— Я вас уволю, — бросил Илья на ходу.
— Как это? — не понял Седой и даже остановился в раздумье.
Илья направился в туалет, и Седой побежал следом.
Туалет был просторный, с мокрыми, недавно вымытыми полами.
— Я вас уволю, — громко и отчетливо проговорил Илья из своей кабинки.
Седой нервно засмеялся и вошел в кабинку соседнюю.
Илья спустил воду, вышмыгнул под шум воды из кабинки, схватил стоящую у стены швабру, подпер ею дверь, за которой пребывал Седой, распахнул настежь большое матовое окно напротив и спрятался в другой кабинке, самой дальней.
Седой удовлетворенно выдохнул, ткнулся в дверь и спросил удивленно:
— Сынок?
Ничего не услышав в ответ, он стукнул в дверь ногой и повторил растерянно:
— Сынок…
И тут наконец до него дошло…
— Сынок! — прорычал Седой, багровея, и с медвежьей яростью кинулся на дверь грудью.
Швабра громко треснула и сломалась, как спичка, дверь с грохотом распахнулась, Седой вылетел из кабинки, упал, проехал на четырех конечностях по мокрому полу до противоположной стены, вскочил на ноги, сунулся в пустую кабинку Ильи, перевел взгляд на распахнутое окно, мгновенно все понял, взобрался на подоконник и бесстрашно прыгнул вниз…
3
На площади перед Дворцом культуры Илья остановился и прощально и насмешливо посмотрел на его помпезный фасад, на котором висел огромный бело — сине — красный плакат, объявлявший:
«1-й Всероссийский конкурс „Грудь России“. (Региональный этап)».
— Прощай… немытая… грудь России! — засмеявшись, прокричал Илья и побежал в свой город — один!
Глава одиннадцатая
СПРОСИ, КАК МЕНЯ ЗОВУТ
1
Холодный стальной кружок давил на висок, принуждая не двигаться, и Илья не двигался — сидел на лавочке в той внешне расслабленной позе, держа в полуопущенной руке недоеденное мороженое, — как застал его внезапно прижавшийся к виску холодный стальной кружок… Еще был хриплый приказ: «Молчать и не двигаться!», и Илья молчал и не двигался, совершенно не двигался, только мороженое в руке двигалось: стекало, тая, на ладонь, ползло, щекоча, между пальцев…
А больше пока ничего не было…
Дело происходило в запущенном пустынном парке Воровского, куда Илья забрел, чтобы отдохнуть и съесть любимое с детства сливочное мороженое в вафельном стаканчике. До этого он долго бродил по Придонску, вспоминая город, купил в книжном магазине пузырек чернил, а в газетном киоске «Придонскую правду» и «Придонский комсомолец», но, лишь глянув на заголовки первых полос, выбросил обе газеты в мусоросборник. Илья был внимателен и осторожен, понимая, что Нилыч его ищет, и расслабился только, когда купил мороженое, вошел в перекошенные ворота парка Воровского и сел на грязную скамейку…
Тот, кто подкрался сзади, приставил пистолет к виску и приказал молчать и не двигаться, сам молчал и не двигался, то ли испытывая нервы, то ли издеваясь, то ли дожидаясь кого, то ли еще что… Было страшно и непонятно. И, видимо, от этого Илья вдруг задышал — часто и громко, часто, громко и все чаще и громче… И тут же тот, кто стоял за спиной с пистолетом, тоже вдруг задышал часто и громко, часто и громко и все чаще и громче. И так они вдвоем дышали… Странно, но это напоминало то самое известное всем любовное дыхание, которое кончается сладостным стоном или криком, но чем оно могло здесь кончиться — выстрелом? Кончилось звонком, и оба они от неожиданности перестали дышать, слушая высокий искусственный голосок мобильного. Он пел и пел, назойливо повторяя коротенькую мелодию.
— Это у тебя? — на выдохе хрипло спросил стоящий за спиной с пистолетом.
Илья не понял вопроса, но переспросить не решился и промолчал.
— Это у тебя? — нервно повторил стоящий за спиной, и пистолет в его руке сильно и опасно дернулся.
Илья еще больше растерялся, не понимая.
— Это телефон, — шепотом ответил он. — Мобильный телефон.
— Я и говорю — у тебя?!
Илья понял наконец и торопливо ответил:
— У меня!
— Ну говори тогда! — приказал стоящий за спиной с пистолетом.
