– Да он прямо с ума спрыгнул, знаете ли! Я выглянула в окно - у нас окна цехов выходят на пруд, а я как раз проверяла молочную линию, там, знаете ли, часто барахлит подача крышек... Так вот, я случайно заглянула в окно, а там этот придурок, я даже не поняла сначала, что он делает. Как будто колотит что-то, знаете ли, я потом узнала, что у него был секач - такой здоровенный механический нож, и откуда он его взял, ума не приложу. Весь берег был в молоке, и он сам, и обрывки бутылок - мы, знаете ли, супертонкий пластик используем - валялись в грязи. Успел, гад, испортить всю партию, а у нас, знаете ли, и так не слишком большая прибыль. Хорошо еще, я догадалась позвонить в полицию, сама не пошла туда, он ведь, знаете ли, чуть не набросился на них с этим ножом!
– Совершенно ничего не понимаю. Она работала в нашей школе семнадцать лет, выучила весь Лиунсвилль, можно сказать. Сам мэр в свое время учился в ее классе. Очень выдержанная, строгая. Практически не повышала голоса. И вдруг такое... ничего не могу вам сказать. Может быть, какая-то редкая форма заболевания? Нет, мальчик серьезно не пострадал, но конечно, она подписала все необходимые документы... компенсация... И все же, детектив, я не понимаю, что ее толкнуло на это...
– Что вам надо? Помолчи, Женевьева, я разберусь сам. Если я пару раз шлепнул собственного сына, это не повод заявляться в наш дом и допрашивать меня. Этих малолетних нахалов иначе не воспитать. Уйди, Женевьева! А вот это враки, ясно? Кто вам сказал - Паттерсон? Или Крылова? Пошлите их подальше! Вон, и Женевьева подтвердит - пару раз шлепнул по мягкому месту, и все. У него самого спросите, он вам то же скажет. Василь! Василь, а ну иди сюда немедля!
– Это я позвонила, детектив. Господи, она так визжала, эта собака! У меня до сих пор сердце заходится, как вспомню. И ведь я никогда ее не видела, знала, что он держит пса, у нас многие так делают - от мальчишек, чтоб не лазили по участкам... он мог бы просто отдать ее кому-нибудь. Или в приют. Но вот чтобы так... Я и раньше особенно не зналась с ними, а теперь ни за что не поздороваюсь. Подумать только!
– Этот все тот неохиппи, Мбонго Клаус, это с него начался погром. Он просто шатался по улицам со здоровенной железякой: дрелью, что ли, я не очень разбираюсь в технике. Это потом за ним увязалась целая толпа, орали, ломали все подряд. У нас ведь почти не бывает жидкого стекла, это дорого, в основном, пластик. Половина магазинов осталась без витрин, а ведь у нас многие не пользуются централизованной подачей. Мы маленький город, детектив...
– Я давно подозревала, что он плохой человек. А теперь я точно знаю, что он колотит жену.
– Гонялся за нами с ружьем. Правду говорю, сэр! Хорошо, я знаю одну дырку в заборе...
– Сам не понимаю, детектив, как нашло на меня. Я же столько лет женат, я давно знаю, что она дура, а тут...
– Нефиг чужих парней отбивать, ясно? И еще раз дам, и все волосья нафиг выдеру, будет еще приставать!
Дамьен привалился к корпусу мобиля. Мелкая пыль пыль забивала глаза, на зубах хрустел песок. Зловонная волна агрессии выплеснулась на разрушаемый ураганом Лиунсвилль, захлестывая семьи, судьбы...
Ветер бросил его на колени, острый камень услужливо подвернулся под ногу. Корпус мобиля накренился, едва не опрокидываясь. Шторм, похоже, достиг обещанных Микки восьми баллов.
Задыхаясь, Дамьен отполз от раскачивающейся машины. Следующим порывом его катнуло по дороге, шваркнуло о поваленный ствол. Моб равнодушно повторял:
– К сожалению, ваша заявка в настоящее время не может быть принята. Попробуйте повторить вызов позже. К сожалению...
Придется выбираться своими силами.
Мобиль едва слушался управления. Хрупкая конструкция моталась в воздухе, пластик стонал. Казалось, еще секунда, и машина рассыплется фейерверком обломков.
