Может, я где-то что-то упустил?».
– Может быть, вы знаете, не конфликтовал ли с кем-нибудь Червяков? Ни он о чем таком он вам не говорил?
– Нет. В последнее время по причинам, которые я уже озвучил, мы мало контактировали. Чем он занимался и с кем общался, я сейчас не могу сказать.
Баранов вздохнул, снова постучал пальцами по колену. Таинственный предмет, который он использовал как четки, так и остался не идентифицированным.
– Я могу идти?
– Пока можете, но не исключено, что вы нам еще понадобитесь. – Он вынул из кармана карточку, протянул мне. – Звоните, если появится какая-либо информация, и постарайтесь пока не покидать пределы города. Мы должны знать, где вас найти.
– Я никуда не собирался.
– Вот и отлично. Всего хорошего.
– До свидания.
Я кивнул и поднялся, потянув на себя ремень сумки. Сыскари впились в нее взглядом. Наверно, я выглядел в этот момент как террорист в переполненном метро.
– Что в сумке? – поинтересовался молодой напарник Баранова.
– Видеокамера. Хотите взглянуть? – Я потянул молнию.
«Может вас сфотографировать на память, ребята?»
– Нет, не нужно.
Я закинул сумку на плечо и направился к машине. Даже не оборачиваясь, я продолжал ощущать своим незащищенным тылом острые взгляды-сверла.
Я сел в машину. Включив магнитолу, настроился на какую-то информационную волну. Под унылое бормотание диктора, сообщавшего о фантастическом подъеме промышленности и росте ВВП, закурил, посмотрел в зеркало заднего вида. Менты все еще сидели на скамейке, правда, Баранов уже энергично общался по телефону.
«Ищите, братцы, ищите, – подумал я. – В конце концов, морду Червякову разбили реальные отморозки с руками и ногами»…
Я не успел додумать эту гениальную мысль – по телу снова пробежала дрожь, от макушки до пяток. Я почти забыл, что у меня в сумке спрятано идеальное оружие и что я уже успел им воспользоваться. Интересно, найдется ли для меня статья в Уголовном кодексе?
Не думаю…
Кстати, сколько времени, Миш? Ох, елки-зеленые! Что-то душно стало… Нормально? Ну, это наверно, только мне душно. Погоди, дай минутку… Да бог его знает, стало иногда прихватывать что-то. Вот по утрам и ближе к вечеру – схватит за грудь, даже страшновато становится. Говорят, последнее, что испытываешь в своей жизни перед инфарктом, это жуткий страх. Правда?
Сейчас, погоди, пойдем дальше.
5
Я пристроился на ступеньках набережной нашей мелкой городской речушки – один как перст, обдуваемый ветрами. За спиной у меня шумел фонтан детского сквера, слева по мосту проносились автомобили, а на противоположном берегу, до которого я мог бы доковылять вброд пешком за пару минут, шли строительные работы. Городские власти вели уплотнительную застройку, и ни одна ценная пядь земли в центре не могла остаться незамеченной.
Я сидел, курил и слушал унылое ворчание экскаваторов. Расстегнутая сумка с видеокамерой лежала у ног в метре от меня. Начался отсчет времени, отпущенного на принятие решения. Я должен был срочно – вот прямо здесь и сейчас! – прийти к какому-нибудь выводу относительно того, что произошло в последние двадцать четыре часа, и набросать план действий, зависящий от сделанных выводов. Знаешь, Миш, по жизни я всегда старался избегать подобных форс-мажоров, меня просто выводит из себя сама мысль, что на принятие какого-то важного решения могут отводиться минуты или даже секунды. Я привык думать долго, обгладывая до косточек различные варианты, я крайне медлителен в этом смысле. Но вот в этой ситуации я чувствовал, что ВРЕМЕНИ НЕТ СОВСЕМ!
Я ногой отодвинул сумку с камерой еще дальше от себя и уставился на нее так, будто это был чемодан с миллионом долларов, принадлежащий наркомафии. Взять хочется, но если хозяева тебя найдут – прощайся с мамой.
Совершенно очевидно, что в моих руках оказался артефакт. Это и возбуждало, и пугало одновременно. И еще царапало душу сожаление, что я не могу рассказать о своем приобретении какому-нибудь таблоиду. Вот Косилов поступил мудро – он по-тихому скинул проблему мне, а я поступить аналогичным образом уже не мог. Если мой добрый друг-заика стал жертвой ужасного и мистического стечения обстоятельств, то я свои обстоятельства создал сам, сознательно и не без злого умысла. Булгаковской скидки за покаяние мне не выйдет.
Жалко ли мне Червякова? Я не знаю… С какой легкостью и даже игривостью мы в запале говорим что-нибудь вроде «Убил бы сволочь!», однако большинство из нас на самом деле люди вполне миролюбивые и сострадающие и убивают в худшем случае только тараканов на кухне. Лишь единицы способны претворить свои угрозы и тайные замыслы в жизнь – без всякой жалости и укоров совести.
Впрочем, мой случай особый. Я не знаю, убил ли я. И я не могу понять, жаль ли мне жертву.