Илья разжал руку, избавляясь наконец от растаявшего мороженого, незаметно вытер ладонь о дерево скамейки, достал из кармана телефон.
— Сынок, это ты? — спросил Седой.
— Я, — ответил Илья.
— Слушай, сынок. — Голос у Седого был злой и нервный. — Ты не сынок, ты щенок! Я тебя сегодня поймаю, штаны сниму и задницу надеру.
Илья дал отбой и хотел положить аппарат обратно в карман, но тот, кто стоял за спиной с пистолетом, выхватил его, сдавленно крикнув:
— Дай сюда!
Илья облегченно улыбнулся — кажется, это было просто ограбление.
— А как здесь? — неожиданно спросил незнакомец и убрал пистолет от виска Ильи. — Где нажимать, покажи…
Илья осторожно повернул голову и, не поднимая глаз, показал, как пользоваться мобильным. Человек с пистолетом имел небольшие, очень смуглые руки, а обломанные грязные ногти были накрашены разноцветным лаком — белым, зеленым и фиолетовым. Он набрал нужный номер и прижал аппарат к уху. Только тогда Илья поднял глаза… Это была девушка, точнее даже, девочка, школьница, старшеклассница, ребенок. Из — за шапки черных курчавых волос голова ее казалась очень большой. Она была метиска или мулатка: кожа цвета кофе с молоком, иссиня — черные глаза, расплющенный нос и огромные губы. На плече ее висел яркий школьный рюкзачок, на груди был прицеплен большой круглый значок с надписью: «Спроси, как меня зовут».
Видимо, не соединилось, — недовольно хмуря брови, девушка стала снова набирать номер, но блестящий короткоствольный револьвер мешал, и тогда она сунула его Илье, приказав:
— На, подержи!
Илья взял оружие и глянул на девушку удивленно.
— Але! — закричала она, как это обычно делают люди, редко говорящие по телефону. — Але, Баран, это ты? Ты дома? Я так и знала, что ты дома… Узнал? Это я, ага… Чего делаешь, чай пьешь? Я так и знала, что ты чай пьешь… С вареньем? Я так и знала, что с вареньем… А я тебе с Воровки по мобильному звоню… Ты что, оглох? Тебе по буквам повторить? По мо — биль — ному! Баран, я тебе должна сказать знаешь что… Я давно хотела тебе это сказать, да времени не хватает. Баран, ты козел!
Девушка сунула телефонную трубку Илье, и он вернул револьвер. Она вскинула оружие, прицелилась в пустоту, сказала: «Ба — бах!» — и по — ковбойски дунула в дуло. Илья улыбнулся. Ей это, кажется, не понравилось. Она глянула строго и ткнула револьвером в значок на своей груди. Илья смотрел вопросительно, не понимая, что это значит.
— Ну! — потребовала девушка и снова показала на значок.
— «Спроси, как меня зовут», — прочитал Илья то, что там было написано.
Девушка громко вздохнула, пожала плечами и посмотрела по сторонам, как бы ища сочувствия.
— Ты что, дурак? Или с луны свалился? — раздраженно спросила она. — Это ты должен спрашивать, понимаешь? Для чего я его сюда повесила?
— Как тебя зовут? — задал Илья требуемый вопрос.
— Меня? — Девушка словно этого не ожидала. — Снежана.
— Снежана? — искренне удивился Илья.
— Снежана, а что? Что тебя так удивляет? — Она готова была обидеться.
— Редкое имя, — объяснил Илья. — Редкое и красивое.
— Красивое, конечно, — согласилась девушка. — Я сама, когда первый раз услышала… А тебя как звать?
— Сергей.
— Сережка?
— Сергей, — твердо повторил Илья.
— А фамилия?
— Нечаев.
Девушка смотрела на Илью так, как будто разгадывала загадку.
— Знаешь, почему я про фамилию спросила? Подумала — может, ты его родственник… Ты все — таки здорово на него похож. А Баран знаешь на кого похож? На Леонардо. Ты любишь Леонардо?
Илья внимательно посмотрел на девушку и ответил серьезно:
— Я больше люблю Рафаэля.
Она скривилась:
— Ты что, старик, что ли? Это моя мать Рафаэля любила, когда молодая была. Блеет, как козел. Я девять раз «Титаник» смотрела. А Верка двенадцать. Она первая поняла. Что Баран на Леонардо похож. А ты знаешь на кого похож? Сказать?
Илья пожал плечами.
— На Влада! — выпалила девушка. — До Леонардо я Влада любила.
