Девушка грациозно повернулась, и ее легкая шубка невинной пушинкой соскользнула с хрупких плеч, упав к стройным, шоколадного оттенка ногам. «Вас не замечают? Вы не совсем уверены в себе? Вам необходимо ЕЩЕ немного счастья? Сделайте только один шаг к успеху и известности! Каждый день пользуйтесь нашим новым, усовершенствованным мини-солярием «Nova Stella S46 Double Plus»! — сразу пришло на ум Питеру. — И ваши проблемы, безусловно, решатся!». Однако, рекламировалось нечто другое. На девушке, которая оказалась андроидом, было только бикини, бюстгальтер которого был выполнен в виде стилизованных медных кранов, что в стародавние времена ставили на винные и пивные бочки. На ее животе сияла всеми цветами радуги надпись: «Ты разве еще сегодня не пил пиво у дядюшки Тони?! Не будь последним идиотом, ковбой! Зайди и выпей, отдохни! Расскажешь всем, что ты здесь был!!! Следующий поворот направо, тридцать футов — и ты у нас!».
— Мистер, вы непременно должны попробовать наше фирменное темное пиво «Бычок № 23»! — радостно прощебетала девушка Питеру и профессионально улыбнулась, показав ровный ряд мелких белоснежных зубов.
Питер с досадой поморщился, неловко обошел ее, и, несмотря на ее призывный, томный взгляд, зашел в супермаркет, возле которого она и расположилась, сводя с ума, по-видимому, приличное количество жаждущих мужчин с пересохшим горлом.
В проходе, заломив руки за спину и возвышаясь над всеми на целую голову, стоял грозный андроид-охранник с телевизионной камерой в глазу и автоматическим оружием, притороченным к бедру. Он подозрительно оглядел саквояж Питера, но ничего не сказал, сразу переключившись на какого-то не совсем трезвого, или, скорее всего, одурманенного наркотиком типа, ввалившегося следом. Питер облегченно перевел дух и, не захватив с собой тележку, чем заслужил неодобрительные взгляды персонала магазина, прошел в хозяйственный отдел.
— Только наш порошок — «Великолепная Белла» стирает белее, чем добела!!! — елейно неслось из скрытых под потолком динамиков. — Вы экономите до пятидесяти процентов своих потом и кровью заработанных средств! «Белла» без труда отстирает и эти пятна!!!
Голос липкой паутиной незаметно обволакивал Питера, проникал в каждый его орган, и спрятаться от него не было никакой возможности. Взгляд автоматически скользнул к полке, где штабелями были уложены пачки самых различных размеров и расцветок стирального порошка «Великолепная Белла». Ниже ее располагались точно такие же пачки «Великолепной Анны», а выше — «Валентины». Фактически между ними не было никакой разницы. Надо же, целых пятьдесят процентов! Поборов нездоровое желание, Питер прошел чуть дальше, к секции сельскохозяйственного инвентаря.
С потолка раздавались выстрелы, вопли. Там был подвешен огромный стереовизор, по которому шла две тысячи семьсот восемьдесят вторая серия очередной мыльной оперы «Ты туда не ходи». Славные бойцы Внешнего Патруля спасали прекрасную обнаженную блондинку. Она удирала во все лопатки от весьма мерзкого и очень клыкастого зеленого чудовища о семи головах и, по меньшей мере, девяти половых членах. Действие, разумеется, происходило на Поверхности, посреди какого-то разрушенного города. На фоне бравурной музыки стоял невообразимый шум, гам, визг, рев и вопли, а также совсем несмешные, но зато весьма пошлые шуточки главного героя фильма — рубахи-парня по имени Арчи Оторви-башку, перемежающиеся очередным блоком слащавой рекламы.
Питер видел это уже несчетное количество раз. Он выбрал большой разрыхлитель («Только наши разрыхлители удовлетворят самого искушенного хозяина! Вашей почве понравится!»), удлиненную совковую лопатку («Копайтесь себе на здоровье!») и небольшое пластиковое ведерко, которое без содержимого можно было сложить, как лист бумаги («Внутри — больше чем снаружи! Купи и убедись!»). Затем он взял несколько разных биодобавок для роста растений («Растут быстрее, чем Ваше желание!») и мощный фонарь («Свечу всегда, свечу везде, я помогу тебе в беде!»). «Мой старый фонарик совсем не смогает на открытых пространствах», — подумал Питер и прошел к кассе.