– Я нашла тебе данные по Питеру Зебрински, сбрасываю. Он действительно работает с Биллом Гречем, но на третьего ничего нет. Адрес: Ньютон-стрит...
– Ага, знаю - юг, зона соцподдержки. Можешь передать шефу, мне тоже здесь не нравится. Они все боятся. И каждый готов вцепиться в глотку. Знаешь, как будто...
– Вирус ненависти...
– Что?
– В новостях кричат про вирус ненависти. Это когда люди друг на друга набрасываются безо всякой причины. Ой, Дами, такое творится! Все ломают, в подземке драки, в больницах усиленные дежурные бригады - столько пострадавших. И ураган еще...
Мобиль болтануло особенно замысловато, Дамьен с трудом вывернул от здания громадного гидропонного цеха. Успел заметить, как непрерывно течет, зализывая дыры в панелях, жидкое стекло.
– А Лиунсвилль?
– Про Лиунсвилль молчат, но он же маленький пригород, что про него говорить. Ты только осторожней, слышишь! Авиетку лучше вызови, сам не веди: на окружной, говорят, людей прямо из мобилей вытаскивают.
– Дели на семь.
– Даже если так... Дами! Ты опять смеешься?
– Я буду очень осторожен, мышонок.
Ветер мотал по улицам самые неожиданные предметы: кукольную ногу, пугающе похожую на настоящую, огромный букет в светящемся каркасе, рабочий комбинезон; корпус одноместной авиетки влетел в витрину и застрял там чудовищным жуком.
Редкие прохожие жались к стенам домов, перебегая от одной устойчивой опоры к другой. Мальчишка лет десяти с перекошенным от ужаса лицом тащил за собой худого старика; через мгновение обоих бросило на ступенчатый бортик неработающего лазерного фонтана, мальчишка завизжал. Дамьен с облегчение заметил устремившуюся к ним коробку автомеда.
Медленно пролетел тяжелый полицейский мобиль.
Две девушки испуганно выглядывали из дверей косметического салона: идеально уложенным прическам не пережить прогулки. Одна что-то сказала, другая неожиданно дала ей пощечину.
Два здоровяка мутузили друг друга под навесом кафе. Багровые лица, искаженные черты. У стены валяется разбитый пластиковый кейс, мемочипы рассыпались по тротуару блестящим конфетти. Очередной порыв расшвырял и чипы, и драчунов, один вскочил, другой остался на коленях, держась за грудь и надсадно кашляя.
Дамьен покачал головой.
Добравшись домой, он обнаружил, что длинные волосы заклычились в один сплошной колтун, из которого индейским украшением торчали веточки, какие-то нитки и неопознаваемый мусор.
Чертыхаясь и кривясь от боли, Дамьен некоторое время пытался разодрать пряди, потом с досадой включил ножницы. Через секунду длинный хвост, слипшийся в паклю, упал на пол, а детектив мрачно обозревал в зеркало получившийся результат.
Худое лицо в обрамлении грязных неровных прядей запросто могло принадлежать юнцу из "Крыс" или "Червей", разве что пестрой банданы не хватало: Дамьен словно вернулся на восемь лет назад.
Угрюмо размышляя, можно ли считать себя пострадавшим от стихии, детектив запустил капиллярный душ на максимальную интенсивность.
***
Моб орал, как резаный. Дамьен пробормотал "Свет!", но темнота осталась столь же непроницаемой.
Чертыхнувшись, он пошарил по столу, нащупал кругляш моба.
– Да!
– Дами, у тебя все в порядке?
Детектива захлестнуло адреналиновой волной бешенства.
– Ты меня разбудила, чтобы спросить?!
– Дами! - в голосе малышки Микки прорезались панические нотки. - Полгорода без энергии. В сети целые узлы отрубаются! Новости вопят о сумасшедших побоищах на улицах! Люди будто с ума посходили!
Дамьен мгновенно взял себя в руки.
– Ты где?
– В конторе. У нас автономное питание: в полиции, в департаменте, в больницах...
– Шеф с тобой?
– Нет, побежал что-то выяснять.
Несмотря на всю серьезность ситуации, Дамьен не смог сдержать усмешку, представив себе бегающего Урссона с колышушимся животом и красной лысиной.
– Я просто очень беспокоюсь, извини.
– Чего уж теперь...
– Послушай, Ньютон-стрит в темной зоне, все электричество вырублено, тренд мертвый. Туда сейчас только пешком или на авиетке, но такси не работает.