— Кто такой Влад? — делаясь серьезным, спросил Илья.
— С луны свалился! — весело воскликнула девушка. — Влад Сташевский!
Девушка ждала реакции, но реакции не было.
— Правда не знаешь? — спросила она растерянно и недоверчиво.
— Не знаю, — спокойно ответил Илья.
— Певец! — неожиданно заорала девушка. — Это певец такой! «Вечерочки — вечерки» слышал?
Илья помотал головой.
— С луны свалился? — тихо серьезно спросила она.
— Нет, просто я жил далеко, — объяснил Илья улыбаясь.
— Сидел? — догадалась девушка.
Илья кивнул:
— Сидел… И лежал… И ходил…
— Сколько лет?
— Шесть.
— А за что? Маму не слушался?
— Наоборот — слушался…
Девушка засмеялась.
— А у тебя бабки сейчас с собой есть?
Илья задумался.
— Ну, бабки — мани, мани, — нетерпеливо воскликнула она.
— Есть, — спокойно ответил Илья.
— Значит, ты такой же крутой, как Баран, — подытожила девушка и продолжила неожиданно: — И значит, ты сегодня меня трахнешь.
Она смотрела на Илью, ожидая реакции, но вновь реакции не было.
— Трахнешь! — крикнула девушка и приставила револьвер к его груди.
— За что я должен тебя трахнуть? — спросил он сочувственно.
— Да ни за что! Просто так! Просто так не можешь, что ли? Мужик называется! Мужики пошли, просто так трахнуть уже не могут! — продолжала возмущаться девушка.
— Просто так не могу. Просто так я никогда никого не бил. Только за дело, — взволнованно объяснил Илья.
Девушка глянула на него недоверчиво, отступила на шаг, еще на шаг и вдруг захохотала — чужим гортанным хохотом, сгибаясь в поясе и чуть не падая. Илья смотрел на нее непонимающе, удивленно, но скоро удивление в его глазах сменилось возмущением.
— Почему ты смеешься? — Он требовал ответа.
Девушка вытирала слезы рукой, в которой сжимала револьвер.
— Нет, ты все — таки не с луны свалился. Ты все — таки дурак… Дурак с мобильным… И с бабками… Ты как моя бабка! Она тоже не знала, что значит — трахаться. Я говорю ей тогда: «Ба, а что вы с дедом дома делали, когда мама в школу уходила?» Думала, думала — вспомнила, а потом ка — ак меня поварешкой по башке трахнет! Догадалась…
Она посмотрела на Илью внимательно и серьезно и спросила:
— Догадался теперь?
Илья кивнул.
— Трахнешь?
Илья кивнул еще раз.
Девушка засмеялась:
— Быстрый какой! Сначала мы в «Макдональдс» пойдем, как Верка с Бараном.
— Я «Макдональдс» не люблю, — попробовал не согласиться Илья, но девушка оборвала:
— Зато я люблю! Я сказала в «Макдональдс», значит, в «Макдональдс»!
2
То был первый и единственный пока в Придонске «Макдональдс». Девушка жадно поедала гамбургеры, запивала их клубничным коктейлем, глазела по сторонам и беспрерывно болтала:
— Еще мне Верка рассказывала, что в сортире здесь чище, чем в операционной, ей аппендицит недавно вырезали. Надо будет сходить посмотреть, да? И пописать можно заодно… А ты чего ничего не ешь? Бабки экономишь? Как Васька Огрызков… Тоже бабки экономил, в «Макдональдс» хотел сходить… А потом на уроке в обморок — ба — бах!
— Я сыт, — объяснил Илья.
— Дома покушал?
— Да.
— А у тебя отец есть?
— Есть.
— И мать?
— И мама.
— И они вместе живут?
— Да.
— Бедненький, — ехидно посочувствовала девушка. — Накормили, значит, на дорожку. Ну хоть попей.
— Я пью только пепси — колу, а ее здесь нет, — очень серьезно объяснил Илья.
— Поэтому ты не любишь «Макдональдс»? — догадалась девушка.
— Да.
Девушка тоже посерьезнела.
— Любишь пепси?
Илья кивнул.
— А я коку больше уважаю… Хотя пепси тоже люблю. И фанту… Но спрайт я ненавижу!
— Я пью пепси, — повторил свою позицию Илья. Такая определенность вызывала у девушки уважение.
— А что у тебя с рукой? — живо поинтересовалась она.
— Бандитская пуля, — ответил Илья, и девушка оценила шутку, засмеялась.