Увидев количество покупаемого товара, молоденькая миловидная кассирша со стрижкой «не буди ты меня на рассвете» сразу расплылась в довольной улыбке:
— О, сэр, как любезно с вашей стороны, что вы делаете покупки именно в нашем супермаркете! Это такая честь для нас…
Тут она пригляделась к Питеру, и ее радушие несколько улетучилось. Он горько усмехнулся про себя. Ярко-синее клеймо на левой щеке, предательски светящееся даже в полной темноте, говорило о многом.
— У вас имеется кредитная карточка… мистер? — спросила она, равнодушно смотря поверх его головы.
Питер был не такой простак.
— Нет, у меня наличка, — сказал он, доставая портмоне.
Кассирша поджала тонкие губы и принялась сканировать ценники.
— Тридцать семь кредиток, — наконец, произнесла она и нервно забарабанила пальцами по стойке.
«Зря я зашел в такой крупный магазин, — подумал Питер, — на окраине было бы попроще и безопаснее.» Он заплатил и, сложив покупки в саквояж (благо, большой!), вышел на улицу. «Пивная» девушка по прежнему периодически скидывала шубку и сверкала призывными надписями на своем электронном животе. Вокруг нее толпилось четверо подростков с невообразимыми, торчащими во все стороны клоками дико разукрашенных волос. Громко хохоча, они пританцовывали на месте и отпускали на ее счет сальные шуточки. Полицейскому, дежурившему в каких-нибудь шестидесяти ярдах в стороне, это было абсолютно «по барабану».
Питер, не спеша, пошел по улице, стараясь не привлекать к себе излишнее внимание, загодя уступая дорогу абсолютно безразличным к его персоне прохожим. По возможности он избегал многолюдных мест и выбирал второстепенные улицы и проезды.
Мимо, по нижней трассе и по навесной многоярусной эстакаде, мерно гудя, словно разноцветные гигантские жуки, проносились блестящие электрокары с сидящими в них беззаботными парочками, грузовики на парамагнитной подушке, спешащие по своим производственным делам, степенно разъезжали большие, практически полностью выполненные из прозрачного пластика муниципальные автобусы. Питер сел в один из них и через полчаса вышел на конечной остановке, недалеко от Промышленной зоны. Оставалось немного, еще минут двадцать-двадцать пять, и он будет у Лифта. Достав из пакетика леденец («Сосать — не пересосать!»), Питер засунул его в рот и продолжил свой путь, причмокивая от удовольствия.
По мере приближения к самой окраине города все чаще встречались безобразно размалеванные спортивные электроциклы, оседланные экзальтированной, праздношатающейся молодежью, в вечернее время представляющей определенную угрозу для одинокого путника. Конечно, в этот район полиция заглядывала весьма нечасто, но это Питеру сейчас было на руку.
Работа городской вентиляции в связи с близким расположением заводов оставляла тут желать лучшего, поэтому было довольно пыльно. Широкие, светлые витрины магазинов сменили жалкие лавчонки, крикливая навязчивая реклама постепенно сошла на «нет». Дома стали низкими, однотипными, однообразно серыми и неприветливыми, отвращая от себя темными глазницами окон. Улица до неприличия сузилась и начала непредсказуемо петлять среди них, но Питер давно уже хорошо изучил этот район, стараясь в последнее время каждый раз ходить различными путями.
Прохожих почти не встречалось. Здесь ему попался только один андроид, по-видимому, какой-то фабричный клерк. Мельком взглянув на Питера, он прошмыгнул мимо, что-то буркнув под нос.
«Никому нет ни до чего дела, — в который раз печально посетовал он про себя, — все они замкнуты в своем жалком, самодостаточном эгоистичном мирке и настолько довольны своим положением, насколько это им позволяет собственное самолюбие, тщеславие и страх. В тайне от себя они боятся потерять это призрачное удовлетворение от пресного, до мелочей разжеванного властями образа жизни, сдобренного, подслащенными пилюлями нашей цивилизации. Немудрено, что и этот попался. Впрочем, как и тысячи других полуроботов-полулюдей. Казалось бы, искусственный интеллект должен эффективно противостоять натиску тоталитарного государства, этому массированному, широкомасштабному оболваниванию населения, безжалостной обработке мозгов, независимо от его типа, но… С электронной начинкой Им зачастую оказывается намного проще иметь дело…»
Жилые дома кончились. Питер пересек старую ржавую узкоколейку, нашел прикрытый листом железа собственный подкоп под высоким бетонным забором, не без труда пролез сквозь него и очутился на территории заброшенного склада. Все было спокойно. Он отряхнулся и, оглядевшись, рысцой добежал до темного мрачного ангара, в боку которого зияла рваная дыра.
