– В ближайшие колоходы, – понизив голос, каковой сейчас стал звучать, перемешиваясь с глухим эхом, вроде перемигиваясь с потухающими бирюзовыми пятнами на стенах и потолке, дополнил таусенец. – Это исчисление времени принятое в системе Дюдола-тиара вы вырастите и с тем окончательно приобретете общие признаки расы велесвановцев.
– Почему же, интересно, вы не спросили у меня, хочу ли я этого переезда и такого явственного изменения тела? – достаточно громко бросила Дарья и, точно уловив плывущую от Минжминжо Нию тревогу, и сама тягостно передернула плечами, тем самым возвращая привычное для себя чувство волнения.
– Ваше мнение допрежь никого не интересовало. Поелику у вас был лишь мозг. Обаче, и днесь, он хоть и назван диэнцефалоном, мощь присущую велесвановцам наберет не скоро, – довольно-таки ровно и снова приглушенно ответил таусенец. Теперь он вернул положение головы в надобную форму, и, воззрившись на стену, досказал, и вовсе едва шепнув, – а по поводу изменения, ежели вы не поняли. Изменения не было. Ваш диэнцефалон перенесли в новое, юное тело, выращенное в Научном Ведомстве планеты Садхана, системы Тарх, дотоль взяв необходимые компоненты от расаначальника велесвановцев.
Он тотчас смолк, теми пояснениями, окончательно придав Даше состояние нервозного возбуждения и легкого покачивания вправо-влево. А секундой погодя обе створки двери раскрылись, впустив в помещение двух таусенцев, обтянутых в белые комбинезоны, скрывающие не только туловище, но и конечности, всего-то и демонстрирующие головы да лица на них, с четко проступающей темно-синей венозной системой и даже розоватой на вид, слегка трепещущей, плотью.
Глава восьмая
Вошедшие таусенцы, враз шагнули в разные стороны, высвобождая проход позади себя, в виде бело-серого длинного коридора с округлыми стенами, в котором обозначились создания – велесвановцы, как мгновенно догадалась Даша. Не столько ассоциируя их схожестью с собой, сколько просто принимая в своем диэнцефалоне проскользнувшую информацию, как данность.
Велесвановцев было двое, оба высокие, рост коих может сантиметров на десять даже превышал таусенцев. Их ровная, без волос, выемок, родинок с зеленовато-коричневым цветом кожа имела более темные, чем у Дарьи, прямо-таки болотные с сизым отливом, расплывчатые пятна по всей поверхности и была покрыта значительно-густой слизью, кое-где (а именно в местах стыков с одеждой) свернувшейся в мельчайшие желтоватые катушки. Голова, если на нее смотреть со стороны, и впрямь имела схожий с яйцом вид, а закругленно-вытянутый подбородок придавал лицу в целом наклонное состояние. Отсутствие на лице носа, которое заменяли две широченные впадины ноздрей, с оттопыренными короткими колыхающимися бортами, окружающие трепещущие розоватые выемки, делали велесвановцев, коли не страшными, так однозначно (на взгляд Даши) безобразными. Крупными, с удлиненными уголками (заканчивающимися в височной части головы) были глаза, без привычной склеры с черными овально-растянутыми вдоль век зрачками. И если у вошедшего первым в комнату они имели бирюзовые радужки, то у второго смотрелись темно-синими. На веках и впрямь не имелось ресниц, устья желёз, впрочем, по их слегка вывернутому краю проходила тонкая белая полоса. По две пластинки с каждой стороны головы заменяли уши и прикрывали складчатой формы слуховой проход также розоватый на вид. Ошиблась Дарья и по поводу рта, ибо последний хоть и был у велесвановцев небольшим, напрочь лишился губ или даже малого их напоминания, представляя собой точь-в-точь тонкую щель.
Войдя в помещение, оба велесвановца остановились напротив Минжминжо Нию так, что шедшего вторым заслонила фигура первого, и замерли. И тотчас склонились головы не только двух застывших около открытых створок таусенцев, но даже и Минжминжо Нию, вроде сейчас пред ними стояли более мощные, значимые создания, обладающие особым статусом, и если говорить понятиями землян, крупным денежным запасом.
– Доброго времени, пресветлый авгур Девдас, – первым заговорил Минжминжо Нию и Даша для себя, наконец, отметила, что его голос звучал приглушенно с шипящими оттенками.