– Угу.
– Дами, может, подождать, пока все уляжется?
– Сдается мне, мышонок, что без нас не уляжется. Ладно, если что, я свяжусь.
Моб высвечивал 4:38. Самое время для подъема. Дамьен с трудом подавил раздражение, мимолетно подумав, не подстегивается ли оно пресловутым вирусом.
Тренд "сдох" не так уж далеко от южной зоны соцподдержки: километра два, если напрямую. Вот только улицы здесь петляли так прихотливо, что дистанция запросто могла увеличиться раз в пять.
Одинаковые коробки муниципальных домов поднимались к сереющему небу, ветер яростно ревел, швыряя об стены какие-то обломки; многие стекла были выбиты и окна наскоро заслонены хлопающими листами пластика или просто каким-то хламом.
Темнота, груды мусора, некоторые из которых при ближайшем рассмотрении, запросто могли оказаться трупами. Совсем рядом раздался звон разбиваемого стекла, и Дамьен был уверен, что не только ветер тому виной. Вдалеке устало, на одной ноте визжала женщина.
Удивительно, как мало нужно человеку, чтобы сбросить маску цивилизации. Дня три всего штормит...
Дамьен метнулся... попытался метнуться к дверям подъезда, вцепился в острый обломок ручки. Вдоль улицы чудовищным парусом несся обломок рекламного щита с полуобнаженной красоткой. Почти все лицо отсутствовало, осталась лишь часть улыбки, превратившаяся в жуткий оскал.
Рухнуло что-то сверху и рассыпалось мелкими обломками.
Женщина, наконец, замолчала. Зато сделалось слышно, как вдалеке - мерно и тяжело - бухает железом в железо. Потом обрушилось что-то совсем уж массивное, тяжкий гул на пределе слышимости повис над черными улицами.
До Ньютон-стрит он добрался часа через два - измученный, в располосованной по рукаву куртке. Донельзя сердитый на себя за то, что не догадался подключить ассистента: нужный дом едва отыскался в лабиринте таких же.
На лестнице воняло гарью.
Здоровый такой, - сказал про Зебрински Берулиш. Но горе-строитель был не просто здоровым - настоящим шкафом с квадратными плечами и низким покатым лбом, над которым торчали жесткие, как проволока, рыжие волосы.
– Детектив Ли. Аномальный отдел...
Глаза Зебрински метнулись в сторону, как испуганные тараканы из освещенного пятна.
– Какие претензии, детектив? - прогудел он с деланным добродушием. - Все налоги уплочены...
– Н-да? - Дамьен ехидно прищурился. - И за Берулишеву ветряную станцию?
Там, где сердитый фермер уже ярился бы, Зебрински мгновенно сдулся. Собрал лоб в поперечные складки, безвольно уронил лапищи.
– Ошибочка вышла, детектив... сэр. Чего уж там...
В глубине пыльной комнаты глядел с топчана Греч. Загоревшие до черноты лицо и шея резко переходили в бледную впалую грудь, как будто на голову ему натянули темный чулок.
Детектив окинул взглядом пластиковые стулья с треснувшими сиденьями и остался стоять.
– Насколько я понимаю, ваше имя Питер Зебрински, а вы - Билл Греч.
– Точно, детектив.
– Сколько лет вы работаете по временным контрактам?
Механики переглянулись.
– Восьмой год уже. Как ускоренные курсы закончили... я могу показать документы!
Дамьен качнул головой, отказываясь. Все документы он успел посмотреть еще вчера.
– И сколько же у вас было проколов за это время? Несделанной вовремя работы, обрушившихся конструкций, неработающих механизмов, а?
Зебрински неуютно повел плечами.
– Считай, что и не было, детектив. Мы за сложную работу-то не брались: так, по мелочи. Починить, скажем, не пытались, переоборудовать тоже. Новую машину смонтировать, авторемов запустить - это вот мы запросто. Там и напутать-то сложно.
– Это была случайность, - подхватил Греч, сразу беря быка за рога. - С Берулишами. На нас там ветряк был, насосный комплекс для гидропоники, ороситель новый... Ну закрутились, перепутали, бывает же! Он же, как грил, так и не заплатил, чего он хочет еще?