Я вытянул ногу, зацепил сумку за ремень и осторожно потянул на себя. Потом сунул руку внутрь, потрогал камеру. Она все еще была теплая, и я решил, что это теперь ее обычная «рабочая» температура. Пожалуй, имеет смысл повторить попытку связаться с Косиловым. Кстати, заодно задать несколько технических вопросов.
Я вытащил камеру из сумки и, положив на землю между ног, внимательно осмотрел. Это был «Панасоник» формата mini-DV с большим видоискателем и жидкокристаллическим монитором. Аппарат можно было носить на плече, ставить на штатив, таскать почти у самой земли – короче, по всякому. Я видел такие у телевизионных операторов на выезде. Стоил такой аппарат, по словам Косилова, три штуки баксов.
Я нащупал на боку аппарата кнопку, открывающую кассетный блок. Камера издала пару забавных пиликающих звуков, как на железнодорожном вокзале перед объявлением посадки на поезд, и выплюнула кассету. Я долго смотрел на ее торец, боясь прикоснуться. А что если вдруг?..
«Да ну, не все ли равно?! Ты уже держишь камеру в руках!»
Я вытащил кассету, просмотрел остаток ленты. Серега не упоминал, менял ли он кассету с того момента, когда сбросил на диск материал о похоронах депутата Колыванова. В любом случае выходит, что на ней записаны последние убийства, «совершенные» Косиловым. Пленки оставалось еще минут на 20—25, значит… кхм, значит, при желании я мог бы увидеть, как камера убивала «хаммер», косиловскую кошку и еще кого-то, о ком Серега не упоминал. Вот только особого желания смотреть все это я не испытывал.
Колыванов, Колыванов, Колыванов. Что же ты сделал с этим «Панасоником»?
Я сунул кассету обратно, камера плавно и с тем же пиликанием ее заглотила. Все, она готова работать дальше.
Я посмотрел на противоположный берег реки. Экскаваторы расчищали площадку под будущие элитные многоэтажки. Еще раньше на этом месте рабочие выкорчевали все деревья, испоганив вполне живописный берег. Скоро в двадцати метрах от воды будет стоять новый квартал. Что ж, долой самобичевание и самокопание, даешь квадратные метры любой ценой!
Я навел объектив на стройплощадку, поймал на дисплее одну из грязных ворчащих машин. «Наехал» зуммером. В кабине сидел молодой парень в коричневом комбинезоне, загорелый, вспотевший и какой-то даже счастливый. Он ловко орудовал рычагами и улыбался. Чего ты скалишься, урод? Скоро твоим детям гулять будет негде – останется один асфальт и тротуарная плитка.
Я усмехнулся сам себе. Пламенный борец за справедливость.
Мой большой палец завис над красной кнопкой с короткой и угрожающей надписью «rec». Камера стала нагреваться сильнее. Мне показалось даже, что я чувствую ее вибрацию, как у бритвенного станка с батарейкой в рукоятке. И еще я ощущал дичайший, просто невообразимый азарт, возбуждение, сравнимое с сексуальным, страх и какое-то дурацкое чувство триумфа. Леонардо Ди Каприо, стоящий на носу «Титаника» и вопящий «Я – властелин мира!», просто дитя неразумное по сравнению со мной.
Я остановился в последний момент. Отвел большой палец и сделал плавный «отъезд» зуммером. Теперь в поле зрения камеры была вся площадка – со всеми уродующими ее машинами, оставшимися от деревьев пнями и горами строительного мусора.
Я нажал на кнопку.
Снимал около минуты, сделав панораму слева направо, затем выключил аппарат и быстро убрал его в сумку. По лбу покатился пот, дыхание участилось. Я поднялся со ступеньки, отряхнул задницу и сел в машину. Интересно, какого эффекта следует ожидать на этот раз?
Едва я сунул ключ в замок зажигания, как зазвонил телефон. Я едва не подпрыгнул. Нервы были как канаты, ей-богу.
– Алло?
– Пы-привет. – Это Косилов, не к ночи будь помянут. – Тэ-ты… ещще жив?
Я раскрыл рот. Какой-то гадкий вопрос и очень странный голос.
– В каком смысле?
– Ну… – Серега замялся. – Я слышал новости утром по радио. Тебя, наверно, по всему городу с собаками ищут.
Я промолчал. Серега тоже не торопился что-то добавлять. Может быть, и он видел сегодня на своих потных руках нечто похожее на кетчуп?
– Что будем делать? – спросил я. На большее меня не хватило.
– Пока не зы… знаю.
– Почему пока?
– Потому что… – он перевел дыхание. Слова ему сегодня давались с особым трудом. – Па..патаму что еще ничего не закончилось.
– В каком смысле?!
Он не торопился с ответом, но я чувствовал, что на сей раз дело не в проблемах с дикцией.
– Серж! – поторопил я.
– Короче, Витя… Я когда сегодня увидел это по телевизору, я подумал, что… Кстати, у тебя есть время?
– Если ты не собираешься пересказывать передовицу «Коммерсанта».
– Н-нет. У меня есть кое-какие мысли, я много думал и позавчера, и вчера, когда ты привез меня домой, и раньше.
Я огляделся вокруг, нервно постучал пальцами по рулю. Я не вынесу его философского мычания!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.