Включив фонарь, Питер, пригнувшись, вошел внутрь. Вокруг громоздились штабеля пустых ящиков, горы мусора, части каких-то механизмов. И на всем лежал толстый слой пыли. Он подобрал валявшуюся у входа метелку и, пятясь назад и тщательно заметая следы, добрался до дальнего конца ангара. Затем перелез через кучу полусгнившего тряпья и оказался у маскирующей вход ширмочки. За ней, в каменной стене Периметра, находилась небольшая, но массивная дверь.
Сердце бешено стучало. Он рукавом отер выступивший на лбу пот и с натугой повернул большое стопорное колесо. В двери что-то щелкнуло, она нехотя отворилась, и он проскользнул внутрь. Это и был Лифт. Он отдышался и осторожно, почти нежно нажал кнопку подъема. Где-то взвыли моторы, клетка Лифта дрогнула и, набирая скорость, устремилась вверх. Питер привалился к стене, дрожа от нетерпения.
Сколько раз он уже проделывал этот путь, и все не мог отделаться от страха. Со временем это пройдет. Должно. Просто обязано. Иначе он наделает ошибок, и все окажется впустую. Весь его замысел рухнет, словно карточный домик. А сколько еще предстоит сделать! Какая жалость, что сейчас он один!.. Но все еще впереди. Надо надеяться и верить. Потому что жить, так, как все, он более не мог.
Почти шестьсот футов. Шестьсот футов до Поверхности земли. Долгий путь наверх на стареньком транспортном Лифте. Питер постепенно успокоился. Все нормально. Все по плану. Иначе и быть не может. Но что-то нехорошее, какой-то маленький зловредный червячок вертелся у него внутри юлой и не давал покоя, заставляя постоянно держаться настороже.
Наконец, Лифт вынырнул на верхней площадке. Питер вышел из него и отворил дверь тамбура, на много более массивную, чем внизу. Он миновал его, расправился со следующей дверью и, поднявшись по длинной широкой лестнице, вдоль которой шел давно уже неработающий транспортный эскалатор, очутился в пустом обширном помещении, вырубленном прямо в скале. Медленно, с опаской он прошел в его конец, туда, где виднелся слабый проблеск света. Это был выход на улицу для личного персонала, персонала, которого давным-давно уже не существовало. Центральный же вход во времена Четвертой мировой полностью залило расплавленными породами. Этому же выходу, находящемуся с другой стороны укрепления, повезло несказанно больше.
Питер раздвинул плотные, жесткие стебли едко пахнущих кустов с длинными кожистыми листьями, усеянными мощными шипами. Год назад он пересадил их сюда для прикрытия дыры от постороннего, хотя и весьма маловероятного, по его мнению, взгляда. Все-таки парни из Внешнего Патруля — тоже не дураки. Правда, с некоторого времени у него появилось смутное подозрение, что эта легендарная команда давно уже не существует, как бы не расписывали ее в разнообразных мыльных операх, комиксах и учебных пособиях по истории.
Он вылез наружу и взобрался на каменистую кучу. Стоял прекрасный теплый майский вечер. Солнце!.. Настоящее Солнце, оно медленно клонилось к западу. Небо было абсолютно безоблачным, только далеко на востоке висела легкая дымка. Щеки ласкал игривый ветерок, несущий откуда-то запахи разогретой за день земли, воздух свеж и прозрачен, и иззубренная линия горизонта, на которой синели далекие горы, просматривалась четко и ясно. Питер внимательно оглядел желтую холмистую равнину, раскинувшуюся перед ним, и тяжко вздохнул.
Ибо он был Преступником № 1. Враг всего Народа и Государства. Он преступил Главный Закон. И правосудие будет к нему максимально беспощадно.