От гамбургеров остались одни бумажки, коктейльная трубочка издавала финальный хрип. Девушка громко вздохнула и еще раз посмотрела по сторонам:
— Классно здесь… Будь моя воля, я бы здесь жила… Моя родина — «Макдональдс».
Илья усмехнулся:
— Чего же здесь хорошего?
— Чисто… Красиво… Вкуснятина прикольная… Никто не матерится, не блюет… Даже на улицу не хочется выходить. Как увидишь эти рожи! А я тут штуку баксов хотела заработать. Конкурс «Грудь России», слышал?
Илья кивнул.
— Ну хоть это слышал. Ну вот… Прихожу я туда, а они мне: «Это непатриотично, Печенкину это не понравится. Печенкин это не поймет!»
— Кто такой Печенкин? — перебил ее Илья.
— Наш главный богач. Бабка его народным кровососом называет. Она на заводе вахтерила, а Печенкин завод купил и всех стариков выгнал. Будь моя воля, я бы его собственными руками задушила. Знаю я, что ему нравится. Он нашу училку третий год трахает, а она в одной и той же юбке ходит и курит «Пегас»… Жа — адный! Все богатые — жадные, правда? А тебе мой пистолет понравился? Мне его один слесарь шестого разряда из газового переделал за две бутылки водки. А то лезут все… А я прихожу домой, а бабка говорит: «Эх, где бы мне пистолет достать?» Я чуть не упала, подумала — знает, а потом смотрю — нет… И говорю: «А зачем тебе пистолет?» Застрелиться, говорит… Они всем своим советом ветеранов застрелиться решили…
— Почему?
— Ну как почему? Они эту страну защищали, а чего они от нее хорошего видят? У бабки пенсия — на два биг — мака, да и ту не платят. Чем так жить, лучше вообще не жить. Ну вот… Я говорю: «Ба, а какой вам нужен пистолет?» Типа прикалываюсь… А она: «ТТ зарегистрированный». Я говорю: «ТТ могу достать, только незарегистрированный», — прикалываюсь опять… А она: «Нет, только зарегистрированный». Я: «Незарегистрированный». Она: «Зарегистрированный»… Я: «Незаре — ре…» Тьфу ты! А она кружкой по башке меня ба — бах! Шишка до сих пор осталась, хочешь — потрогай. — Девушка перегнулась через стол, вытягивая шею, но Илья не стал дотрагиваться до ее головы, а спросил:
— Ты читала «Как закалялась сталь»?
Неожиданный вопрос не застал девушку врасплох. Она подняла обращенную к Илье ладонь и проговорила успокаивающе:
— Я книжек не читаю.
— Это хорошо, что ты книжек не читаешь. Но эту прочтешь.
Девушка громко засмеялась:
— Отгадай загадку! Слово из трех букв, в котором можно сделать три ошибки, а смысл все равно остается!
Илья задумался.
— Сдаешься? Сдавайся. Все равно не отгадаешь! Ишо! — выкрикнула девушка.
Илья не понимал, решительно не понимал.
— У вас там на луне все такие? Как до утки — на четвертые сутки? Или как до жирафы? — раздраженно спрашивала она.
— Еще? — догадался Илья.
Девушка согласилась, кивнула:
— Один коктейль и один биг — мак! Нет, лучше два коктейля! И два биг — мака…
Илья поднялся и направился к раздаче, но, проходя вдоль стеклянной стены, увидел внизу в сквере Седого. Старый чекист ходил прихрамывая кругами, глядя по сторонам потерянно и обреченно. Илья достал из кармана телефон и набрал номер. Седой торопливо приложил к уху свой мобильник.
— Это я, — заговорил Илья.
— Сынок! — обрадовался Седой и тут же пожаловался: — Что же ты делаешь, сынок?
Илья улыбнулся:
— Хорошо. Пока я не буду вас увольнять. Но предлагаю вам работать на меня. Детали обсудим позднее. А сейчас садитесь на скамейку и ждите. Я приду, и мы вернемся домой вместе. В противном случае я вернусь один и скажу маме, что вы меня потеряли и меня чуть не украли чеченцы.
Седой закружился на месте, завертел головой, пытаясь увидеть Илью, он даже посмотрел на небо.
— Садитесь! — строго приказал юноша, и старый чекист послушно опустился на стоящую рядом скамейку.
На подносе стояли не два, а три коктейля и лежали не два, а три биг — мака. Девушка взглянула на Илью счастливо и благодарно.