– Что стряслось, командир?
– Нам устроили засаду, сержант.
– Это они зря. Вон того типа я знаю.
– Что?
– Лично с ним не знаком, но раньше видел. Он сопровождал герцога Тормонда из Коннека, когда тот приезжал к патриарху несколько лет назад.
У Бехтера была ужасающе хорошая память на лица и имена.
– Рейнардом его звали. Я еще тогда, помню, подумал: он для такой работы либо слишком туп, либо слишком умен.
– А что у него была за работа?
– Конюхом был в свите герцога. Но работал не особенно усердно. Вечно куда-то норовил улизнуть. Значит, белоручка. Или шпион. Я решил, что шпион. Потому что белоручку мигом погнали бы со службы.
– Пинкус, слыхал?
– Да, и притом достаточно. Заберешь его себе? Тогда я возьму остальных двоих.
– У нас здесь лучше умеют допрашивать.
– Расскажешь потом, что они из него вытянут. Слушай-ка, я же тебя сюда по делу притащил. Наши дерьмовые начальнички ведь хотели обсудить положение дел в Кларенце. И немедленно.
Главнокомандующий пользовался определенными привилегиями: дюжина конюхов и слуг явилась забрать пленников, раненого, труп волшебника и коней.
– Тот парень с покалеченной рукой – родня принципата Бруглиони, – тут же наврал им Горт. – Проследите, чтобы о нем позаботились должным образом.
Поло действительно раньше служил (и, видимо, продолжал это делать) семейству Бруглиони, но был не родней, а обычным наемником. Зато, упомянув один из пяти кланов, Пинкус оказал ему хорошую услугу.
Через десять минут Хект уже вошел в так хорошо знакомый ему зал. В этом самом мерзком зале ему каждый раз приходилось иметь дело с князьями церкви – членами коллегии. Вот и сейчас здесь собралась дюжина самых влиятельных принципатов. Они, как обычно, уже сцепились между собой. Только принципат Делари, единственный, поприветствовал Хекта дружелюбным взглядом.
– Проклятье, сколько можно ждать! – прогудел принципат Мадисетти. – Где вас носит? За вами послали уже несколько часов назад.
– И почему, извольте объяснить, вы явились в таком виде? – вторил ему принципат Колоньи. – От вас несет, как от навозной кучи.
– Мы угодили в засаду. Их было четверо. Трое – со стандартными арбалетами, как у наших собственных солдат. Четвертый – чародей, искусный, но не слишком удачливый. Его труп внизу во дворе. Если вдруг вам захочется его осмотреть. Кто еще, кроме вас и полковника Горта, знал, что меня вызвали во дворец?
Как профессиональный воин, Пайпер мог оценить ту скорость, с которой действовали убийцы. Хотя, конечно, засаду подготовили давно, а потом просто ждали удачного момента.
Хект даже не сомневался, что неизвестные покушались именно на него. И он догадывался, кто за этим стоит. Правда, не знал, зачем понадобилась его смерть.
Не особо надеясь, что кто-нибудь себя выдаст, Пайпер внимательно наблюдал за принципатами. Само покушение наверняка устроили не они, а вот чья-то излишняя болтливость могла стоить ему жизни.
Из всех только принципат Делари не скрывал своих чувств. На его лице отразился яростный гнев, хотя и тщательно сдерживаемый. Он ведь, в сущности, все равно что усыновил Пайпера Хекта. А значит, эта засада – прямое оскорбление его семейству.
Пайпер не стремился с ним сблизиться и понять, отчего именно так случилось. Во время кальзирского священного похода Грейд Дрокер, полководец, у которого он служил еще в самом начале своего пребывания в Фиральдии, сделался его наставником. Дрокер был одним из самых важных членов Братства Войны. А еще внебрачным сыном принципата Муньеро Делари. И после его смерти Делари в наследство достались как роль наставника, так и привязанность к Хекту.
Хект хоть и не понимал природы этой привязанности, но без зазрения совести ее использовал.
– Я скоро вернусь, – объявил Муньеро Делари и стремительно вышел.
Этот семидесятилетний высохший старик с лицом землистого цвета двигался с проворством сорокалетнего мужчины. Он весь излучал силу, и после его ухода в зале сразу стало слишком мрачно.