Стоящий впереди велесвановец одетый (подобно Дарье) в темно-фиолетовую без рукавов тунику, обработанную понизу и пройме рукавов серебряной атласной полосой, и темно-бордовое парео, медленно перевел взор с лица таусенца на нее. Потому Даше удалось более детально разглядеть расовые черты велесвановцев, а значит и свои. Высокий лоб велесвановцев, как оказалось, почти не имел приметных для человека надбровных дуг и самих бровей, переходя в чуть угловатую верхнюю оконечность. И у первого (коего Минжминжо Нию, назвал пресветлый авгур Девдас), впрочем, как позднее разобрала Дарья, и у второго был украшен рядами крупных (с ноготок) выпирающих чешуек. И если у Девдаса, в пяти рядах проходящих по лбу, количество их соответствовало четным числам: десять, восемь, шесть, четыре, два, обладая серебристым отливом. То у второго в четырех рядах соответственно располагалось нечетное их количество: девять, семь, пять и три, с желтоватым отливом. Опять же у них имелись волосы, вельми жидкие в понимание волос человека. Соломенного цвета они вылезали из макушки головы и были заплетены в тонкие (вернее, даже тонюсенькие) три косички у каждого.
Второй велесвановец, имел более низкий статус, чем Девдас, потому что также как и таусенцы приметно клонил голову, да и был одет в более блеклые тона одежды: голубую тунику (обработанную понизу и пройме рукавов зеленой атласной полосой) и розовое парео. Интересным штрихом, отмеченным Дашей, оказалось наличие на обоих велесвановцах поясов, стягивающих их тонкие талии, больше напоминающие широкие кушаки. Соответственно серебристой расцветки с длинными висячими прядками различной длины, унизанными густо-фиолетовыми драгоценными камушками у Девдаса и шафранового цвета с золотистыми пятью камушками на концах у его помощника, секретаря или ученика, как догадливо отметила Дарья.
– Доброго времени, панчен Минжминжо Нию, – после значительно продлившейся паузы, в коей почти ничего не улавливалось слухом Даши, отозвался Девдас. Его голос к удивлению прозвучал столь низко, едва воспринимаемо, будто он не столько говорил, сколько перебил на последнем слоге собственную речь шумным дыханием, при этом сопроводив ее легким дрожанием струны гуслей.
Старший велесвановец, или авгур, вероятно, в понимание статуса, титула, протянул в направление Даши руку и большим пальцем (как оказалось гибким и подвижным) и мизинцем ухватил край подбородка, да чуть вскинув вверх голову, воззрился в ее глаза, слегка притом изогнув вниз нижний край собственного рта.
– Вы, знаете, панчен Минжминжо Нию, нам понадобятся свидетельства, что во время доставки выкупленного нами бурсака в систему Дюдола-тиара, с ним не производили никаких обследований, кроме положенных диагностик, – вновь заговорил Девдас, и, вскинув вверх от подбородка большой палец, огладил края век правого глаза Даши, слегка его, оттянув вниз и с тем, вероятно, осматривая саму радужку.
– Пресветлый авгур, Девдас, – незамедлительно отозвался таусенец, изогнув еще сильней шею и спину, да мощно качнув своей подвешенной головой. – Могу заверить вас и его превосходительство негуснегести Аруна Гиридхари, что даже выложенные диагностики, над перевозимым АЭ-сто двадцать четыре, мы проводили под наблюдением Научного Ведомства Садханы. Весь материал вы можете запросить у тарховичей и лично в том участвующего пречистого канцлер-махари Врагоч Вида Вышя. Впрочем, как и всегда, мы неукоснительно соблюдали пункт Уложения четырнадцать пазух одна тысяча двести семьдесят первый.
– Чаятельно, при встрече с вами, – проронил Девдас, нежно огладив подушечкой большого пальца по краю века глаз Дарьи. – Панчен Минжминжо Нию я наблюдаю сию возрастающую и вельми неприятную мне в вас изворотливость. Наполненную жаждой, ежели не сжульничать, так, непременно, сокрыть. Понеже, так-таки придется мне обратится напрямую к калиффу таусенцев Фухуфухуо Хао, абы он на посту панчена сменил вас на менее вёрткого поверенного.
Авгур велесвановцев вновь ласково огладил подушечкой большого пальца край века Даши, и медленно выпустив из хватки ее подбородок, перевел взгляд своих бирюзовых глаз на таусенца, тем резким движением предав его голове, и изогнутой шее еще большее покачивание.