Поднимая облачка пыли, Питер сбежал с кучи и устремился к одному из холмов, поросшему жухлой и пыльной травой. Обойдя его, он отыскал в откосе замаскированный пятнистой сеткой широкий двухстворчатый люк и с трудом отпер его. Внутри небольшого ангара стоял мощный электроцикл на четырех гигантских колесах. «Скоро надо будет подзарядить аккумуляторы», — озабоченно подумал Питер, положил в багажное отделение саквояж, где уже лежало несколько сумок, сел на него и выехал наружу. Мотор работал чисто и практически бесшумно. «Старенький, но надежный!» — улыбнулся про себя Питер. Он закрыл люк и быстро поехал между холмов, ловко лавируя между раскиданными всюду валунами.
Питера тут же забыл все свои страхи и волнения. Его охватил неописуемый восторг. Да и что может сравниться с ездой на такой большой, сильной машине на свежем воздухе, по настоящей земле, с выбоинами и кочками, пылью и бьющим в лицо ветром?! Это вам не рафинированное «суперсверхбезопасное» вождение на Центральной Городской Площади с роботом-водителем…
Миль через двадцать Питер въехал в предгорье, где скорость в виду сужения дороги пришлось несколько сбавить, тем более что проще простого было заблудиться в запутанном переплетении ущелий, в некоторые из которых солнце не проникало даже днем, а уже начинало смеркаться.
Он обогнул парочку небольших гор, прошмыгнул по нескольким каньонам, одолел затяжной перевал и, наконец, когда уже совсем стемнело, прибыл на Место. Это была небольшая долина, сейчас покрытая непроглядным первобытным мраком.
Если бы Питер имел встроенный в глазу объектив, он смог бы и сейчас увидеть то, чем отличалось это место от обычного для последнего столетия пейзажа, раскинувшегося на многие тысячи миль вокруг. Но он просто знал, что должно было быть там.
Питер остановил электроцикл и посмотрел вниз, в долину, жадно хватая воздух ртом.
— Они поймут, я им докажу! — пробормотал он словно в забытьи и резко рванул с места, вспугнув в кустах какую-то крупную ночную птицу.
* * *
Полковник Мицуко удовлетворенно хмыкнул и передал прибор ночного видения молодому лейтенанту Баррелу.
— Мы возьмем его утром, — сказал он.
— А разве… — начал было капитан Гастингс, но полковник, который постоянно был с ним не в ладах, раздраженно заметил:
— А вы, капитан вообще помолчите. Ваша задача — как можно полнее уничтожить… ЭТО… — он с отвращением сплюнул в песок, не найдя слова погрубее. — А делать это надо будет при дневном свете. При нормальном ярком свете. Чтобы ни молекулы не осталось! Напалма вам выдали предостаточно. Я лично проконтролирую процесс.
— Мое предложение насчет бомбы… все-таки… было… — промямлил капитан, озадаченно теребя мочку уха.
Полковнику тоже больше нравилась идея мощного взрыва, который впоследствии можно было преподнести населению с единственно верной политической позиции, но, так как она первоначально принадлежала Гастингсу, то он пошел на принцип.
— Весьма глупо, — заявил он и, помолчав, для вескости добавил. — И вообще, мои приказы не обсуждаются. Операция совершенно секретна.
Гастингс пожал плечами и нырнул внутрь бронетранспортера, недовольно скривив физиономию. Черт подери этого старого хрыча, в который раз в бешенстве думал он.
— А вы, Баррел, — обратился Мицуко к молодому лейтенанту, — должны взять его живым, не забывайте об этом. Я лично затем вытрясу из него имена всех членов его преступной группировки, явочные места, идеи, планы и так далее…
— Есть, сэр! — звонко щелкнул каблуками Баррел, мигом оторвавшись от бинокля.
— Да расслабьтесь вы, лейтенант! — улыбнулся полковник. — Как на плацу, ей-богу… Что вы вообще думаете обо всем этом? — Мицуко показал подбородком долину. — Каковы ваши чувства?
— Это просто невероятно! — в юношеском запале гневно вскричал Баррел. — Он не мог, видите ли, как остальные законопослушные граждане, заниматься этим дома! Как он только может! Да ему и смертной казни мало будет! — он в нетерпении застучал ладонью по броне машины. — Мы обольем его самого напалмом и подожжем, чтобы знал, как нарушать святая святых — Конституцию! Главный Закон! Его Первую Статью! Он не просто вышел на поверхность, он… он… — лейтенант захлебнулся собственной слюной и закашлялся.