Принципат Донел Мадисетти решил воспользоваться случаем и нанести удар. Клан Мадисетти невзлюбил Хекта с той же силой, с какой привязался к нему принципат Делари (и по столь же непонятным Пайперу причинам). Бруглиони и Арньена поддерживали его, хотя никак не могли договориться между собой о том, как стоит относиться к Безупречному V. Колоньи не занимали никакой явной позиции, но часто возражали главнокомандующему, потому что тот раньше служил клану Бруглиони. А Бруглиони, как они подозревали, стояли за убийством потенциального принципата Родриго Колоньи. Это убийство произошло еще до появления Хекта в Броте.
Стороннему наблюдателю трудно было бы разобраться в сложных взаимоотношениях пяти бротских кланов.
Да, как обычно, Пайпер Хект угодил в странную компанию. Теперь он служил Гонарио Бенедокто, патриарху Безупречному V. Бенедокто и Бруглиони были заклятыми врагами. Во всяком случае, в нынешние времена. А вот целое поколение Мадисетти и Бенедокто прекрасно уживались вместе.
Главнокомандующему мало дела было до вражды кланов. Он должен был в первую очередь разбираться не в городской, а в церковной политике. Хотя городские распри неизменно влияли на церковные после каждого избрания патриарха.
Повернувшись спиной к Донелу Мадисетти, Пайпер во всех деталях описал происшествие на площади принципату Бронту Донето, двоюродному брату и одному из немногочисленных друзей Безупречного.
– Зачем им тебя убивать? – спросил Донето.
– Сначала нужно выяснить, кто они, тогда и узнаем, – пожал плечами Хект.
Бронт внимательно посмотрел на Пинкуса Горта.
– Я понятия не имею, – отозвался тот.
– А тебе придется ответить за своих людей, ведь именно они и завели вас в засаду.
Фраза эта обозначала на самом деле вот что: Горт и так был в долгу перед Бронтом Донето, а теперь увяз и того глубже.
– Мы этим уже занимаемся, ваша светлость. Их поймают, и я лично прослежу за допросом.
Горт уже послал на поиски Бо Бьогну. Еще до наступления темноты тот должен отправиться на север.
– Если я правильно понял, у нас проблемы с Кларенцей, – уточнил Хект.
– Вряд ли это как-то связано с покушением, – отозвался Донето.
– Я тоже так думаю. Едва ли тут замешаны интересы государства. Или все же замешаны?
– Нет. Донел, во имя Аарона, прекратите ныть. Вы же не ребенок! – прикрикнул Донето на принципата Мадисетти, а потом снова повернулся к Хекту. – Пристрелить следовало не тебя, а кое-кого другого.
Донел Мадисетти в ужасе замолк. Он не ожидал такой отповеди от собственного союзника.
Поскольку принципат Делари отсутствовал, а принципат Хьюго Монгоз заснул и пускал слюни, принципат Донето решил возглавить собрание. Хотя и не был самым старшим из присутствующих и неспящих.
Донето был из тех, кому вечно хочется что-нибудь возглавить.
И зачастую получал от этого немало удовольствия.
– Я послал за тобой полковника Горта, – сказал он, – и одновременно созвал всех на чрезвычайное собрание. Они умудрились прибыть раньше тебя только потому, что им не пришлось мокнуть под дождем и сражаться с убийцами.
Донето презирал почти всех принципатов. Может, коллегии и ее чародеев и боялся весь мир, но кто-кто, а Бронт Донето прекрасно знал, что бо́льшая часть его соратников – невежды, добившиеся своих мест лишь благодаря кумовству и взяткам.
Хотя среди них действительно попадались могучие колдуны. Кто из принципатов ни на что не годился, а кто умел накладывать чары – этот вопрос весьма занимал сторонних наблюдателей. Принципаты, в свою очередь, не желали сбрасывать маски.
Даже Безупречный, который сам был раньше принципатом коллегии (хотя его таланты ограничивались в основном обширными семейными связями – к Орудиям Ночи он был совершенно глух), не знал, кто есть кто.
– Мой кузен разволновался из-за Кларенцы, – заявил Донето, – потому что он постоянно волнуется из-за всего на свете. Чрезмерно волнуется. Он воспринял это как личное оскорбление. А еще оскорбление, нанесенное Господу и святым отцам церкви. Ересь, святотатство и прочее, и прочее.