– Ох! пресветлый авгур, Девдас, – точно задыхаясь речью, торопливо произнес Минжминжо Нию, и порывисто дернувшись вперед всем корпусом тела, выкинул вверх свои тонкие руки, сложив их ладонями промеж себя, видимо, собравшись молиться. – Вы меня не правильно поняли. Весь материал в полном объеме, я незамедлительно вам представлю. Просто уточняя информацию, я хотел только одного. Успокоить вас по поводу перевозимого нами АЭ-сто двадцать четыре, уверив, что за его диагностикой и нахождением неотступно наблюдала девятая Заакха Научного Ведомства Садханы.
– Во-первых, прекратите называть моего воспитанника АЭ-сто двадцать четыре, – все в той же форме авторитарного разговора, молвил Девдас, определенно, стараясь подчинить себе панчена таусенцев, а может лишь урезонить. – Ибо, сие недопустимо в отношении велесвановца, бурсака, и оскорбительно для меня, его ассаруа.
Два коротких восклицания наполнили само помещение, и, кажется, выкатились в коридор, отразившись там клокочущим, вроде рвущимся эхом. И коль один принадлежащий таусенцу выражал сильнейшее чувство удивления, то второй выплеснутый Дашей не менее сильное раздражение. Также враз, перебивая друг друга, они и заговорили, впрочем, немного опережая, сказал Минжминжо Нию:
– Замечательная новость. Прямо-таки достижение для солнечников, что их бывший соплеменник сейчас называется бурсаком одного из четырех авгуров его превосходительства негуснегести Аруна Гиридхари.
– Сначала заказ, субъект, потом аукционный экземпляр, – это говорила уже Дарья, и тягостно передернула плечами, будто некие движения нового тела ей еще не до конца подчинялись. – А теперь и вообще какой-то бурсак! Ужас, да, и только!
– Выражаю признательность, панчен Минжминжо Нию, за приветствие, – отозвался незамедлительно Девдас, той фразой сдерживая раскачивание головы таусенца.
Он медлительно вернул взгляд на Дашу, и теперь оглядел ее сверху вниз. Словно дотоль оглаживая перстом, любовался, а сейчас жаждал подчинить, потому и голос его ставший звучать насыщенно баритональным с достаточным напором, демонстрирующим властность, произнес:
– Бурсак, величание юного велесвановца, покуда не получившего собственного имени. И сие величание не может обозначаться понятием ужас, понеже вельми достойно! И еще! – взор бирюзовых глаз авгура уперся в лицо Дарьи, будто совсем чуть-чуть толкнув, потому она внезапно качнулась назад-вперед. – Когда, говорю я, ваш ассаруа, вы бурсак молчите. Вашим мнением, желанием от данного момента времени никто не интересуется. Понеже вы всего токмо мой младший, третий воспитанник, ссасуа.
Последнюю фразу Девдас сказал, будто отрезал, резко завершив свою речь. Видимо, ожидая, что от нее или под его взглядом Дарья пригнет, как таусенцы голову и подчинится данной властности. Впрочем, Даша по привычке собственной независимости мозга (точнее диэнцефалона) мгновенно отозвалась вопросами, словно, и, не восприняв досель сказанное велесвановцем:
– Из всего до этого мною пережитого, любопытно одно. Мне внедрили в мозг новый язык, потому я вас понимаю, или вы все, не только таусенцы, но и велесвановцы говорите на языке землян, в частности, русском языке?
Нижняя часть рта авгура резко изогнулась, образовав покатую дугу, отчего Дарье почудилось, он улыбнулся. Может, оставшись довольным такой независимостью нового воспитанника, а может, всего оценив его любознательность. Потому немного погодя Девдас ответил, однако, вложив в тембр сказанного очевидное негодование, вроде был раздражен услышанным:
– Язык на коем мы толкуем, единогласно принят Великим Вече Рас, как язык межрасового общения и называется перундьаговский. Хотя, ежели говорить о его происхождении, так его прародиной является система Дюдола-тиара, планета Перундьааг. Понеже на нем говорят перундьаговцы. Это, касаемо нашего общения, – голос авгура снизился до едва уловимых звуков, словно жаждая проучить любознательность Дарьи, довольно-таки сильно напрягшей слух. – Во всем остальном, вы бурсак, как я погляжу, достаточно не почтительны. Поелику коли не жаждите, по прибытию на Велесван, пройти наказание, соизволите молчать.
