Второй пилот залюбовался формами Богини Победы и сказал командиру:
— Генерал, вы представляете, приказали уничтожить такую красоту!
— Значит, уничтожим, – спокойно ответил Шеллинг и уставился в монитор, изучая объект атаки. Через некоторое время сказал напряженным тоном:
— Слушай, Фихте, кто это планировал ? А–42 – Печерская Лавра; А–43 – Софиевский собор… Ну, это мне понятно, начался Крестовый поход. Но А–44? Зачем уничтожать Центральный костёл? Это же оплот католицизма? Они там, в штабе, вообще что ли башни местами поменяли. Так, может, развернёмся и пальнём по площади Святого Петра? Эй, на Базе? Меня не устраивает цель А–44. Это не ошибка?
— Генерал, костёл в списке. У нас не ошибаются. Костёл – стратегический объект, обеспечивающий политическую харизму города, – ответил из стратосферы генерал Джеймс, координатор операции. – В целях прагматической составляющей военной доктрины всей операции, предлагаю вам поразить цели без комментариев. И, Шеллинг... Мы знаем о ваших подвигах в Японском море, мы знаем, вы величайший специалист в военном деле, мы знаем, что вы успешно проходили службу в войсках Ватикана, но ваше рвение на службе в своё время, пускай не перерастает в маразм.
— Что? – воинственно не понял в шлемофон Шеллинг.
— Отто, – глиссируя на мягкий тон, сказал Джеймс. – Никто же не приказывает забрасывать город вакуумными бомбами. Но костёл обозначен как стратегическое сооружение. Никто из нас не знает, что там внутри. Верно? И если уничтожение этого объекта способствует благополучному исходу всей операции, то это уничтожение и в ваших личных интересах. Поймите меня правильно. Обдумайте ход своих мыслей. Но только потом, во время разбора полётов. Окей? Стратосферный генерал отключился.
— Где русские самолёты? – скрипя зубами, вопросил у воздуха Шеллинг, решивший всё равно не взрывать костёл. – Где русские? Моя разведка даёт отчёты слепых кротов. Какой дебил придумал эти беспилотные и безмозглые самолёты? Фихте, чего молчишь?
— Я думаю, они все спрятались на востоке Украины. Ох, генерал! Предчувствие меня не обмануло! Вот, пожалуйста, зеркальный пеленг с лунной станции.
Шеллинг вгляделся в монитор. Проговорил, прищурившись:
— Да, вижу. Они спрятались в капонирах на востоке. Как раз в районе того Глухова. Хм? А почему нам не доложили? Или не заметили? Или это, может, камуфляж? Но, во всяком случае, мы уже кое–что знаем. До них ещё далеко. Возможно, они и не взлетят.
Командующий группы "Центр" запросил информацию о российской авиации непосредственно из Центра управления полётом в Италии.
— Отто, – ответил ему грозный голос. – Российская авиация или не взлетела и обвешалась тряпками, или крадётся над землёй в паре метров, и её нельзя зафиксировать. У нас произошел небольшой сбой, поэтому и кое–какие неясности. Наш главный, базовый военный спутник изменил орбиту и движется к Марсу. Воспользовался энергией пролетающей кометы. Ты представляешь фокус?
— Пусть отваливает, – процедил Шеллинг. – Мы на Земле разберёмся без умников из NASA.
— Да, но он увёл с собой всю группировку тактических отражателей, на которых основана работа ССЦ. Резервный, законсервированный агрегат уже стартовал, но он будет в рабочем состоянии не ранее, чем через 12 часов, после ориентировки на Луну.
— Да плевать мне на Луну. Тут проблемы на Земле. Этот объект А–41, железная баба, похоже не совсем простая. Не исключено, что у неё внутри лазерные генераторы. Мне это не нравится. До неё сто миль, но я уже чувствую, что это какая–то Троянская кобыла. И не может быть, чтобы русских самолётов не было в воздухе Украины!
— Может быть, и есть, Отто. Русские "Чёрные ягуары" способны висеть на месте, не отражая радиоволны и их не видно на радарах ни в каком диапазоне. Это последняя новость.
— Как это висят, Макс? Висят покойники на грушах! Русским нельзя верить, нельзя верить и нельзя верить! Даже тогда, когда можно. Кстати, зеркальный пеленг с лунной станции показывает какие–то объекты, укрытые в капонирах, на востоке, в районе Глухова. Странным образом похожие на самолёты. А? Макс? Что ты скажешь из своей Италии по этому поводу?
— Это для меня новость, будем проверять.
— Проверьте, проверьте... Если успеете. Мы готовимся к атаке.
— Шеллинг, согласуйте цели со мной.
— Сбрасываю файл.
— Ммм... Где объект А–44?