Хект служил принципату Донето почти год. И Донето был уверен, что Пайп по-прежнему ему служит. Под прикрытием. Кланы Бруглиони и Арньена тоже считали, что главнокомандующий им что-то должен, потому что и им он в свое время служил. Хект же себя в долгу ни перед кем не считал. Но сообщать им об этом не собирался. Покровительство могло ему пригодиться.
– Потребуется ли военное вмешательство? – спросил он. – Или меня вызвали сюда лишь потому, что его святейшество не в духе?
Здесь можно было особо не стесняться в выражениях: эти люди знали Гонарио Бенедокто с самого детства.
– Были и другие причины, – кивнул Донето. – За изменой фон Дрессера, скорее всего, стоит Граальский император. Он явно нацелился распространить свое влияние на пойму реки Ако.
– Фон Дрессер уже не впервые переметнулся от патриарха к императору, почему же на этот раз должны возникнуть трудности?
Донето на мгновение замялся. Казалось, ему не хочется выдавать какие-то тайные сведения.
– У нас под носом появится очередная имперская твердыня, – наконец пожал плечами он.
– Значит, его святейшество по-прежнему жаждет обобрать Коннек.
Вот уже многие годы империя вынуждала патриархов защищать свои собственные владения и тем самым ограничивала их действия. Неожиданный союз между Йоханнесом и Безупречным во время кальзирского похода был исключением из правил. И продержался он лишь до тех пор, пока не пало последнее праманское государство в Фиральдии.
– Боюсь, именно так и обстоят дела.
– Тогда все скверно, принципат.
Кларенца располагалась таким образом, что из нее легко можно было перекрыть движение по двум центральным трактам, ведущим с юга на север и с запада на восток. Дороги эти пролегали у подножия Джагских гор, рядом с Оунвидийской тесниной. А еще оттуда можно было перекрыть судоходное движение по реке Ако и движение по восточной дороге, ведущей вглубь материка и пересекающей Ако в самом нижнем ее течении.
– Особенно если соседние с Кларенцей государства имеют на нас зуб.
Принципат Донето слегка смутился. Принципат Мадисетти усмехнулся.
– Что, им его святейшество тоже должен? – уточнил Хект.
– Он всем должен, – проворчал Мадисетти.
– Не хочу показаться занудой, но, если его святейшество не желает расплачиваться с кредиторами, но при этом продолжает тратить деньги, почему вдруг его удивляют подобные осложнения? Может, ваши светлости попробуют его вразумить?
– Он нас не послушает, – отозвался Донел Мадисетти. – Не стоило мне голосовать за него, это была, пожалуй, самая большая ошибка в моей жизни.
Интересно. Именно такого рода сведения и хотел добыть Гордимер Лев, посылая в Фиральдию своего лучшего воина. Хотя еще он хотел отослать подальше потенциального соперника.
Уж очень уважали капитана Элса Тейджа остальные ша-луг.
– Иногда я жалею, что Гонарио мне родня, – проворчал Донето. – Но он искусный интриган. Что-то у него там затевается в Коннеке. Говорит, что благодаря тамошним делам сможет разобраться с долгами. – В голосе у принципата не было особой уверенности. – И трудности, с которыми столкнулся Лотарь Идж…
Бронт смолк на полуслове. Даже в святая святых, дворце Чиаро, могли быть шпионы.
Хект пожалел, что принципат Делари покинул собрание.
Принципату Делари нравились мальчики. В его фаворитах нынче ходил Арманд, шпионивший для Ферриса Ренфрау. И для Дринджера. Гордимер подарил мальчишку Ренфрау, когда тот гостил в Аль-Кварне. Звали Арманда на самом деле Осой Стилом. Гордимеров колдун, эр-Рашаль аль-Дулкварнен, сам обучал его и сделал вечно юным.
Старик Делари все рассказывал своему любовнику. Большинство полагало, что ветреный юнец поглощен одним лишь собой и не интересуется ни политикой, ни религией, ни войной, что его занимают лишь благовония, лакомства и наряды.
Пайпер Хект редко сталкивался с мальчишкой и в душе радовался этому. Слишком уж жуткая Осе выпала участь. Да, ша-луг были воинами-рабами, но подобная жестокость – это уже чересчур.
Но Стил, похоже, вовсю наслаждался своим положением.
Эр-Рашаль знал, что делал, когда выбирал его для этого задания.