Даша хотела б, что ответить, но ее вдруг так энергично качнуло от волнения вперед, а перед глазами на доли секунд (не более того) показалось прямо-таки частое движение мельчайшей пятиконечной, красной звезды, досель зримой на Земле. Определенно, сбившей в ее новом теле правящее спокойствие и обкромсавшее желание спорить. Потому уже в следующий момент времени, когда звезда, испарившись, оставила лишь малое покачивание, Дарья услышала молвь Девдаса:
– Займемся, панчен Минжминжо Нию, условиями тройственного соглашения. Понеже, как ежели я его не одобрю, тарховичи вряд ли возместят за ваши труды.
И тотчас вновь Дашин слух уловил шумное дыхание, сопровождаемое легким дрожанием струны гуслей. Девдас неторопливо развернулся, впрочем, секундой спустя, вновь вернул себе исходную позу, и, вскинув вверх обе руки, перстами одной ухватил Дарью за подбородок, а второй ласково огладил края ее ноздрей, точно снимая волнение и придавая самому телу состояние стабильности. Он медлил еще чуть-чуть, оглядывая юного своего воспитанника со всех сторон, и лишь после того, как последний перестал раскачиваться, выпустил его подбородок из хватки, и, развернувшись, размашисто шагнул вперед. Отчего второй велесвановец, в котором Даша подозревала помощника, секретаря или ученика, но каковой оказался, как и она, воспитанником Девдаса, торопливо ступил вправо, высвобождая проход. Авгур на миг замер подле этого велесвановца и на слуху Дарьи и вовсе особыми мотивами отразилось его шумное дыхание и звучание теперь уже трех струн гуслей. Его широкий шаг более не сдерживался, лишь послышалось уже сказанное по-русски, точнее по перундьаговски, указание, направленное к тем, кто находился в коридоре:
– Двое останьтесь, и сопроводите моих воспитанников в зал отбывания.
Поспешивший вслед за авгуром панчен Минжминжо Нию, слегка вскинувший вверх голову, еще немного был, видим, а после его также стремительно заслонили, кажется, выступившие из стен два мощных существа, совершенно отличные от велесвановцев и таусенцев, и чем-то напоминающие созданий из произведений Дарьи. Внушительные по виду с широкими спинами и длинными руками существа, тот же миг ввели Дашу в так называемый ступор. Потому она не сразу восприняла, что досель стоящие в коридоре создания разделились, и, четверо из них направились сопровождать Девдаса и Минжминжо Нию, а двое других вошли в комнату, значимо потеснив стоящих возле створок таусенцев, и тем, будто прикрыли спину оставшегося в помещение велесвановца.
Существа!
О, да! это были самые настоящие существа! К каковым еще стоило применить сравнение чудовища, или как сказал бы землянин (точнее, солнечник), фантастическое, сказочное, огромных размеров, существо. Возможно, их стоило отнести к человекоподобным создания, человеку разумному, Гомо Сапиенс, вида рода Люди, проживающему на планете Земля, в Солнечной системе. Ибо Даша поколь все виденное продолжала ассоциировать именно с основополагающим видом, обитающим на Земле. Потому наблюдаемые ею создания имели туловище, голову и конечности. Тем не менее, в отличие от вида Люди, данные существа обладали четырьмя руками. Они выходили из плечевых суставов по две зараз, оттого и их спина смотрелась широкой и мощной, прямо-таки выпирающей горой. Ореховый цвет кожи, если он вообще имел место, прятался на телах тех чудовищ под бурой мельчайшей волосней, кою все же нельзя было величать шерстью. Все четыре руки имели четырехпалые кисти, также плотно покрытые, вплоть до подушечек волосней. Обращающей на себя вниманием была голова чудовищ, так как малый в сравнение с параметрами всего тела ее размер, хоть и имел лицо с явственно раскосыми (глазеющими темно-серыми радужками) глазами, приплюснутым носом, нависающий кончик, которого укрывали густые усы и борода (с тем напрочь скрывая сам рот), и тут отличалась собственной формой. Оно как макушка головы завершалась не привычной оконечностью или волосами, а была схожа по виду со шлемом. Лишь немного погодя, неотрывно рассматривая тех существ, Дарья поняла, что это не шлем, а именно форма головы, имеющая овально-удлиненную макушку штырек и два лоптастых уха, точь-в-точь, повторяющих своим видом небольшие крылышки. Поняла, потому как и сам штырек, и макушка, и крылья поросли все той же темно-русой, мелкой волосней.