– Он? Он утверждает, что разметил вам площадку под ветряк, а вы назло смонтировали его совсем в другом месте.
Зебрински и Греч снова быстро переглянулись. Дамьену почудилось смятение в этих взглядах, точно они не раз уже обсуждали случай между собой, но так и не пришли к единому решению.
– Насколько я знаю, с вами работал еще один человек, - подбросил он следующий шар.
– Н-ну, да...
– Регги - это ведь кличка, правда?
– Ну...
– Мы к нему никакого отношения! - заторопился Греч. - У него и сертификата не было, он так и грил с самого начала. Так, подай-принеси-закрепи... Мы его в контракт и не вносили.
– И имени его не знаете?
Снова быстрые взгляды.
– Нет. Он не говорил, а мы... не спрашивали.
– А скажите мне, - задумчиво произнес Дамьен. - Ведь это была его идея - поставить ветряк в ложбине.
Просвистела мимо окон авиетка, полосы голубого света скользнули по низкому потолку, высветили сомнение на бледных лицах.
– Знаете, детектив, - прогудел, решившись, Зебрински. - Мы вам все расскажем, а вы уж сами решайте, где тут правда, а где - чертовщина. Мы-то уже все головы себе поломали...
Греч потянулся под топчан, выудил банку, звонко щелкнул, запрокинул лицо, вливая в себя жидкость. В полутьме не разобрать, какую. Зебрински оплыл на стул, свесил с колен здоровые руки.
– Мы ведь, детектив, никогда третьего не брали. Незачем оно: мы уж который год работаем, можно сказать, вовсе без слов друг друга понимаем. Опять же заработки не те, чтоб ораву собирать, мы ведь все по пригородам ездили, там для настоящих спецов поживиться и нечем почти, а нам хватало. Да я говорил уже об этом. Ну, а тут, ей-богу, детектив, как затмение какое нашло...
Дамьен сочувственно кивнул.
– Он к нам в забегаловке подсел... или мы к нему? Короче, мы-то уже с Биллом хороши были, как раз неплохой заказ закончили, обмывали, чтоб работало... ну, как положено. А тут этот тип. Разговорились, он и напросился с нами на следующий раз. И главное, сразу сказал, что сертификата нет, что раньше не собирал ничего, а вот почему-то не смогли отказать. Ладно бы только я, но ведь и Билл, а на него где сядешь, там и...
– Он грил, долги на нем, - сообщил Греч. - С работы, грил, ушел, денег нет...
– Как околдовал он нас, детектив, честное слово! И вроде парень молодой, а рожа, как у старого пьянчуги - вытертая, и глаза... круглые такие. Сглазил, что ль, буркалами своими? Уменья у него, конечно, никакого не было, но работать старался, как заведенный бегал. И все молчком.
– Это он сказал, что его зовут Регги?
– Ну да! Мы его спросили, ясное дело, а он глазами своими похлопал и говорит - Регги, мол. Я-то вначале решил, фамилия. Мне бы догадаться, что он в бегах: он же в бегах, детектив, да? А насчет ветряка, это не чтоб выгородиться, детектив, это и впрямь была его идея. И не идея даже, а... В общем, мы сначала на правильном месте фундамент править взялись, к вечеру с насосами закрутились, а наутро почему-то начали в этой складке ветряк налаживать - между бугров. Вот спросите меня, с какого перепою, не скажу. И Билл вам не скажет. А только работали, словно так и надо, и Регги этот шустрил, как всегда...
– Ну, не как всегда. Болело у него, вроде, что-то, - добавил Греч. - Всю морду перекашивало, наподобие судороги. Я его спросил, грит, нормально все, а сам кривится.
– Ну а к вечеру наладили все, только авторемов запустить оставалось и ороситель проверить. А наутро смылся он.
– Ушел?
– Ну... видать, ушел. Мы на мобиле грузовом ездим, так он его не тронул, просто как исчез. Мы потом решили, это он, чтоб за ветряк не отвечать. Потому что с чего бы мы его в ложбину наладили, сами-то? Точно Регги намудрил, детектив, так и знайте.
***
– Мышонок, найди мне схему этой фермы. Вместе с ветряком.
– Опять интуиция?
– Вроде того... Дурацкая какая-то история с этими рабочими. Посчитай варианты: действительно ли они неудачно смонтировали ветряк. Я приеду - посмотрим вместе.