В зал вернулся разгневанный принципат Делари.
– Они ничего не знали, – сообщил он. – Неудивительно – обычные наемники. Двое, полковник Горт, из городского полка. Волшебник и его брат были чужаками.
У Пинкуса Горта от злости и стыда на шее и щеках выступили красные пятна.
– Кто им заплатил? Кто их нанял? Знали ли об этом те двое, которым удалось сбежать?
– Вряд ли, – отозвался Делари. – Но зато пленники сказали, куда они направились – в «Рыцарь жезлов». Это трактир в городке под названием Алицея. Там должны были после покушения собраться все заговорщики.
Хект и Горт обменялись недоверчивыми взглядами. Оба бывали в Алицее – неподалеку от этого городка они и встретились.
– Западный тракт проходит прямо через Алицею, – сказал Хект. – Он пересекается там с дорогой, идущей из Сонсы. Пинкус, Бо можно отправить морем, тогда он успеет там их перехватить.
– Я передумал насчет Бо. Они его знают в лицо. Хотя они знают всех моих доверенных людей.
– Но послать надо кого-то, кто знает в лицо их самих.
– Не знаю. Может, кого-нибудь из твоих дэвских приятелей?
Глухое ворчание Донела Мадисетти внезапно напомнило им, что они здесь не одни.
Некоторым членам коллегии была весьма не по душе дружба, которую Хект водил с дэвами.
– Вряд ли они согласятся. Их мало что интересует, они хотят лишь уцелеть и постоянно боятся, что против них самих устроят священный поход.
Именно так и обстояли дела, всем было прекрасно известно про статус-кво, который пытались сохранить дэвы. Разумеется, в один прекрасный день это не помешает Безупречному ополчиться на них.
Епископальные чалдаряне презирали дэвов и малочисленный народ дейншокинов, которые исповедовали ту же религию. В особенности потому, что не могли без них обойтись. Именно дэвы в основном составляли класс ремесленников, они же, в отличие от многих представителей западного мира, умели читать и писать. Именно дэвы обычно занимались бухгалтерией, писали письма, изготавливали бумагу и писчие перья. Этим, конечно, занимались не только они, но дэвы были настоящими мастерами своего дела. И поэтому их все ненавидели.
– Хотя одного желающего я, кажется, знаю, – пробормотал себе под нос Хект. – Но мы собрались здесь из-за Кларенцы. Каков же будет план?
Пайпер надеялся, что они не станут настаивать на карательном походе. Армия патриарха для этого никак не годилась. Как обычно, она вынуждена была постоянно оставаться в городе, потому что Безупречный опасался восстания черни, а заодно и нападения Граальского императора. Так что его войско занималось исключительно обороной, и изменить это главнокомандующий не мог из-за отсутствия средств. Пока не мог.
Но принципат Донето его не обрадовал:
– Мой кузен наверняка потребует от нас чего-нибудь. Захочет продемонстрировать свои силы.
– Мы не сможем ничего сделать. Во всяком случае, сейчас. Он слишком много денег должен своим солдатам.
– Тогда он пошлет в Кларенцу городской полк.
Горт презрительно фыркнул.
– Городской полк ему не принадлежит, – отозвался Хект. – Его собрали специально для священного похода в Кальзир. Поход окончен. Люди, которые за него платили, не получили той добычи, на которую рассчитывали. Второй раз они на эту уловку не попадутся.
– Знаю, – кивнул Донето. – Просто я обязан все это сказать, хоть особого смысла его доводы не имеют.
Интересно. Самый ярый сторонник патриарха не одобряет его поведения?
– Быть может, кто-то, кто пользуется доверием его святейшества, сумеет ему все это растолковать?
– Он не желает меня слушать, когда речь заходит о чем-то для него неприятном.
– Может быть, отец или мать? Кто-то, кого он уважал в детстве.
– Об этом я не подумал. Сделаю, что смогу. Но на многое не рассчитывайте.
Хект сердито кивнул. Вот, как обычно, и закончилось ничем очередное собрание, созванное с такой поспешностью и апломбом. Каждый божий день приходилось разбираться с неразрешимыми трудностями, которые существовали исключительно в воображении патриарха и его приспешников. При этом они совершенно не желали считаться с настоящими трудностями тех своих людей, которые должны были исполнять их волю.