— А–44?
— Шеллинг, я знаю, что ты католик. Но я думаю, произошел сбой компьютера. Подтверди наличие целеопределения на А–44. В моём компьютере нет подтверждения координат А–44. Шеллинг!
— Слушай, Макс. Зато они есть в моём. Ты забыл об уровне управления операцией? У меня полная автономность. Больше двух тысяч самолётов этой автономности ждут моей команды. Ты мне обязан поставлять информацию. И поставляй, твою мать! Ты там, в Италии, рядом с тёплыми бабами в бикини будешь указывать, что у меня должно быть в мониторе на поле боевых действий? Макс, попустись. Я иду в первом самолёте первым пилотом. В самолёте группы "Центр", первым принимаю на себя удар ПВО. У нас в эскадрильи нет баб в бикини, Макс. У нас только парашюты и удача.
— Шеллинг, я на тебя не обижаюсь. Желаю удачи.
— К чёртовой матери и её хвостатому сынишке твою удачу. Конец связи.
Фихте посмотрел на Шеллинга.
— Генерал, готовность двадцать секунд. ПВО всех типов на присутствие не обнаружено. Спутники смотрят. И всё, вроде, чисто.
— Вижу, Фихте, вижу... Но что–то здесь не то, майор. Меня слишком часто сбивали.
На дежурной международной частоте из эфира прозвучало:
"Советское Информбюро предупреждает, дальнейшее продвижение опасно для вашего здоровья".
— Что это? – выкатил глаза Фихте и стал глядеть на Шеллинга.
— Это шизофрения, – мрачно ответил тот. – Не обращай внимания. Она иногда посещает в ответственные моменты.
Город лежал как на ладони в визирах лазерных прицелов. Громадный мегаполис, весь застроенный высотными зданиями, над которыми начинало вставать солнце.
Прямо по курсу Шеллинга уже милях в пятидесяти пылало изваяние Матери–воина.
— Какая её высота? – спросил Фихте.
— Сто два метра, – ответил Шиллинг, глянув в приборы.
— А что это появились за тучи, командир? Или это дымовая завеса пошла? Может, повстанцы вовсе и не покинули город?
— Какая ещё туча?
И тут Шеллинг заметил, что прямо над статуей сгустилось плотное грозовое облако, расширяющееся словно смерч громадной воронкой в самое поднебесье и исчезающее во тьме ещё звёздного неба.
— Что за чёрт, его только что не было, – выговорил генерал. Он прищурено глядел на странную тучу, держа палец на кнопке оповещения о нанесении удара. – Барометры на месте. Не может же здесь быть торнадо?
— Да на торнадо как раз и смахивает, – прошептал Фихте.
Включилась связь. Говорил командир полка штурмовиков идущих по левому флангу.
— Генерал, что за текст прозвучал в эфире на дежурной частоте?
— Это шутят украинские хакеры. Скоро мы их шутки прикроем. Готовность десять секунд.
— Есть, сэр.
И тут громыхнуло! Из чёрной, воронкообразной тучи, собравшейся над Родиной–матерью, ударила молния и попала прямо в меч, который был самой высокой точкой монумента.
Фихте с ужасом наблюдал, как молния впилась в меч и осталась висеть, как огненный канат между мечом Родины и небом.
— Святая примадонна... Что это? – выговорил второй пилот, прикрывая очками ослеплённые глаза.
— Готовность номер ноль. Пуск! – хрипло скомандовал Шеллинг всем штурмующим самолётам в свой гигагерцевый передатчик.
Но статуя выстрелила первая. Из её треугольного щита ударил сверкающий пучок голубых лучей, исчезнул в небесных глубинах, и со страшным грохотом разряда молнии прицельно ударил по авиаотряду первого эшелона. Вслед за первым выбросом энергии последовал второй, третий, четвертый... В небе Киева запахло озоном. Статуя на своей подвижной платформе развернулась на север, затем на юг, посылая туда такие же трансформированные удары энергии, приходящей от извивающегося и ослепляющего всё вокруг энергетического жгута, вцепившегося в меч Матери.
— Шеллинг, ответь, Шеллинг, – хрипел в микрофон оперативный дежурный из своего стратосферного самолёта, летящего на высоте пятидесяти километров.
Какой там Шеллинг! Вся группировка Североатлантического блока, включая армейские самолёты США, двигалась в единственно возможную сторону – в сторону земли. Электроудары Киевской Богини вывели из строя всё бортовое электрооборудование, включая системы подачи топлива. Американский десант, кляня своим "фак–ю" всё и всех, толпами вываливались из заглохших "Геркулесов" и В–79, раскрывая парашюты и пытаясь связаться с командованием. Но ничего не работало. Истребители и штурмовики неуклюжими тушами принялись падать в сельские огороды, на городские ратуши, на крыши домов, на лесополосы, на автотрассы, на стадионы, на поля для гольфа, в реки, озёра, пруды, ставки...
Американская и Североатлантическая авиатехника заполнила украинскую землю настолько, что государство мгновенно обогатилось стратегическим запасом чистейшего авиационного алюминия, который, как и ведётся, где упал – там и пропал: самолёты принялись разбирать на части ещё тёплыми и перетаскивать в пункты переработки «цветмета». Получить обратно у Североатлантического блока оставалась возможность лишь "чёрные ящики", да и то, если они были изготовлены из "черняги", а не из цветного металла.
А небо, тем временем, запестрело парашютным шелком. Какие только парни в авиационных галифе не падали на головы украинским девкам.
Но злой, неудачливый и безденежный американец не котируется выше такого же украинца. Вернее котируется, но на много пунктов ниже.
Да, зрители телевизионных каналов, арендующих восемь геостационарных спутников, не ошиблись в своих предвкушаемых ожиданиях.
Десятки тысяч парашютистов планировали над Киевской областью, без связи и совершенно дезориентированные. Боевая задача была не просто не выполнена, она обернулась стопроцентными потерями в технике – исключительный случай в истории сражений!
И штаб операции выдал из стратосферы очередную команду. С секретных аэродромов Албании, Болгарии и Хорватии, доселе спрятанные как коты в мешке, взлетели новейшие американские истребители-бомбардировщики ХВА–10. С расстояния пятисот километров они нанесли ракетный удар по Родине–Матери, не сомневаясь в эффективности боеголовок из обеднённого урана. Кроме Железной Женщины, целями являлись ещё пятьдесят шесть объектов Столицы Киевской Руси.
"Чёрные ягуары", гнавшиеся за убегающим от них стратосферным штабом и десятью самолётами охраны, развернулись вертикальной дугой и атаковали ХВА–10. Завязался бой. Ракеты, тем временем, были разорваны последней вспышкой небесного огня, излучаемого станцией.
Молния, питавшая меч, исчезла. Туча рассеялась. Солнце взошло над Днепром. Титановая фигура даже не изменила своего цвета после столь яростной атаки. Но смотреть продолжала на запад.
Ликвидатор хранил тайну объекта КАТЯ (Катодно Анодный Терминал Ядра), а не дурацкой выдуманной бомбы на которую клюнули все спецслужбы отдав, тем самым, первенство Советской, давно канувшей в небытие.
КАТЯ, по силе воздействия, представляла собой аналог тектонического оружия. Чернобыльская АЭС в своё время работала исключительно на объект КА–75. Из Чернобыля до "изделия" на постаменте даже провели секретный метрополитен.
Технически, КАТЯ со своими характеристиками могла сбить все американские спутники, включая систему "Шаттл".
Но умер Брежнев. И все кануло в негашеную известь сверхсекретных архивов.
Весь Киев был усыпан побитыми фюзеляжами самолётов, но один таки остался в воздухе. И что же это за такая непобедимая авиа машина? Это был самолёт Отто Шеллинга. Это был самолёт старого воздушного волка, который прошел Багдад и Эмират, Рим и Крым, Красное и Японское моря. Его сбивали четырнадцать раз. А вот над Киевом пятнадцатого раза не случилось. Шеллинг прочувствовал энергетический удар, наблюдая за рубиновым мечом, и за секунду до атаки выключил всё своё электрооборудование на борту специальным рубильником, который смонтировал сам, и даже уберёг это нововведение от внимания главного механика самолёта.
Правда, обратное включение было очень не стопроцентным. Вертикальные и горизонтальные рули приходилось ворочать вручную, а двигатель работал на 20% мощности. Боевые ракеты с отключенными детонаторами автоматически были сброшены.
— Джеймс, – запросил Шеллинг стратосферный штаб. – Это генерал Шеллинг. Прошу подтверждения связи.
В динамике щёлкнуло. Запахло дымом.
— Да, Шеллинг. Мы вас слушаем.
— Джеймс, что происходит?
— Нанесён удар невыясненной системой. Ты первый, кто вышел на связь. Шеллинг, все твои самолёты валяются в полях Украины. А где это ты?
— Я над городом. Город пуст. У меня повреждён двигатель и рули. Я жду приказа.
Побледневший Фихте вслушивался в разговор.
— Разворачивайся от этого чёртового Киева и лети в Польшу, это ближе всего. Да не попадись "Чёрным ягуарам". Он добивают эти ублюдочные супер–секретные самолёты.
— Ты про ХВА–10?
— Да, Шеллинг, я про них. Хотя они и спасли нам жизнь. Отвлекли русских от моего самолета, и мы уже над Атлантикой.